Драконовы земли

47. Принимая правду

К концу дня Зотарес успокоилась настолько, что смогла принять правду. К вечеру и сам Трефалкир сумел отдохнуть и набраться сил, чтобы изречь что-то вразумительное и полезное для их общих планов. Большая часть драконов всё так же оставались возле места недавней битвы, зализывая раны и переводя дух после встречи с созданиями людей. С соседнего холма открывался вид на обугленные развалины и закоченевшие в последних судорогах трупы, охваченные закатными алыми лучами. Некоторые были частично поедены теми тварями. Но к счастью, среди драконов жертв было не так много как могло быть, если бы они не отступили под защиту деревьев. Если бы не Гсоректир. Огромная потеря для них всех. Нивервир предложил сжечь его со всеми почестями, но сражённая горем предводительница лавовых стай напрочь отказалась и сама унесла тело куда-то, не позволив никому следовать за собой. Это был только их путь. Самка вернулась через какое-то время, тяжело перебирая лапами, уже без своей ноши и решила принять участие в обсуждении дальнейших действий. Все родичи, что захотели слушать двоих вернувшихся из обители врагов, собрались в круг и терпеливо ждали конца рассказа. Лежали на траве, сидели, подставляя шкуры уходящему солнцу, которое оставляло их на милость ночи. И наедине с ужасами, что только ещё могли случиться. Пахло запёкшейся кровью и дымом. А ещё огнём. И пробивающаяся свежесть прохлады не сильно разгоняла все эти запахи.

— По всему выходит, что последними словами Гсоректира были: «не дайте им сразить Трефалкира ещё раз»? — юный король серьёзно спросил у огненного самца, бывшего единственным адекватным свидетелем того отрезка времени. — Так, Локэйфин?

Тот лишь устало кивнул. Он повторял эту часть, предшествующую тому моменту, когда люди атаковали повторно, и когда штормовой дракон закрыл собой земляного от второго заклинания, нанесённого на пущенную стрелу, уже дюжину раз. И каждый прочий не становился легче. Чернокнижник же рассказал всё, что зрел своими глазами, всё что предшествовало этому и что было потом. Пернатый дракон, восседавший в центре подданных кивнул.

— Значит, должна быть какая-то причина. Он что-то понял. Что-то такое, — он взглянул на Зотарес, лежавшую в первом ряду перед ним. — Как думаешь, что он мог разуметь? Ты знала его лучше прочих.

Самка смешанной крови неохотно, вяло оторвала глаза от последних алых всполохов на темнеющем небе. Раздражённо зафырчала, подавляя гнев на земляного дракона, который выбрался из лап врагов ценой жизни её возлюбленного, и ещё раз обдумала произошедшее.

— Не знаю, Гсоректир был умным и мудрым драконом, — драконица прикрыла фиолетовые глаза в тоске, но тут же продолжила. — Он соображал всегда быстрее прочих. Должно быть, он о чём-то догадался, когда чернокнижника сразили каким-то заклинанием. Скорее всего, дело в этом.

Когда она умолкла, драконы начали предлагать свои варианты и возможные причины. Ведь разгадка была в них. Что-то важное, и, может быть, оно поможет им в следующих битвах. Однако все догадки звучали невразумительно. И Трефалкира попросили рассказать о всём, что он говорил Гсоректиру. Какие элементы знаний тот мог связать между собой, чтобы принять такое решение.

Предполагали, что с помощью чернокнижника могло спастись оттуда больше родичей. Что чернокнижник банально сумел бы их защитить от магии, пока они отступают. Что чернокнижник мог разгадать планы людей, поэтому должен был уцелеть. И ещё десяток других вариантов. Каждый родич мог спокойно высказаться, привести доводы. Но во всём этом не находилось разгадки или того, что могло бы им помочь.

— Говоришь, в тебя попала светлая магия? — уточнила Зотарес, спустя часа обсуждений.

— Я так думаю, и второе заклинание было таким же только мощнее, — подтвердил Трефалкир, стараясь вспомнить всё до самой крошечной детали. — Магов что-то удивило в таком эффекте, да и я сам не понимаю, почему она чуть ли не вышибла дух из меня.

— Ну то, что тьму свет больно жалит ни для кого не секрет, — язвительно произнесла она с угрозой. — Но вот почему на Гсоректира она так подействовала? Белая магия так же не работает?

— Не работает, — сказала речная драконица, сидевшая рядом.

Закивали и остальные родичи, сведущие в чародействе. Солнце село, и свет начал растворяться в сумерках. Всё стало терять свои цвета, и драконы теперь выглядели серыми, невнятными тенями. Однако друг друга они видели без особых проблем, подмечая каждую эмоцию, сплетаясь воедино, разделяя общую ношу этой войны. Потери, успехи, жертвы, надежды.

— Если подумать, у тебя случилось что-то похожее, когда ты почувствовал тех тварей, — голос Нивервира звучал осторожно и вместе с тем властно. — Расскажи о них больше, Трефалкир. Думаю, нам всем не помешает узнать о них. Это ведь то, ради чего маги и начали на нас охоту?

— Я знаю не так много, поэтому исследовал старые места, чтобы лучше распознать все символы. Магические знаки и следы их ритуалов позволяют думать, что да, — земляной дракон покачал мордой и оглядел родичей, зная, что им будет тяжелее принять всё. — Они используют тела, не только драконов, чтобы создавать таких созданий. Маги при помощи волшебства стараются сшить воедино ту энергию жизни, что ещё может таиться в плоти. Скорее всего, ещё и живой и уже мёртвой. А пуще всего им нужна наша кровь, в особенности кровь королевского рода. Она сильнее и выше всех и способна нести в себе мощнейшее чародейство.

Ошарашенное молчание накрыло всех. Казалось, что эту тишину не смел прерывать даже шелест ветра. Чернокнижник смиренно ожидал реакции. Теперь всем предстоит сжиться с этой правдой, которая даже на слух звучала нереально. Но все драконы видели этих тварей, чувствовали их неестественность. Тёмно-зелёного самца, сохранявшего спокойствие, все наперебой засыпали вопросами. И пока одни размышляли, другие с ужасом слушали его пояснения. Магические руны при помощи чёрной магии извращали жизненную энергию в ещё живых пойманных животных. Её заставляли перетекать в другую форму, и там уже пытались при помощи светлого чародейства заставить всё начать жить. Что-то приживалось, что-то нет. Это объяснило нецелостный вид этих химер. Это слово земляной дракон выудил из старых манускриптов, где оно означало животное, созданное путём слияния из нескольких. Где-то признаки одного вида брали верх над другими. И такая разношёрстность указывала на то, что люди подбирали оптимальную, устойчивую форму для создания новых зверей. Однако все сошлись на том, что эти твари не имеют разума, что ими движет скорее остаточный инстинкт, унаследованный по крови и её памяти. Через час бурного обсуждения, отрицания, споров всем пришлось принять правдивость слов Трефалкира. Слишком уж неопровержимыми были доказательства.

Нивервир всё это время не произнёс ни слова. Взгляд горящих глаз заледенел. Сложно было сказать: думает ли он или же пытается переварить то, что было сделано со всей его семьёй. Но молодой король прекрасно знал, что это затрагивает не только его семейство. Множество прочих. И с этим новым, ужасающим знанием им всем предстояло решить, что делать дальше.

— Это объясняет, почему они отлавливали ещё и детёнышей, — пробасила Зотарес, принимая сидячее положение, — их проще было бы приручить. Должно быть, люди хотели создать себе послушных животных, чтобы иметь шансы в борьбе против нас. Люди всегда делают что-то такое, подчиняя себе природу. Мы должны убить их всех. Завтра же отправимся к тому замку, куда они сбежали. Трусливые и жалкие создания, мы сожжём их всех.

Вокруг раздался одобрительный ропот. Все намеревались не отступать. Не теперь, когда правда лежит на них грузом ответственности. В своём гневе родичи вполне могли завтра отправиться туда. Да и вид сильной драконицы смешанной крови добавлял им боевого духа.

— И мы не оставим ни одного из них, но мы должны быть уверенными в том, что изничтожим всех, и что ни один не улизнёт, — нарушил молчание пернатый дракон, не грубо осадив старшую самку. — Может, это их последний оплот, а может, всего лишь одно из логов.

— Предлагаешь ждать и дать им возможность вновь что-то придумать? — прошипела Зотарес и оскалилась, позволив себе не скрывать угрозу. — Терять время?

Трефалкир отметил, что желание отомстить людям за всё: за убитого возлюбленного, за замученных до смерти родичей; вера в собственную правоту затмевает ей разум. И что в таком состоянии самка, жаждущая добиться своего, будет оспаривать авторитет короля, ежели тот будет ей мешать. Но действовать так опасно — губительно подбивать прочих драконов так действовать. И очень многие драконы придерживались позиции именно Зотарес, готовые последовать за ней, несмотря ни на что. Сейчас же как никогда им требовалось разумное слово, которое мог дать Гсоректир. И эта ноша теперь ложилась на Нивервира. Юного, не слишком опытного, бесспорно переживающего всю боль своего рода.

— Они и так что-то придумают, думаешь, они не будут нас ждать там? — король чуть распрямил спину, чтобы выглядеть более властно и сильно. — Они уже готовят свою защиту и ловушки для нас! И мы должны быть хитрее. Никто из нас не бросится в атаку, пока мы не будем знать, что это последние маги, что именно в этом замке хранятся все их достижения! Пока не будем уверены, что у них не будет возможности сбежать. Поэтому мы сперва обдумаем, что и как нам делать! С каждой битвой наши шансы на победу уменьшаются, и пусть то сражение станет последним.

Все смотрели на него. Нивервир несколько раз позволил повысить себе голос и опасно щёлкнуть клювом, а может и просто сорвался, показывая свою внутреннюю силу. Но она не пугала, не подавляла, как в случае с его отцом, не заставляла пригибать голову к земле. И пусть последний королевский дракон не выглядел сдержанным и спокойным, он выглядел справедливым и правильным. И это враз, само собой, успокоило начавшееся было волнение и крамолу, ведомую буйными эмоциями, среди его подданных. Король, ещё несколько месяцев назад бывший только принцем, сумел удержать свой авторитет, дабы никто не совершил глупостей, что закончились бы большими жертвами.

Хватит. Он не позволит кому-то действовать, сломя голову. Возымели слова действие и на Зотарес. Потому что часть из них перекликалась с рассудительностью почившего Гсоректира. Ранее именно штормовой самец по большей части направлял всех, получалось это у него лучше, чем у кого либо, и Нивервир даже думал уступить ему своё место правителя окончательно. Всё равно наследование по крови более не имело смысла. Он остался один во всём мире своего рода. Однако теперь мудрого дракона не было, и пернатый самец был обязан донести эту ответственность до исхода своих дней. Нести это бремя и надеяться, что полученный столь малый опыт, разум и собственное чутьё не приведут всех к окончательному краху. Но хоть его сила внушала на данный момент всем доверие.

— Ладно, смысл есть в твоих словах, — Зотарес потрясла шеей, разминая её. — Но как мы сможем узнать, есть ли ещё где такие маги?

— Сможем, если поймаем живого колдуна, — предложил Трефалкир. — Разведаем территории в близ того замка, и если повезёт схватим хотя бы одного человека. Я смогу прочесть его мысли, воспоминания.

— Звучит вполне реально, — согласился ледяной самец, — если мы устроим на них засаду. Если пойдут драконы умелые в колдовстве. Вряд ли они будут ожидать что-то такое.

— И вряд ли другие сообразят что к чему, если мы накроем их куполом, чтобы скрыть всё. Им не успеют прийти на помощь, — включилась в обсуждение плана штормовая драконица. — Скорее всего, никто из нас не погибнет, если будем действовать чётко и слажено.

— Завтра мы направимся туда, но сделаем это незаметно. Будем подкрадываться к ним. А если вы сумеете разузнать всё, то там же решим, что нам делать дальше. Нападать или же придумать что-то ещё. А теперь, — после принятого решения Нивервир обратился ко всем, — моя семья, идите отдыхайте и восстанавливайтесь. Пусть эта ночь даст вам всем покой.

Импровизированное собрание закончилось, все начали расходиться. Трефалкир подошёл к своему другу. Тот сохранял вид, источающий несгибаемую волю, хоть и крайне устал от всего: от сражений, от сыпавшихся как из рога изобилия дурных вестей. Но свидетелей его слабости быть не должно, поэтому король никак не изменился внешне при беседе с родичем, которому мог доверять.

— Прости, — начал земляной дракон. — Вернуться должен был Гсоректир, а не я.

— Я справлюсь с этим и сумею их направлять, надо лишь знать, как именно, — отрезал Нивервир. — Я думаю, есть причина по которой он пожертвовал собой.

— Может, он просто считал меня более сильным родичем, одарённым магией, — понурился чернокнижник, тоскливо урча, — но я не знаю, поможет ли это нам так, как следует.

Они помолчали, каждый думал о своём. Тёмно-зелёный дракон размышлял о том, сумеет ли он оправдать то возложенное на него ожидание. Да и эти странные реакции и видения тревожили его. Он отчаянно не понимал их причины. А следовало бы, потому что, скорее всего, его вновь будут атаковать этими же заклинаниями. В таком случае от него может быть больше вреда, чем пользы. Чернокнижник не замечал пристального, изучающего взора Нивервира.

— Сдаётся мне, что дело в другом, — покачал король оперённой головой, увенчанной небольшими пластинчатыми рожками. — Думаю, что, скорее всего, дело в том, что нечто в твоём чародействе привлекло магов. Какой-то элемент или форма или же просто развитое волшебство в твоём теле. Ты сам знаешь, что ты самый сведущий в магии дракон, пусть это и не всем нравится. Ты многих спас при помощи своих навыков и знаний. И если бы ты попал к магам в лапы, то они получили куда больше мощи, осуществили то, что хотят, но то, что не очень получается.

— Ты имеешь ввиду тех тварей? — сипло уточнил Трефалкир, что-то мелькнуло в мыслях, но слишком быстро, чтобы уцепиться за то озарение.

— Ты сам видел: животными их можно назвать лишь с натяжкой, — пернатый дракон зарылся загнутыми когтями в землю, позволив себе содрогнуться от отвращения. — На их трупы даже мухи толком не садятся, настолько они претят своим существованием самой жизни. А что будет, если люди добьются своего?

— Ничего хорошего, — согласился земляной дракон. — Но посмотрим, что нам удастся разведать завтра.

— Именно, — важно кивнул Нивервир. — Я видел среди отдыхающих Азайлас. Думаю, тебе не помешает успокоиться, чтобы быть собранным. А я поохраняю вас всех, пока вы спите.

Трефалкир кивнул и пошёл в сторону чащи, где могла находиться ледяная драконица. Один её вид помог бы вернуть ему толику уверенности и спокойствия. За неё он будет бороться. Король с хлопком раскрыл крылья, несколько двухцветных перьев упали на траву. Затем они же закружились в вихрях от махов, пока Нивервир набирал высоту, чтобы облететь дозором территорию, где отдыхали его подданные.

Комментарий к 47. Принимая правду.

Ой-ой-ой, что-то тут было)) что-то тут промелькнуло, дающее ответ на побочный вопрос))) Ну да ладно, он не так влияет на историю. А война меж тем подходит к финальному сражению — осталось не очень много в прошлом, четыре главы по моим прикидкам. Но следующая глава будет в настоящем, и потом уж нырнём в прошлое и закончим его.

Здесь же завершение итогов и подводка к решающей баталии. Они все устали, они все обескуражены, и никто не обладает действенным решением. Им остаётся лишь двигаться вперёд, стараясь хоть что-то извлечь из совершённых ошибок и жертв.

Нивервир в самом деле планировал сдать свои полномочия более подходящему дракону. Однако обстоятельства вынудили его продолжить идти с этим грузом. Он должны быть сильным, мудрым, чтобы вести всех, и в то же время он страдает от этого: он потерял больше прочих в каком-то смысле.

Трефалкир же и сам не догадывается почему Гсоректир пожертвовал собой, а может… на подсознании просто отказывается додумываться. И у Нивервира есть безумная догадка, о которой он никому не скажет. Но он готов дать всё, что может, чтобы защитить прежде всего Азайлас. Этот аккорд не столь очевиден и част во всей сюжетной арки войны, но он силён. Одно её существование придаёт ему сил и крепости духа.

Товарищи ждущие, вас снова одиннадцать. Молодцы! Так держать! Горжусь вами всеми. Продолжаем наш путь. Я сейчас работаю над черновиками, уже ближе к концу, и ваша поддержка меня очень радует и не даёт свернуть с тропинки XD