Драконовы земли

21. Связи между нами

Он рыл долго, упорно, стараясь загребать лапами как можно больше снега. Из ноздрей вылетали облачка горячего дыхания, дракон не заметил, как начал терять контроль над температурой собственного тела. Воздух вокруг делался всё более промозглым, почти невыносимым, пускай из-за крыла Норрейвэтраза ещё не пробивался злой ветер. Из-под толщи снега начинало вырисовываться очертание Азайлас. Родитель же со спокойствием ждал, пока Трефалкир успокоит первый порыв эмоций, прекрасно зная, что за первым последует и второй. Связь между драконами, если и образовывается, то очень сильная, нерушимая даже временем. Это особая черта драконов, она же может быть и самой великой слабостью, настолько сильные чувства. Они могут ослепить в самый неподходящий момент, сделать уязвимым, а боль от потери может свести с ума. Для драконов такие редкие случаи настоящая трагедия. Обезумевший родич опасен для всех без исключения, но вместе с тем драконы чувствуют его боль и скорбят вместе с ним. В таких случаях лучшее, что могут сделать родичи, это попытаться даровать несчастному покой. Трефалкир же, отошедший от опасной пропасти, куда могли вытолкнуть его эмоции, на пару шагов, ещё пребывал в неуравновешенном состоянии. Сейчас он испытывал всю ту боль, всё то отчаяние, всё то чувство вины, накопленные за эти несколько лет. Всё, что он подавлял в себе и что глушило чувство любви к детёнышам, рвалось наружу, кроша напрочь весь самоконтроль. Земляной самец ощущал себя невероятно усталым, таким тяжёлым, но не прекращал разгребать снег. Вот показались крылья, спина, голова, покрытая коркой льда, с закрытыми глазами, мощная пластинчатая грудь, плечи, лапы, частично ставшие льдом, как и хвост. На тот момент это не встревожило его корчившуюся душу. Только поуспокоившаяся истерика вновь набрала обороты, и Трефалкир, прижавшись всем телом к холодной Азайлас, тоскливо, утробно зарычал в серое, равнодушное небо, будто бросая ему вызов. Ему и всем силам, что только были. Он никогда больше не отпустит её, чтобы не пыталось отнять её. Названный отец легонько коснулся большим носом его макушки, возможно выражая этим жестом молчаливое одобрение. Спустя какое-то время разум вновь взял всё под свой контроль. Азайлас рядом с ним, жива, он мог слышать её тонкое, слабое сердцебиение, теперь нужно подумать, как вытащить её отсюда. Самка была несколько крупнее его и массивней. Так было предусмотрено природой, да и ледяные сами по себе больше земляных родичей. Безвольная драконица представляла собой слишком тяжёлый груз для того, чтобы спокойно в лапах перенести её сквозь порывистый буран. Его манёвренность снизится, как ни колдуй. Ему остаётся только чаровать пространство вокруг себя, что нелегко, учитывая враждебную силу самих гор. Дракон сможет пролететь так, но успеет он вытащить Азайлас до того, как его силы окончательно истощатся? Норрейвэтраз не станет ему помогать на всём пути, Трефалкир это просто знал. Отец не слишком охотно помог ему быстрее отыскать её. Может, он сделает ещё что-нибудь для них, а может и нет. Выпрашивать помощь дракон не будет, он ведь уже не тот малыш, отчаянно нуждавшийся в присмотре старшего.

— Спасибо, отец, — прошептал он всё также прижимаясь к возлюбленной, не подающей признаки сознания.

«У тебя есть ещё немного времени, потом я вернусь к себе в пещеру», прозвучал в голове спокойный, но твёрдый голос. Трефалкир кивнул, эти слова окончательно вернули ему чёткость мыслей. Он взглянул на драконицу, на превратившиеся в лёд участки тела. Осторожным заклинанием можно было обернуть процесс вспять. Осторожным и неспешным. Для этого потребуются силы и лучше заняться этим в предгорье, где будет безопасно и прохладно, чтобы не навредить телу. Если лёд треснет или раскрошится, то вернуть его в целостное состояние без вреда для самой Азайлас будет очень нелегко. Но сначала нужно выбраться с опасных пиков. Выбора особого нет — ему нужно пробиваться сквозь магию места, сквозь живой ветер и нескончаемый снег. Дракон бережно ухватившись зубами за основание короткой шеи сине-белой самки, начал вытаскивать её из образовавшейся ямы.

Только тут он заметил, что холод сильно кусает и морозит шкуру, и вновь опустил температуру крови. Стало получше. Трефалкир расправил крылья, бормоча простенькое заклинание и чаруя их. Потребуется колоссальная концентрация, чтобы удержать внешнее давление, лететь аккуратно и вместе с тем быстро. Дракон выдохнул пар сквозь ноздри.

— Я готов, отец, цомто дерэ ястенояс, — произнёс он на древнем наречии.

«Дач хиовс тон’ам цоты, лети смело, сын мой, колдуй в полную силу не страшась», ответил Норрейвэтраз и мигом устремился куда-то вдаль, вероятно, к себе в пещеру. Сразу же чернокнижника и Азайлас окружил бушующий ветер, который, казалось, хотел их разорвать в клочья, не дать даже взлететь. Но дракон поставил передние лапы на плечи лежащей самке, одновременно крепко цепляясь за них, и взмахнул крыльями. Его чуть не оторвало от земли встречным потоком, кожаные мембраны неприятно натянулись и едва ли не затрещали. Трефалкир впился в спину драконице задними лапами, прочно удерживая её таким образом, и взмахнул ещё раз, только в этот раз направляя себя параллельно ветру, который стал таким сильным, будто бы хотел вывернуть ему кости и суставы крыльев. В этот раз они оторвались от земли, и чернокнижник собрал много силы, сосредоточившись произнёс заклинание. Вокруг них образовалась небольшая, но безопасная сфера. Дракон просто перенаправлял ветер в обход, образую таким образом подобие круга. Это было не столь просто, учитывая, как резко могло меняться направление порывов и как снег мог закрывать обзор. Они полетели вверх, осторожно набирая высоту. Трефалкир решил, что быстрее будет так, просто пролететь часть скальных выступов, ущелий, ведь теперь ему не надо выискивать возлюбленную в этом лабиринте. От упорной концентрации оранжевые глаза слегка потемнели и потускнели. Он сосредотачивался на ревущей стихии и на том, чтобы не выронить Азайлас. Тёмно-зелёный самец набирал высоту, пока незримое давление сверху не сделалось чересчур ощутимым, и полетел вперёд. Не так быстро как хотелось, приходилось двигаться осторожно, второго шанса не будет. Место бушевало, негодовало и явно не намеревалось выпускать их. Несколько раз их мотало из стороны в сторону и Трефалкир титаническим усилием удерживал равновесие и заклинание. Стоит его силам истощиться или концентрации ослабнуть, как ветер подхватит их, силясь впечатать в скалу или твёрдую глыбу льда. Но пока он справлялся с этой задачей. Пейзаж менялся неспешно, снег зачастил, вой ветра набрал громкости, но дракон отмечал всё это лишь на периферии сознания. Его занимала возлюбленная и собственное волшебство. Самка была жива, скоро она сможет увидеть своих детей, а как они будут рады, ему надо только вытащить её из белого плена. И большая часть пути уже позади. Однако спустя час такого напряжённого лёта и усталость стала накатывать. Трефалкир чувствовал, что тело изнемогает, ещё не на пределе, но уже подавая недвусмысленные сигналы. Земляной дракон решил перехватить Азайлас поудобнее, чтобы размять когти, фаланги и лапы, и тут же их оттолкнуло в сторону внезапным завихрением воздуха, поднявшегося откуда-то снизу. Он едва ли не выронил возлюбленную вниз, благо успел сильнее вцепиться в её грубую чешую, оставляя на её теле глубокие царапины. Но Трефалкир не успел выровнять траекторию, их несло на снежный выступ. Дракон повернулся к нему спиной, сложил одно крыло и наклонился чуть назад, чтобы удар пришёл не по драконице с её заледеневшими хрупкими конечностями, а по нему. При этом он постарался удержать сотканное волшебство, что частично удалось. От удара неприятно заболело плечо и спина, он с силой развернул крыло, отталкиваясь от уступа, кое-как выровнялся и полетел дальше, потряхивай головой. Уверился, что летит в прежнем направлении, а не в обратном, чуть снизился и всё же перехватил самку, чтобы когти не врезались ещё глубже. Трефалкир собрал часть сил и метнул их вперёд, пытаясь определить в какую сторону лучше двигаться, чтобы скорее покинуть это злое место. Однако не поддерживаемая должным образом магия не успела выполнить своей задачи, на десять километров впереди ещё простирались горы, а дальше дракон не успел ничего разглядеть. Значит остаётся только лететь вперёд, рано или поздно снежные пики просто закончатся, потому что в этом мире нет ничего вечного. Во всяком случае, хотелось в это верить, иначе становилось страшно.

Казалось удивительным, даже невозможным, как выживают в такой среде ледяные драконы. Сейчас Трефалкир бы поставил этот факт под сомнение, если бы он сам не вырос здесь. Драконы удивительные создания в чьих жилах течёт кровь древних, дающая родство со стихиями, а следовательно и высокую степень адаптации ко многим условиям. Взять тех же морских драконов, храбро соседствующих в океане с дальними родственниками, хищными азоризами. Или земляных драконов, живущих в пустынях без воды. Драконов можно встретить едва ли не где угодно, только сами они предпочитают оставаться поблизости к землям, принадлежавшим только им самим. И эти снежные горы входили в их число. За такими простыми мыслями прошло ещё минут сорок и Трефалкир уже думал опуститься куда-нибудь и передохнуть, как вдруг кожей ощутил далеко позади себя медленно движение. Но столь сильное и массивное, что чётко ощущалось даже на таком расстоянии сквозь метель. Он обернулся, не в силах совладать с этим порывом. Увидел сначала всё на подсознании, подобно облику отца, затем только глазами. Вдалеке медленно поднимался вверх громадный хвост дракона, столь огромный что был с небольшую гору. Послышалось ворчливое рычание, затем слова, сказанные Норрейвэтразом: «За оскорбления, нанесённые моему сыну». Трефалкир осознал, что последует дальше за миг до того, и ускорился, стараясь убраться подальше. Хвост небрежно, но вместе с тем мощно опустился вниз, как раз на ту гору, рядом с которой нашлась Азайлас. Сквозь ветер послышался рёв, треск, грохот, затем донеслись колебания воздуха, вибрация от удара и последующего раскола горы. Она обрушилась под тяжеленным хвостом и недовольством Норрейвэтраза. Пласты снега лавинами сходили вниз, увлекая за собой куски камня, ледяные выступы. Земля содрогнулась, принимая на себя этот импульс, затем обломки полетели во все стороны вниз, образуя тем самым обвал. В то же мгновение ветер ослаб, протяжный и надоедающий вой прекратился, как будто его и не было, и Трефалкир, пользуясь внезапным затишьем, полетел вперёд как мог быстро, наращивая скорость. Вдогонку ему стали долетать куски скал и ледяное крошево, но он ловко лавировал между ними, и вскоре ударная волна прошла вперёд и вниз, однако дракон же набрал высоту и оглядел расчистившийся горизонт. Впереди показалось тусклое солнце, затянутое белыми тучами и вроде бы граница гор, сулившая безопасность и отдых. Сзади заворочался отец, уже впадая в дрёму, откуда его выдернуло прибытие сына, и перекладываясь на другой бок поудобнее. Трефалкир догадывался, что в этом сне тот проведёт много лет, как и до этого дня. Древние драконы, коим больше тысячи лет, могут спать очень долго. Вскоре ощущение присутствия названного отца стало ослабевать, а ветер потихоньку вновь стал завывать. Но к тому моменту чернокнижник пролетел приличное расстояние. Они отдалились от самого опасного центра этих мест, теперь осталось недолго. Наконец потоки ветра вновь заладили свою песню, и это вынудило дракона сбавить темп и вновь возвести вокруг сферу. Однако теперь приходилось не так туго, ветер легко перенаправлялся. Трефалкир летел так ещё часов пять, затем начал снижаться — нужна была пауза. Лапы порядком онемели, крылья неприятно гудели, так как приходилось делать более частые махи из-за плотного, морозного воздуха, хвост устал удерживать равновесие. Если обычный полёт можно было приравнять к планированию, то здесь приходилось активнее забирать крыльями воздух просто чтобы придерживаться нужного направления. Ледяным же такая погода вполне подходила, они чувствовали себя в ней более чем комфортно. Они опустились на заснеженный выступ. Дракон переводил дыхание, расслабляя лапы и не отводя взгляда от Азайлас, словно та могла исчезнуть в любой момент. В сознание она не приходила, пребывая в глубокой спячке, ни разу за всё их нелёгкое путешествие не подала признаков жизни. Сейчас у него имелась лёгкая тревога на этот счёт, но главное, что она была жива. Он потёрся мордой о её шею и костяные наросты на голове, так напоминавшие застывшую воду. За эти несколько лет её тело огрубело: мышцы, органы внутри понемногу превращались в лёд. Там, где дело дошло уже до шкуры было совсем скверно, потребуется много магической энергии, чтобы вдохнуть в эти части жизнь. Чернокнижнику привычнее забирать и рушить, чем создавать. Тёмное искусство, призванное обогащать лишь своего пользователя. Неудивительно, что в именно таком месте, жадном и злом, обосновался Норрейвэтраз, который учил Трефалкира этой магии.

Странно то, что земляной самец попал именно сюда, когда был, ещё не умевшим летать, детёнышем. Но может, он ещё вспомнит, как оно было. Имя отца же вспомнил. Передохнув дракон снова взлетел держа самку всеми лапами. Последний рывок, если он не выберется сейчас, то придётся ночевать в этом белом лабиринте. Этого лучше было не допускать, здесь за ночь он не сможет набраться столь необходимых сил. Поэтому он летел, летел, не обращая уже внимания на манящий горизонт, на время, сосредоточившись только на ближайшем окружении. А оно становилось всё более спокойным, менее живым, более обычным, менее активным. Дракон сморгнул, местность стала просторной, горы встречались всё реже и заметно помельчали, а лететь стало совсем легко. Снега ещё хватало, но он толстым слоем покрывал землю и не думая подниматься вверх. Нужда в магическом щите отпала, и он с облегчением распустил своё волшебство, чувствуя неимоверную усталость. Впереди замаячила последняя горная гряда, отгораживающая этот мир от прочего. Трефалкир еле взмахнул крыльями, вновь набирая высоту, чтобы перелететь её. Казалось, они весили с целую груду камней, но он, плотно сжав челюсти, не останавливался. Они пролетели над последним препятствием и наконец оказались по ту сторону снежных пиков. Живые и свободные.

Комментарий к 21. Связи между нами.

Снежные пики остаются позади, как и эта арка. Ура, на самом деле я рад, что удалось завершить её хорошо, потому что грусти хватает и в реальной жизни. У меня уже есть мысли чем вас порадовать дальше, но стоит всё продумать. Тщательно и вдумчиво, так чтобы это было органично.

Вот значение фраз, коими обменялись Трефалкир и Норрейвэтраз: склоняюсь перед отцом и отцы помнят своих чад. Не буду вас мучить этой шарадой:3 Хотя обычно они совсем простенькие.

Спасибо читателям!)