Полёт совиного пёрышка

Глава 11.1

Я потрясла головой. Под взглядом Вергена, каким смотрят на подхватившего простудное недомогание малыша, хотелось вести себя степенно и солидно, а не жалко и неуверенно, но солидные слова не шли на язык.

– Были..? – эхом повторила я.

– Ты что, не помнишь? – осторожно уточнил муж.

Я обхватила себя руками. Лиз перед выходом совала мне новые перчатки, но я, задумавшись о предстоящей встрече, так и оставила их позабытыми на банкетке. Сейчас бы не помешали.

Выход из дома и тряску в карете я помнила. Дальше сплошной туман, сквозь который неторопливо проступал образ целителя.

Конрин был выше среднего роста, крепким, загорелым в любое время года, с лучиками морщин вокруг глаз, аккуратной белоснежной бородкой, носил светло-голубые одежды и белый широкий пояс. Сейчас ему было около шестидесяти или немногим больше. Приятное, располагающее лицо, редкие скупые улыбки. О чём он спрашивал, что говорил? Какой у него голос?..

– Смутно, – призналась я.

Верген досадливо цыкнул.

– Это, должно быть, последствия его воздействия. Всё же маг он сильнейший, такое бывает, что сила оглушает, рвёт связь с реальностью.

«Я не чувствую никакого разрыва связи», – хотела возразить я, но промолчала. Голова всё ещё болела, хотя на свежем воздухе стало гораздо лучше. Не считая нас и ребёнка, играющего с собакой под присмотром застывшей в отдалении дамы, судя по одежде, гувернантки, в парке более никого не наблюдалось.

– Странно, не находишь? Почему я не помню сам путь к его дому? Как мы подъехали, выходили из кареты?

У Вергена округлились глаза.

Чай?.. Он всё же что-то подмешивал в чай? Но его и Ализарда утром пила. Или Ализарде тоже стало плохо после нашего ухода?..

– А микстуры и зелья ты вовремя приняла, не пропускала?

– Пропуск в приёме лекарств вовсе не провалами в памяти грозит. Что произошло, Верген?

Он сунул руки в карманы пальто, качнул головой.

– Ох, птичка моя… Мы приехали к нужному дому в Тихом переулке, ты дремала у меня на плече весь остаток пути. Приняли нас быстро: я договорился на конкретное время, а Конрин спешил продолжить путь в столицу. Ты сказала, что плохо себя чувствуешь, мы усадили тебя на стул в приёмной, после чего маг попросил меня покинуть помещение. Пришлось подчиниться, я полчаса или около того ждал за дверью.

Я попыталась вызвать в памяти ту приёмную комнату.

– Что потом? – не глядя на мужа, спросила я.

– Потом его помощник попросил меня зайти обратно и в моём присутствии Конрин объявил, что никогда не сталкивался с подобным заболеванием. И не знает, как тебя лечить, не видит, в чём причина, потому не может её устранить… Ты и этого не помнишь?

Я хмурилась, глядя мимо Вергена, напряжённо вспоминала. Можно ли забыть столь прямолинейно вынесенный приговор?

– Тогда извини, что я вот так, в лоб, – пожал плечами муж. – И как он кровь у тебя брал, не помнишь?

Только теперь я обратила внимание на порезанную ладонь. Точнее, на уже затянувшийся тонкий шрам, явно подвергшийся целительскому воздействию. Маги подобные пустячные ранки залечивали очень быстро. Я провела по зажившему следу пальцем, не чувствуя ровным счётом ничего.

– Значит, не настолько сильны познания айта Конрина, или моя болезнь настолько уникальна?

Значит, продолжать пить горькие зелья. И скорое возвращение в Бейгор-Хейл: раз никакого лечения не предвидится, остаться в Риагате не выйдет. К тому же в замке Рене, а я ни строчки не могу ему послать. Впервые мысль о возвращении в замок не вызвала приступа уныния. Верген, само внимание, принялся утешать, подбирал какие-то, по его мнению, подбадривающие слова; я их не слышала. Неловко поднялась со скамейки, продолжая отогревать замёрзшие руки. Надо постараться не демонстрировать ему, насколько я сбита с толку и подавлена. Не знаю, почему я считала это таким важным.

– Что ж, ещё одна попытка не удалась, – констатировала я. – Можно возвращаться домой?

– Надо что-то делать с твоими провалами памяти, а то ты так скоро забудешь, кто я такой, – пробормотал муж.

– На этот случай у меня есть твой портрет в одном из кабинетов замка, – криво усмехнулась я.

– Что?..

– Здесь становится холодно, – громче сказала я.

Мне было немного странно: чаще всего Верген командовал не терпящим возражений тоном, а сейчас, после яркого приступа недомогания, как будто бы суетился, выказывал несвойственную ему нерешительность.

– Да, тебе надо в тепло. Тебе лучше? Хочешь, прогуляемся немного? Раз уж всё так вышло… Не спеши расстраиваться, Герта, не Конрин, так кто-нибудь другой обязательно, непременно увидит, что с тобой. Я не оставлю попыток.

Поддерживая меня под локоть, Верген направился к выходу из парка.

– Сколько ты ему заплатил за приём? – полюбопытствовала я, уверенная, что не скажет.

– Да какая разница! Так что, хочешь пройтись? Можем зайти в ресторанчик на площади, пообедать не торопясь. Ты ведь совсем нигде не бываешь, возможно, тебе захо…

Какая ошеломительная щедрость! Будто обедом можно убрать горечь дурных новостей.

– Я хочу домой, Верген. Провести оставшееся время с тётей, если ты не против.

***

Ализарда огорчилась страшно, даже больше моего, особенно на несвоевременное проявление недуга. О Конрине высказывалась сдержанно и деликатно, но сомнения в его компетентности так и витали в воздухе.

– Не вешай нос, ласточка! В одном я с твоим невыносимым мужем готова согласиться: если не этот маг, то обязательно сыщется другой, тот, который сумеет тебе помочь.

Я покивала примирительно, чтобы не расстраивать тётушку ещё сильнее. Голова немного побаливала, несмотря на принятый дома целебный отвар. Верген объявил нам обеим, что завтра повезёт меня обратно в замок, стало быть, и Ализарде нужно закругляться с визитом и возвращаться в Гельдерт. Лиз фыркнула, никак не обижаясь на его выпад: о хороших манерах моего мужа она давно была невысокого мнения. Однако общество своё муж не стремился навязывать, быстро удалился в свою лабораторию, оборудованную внизу, вновь дав нам возможность провести вместе последние часы. Я бы предложила прогуляться возле дома, но слишком холодный пронизывающий ветер мешал получить от прогулки хоть какое-то удовольствие, и мы остались в тепле, расположились в гостевой спальне тёти. Я поделилась с ней своими подозрениями, которые не могли не возникнуть там, в парке, когда я пришла в себя.

– Если он всё-таки что-то подмешивает в мою еду или напитки? – покусала губу я, смутно жалея, что даю впечатлительной женщине новый повод для волнения.

Ализарда мяла нервными пальцами кружевной платочек. Когда-то я уже озвучивала ей подобные мысли.

– Да, всё это очень странно, – хмурясь, согласилась она. – И страшно. Но я ела и пила всё то же самое, что и ты. И твою, и мою тарелки наполняли из общей посуды. И Вергену, к слову, тоже… Чай за завтраком, опять же… А я себя нормально чувствую. А в замке твой муж и вовсе бывает редко-редко, тогда как твои приступы… Не знаю, что и думать, ласточка. Но я тоже считаю, что твоё недомогание выглядело крайне подозрительно.

– Вот и я не знаю, – помрачнела я. – Бросать ему в лицо подобные обвинения, не имея доказательств, крайне глупо. – И приступы эти довольно редки. Если бы он хотел… словом, он уже давно мог избавиться от меня, а не растягивать этот непонятный процесс.

– Что ты такое говоришь, Дэри! – всплеснула руками тётя, роняя платочек.

Мы ещё долго переговаривались вполголоса, строя самые разные предположения, снова затронули тему моего побега как единственное правильное решение.

– Как жаль, что он не хочет отпустить тебя жить ко мне, – в который раз посетовала Лиз. – Не пришлось бы планировать никакой побег.

Было бы наилучшим вариантом, хотя жить в столице, под носом у императорской семейки, погубившей мою семью… С другой стороны, у меня другое лицо, документы на новое имя… Я потёрла зудящее запястье: непривлекательный для жизни Гельдерт оставался несбыточной мечтой.

Было ещё не поздно, когда я пошла к себе. Служанка должна была помочь с укладыванием вещей, но я хотела лично убедиться, что всё сделано как надо и ничего не забыто. Шоколад для вельвинда, опять же, поаккуратнее упаковать, чтобы не помялся в пути…

– …аккуратнее! – донёсся до меня змеиный шёпот Вергена. – Что на тебя нашло, идиот! За что я тебе жалованье плачу, вот за такую топорную работу?!

Я притормозила, вслушалась в полумрак коридора. Муж и тут экономил на освещении; в дверях своей комнаты он отчитывал опустившего голову лакея.

– Виноват, дэйн Уинблейр, – бесстрастно отозвался Уэлт. – Я буду осторожнее, обещаю.

– Что случилось? – спросила из темноты я.

Верген резко повернул голову в мою сторону.

***