Полёт совиного пёрышка

Глава 29.4

И протянул мне стакан, наполненный разведённым порошком. Я взяла его обеими руками, мечтая выплеснуть жидкость в эту лживую физиономию. Айт Ларис, значит… Стало быть, он или не сказал мужу, что чувствует во мне магию, или… он почему-то её не увидел. Через гранёное стекло я смотрела на подкрашенную жидкость. Тогда, в последнюю встречу в особняке лэйр-Альвентея, я хорошо запомнила написанное в заключении: какие компоненты лекарственного состава сочетались друг с другом, какие конфликтовали. Но каким-то чутьём поняла, что теперь приготовленные зелья не причинят мне вреда. Не смогут, больше не смогут. Сила шевелилась внутри приятным теплом, слегка покалывало ладони. Это не более чем укрепляющие отвары, – подумала я про себя, и жидкость в стакане на долю секунды словно бы вспыхнула. Наверное, показалось. И с каким-то безмятежным спокойствием я выпила всё до последней капли, глядя Вергену в глаза. И следом второй порошок. И микстуру.

– Умница, – похвалил муж и выудил из кармана сигару.

– Ты уже завтракал? Или я распоряжусь, чтобы накрыли в малой чайной?

– Я сам велю Руте принести завтрак. Удивлён: неужели ты соскучилась по мне и даже поесть хочешь в моём обществе?

– Я хочу с тобой поговорить, – произнесла я равнодушно, стараясь не реагировать на привычные ехидные нотки в голосе мужа.

Разговора у нас не получилось.

Прежде всего я поинтересовалась, где моя горничная: за целое утро Мейда так и не появилась в моих покоях, и это вызывало определённые подозрения.

– Ты больше не увидишь эту безрукую, – жёстко ответил Верген. – После того, что она натворила, ей нечего делать в приличном доме.

Мы сидели за столом друг напротив друга, а лакей мужа ловко прислуживал ему.

– Я считала, что судьбу своих слуг могу решать сама. Мейда устроила погром не специально.

Уэлт, дождавшись кивка Вергена, налил ему молока в чашку с чаем.

– Слуги не твои, а мои, это во-первых, – небрежно протянул муж. – Во-вторых, эта неуклюжая дура нанесла мне ощутимый материальный ущерб. Если ты не забыла, птичка, компоненты для твоих снадобий стоят денег, так же как и услуги лекаря. Я проявил великодушие: не стал требовать с этой дуры долг, но из Бейгор-Хейла она убралась уже на рассвете. Приличных рекомендаций, разумеется, никто ей не дал.

Я прикрыла лицо ладонью. Невыполненное обещание легло на совесть тяжким грузом.

– И всё же надо было сначала обсудить это решение со мной.

– С каких это пор я с тобой советовался, как вести дела? – удивился Верген.

– Этому замку не хватает рабочих рук, – упрямо напомнила я, мельком подумав, что почти никогда не спорила с супругом, не снимала маску покладистой, безразличной ко всему жены. – Каждый человек на счету, а ты вот так запросто избавляешься от слуг.

– Я уже отправил старосте Бейгорлауна письмо: сегодня-завтра сюда придут наниматься в горничные, выберешь себе подходящую. Я, конечно, сомневаюсь, что недалёкая селянка сгодится для этой работы, но вдруг повезёт. Если не найдёшь сразу местную, я позже подберу тебе кого-нибудь из городских. В том же Дассе, например – я буду проезжать его на обратном пути.

И всё же, знай я, какая участь ждёт Мейду – хоть денег ей дала бы. Я её недолюбливала, это правда, но зла не желала.

– Так о чём ты хотела со мной поговорить? Уэлт, – махнул Верген лакею. – Можешь быть свободен.

– О том, как мне жить дальше, – сказала я, дождавшись ухода лакея.

Супруг неторопливо поставил на блюдечко чашку и впился в меня немигающим взглядом.

– А тут разве есть что обсуждать?

Я считала, что было. Очень давно я стала вести себя тихо, не перечила, не заикалась о неудобствах и своих желаниях. Под личиной смирившейся со своей участью жены было проще вынашивать самые отчаянные планы. Я не избавлялась от привычной Вергену маски и сейчас, но не спросить не могла.

– Что, если целители, лечившие меня с первого приступа, ошибались и я не умираю?

Верген чуть наклонился ко мне, принял самый внимательный вид и не перебивал почти две минуты. Сцепил руки в замок и положил на них подбородок. А я излагала свои доводы, осторожно подбирая слова, и следила за реакцией мужа.

– То есть ты на основании одного удачно перенесённого приступа делаешь вывод, что выздоровела? – скептически поднял брови он. – И всех специалистов, смотревших тебя, назначавших лечение, называешь шарлатанами?

– Ни в коем случае, – возразила я. – Но я чувствую себя хорошо. И айт Ларис подтверждает, что моему здоровью сейчас ничего не угрожает. Я помню, что ты обещал моему отцу, но, может, уже достаточно? Я могу сама о себе позаботиться. Дай мне уехать из замка, Верген.

– Куда? – с интересом уточнил муж. – Как ты себе всё это представляешь? Даже если допустить, что все как один целители ошиблись с твоим диагнозом – ты разве забыла, почему носишь другое имя и другое лицо?

– Я помню, – тихо, но твёрдо произнесла я. – Верно, я ношу другое имя и другое лицо: и разве этого недостаточно, чтобы не быть узнанной, разве я не в безопасности? Я бы поселилась в тихом спокойном месте и не мешала тебе.

Взгляд, которым одарил меня супруг, издевательски напомнил о том, что я и так ему не мешаю. Верген хмыкнул.

– Так и Бейгор – тихое и спокойное место. Рано ты о самостоятельности зачирикала, пташечка. Нет, я рад, я на самом деле рад, что ты справилась с приступом! Но рано делать выводы, нужно как следует поберечься, понаблюдать за твоим состоянием. В замке хотя бы знают о твоём недуге, вон, не оставили одну, помогали чем могли. А память? Ты уже забыла о проблемах с памятью? О том, что путаешь явь со снами и играми своего разума?

Я вскинула на супруга глаза. Так и есть, забыла. Провалы в памяти случались нечасто, но никому, кроме меня, вреда не причиняли, о чём я и напомнила. Он морщился на каждое моё слово, как переевший кислых ягод.

– Ты нездорова, Герта, – гнул он своё. – И не объявлена мёртвой. Расписать тебе в красках, что с тебя ожидает в случае поимки императорской стражей?

– Верген…

– Да! То, что Ландер сдох, не отменило твоего приговора!

Я выпустила из рук столовые приборы, и они громко звякнули по тонкому фарфору.

– Но это ведь не жизнь, Верг! Я не просто живу в глуши – я даже в деревню в низинке не могу сходить прогуляться! Весь мой мир ограничен периметром замковых стен. У меня нет подруг, я не принимаю гостей – да, прекрасно помню, по какой причине, но я ведь уже спрятана! – Я снова повторила озвученное несколькими минутами ранее: – Под необратимыми чарами изменения облика, под чужим именем. Да и Бейгор далеко от столицы и даже от моего родного Кейброка – кто тут меня мог бы узнать?! Я полностью изолирована от общества, Верген, но это не значит, что меня устраивает такое положение.

Муж, не мигая, смотрел на меня. И то, как он смотрел, вдруг подтвердило одну из сказанных мной фраз: он именно изолировал меня от людей. Не затем, чтобы кто-либо случайно узнал во мне дочь врага императора, а чтобы я сама не узнала того, что знать мне, по мнению Вергена, не следовало.

И мне очень хотелось выяснить, что же он так старательно от меня скрывает. Не отказалась бы от ментального дара, влезла бы в голову сидящему напротив без зазрения совести!

– Я понимаю, что не устраивает, – удивительно миролюбиво отозвался Верген. Вздохнул как будто виновато. – Давай вернёмся к этому разговору позже. Когда я буду уверен, что тебе действительно лучше, что смерть отступилась от тебя. А пока что я велел айту Ларису приготовить для тебя запас зелий. Не будем рисковать, Гертана.

Да, разговора не вышло. Только уверенность в том, что муж что-то очень важное скрывает, крепла с каждым взглядом на него.

Когда мы заканчивали завтрак, возле тарелки, стоявшей перед Вергеном, плюхнулось измятое письмо. Муж быстро пробежал глазами написанное и смял бумагу в кулаке. Я молча ждала, по опыту зная, что проявление любопытства не заставит супруга поделиться новостями.

– Это весточка от моего старинного приятеля, – несколько минут спустя снизошёл до пояснения Верген. – Он почти всегда в разъездах, и в настоящее время, по чистой случайности, его путь пролегает по этим землям.

Я продолжала молчать.

– Он завернёт в Бейгор-Хейл сегодня к вечеру или завтра – как успеет.

Вот тут я не сдержала изумлённого возгласа.

– Что? Гость в замке? Ты никогда сюда никого не приглашал.

– А теперь приглашу, – пожал плечами муж. – Мы редко видимся, визит сюда будет удобен для всех. Он заедет в замок, отдохнёт с дороги, после чего мы вместе и уедем: я поеду через Дасс и дальше, к тому заказчику, и приятелю будет по пути со мной.

– Что за приятель? Я его знаю?

– Вот как прибудет в Бейгор – так и познакомлю, – отмахнулся муж. – Вот тебе и повод вспомнить о навыках приёма гостей, птичка. Пусть Яола займётся необходимыми приготовлениями, а ты, как радушная хозяйка, за всем проследишь.

То есть этот неизвестный друг ещё и на ночь останется. Интересно и непонятно. Мне казалось, у Вергена нет друзей. С другой стороны, за прошедшие годы это могло измениться.

Из Бейгорлауна прислали нескольких женщин, желавших пойти в услужение «хворой и блаженной дэйне». Яола косилась на меня недобро, всем своим видом давая понять, что считает меня виноватой в изгнании Мейды. Но работу свою знала: побеседовала с каждой из кандидаток, отобрала двух для окончательного принятия решения, а прочих отправила назад. Я выбрала юркую девчонку лет шестнадцати: она не лебезила, не заискивала и улыбалась настоящей, не приторной улыбкой. Честно созналась, что ничего не смыслит в предлагаемой работе, но непременно научится делать всё, что скажет благородная дэйна. Дэйна намеревалась в ближайшие дни покинуть неприветливый родовой замок, но, если эта девочка, назвавшаяся Айей, окажется смышлёной и расторопной, я бы прихватила её с собой в новую жизнь. В Бейгорлауне у неё был пьянчуга-отец, а замок, пусть и разрушенный частично, всё же обещал более сытую и тёплую жизнь. Айя была худющей до прозрачности, остроносой и темноглазой. Яола смотрела с сомнением, неодобрительно поджимала губы, но я отстояла именно кандидатуру Айи. Верген не возражал.

Суета и предстоящая встреча гостя не могли полностью отвлечь меня от мыслей о Лордброке. Я безумно скучала и сходила с ума от неизвестности: как там Рэй переносит моё отсутствие? И переносит ли?

Приятель Вергена прибыл утром на наёмном экипаже. Как раз к завтраку. Я спустилась в тёмный, но старательно отмытый Нальдой и Айей холл: Верген улыбался, пожимал руку мужчине примерно одного с ним возраста, облачённому в экстравагантный дорожный костюм с яркой отделкой, изрядно помятый на спине. В другой руке гость сжимал видавшую виды трость. Оба подняли глаза на меня: я преодолела спуск с лестницы наполовину, приклеив к лицу радушную улыбку. Но и со своего места отлично разглядела прибывшего. У незнакомца было смуглое лицо с острым подбородком, крупный нос, небольшие, глубоко посаженные глаза почти чёрного цвета, тёмные, зализанные назад волосы. Цепкий, неприятный взгляд. Я слабо передёрнула плечами, словно стряхивая его, встала ещё ровнее.

– Дорогая, – разулыбался Верген. – Вот и наш дорогой гость. Позволь представить тебе моего старого знакомого айта Гарео Фитри.

Я свела брови к переносице ровно на половину секунды, вспоминая, где и от кого уже слышала это имя. Потом…

Кого?!

В ушах зашумело; я схватилась за перила лестницы. Фитри. Владелец передвижного цирка. Это он держал Рене в плену несколько лет. Фраза «добро пожаловать» намертво застряла у меня в горле.