Я билась бы пойманной в сети рыбой, но хватка любителей дармового развлечения была столь крепкой, что я едва шевелилась. То ли от боли, то ли от бессильной злости слёзы, коих не было много лет, покатились из глаз. Меня тряхнули, сильно, унизительно, как тряпичного зайца, с волос слетела заколка. Цокот раздался ближе. Пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста, пусть это будет моё спасение, а не ещё большие неприятности! Я не сомневалась, что, едва закончится срок совиной магии, Бейгор-Хейл притянет назад. Но в каком виде и состоянии… И живую ли.
– Меня плохо слышно? – осведомился сверху мужской голос.
Сквозь боль я услышала целый коктейль интонаций; удивительно, как много способна вместить одна коротенькая фраза: обманчивую, хищную мягкость, ироничность, нажим и при этом спокойствие. Ни капли гнева.
– Ехал бы ты себе мимо, господин хороший, – нелюбезно попросил тот, кого звали, кажется, Бартом. – Мы сами разберёмся. Место здесь… не для таких чистеньких.
Перестук копыт раздался снова и показалось, будто отдалился немного. Неужели развернётся и ускачет?! Велейна, прошу тебя…
– Руки убрали, оба. Живо! И отошли от дамы на четыре шага, и извинения не забыли принести, искренние и полные раскаяния.
– Извинения ему! В Узком Канале не извиняются!
– Не мне, – с хорошо различимой улыбкой прозвучало в ответ. – Прекрасной даме. У вас три секунды на всё про всё.
Лошадь под всадником перестала отстукивать подковами по неровной мостовой; я и так ничего не видела, а теперь ещё и не слышала, а слышать того, с уверенным и чуточку насмешливым голосом, оказалось жизненно необходимо.
– Уже испугались! Едь давай, куда ты там ехал, господин хороший, а то ведь…
Всё произошло стремительно, слепилось в один неразличимый ком.
Хватка на шее ослабла, я тряхнула головой, пытаясь освободить зажатые пряди волос и сквозь просвет разглядела, как сверкнуло длинное узкое лезвие в руке одного из нападавших. Реха или Барта, не поняла. Хотела вдохнуть воздуха пересохшим ртом, но от сильного толчка полетела на землю, под отрывистые вскрики мучителей. Упасть не дал поток воздуха, он горячей петлёй обхватил меня и довольно резко дёрнул вверх; я взмахнула руками в поисках опоры и равновесия. Позади раздался свист и глухие удары, а воздушная петля уже опускала моё безвольное тело в стороне и придержала бережно, не давая осесть в пыль и грязь, и исчезла так же внезапно как появилась. Перед глазами затанцевала лента разноцветных искр, смахнув с лица мешающие спутанные пряди, я поспешно огляделась. Оба моих мучителя валялись возле высокой стены и не шевелились, нож валялся поодаль. Искры не померещились, но уже таяли в сгущающихся вечерних сумерках. Искры… остаточное проявление магии. Я закашлялась.
– Просил же по-хорошему… Вы не ранены?
Я вздрогнула, посмотрела вверх, но в зоне видимости было больше лошади, чем человека. Рыжей, кажется, масти. Лошадь, а не её хозяин.
– Ч-чем вы их шарахнули? Маг-гией? Вы маг? Вы их у-уб-били??
Ужаснулась тому, как отвратительно прозвучал мой собственный голос.
– Не должен, – с толикой сомнения протянул всадник, которого в скудном освещении никак не удавалось разглядеть.
Словно угадав это желание, он перехватил поводья и упруго спрыгнул на землю. Два широких шага – и он остановился возле меня. Очень внимательно глянул в лицо; с замедленной отстранённостью я отметила нереальную, яркую зелень его глаз; такой бывает первая весенняя трава.
– Сволочи. Я сейчас, проверю только.
Спаситель решительно прошагал мимо, прямиком к двум неподвижным кулькам под стеночкой, подверг их ещё более внимательному осмотру… и вдруг пнул одного из поверженных носком сапога. Тело в ответ не издало ни звука, не шевельнулось. Я застыла, привалившись к холодной каменной стене, больше ни на что сил не хватало. Боль возвращалась пульсирующими толчками, болело всё тело, лицо, кожа под волосами, хотя не так много мне и досталось, к счастью.
Мужчина же шагнул дальше, в слабо освещаемый закуток, нагнулся, что-то поднял с земли, подул, провёл одной ладонью над другой, с зажатым в ней предметом. Пока он шёл обратно, я нашла в кармане платок и оттёрла с рук грязь, сцепив зубы, чтобы не скулить от боли, и торопливо пригладила волосы. Руки едва слушались, налились каменной тяжестью. Юбка и светлая блузка оказались безнадёжно запачканы, осматривать ноги, приподнимая подол, я не решилась. По ощущениям, чулки целые, обе туфли на месте, и то хорошо.
– Они… ж-живы? – я слабо кивнула в сторону валяющихся тел.
– Вполне, и даже очухаются самостоятельно и быстрее, чем мне хотелось бы. С вами всё хорошо?
– Да… Вы меня спасли. Не знаю, как вас благодарить, дэйн…
Мне протянули оброненную заколку, чистую и сверкающую. А я получила возможность как следует рассмотреть своего героя и устыдиться, как, должно быть, жалко выглядела на его фоне.
Чистенький – это нападавшие поскромничали. Я бы сказала – блистательный, сверкающий, не расплескавший ни капли этого блеска в короткой схватке. Высокий, с безупречной осанкой, в неприлично элегантном костюме глубокого шоколадно-коричневого оттенка, с бронзовой нитью по вороту, лацканам и рукавам. Ни пылинки не пристало к дорогой ткани, ни пятнышка дорожной пыли на вычищенных до блеска сапогах. Узкая талия, длинные стройные ноги; он не был особенно широк в плечах, но и до худого жилистого альнардца его фигуре было далеко. Или наоборот. Довершали костюм светлая золотистая сорочка, в тон ей безукоризненно повязанный платок с небольшой булавкой, украшенной золотым топазом. Я подняла глаза выше. Лёгкий загар, которым отмечены многие жители Лордброка, удлинённый овал лица, прямой нос, выразительную зелень глаз я уже успела отметить; тёмные брови и ресницы, верхняя губа изгибом напоминала лук, нижняя полнее верхней, чуть заметные при улыбке ямочки, а он смотрел с улыбкой. Форма подбородка указывала на сильный и упрямый характер. Дракой его быструю схватку с бандитами никак не получалось назвать – мужчина к ним даже не приблизился, и его волосы, светлые, гладкие, аккуратно, волосок к волоску, лежали на плечах. Не мешая мне его рассматривать, он улыбнулся ещё шире, слегка склонил голову:
– Райдер лэйр-Альвентей, к вашим услугам. А вы..?
Лэйр..?