Полёт совиного пёрышка

Глава 32.1

Я сделала шаг вперёд, наклонилась. Шебуршание стало заметнее, раздался характерный скрежет коготков по полу и из тени показался мой совушек. При виде пёстрых крылышек в крапинку я едва погасила разочарованный стон: Рене всё ещё птица. А я почему-то была уверена, что он будет в человеческом теле. На что же тогда предлагал смотреть Ильн?

– Здравствуй, – тихо сказала я, пытаясь спрятать разочарование и сожаление.

Рене скосил на меня яркий круглый глаз, вспорхнул на деревянное изножье кровати и встряхнулся, смешно топорща крылышки. По совиному тельцу пошла волна. Я невольно сделала ещё один шаг в его сторону, а сычик свалился со спинки на мягкое покрывало и судорожно, нелепо дёрнулся, издал сдавленный то ли писк, то ли стон. Так и должно быть?! Новая волна вытянула птичье тельце, на краткий миг оно будто растворилось в воздухе – и собралось заново с новым ударом сердца. Длинным и тощим человеческим телом, раскинувшимся поперёк постели. Тёмные пряди упали на бледный лоб, частично прикрыли зажмуренные глаза. Увидев закушенную губу и неестественную бледность вельвинда, я едва удержалась от неприличного ругательства.

– Рене!!

– Ф-ф-у-ух-х, – сдавленно проскрипел птиц и принял сидячее положение. Дышал он тяжело, грудная клетка под зачарованной рубахой так и ходила ходуном. Потёр ладонями лицо. – Надо чаще… тренироваться. Пока ещё… не очень ловко выходит. Дэри, ты представить… себе не можешь, как я тебе рад!

А я – я мгновенно оценила, что он только что испытал, и налетела на чокнутого сыча коршуном. Толкнула в грудь, едва не опрокинув обратно на покрывало.

– Ты что вытворяешь?! Зачем – так?! Я же знаю, как это больно!

Рене улыбался совершенно идиотской улыбкой. Я несколько раз стукнула его, но он вместо того, чтобы уклоняться от ударов, только неловко обнял и принялся поглаживать по плечам. И, кажется, украдкой коснулся губами волос надо лбом.

– Дурак! – я ещё раз стукнула кулаком по острому плечу. – Совсем себя не бережёшь! Болван чокнутый!

Улыбка вельвинда стала неприлично счастливой, и я прекратила осыпать его тушку тумаками, опасаясь нечаянно выбить остатки здравого смысла. Посмотрела в довольные янтарные глаза – и только тогда сообразила.

– Ты сам это сделал? По собственной воле?!

Рене кивнул с улыбкой, нахально чмокнул меня в нос и выпустил из объятий.

– Как тебе это удалось? Ты перехватил контроль у сыча? Ты не первый раз уже сам превращаешься? А…

– Хватит, – рассмеялся птиц. – Я сейчас утону под твоим любопытством!

– В твоём любопытстве, – бездумно поправила я. Прижала ладони к щекам, неверяще уставилась на сияющего Рене. – Я требую подробностей! И крайне возмущена, что ты подвергаешь себя таким мучениям!

– Побочный эффект, – проворчал вельвинд. – Мы над этим работаем. Пойдём к хозяину этого славного дома, ласточка. Я бы очень хотел остаться с тобой вот так, наедине, но Ильн обидится, если я всё расскажу без его участия.

Ильн предложил выпить вина за промежуточный результат работы над коварными чарами. Рене немедленно кивнул и тут же вручил мне бокал. То и дело перебивая друг друга и вставляя важные, по их мнению, замечания и уточнения, оба, учёный и объект эксперимента, принялись делиться научно-магическими изысканиями. В «одолженных» имперских свитках нашлось немало интересного и полезного, благодаря чему Ильн сумел подцепить нужную ниточку в запутанном клубке заклятья. Но распутать её до конца ему оказалось не по силам: единственным действенным и безоговорочным снятием чар всё ещё оставалось перо жизни, которое надо было выдернуть из птичьего оперения. И перо это по-прежнему не желало показываться. Но магу удалось кое-что изменить в заклятии. Это «кое-что» позволило Рене самому обращаться в человека и удерживать нормальный облик дольше, по шесть-семь часов. И это, как дружно заявили оба, только начало. Со временем пройдут не самые приятные болевые ощущения при обороте, а сохранять свой облик будет получаться всё дольше.

– И обратно в сову я тоже могу. Сам, не дожидаясь, пока этот мелкий захватчик отберёт моё тело, – криво пошутил Рене. – Надеюсь, такое умение будет без надобности, но, раз уж мы досконально вели работу над заклятьем, надо было выяснить все границы.

Я отметила, что общение вельвинда с Ильном приобрело явный дружеский оттенок. Переводила взгляд с одного на второго, отставив в сторону едва пригубленное вино.

– А как часто удаётся оборачиваться? Это… не очень опасно?

– Нисколько, – заверил Ильн. – Рене тренируется ежедневно. Помимо того, что получилось ослабить заклятье, мы смогли достучаться до магии Рене. Всю вытащить пока не удалось, но это вопрос времени. Ещё и благодаря частичной разблокировке дара у него получается держать контроль над навязанной птицей.

– То есть при возвращении дара полностью Рене может самостоятельно избавиться от тёмных чар?

– Может быть. Но на сегодняшний день я сделал всё, что мог, – виновато вздохнул Ильн. – Неуловимые перья – вот что вызывает самую большую досаду. Так что если найдёте специалиста с более высоким уровнем дара, нежели мой – не отказывайтесь от его услуг.

От новостей немного кружилась голова, губы сами собой складывались в улыбку. Рене выглядел так, словно у него за спиной выросли крылья. Семь часов человеком – это почти целый день, это просто замечательно! Даже эти новые обстоятельства указывали на то, что мне необходимо в ближайшие несколько дней покинуть Бейгор-Хейл навсегда: прятать мужчину в женском будуаре станет совсем неудобно, а заставлять его превращаться в сыча будет настоящей пыткой. «Рэй, – молча позвала я. – Прошу тебя, не подведи. Пусть у нас всё получится!»

И всё же упаковаться обратно в сычика вельвинд собрался прямо сегодня и в добровольном порядке. Когда мы обсудили всё, а мужчины допили вино, Рене заявил, что возвращается домой. То есть со мной, ко мне. Ильн никак не комментировал наши не самые простые отношения, только заявил, что знакомство с альнардцем считает честью и большой удачей, рассчитывает, что его не забудут и будут как минимум писать, а при случае наведываться в гости: дом столичного мага всегда открыт для человека-птицы и его дамы. От оплаты своих услуг отказался наотрез.

– Не очень-то я эффективен оказался в таком деле, как снятие заклятья, хотя прежде справлялся с такой задачей успешно, – сконфуженно хмыкнул маг.

– Ты мне очень сильно помог, – с заметным акцентом в голосе возразил птиц.

Ильн предложил своё ландо, чтобы мы со всеми удобствами вернулись в Гельдерт, где я, согласно легенде, временно проживала, но мы в самых вежливых выражениях от транспорта отказались. Беловолосый маг долго махал нам, стоя у распахнутой калитки, пока мы не скрылись за первым поворотом. Нашли удобное место для перемещения в замок, но перед тем Рене вытащил и вручил мне пригоршню совиных перьев. Я не стала отказываться, а вельвинд уже деловито сообщал, что придётся опять стать сычом: в таком виде его получалось перетаскивать сквозь пространство.

– А потом? – тут же спросила я. – Ты сможешь сегодня обернуться ещё раз?

– Увы, – вздохнул Рене. – Пока что получается только раз в день. Но я и совой могу тебя и слушать, и понимать, если ты не забыла. И мне не терпится узнать о твоих приключениях, лиро. Почему-то не сомневаюсь, что они у тебя были. И не делай такое невинное лицо.

Я неопределённо хмыкнула и сложила перед собой ладони ковшиком. Спустя минуту в них опустился хорошенький желтоглазый совушек, и я бережно прижала его к себе.