Полёт совиного пёрышка

Глава 21.3

На душе было гадко. Я не могла не отпустить сычика в небо, но жалела, что отпустила. При этом понимала, что никакого разговора у нас не получилось бы. Мёртвые чёрные перья вытряхнула в окно следом за упорхнувшей птицей. В последний момент спохватилась, зажала пальцем одно, а остальные угольными росчерками повисли в воздухе…и через несколько секунд рухнули вниз. Последнее я решила сохранить для будущей консультации у мага, но само пёрышко завернула в тонкую бумагу и убрала в отдельный кармашек на крышке шкатулки для рукоделия. Даже хранить чёрное перо вместе с остальными, живыми, казалось невозможным до отвращения.

Я почти не спала этой ночью. То забиралась под одеяло, пытаясь отвлечься книгой, но лишь бездумно таращилась на страницу, не понимая ни слова из написанного, то вскакивала и бросалась к окну, высматривала в ночном небе маленький шустрый птичий силуэт. Сон сморил меня под утро, но не продлился долго: часа два всего, зато маленький крылатый друг наконец-то явил своё присутствие в спальне. Я послала ему неуверенную улыбку, на которую он, конечно, не ответил.

Чувствовала я себя вялой и разбитой, но после чашки бодрящего травяного чая поделилась с Рене необходимостью опять наведаться в Лордброк. Сычик так и вскинулся. Я осторожно взяла его в ладони.

– У нас ведь там договорённости, – мягко напомнила я. – Нужно забрать ответ дэйна…эээ… того специалиста по заклятиям с длинным труднопроизносимым именем. Письмо могло уже прилететь. Обещаю, малыш: я загляну только к айте Луте и сразу назад.

И вздохнула. Рене зыркнул и отвернулся.

Обещание я сдержала. Неправильным мне казалось тратить целое перо на получасовую прогулку, но тем не менее посещение Лордброка ровно столько времени и заняло. Бывшая кастелянша заулыбалась, сразу вытащила запечатанный конверт, расстроилась, что я не успею выпить с ней чаю с ореховым кексом, опустила в карман передничка полученную от меня монетку и проводила на улицу. Нечеловеческим усилием воли заставив себя не смотреть в сторону «Жемчужины», я свернула на узкую топку, нырнула под цветущий куст и выполнила обратное перемещение в замок. Рене даже пискнул удивлённо, когда я шагнула в комнату. Он сидел на постели, рядом валялось выпавшее светленькое пёрышко. Перо я с чувством некоторой неловкости убрала в шкатулку, а письмо тут же зачитала.

Маг с непростым именем (среди его предков определённо значились южане, которых обычным делом было давать пять-шесть имён, и за их вереницей я даже фамилию никак не могла запомнить) предлагал встречу в его доме в окрестностях Гельдерта. Скоро, скорее, чем я полагала. Через неделю. Сердце забилось чаще. Наши маленькие шаги на пути к снятию заклятия напоминали неуверенные детские: было движение, но не результат. Я уже боялась обнадёживаться, а уж какая буря чувств пряталась в маленьком сыче, и подавно не взялась бы гадать.

– Ну что, я напишу ему, что приеду и привезу тебя? – уточнила я, и голос прозвучал надтреснуто. Кашлянув, я повторила вопрос.

Вельвинд наклонил круглую голову.

Дорога до Гельдерта заняла бы из Бейгор-Хейла более недели, на лошади чуть быстрее. Из Лордброка – меньше; по прикидкам мага, я как раз должна была успеть собраться в дорогу и выехать, чтобы в назначенную дату постучаться в дверь его дома. Предстояло ещё придумать, как лучше постучать в эту самую дверь, чтобы у человека не возникло подозрений, будто я появилась прямо из воздуха. Те окрестности я знала плохо, но делу существенно помогали карты: время для подробного изучения у нас было.

Я отправила магу ответ и пыталась жить в обычном своём ритме, но выходило из рук вон плохо. Наступили дни, полные волнений и нервного ожидания. Огромных усилий стоило как ни в чём не бывало разговаривать по артефакту связи с мужем и тётей. С Лиз всё ещё хотелось поделиться, даже, мне казалось, было бы спокойнее переместиться в назначенный день сначала к ней, а из столичного дома всем вместе поехать к магу. Поддержки мне очень не хватало. Уже почти год я жила с тайнами от неё и всё хуже представляла реакцию Ализарды. Но одно знала наверняка: не отвернулась бы, не оскорбилась бы до глубины души на моё молчание. Однако, придерживая на коленях шкатулку-артефакт, слушая Лиз, улыбаясь ей, я продолжала молчать.

Я успела наведаться в Дасс и купить для Рене ещё один комплект зачарованной одежды, истратив несколько монет серебром. Потом сама привела рубашку и штаны в порядок и опробовала новое освоенное заклинание, которое умели выполнять практически все слуги: разгладила ткань без помощи утюга. Довольно улыбнулась: всё получилось очень даже хорошо. Я не испортила ткань и не оставила складок и заломов. Вроде бы мелочь; магу той силы, которым я должна была стать, на подобные мелочи было глубоко плевать.

Рене, вернувшийся с зажатым в клюве верингом, на новый наряд покосился с отчётливым недоумением. Однако тем же вечером, обратившись в человека, обновку примерил и осторожно поблагодарил.

– Но зачем? Я так мало времени провожу вот таким… – вельвинд похлопал себя по бокам.

Одежда подстроилась под особенности его долговязой тощей фигуры.

– Затем, что одежда на смену тебе тоже нужна, – пожала плечами я. – Неудачный выбор, да? Тебе не нравится?

Рене провёл ладонью вдоль пуговиц рубашки.

– Нравится. Если позволишь, обниму в знак признательности.

Я сделала вид, что не услышала и заговорила о предстоящей встрече с магом. Часа человека едва хватило для обсуждения. Рене нервничал гораздо сильнее меня, хотя внешне это почти не проявлялось. Разве что от еды он отказался, не соблазнился ни мясом, ни пирожками. О Райдере лэйр-Альвентее он не задал ни единого вопроса.

А я…

Я давила в себе нестерпимое желание броситься в Лордброк. И вовсе не для того, чтобы дать наглецу пощёчину за тот поцелуй. Ни капли не сомневалась, что найду лэйр-Альвентея… Рэя то есть, очень быстро. Или он меня. И продолжит он ровно с того места, на чём остановился, и можно сколько угодно прикрываться всякими разными отговорками, но я хотела этого продолжения.

Оно развивалось слишком стремительно и не спрашивало моего согласия. Чесалась кожа под брачной вязью татуировки, а я могла хоть утопить себя в чувстве вины, но это ничего не меняло.

Заставляла себя думать только о визите к магу, о возможном освобождении Рене. Цеплялась за эти мысли, планировала то так, то эдак. Почти все планы мы согласовали с вельвиндом, надеясь, что предусмотрели всё. Но за ними мелькали другие, личные: о том, как я буду жить в Лордброке, если всё же решусь перебраться в этот прекрасный солнечный городок. Я ведь действительно когда-то хотела уединения и незаметности, добрых ровных отношений с малочисленными соседями и тихих прогулок вдоль берега. Живой интерес Рэя вносил в старые планы существенные изменения. Можно ли остаться незаметной рядом с ним, привлекающим внимание? Можно ли вообще – остаться с ним? Он ведь ничего не предлагал, обычный мужской интерес ещё не предложение.

Я злилась на себя, смеялась над своей же наивностью. С чего я вообще взяла, что у меня что-то будет с этим человеком? Тем более длительное, постоянное? Я совсем его не знаю, а его интерес может завершиться через каких-нибудь несколько недель, и это в лучшем случае.

Рано мечтать о Лордброке и великолепном рестораторе, сначала ­Рене и тот артефакт из лавки айта Гюдо. Я повторяла себе это вместо вечерней молитвы. И всё же ­– хоть на четверть часа бы… одним глазком…

К назначенному дню я окончательно извелась, перестала подходить к натянутой на подрамник картине, неожиданно тяжело перенесла очередной приём зелий: провалялась тряпочкой добрую часть вечера и половину ночи, борясь с тошнотой и дичайшим головокружением. Рене, к счастью, этого не видел: ему своих волнений хватало, не хотела бы добавлять лишних.

К утру я чувствовала себя сносно, но из комнаты вышла с заметно бледным лицом. Спустилась на кухню, слабым голосом попросила у Руты чая. Мейду, притащившую поднос с завтраком и чайником, полным ароматного напитка, попросила лишний раз меня не беспокоить: для всех я собиралась выпить щедро сдобренного кухаркой целебными травками чая и прилечь отдыхать, набираться сил. Рене нервно перепархивал с жёрдочки на жёрдочку, спрятался, когда ко мне заглянула Яола справиться о самочувствии. Играть-то почти и не пришлось.

– Отдыхайте больше, дэйна Гертана, – согласилась экономка. – Окошко не закрывайте, пусть будет больше воздуха. И чай правильный Рута заварила, он хорошо слабость и дурноту прогоняет.

Я покивала, а едва Яола ушла, заклинанием заперла дверь.

– Готов? – зачем-то спросила я у сычика, когда переоделась и собралась.

Тот шевельнул пёстрыми крылышками, забрался в ладони.

Карту окрестностей столицы я изучила во всех подробностях. Зажала перо в руке, представила точку перемещения. Спустя минуту нас вынесло к городской стене, возле моста перед канавой. Я огляделась, натолкнулась на ошарашенный взгляд одетого в лохмотья бездомного неопределённого возраста.

– Ах, Марден-паршивец, кто ж так шутит-то! – икнул бездомный и покрепче перехватил грязными руками бутылку из мутного стекла. – Мерещатся теперь девы крылатые! Точно с неба упали!

– Пить меньше надо, – предложила я и очень быстро ретировалась.

Рене, перебравшийся на плечо, сдавленно булькнул.

Перенесло нас за городские ворота, собственно, туда, куда я и планировала. Отсюда до дома специалиста по заклятьям было не более получаса пешком, но на пятачке возле дороги я наняла экипаж, убедившись, что гельдертские извозчики больших денег за свои услуги не требовали, во всяком случае, на этом участке пути. И через четверть часа меня высадили возле невысокого забора, увитого плющом. Я попросила заехать за мной через два часа, полагая, что этого времени с лихвой хватит на всё. Сердце снова разволновалось; я вошла в незапертую калитку, приветливо кивнула женщине, подрезавшей розовый куст: за забором оказался миленький садик, благоухающий розами. Саркену бы понравилось. Женщина, скорее всего не хозяйка жилища, а садовница, к моему появлению отнеслась доброжелательно, но с изрядной долей равнодушия: ни единого вопроса не последовало, пока я с птицей на плече шла к дому. Ну и ладно.

Поднялась на три ступеньки, сделала несколько глубоких вдохов и выдохов, погладила птицу и, взявшись за шнурок рядом с дверной ручкой, решительно дёрнула. Внутри дома раздалась мелодичная мелодия флейты, вызвав слабую улыбку: в Бейгор-Хейле подобных магических штучек не было. Дверь приглашающе распахнулась и я подняла глаза на хозяина; почему-то сразу определила, что открыл именно он. Только теперь почувствовала, как заледенели пальцы рук.

– Доброго дня, – улыбнулась я.

Сычик с плеча приветственно присвистнул.