Полёт совиного пёрышка

Глава 30.2

– Вам нравятся совы, айт Фитри?

– О, я вообще люблю птиц, а тот сыч, которого я ищу, он особенный, – проникновенно поведал владелец цирка.

Встав со своей скамеечки, я сделала шаг в сторону выхода с галереи: прогулка стремительно утрачивала всю свою прелесть.

– А что в нём особенного? – не оборачиваясь, спросила я.

– Всё! – воскликнул Гарео Фитри в мою спину. – Необыкновенная птица! Чрезвычайно умная, сообразительная! Вы не представляете, дэйна Уинблейр, каким успехом пользовались у публики выступления этой маленькой совушки!

Представив Рене, вынужденного выполнять команды этого человека и развлекать толпу восторженных зевак, я содрогнулась. Слишком живо всплывала в памяти привязанная к лапке верёвка. А циркач, неотступно следующий за мной, продолжал:

– Птица умела по-настоящему захватить внимание гостей моего цирка. Казалось бы, простой маленький сыч… Ан нет. Его любили больше воздушных гимнастов и глотателей огня. А вне выступлений, отдыхая в своём фургончике, я провёл немало приятнейших часов, просто наблюдая за ним. Никогда не надоедало, не поверите! Он оказался такой находкой! Артист, самый настоящий артист! Жемчужина моей коллекции. Когда он исчез… Я так корил себя за невнимательность и беспечность! Не уследил, не уберёг. А ведь я успел приручить сыча, он стал совсем домашним, он не выжил бы в прежних условиях. И слова Вергена, что вы подобрали похожую по описанию птицу, подарили мне надежду. Я так долго ищу его!

Пока он говорил, мы вышли в пустой гулкий коридор и я, не раздумывая, повернула в сторону парадной лестницы. Разгуливать с циркачом под каменными сводами замка не хотелось. Лучше уж выйти на воздух, там просторнее.

– Вот как, – протянула я, стараясь скрыть бешеный стук сердца. – Не ожидала… То есть… Простите, айт Фитри, что ваша привязанность к простому сычу вызывает такую неоднозначную реакцию. – После того, что я слышала за завтраком о вашем увлечении, ваш интерес невольно наводит на определённые мысли.

– Ах, это… Ну нет, не стоит думать, будто я из каждой птицы готов создать очередной экспонат для своей коллекции, – рассмеялся Фитри. – Но вы правы: я был очень привязан к нему. Не поверите: словно друга потерял.

Не поверю, конечно. Рене весьма недвусмысленно высказывался, что, даже зная, кем на самом деле он являлся, Фитри тем не менее подумывал превратить альнардца в обыкновенное бездушное чучело.

– Верится с трудом, – честно сказала я и начала спуск по лестнице. Циркач за моей спиной пыхтел и сопел. – Насколько я поняла, у вас обширная… коллекция мёртвых птиц, и привязанность к лесному пернатому существу вызывает сомнения, уж прошу меня извинить.

Мы вышли во двор, и на одной из дорожек, ведущей в парк, я увидела Вергена. Он тоже заметил нас и, приветственно махнув рукой, заторопился в нашу сторону.

– Не нужно извинений, дорогая дэйна. Я понимаю ваше недоверие. Так мой сыч у вас?

Собеседник глянул в мою сторону слишком пристально, подался на полшага ко мне. Я шла очень ровно и надеялась, что выглядела уверенно и очень спокойно.

– Я не знаю, являлась ли найденная птица вашей, айт Фитри. Сова, которую я нашла во дворе нашего замка, действительно прожила у меня несколько лет…

– Вы говорите в прошедшем времени? – перебил Гарео Фитри.

– Птица не так давно улетела и больше не возвращалась, – развела я руками.

И не лгала ведь ни словом. Рене действительно ещё не покидал дома столичного мага. Циркач аж споткнулся, будто налетел на стену.

А потом я подверглась настоящему допросу! Фитри спрашивал и переспрашивал, умоляюще складывал руки на том месте, где у людей располагалось сердце, так что подошедший к нам муж удивлённо приподнял бровь. Я тоже спрашивала и уточняла, почему Фитри так уверен, что его сыч мог оказаться у меня. На что гость уверенно отвечал, что ровно в то время проезжал с гастролями по окрестным городам и в ночь, когда бушевала сильная гроза, «любимый питомец» и ухитрился упорхнуть. Цирковые повозки и фургончики тогда расположились на ночлег примерно в полудне пути от Бейгорлауна. Я покивала с задумчивым видом, а Верген, как нарочно, подтвердил, что птицу я подобрала в лютую непогоду. И про обрывок верёвки вспомнил.

– Погоди-ка, – остановил он разволновавшегося приятеля. – Герта, этот комок с перьями что, действительно удрал на свободу? Я вроде видел его в прошлый раз.

– Так и прошлый твой приезд был давно уже, – напомнила я.

Не понимала, почему страх за Рене так цепко держал за горло. Но не стала препятствовать настойчивому желанию гостя убедиться в отсутствии сычика в Бейгор-Хейле. Под насупленное молчание супруга провела циркача к своим комнатам, распахнула настежь дверь. Оба мужчины вошли в мою спальню первыми. Непонятно откуда вынырнувший Уэлт нерешительно замер на пороге, вызвав моё недоумение: этому-то что здесь надо? Не знаю, что надеялся увидеть Гарео Фитри, ведь ни клетки, ни кормушек я не держала в спальне, убрала в кладовку в тот же день, как Рене улетел к Ильну. Разве что…

– А это? – гость показал на жёрдочку, прибитую к одной из стен.

– Это я вытащить из стены не могу, сил не хватает. А из мужчин в замке только садовник.

Верген невнятно хмыкнул.

– Пойдём, Гарео, – недовольно позвал он приятеля. – Это неприлично, в конце концов. Мало того, что ты пытаешься оскорбить мою жену нелепыми подозрениями, так ещё и не стесняясь моего присутствия!

Фитри вспыхнул и забормотал извинения. Я же не сдержала удивлённого взгляда на мужа: принял мою сторону? Почему?

– Ладно, не лепечи, – отмахнулся Верген. – Будь эта сова сейчас тут и окажись именно твоей – ты бы получил её назад. Пойдём лучше выпьем смородиновой наливки. Экономка у нас делает просто отличнейшую наливку!

Фитри горестно вздохнул и покорно поплёлся на выход. Я осталась отдыхать и набираться сил – так выразился в мою сторону супруг, не встретив ни единого возражения с моей стороны. Я покосилась в сторону маячившего в коридоре лакея, закрыла дверь и выдохнула.

Все прибитые к стенам моих комнат деревяшки в этот же день скрутил Уэлт, ничем не выразивший своего неудовольствия распоряжением хозяина.

– А действительно, Герта: когда твой воробей улетел? – спросил Верген вечером.

– Несколько недель назад, примерно так, – я нахмурилась, якобы вспоминая. – Я ведь не держала сыча взаперти, он часто покидал замок и подолгу не возвращался.

– Тем лучше для него. Ты знаешь, что я не жалую птиц, но любовь Гарео к чучелам не разделяю тоже.

И я тихонько выдохнула снова. Рано утром оба покинули замок; стоя в дверях, пропускавших по-ночному прохладный воздух, я куталась в шаль и сонно улыбалась. Фитри заливался соловьём, благодаря за гостеприимство и нахваливая стряпню Руты и наливку Яолы, но тёмные глаза оставались слишком холодными, неприятно-пристальными. Вергену я вежливо пожелала хорошей дороги, пообещала не пропускать приём зелий. Улыбнулась лекарю Ларису, которого почти не видела весь предыдущий день: добросовестный лекарь почти не выходил из гостевой комнаты, прямо там и занимался изготовлением снадобий, чтобы оставить мне приличный запас до следующего приезда мужа. А я надеялась, что до следующего раза успею разрушить защитные чары и навсегда покинуть замок.

Я едва дождалась вечера. Как нарочно, Яола с Рутой засиделись на кухне, да то и дело прибегала Айя, интересовалась, не требуется ли какая помощь. Её я отправила спать, заверив, что с водными процедурами и переодеванием ко сну я прекрасно справляюсь сама, а вот с утра мне нужна бодрая и хорошо выспавшаяся горничная, а не это зевающее чудо, стоявшее на ногах на чистом упрямстве и желании быть полезной. Когда все наконец разошлись отдыхать, почти наступила ночь. Я помучилась сомнениями, но желание увидеть Райдера пересиливало всё остальное. Я аккуратно сложила сорочку, хранившую его запах, и проверила, хорошо ли заперла дверь.

Интересно, как быстро Рэй почувствует, что моя магия проснулась?..

Если он, конечно, дома. Если удача улыбнётся мне, не стану больше тянуть, сразу расскажу всё, что столько времени носила в себе. Я зажмурилась, представляя точку выхода. А что, если попробовать..? Я ведь так хорошо запомнила его дом, те помещения, где уже довелось бывать. Сжав в ладони пёрышко, я не успела додумать до конца, как буду объясняться с прислугой лэйр-Альвентея, если его не окажется дома, в то время как сама я появлюсь из ниоткуда. Хорошо бы в таком случае наткнуться на Сэлвера, он, кажется, ничему не удивляется…

Меня дёрнуло сквозь темноту и тошноту, страх, что я неверно рассчитала и вот-вот свалюсь с высоты и хорошо, если в какие-нибудь кусты, быстро улетучился. Свалилась я куда требовалось: на террасу, обустроенную на крыше особняка. Ещё немного, и врезалась бы в низенький столик возле диванчика, но я приземлилась где-то сбоку, чудом избежав столкновения с мебелью. Села, потрясла головой, прогоняя налипшую муть.

– Дэри?

Я не сдержала полного облегчения выдоха.

– Дэри! Ласточка!

Рэй обнаружился прямо тут, на диванчике. Какие-то листы с шуршанием посыпались на пол, когда он шустро подхватился с места и сгрёб меня в медвежьи объятия. Если я все эти дни страдала от неизвестности и всяческой неуверенности, то этот жест мгновенно развеял их.

– Как же долго тебя не было, – пробормотал Райдер, уткнувшись мне в макушку. – Разве так можно! И твоя записка!..

– Она до тебя всё-таки добралась, – вместо приветствия улыбнулась я. – Я не была уверена, что смогу…Рэй, мне нужно с тобой…

Он перебил поцелуем в висок, скользнул губами к уху, за ухом. Я на мгновение зажмурилась, не в силах отказаться от этой ласки.

– Мне тоже нужно, и тоже с тобой, – согласился Райдер. – И тебя.

– …поговорить, – кое-как закончила я.

Все заготовленные фразы перепутались, осталось только низкое чёрное небо, далёкий шелест волн и нетерпеливые прикосновения, отнимающие разум.

– Надо, – словно издалека донёсся шёпот Рэя. – Обязательно поговорим… Сейчас… Дай нам только минутку…

И поцеловал так, что я потеряла счёт времени.