Полёт совиного пёрышка

Глава 26.2

Я вытянулась на своём диванчике.

– Наказать? Как наказать?

По тому, каким жёстким сделалась его будто вырубленное из камня лицо, ничего хорошего в голову не приходило.

– Он её убил, – после минутного молчания сказал Сэлвер. – А я, несмотря ни на что, не очень-то верю в непогрешимость нашего правосудия. Он-то остался безнаказанным.

– Расскажите, – попросила я.

Он то ли с сомнением, то ли брезгливо заглянул в свою чашку, поболтал остатками жидкости.

– Хотите выпить чего-нибудь покрепче? – догадалась я. – Мы ведь можем заказать вина?

Через минуту нам принесли бутылку и два бокала. Мой остался пустым, а Сэлвер плеснул себе щедрую порцию.

– История-то не из тех, которыми развлекают благородных дэйн, – криво усмехнулся мой собеседник.

– Не томите.

– Ежели вы просите…

Сэл сделал глоток из бокала. Судя по тому, как он держал его, предпочёл бы простую глиняную кружку, да побольше.

– Ей всегда были ближе молитвы и служение, – заговорил наконец Сэлвер. – И в конце концов она ушла в монастырь. С Велейной разговаривать, за родителей молиться, за меня, непутёвого, просить. Я её не осуждал, хотя у родни, которая нас приютила после смерти матери, на сестру были другие планы. Она, не в пример мне, красавицей уродилась и её собирались подороже выдать замуж. Искали выгодную партию, сговорились с одним кандидатом в женихи. А сестра сделала свой выбор… Ну да вам подробности ни к чему, дэйна Тальрис. Она совсем молоденькой от мирского отреклась, и несколько лет у меня не было возможности навещать её, и письмами мы не могли обмениваться: в монастыре с этим строго, да и у меня к тому моменту дома уже не было, некуда было писать.

– Вы её любили? – осторожно поинтересовалась я, когда Сэл взял небольшую паузу.

– Да. Она была очень добрая, светлая. С таким, как я, она никогда бы и не справилась. Я вечно доставлял одни только хлопоты, родственники даже пытались пристроить меня в специальное заведение для трудных детей, – недобро ухмыльнулся он. – Оттуда я сбежал. А позже появилась возможность навещать сестру. У неё был небольшой дар к целительству, а при монастыре располагалась лечебница. Им разрешалось работать там, ухаживать за больными. Туда я мог приходить.

– А разве к монахиням, даже и в лечебницу, пускали? – удивилась я.

Сэлвер издал короткий смешок.

– Ну, один раз я успешно притворился больным, а потом приходил поздно вечером, в темноте. Конечно, мы нарушали заведённые порядки, но никак иначе было не увидеться. Моё трудное задиристое детство ожидаемо привело меня на путь наёмной службы, один раз я взял хороший заказ, денег за него обещали прилично. Я пытался уговорить сестру подождать моего возвращения и бросить монастырь. Можно было купить маленький домик, разбить ей огород, я бы ещё несколько заказов выполнил да и завязал с этим делом. Но она не хотела, только просила меня завязать с не самыми честными заработками. Ну вот… в некотором роде я её наказ исполнил. Позже. А тогда мы поговорили, попрощались, я думал вернуться к уговорам потом. Отсутствовал несколько месяцев. А когда вернулся, мне показали безликую памятную табличку. Без имени, просто тёмный гладкий камень на небольшом ограждённом пятачке за стеной монастыря, там, где хоронят оступившихся.

Он прервался, чтобы отпить ещё вина. Памятная табличка, если мне не изменяла память, означала отсутствие могилы. Тело, вероятно, предали огню.

– Кое-что я сумел выведать у одной монахини, они с сестрой, можно сказать, дружили. Моя сестра продолжала ухаживать за больными и – чтоб его демоны разорвали – один из них сумел задурить ей голову. Заставил забыть об обетах и молитвах. Она, несмотря на скромное монашеское одеяние, всё ещё оставалась молодой и красивой. Я не знаю, какие слова тот мерзавец для неё нашёл.

Я невольно приложила ладонь ко рту.

– Этот человек… Совершил насилие?

– Нет. Он её соблазнил. Там же, в стенах лечебницы. Сестра скрывала свой тайный роман как могла, но, раз мне о нём поведали, значит, не всё удалось сохранить в тайне. Всё случилось быстро. Я мог только гадать, как оно было на самом деле. Думаю, сестра по-настоящему влюбилась. Что она видела в жизни-то, по-хорошему? А какие сказочки иные мужики способны петь, я прекрасно знаю. И святая может дрогнуть.

– Что было потом? – тихо позвала я, когда Сэл повторно плеснул себе вина.

– Прошло какое-то время, и тело моей сестры выловили из реки. Её нашли ниже по течению. Эта подруга-монашка и рассказала, что… – Сэлвер потёр лицо большими ладонями. – Сестра ждала ребёнка. Тот мужчина провёл в лекарских покоях два или три месяца, получил своё исцеление и уехал, а сестра оказалась в тягости. Уж не знаю, какими правдами и неправдами она сумела передать ему письмо с просьбой о разговоре. Видимо, он приехал на тайную встречу, потому что та подруга говорила, что сестра пошла ночью к мосту через реку, неподалёку от монастырских стен, поговорить с ним. Надо было решить, как жить дальше. Может быть, наступил тот момент, когда она действительно готова была вернуться в мир и начать другую жизнь. Только что-то пошло не так.

– Он отказался от ответственности, – полувопросительно проговорила я и тоже налила себе выпить, но не вина, а остывшего кофе.

– Очевидно, да.

– Это очень мерзко, особенно учитывая, кем была ваша сестра. Но, Сэл… почему вы уверены в убийстве? Я так понимаю, что тот подлец отказался от бывшей возлюбленной и ребёнка, а девушка в отчаянии бросилась с моста?..

– Он её столкнул. Они поссорились, и он её столкнул.

– Откуда вы знаете? Подруга сказала? Она видела?

– Это выяснили монахини, когда готовили тело к погребению. Они кое-что умеют. Поговорить с мёртвыми, посмотреть последние минуты их жизни. Они увидели, как мужчина толкнул мою сестру в спину. Она стояла возле перил, а те, как нарочно, невысокие, а течение быстрое. Да и плавать сестра не умела.

– Вам удалось поговорить не только с подругой сестры?

– В итоге удалось, но сколько времени и усилий на это ушло! – скривился Сэл. – Я и с подругой-то с трудом смог увидеться и вытянуть понемногу сё, что сейчас знаю. Ей, к слову, досталось суровое наказание. За то, что знала, но покрывала мою сестру, не донесла… О её грехе и его последствиях узнали тоже. И, несмотря ни на что, отказались хоронить как положено. Тело сожгли, не осталось даже пепла. Только пластинка из камня. Я примчался с деньгами, настроенный увещевать и просить, а там…

Он допил вино, покосился на бутылку и плеснул себе ещё немного.

– Мне очень жаль. Такая горькая судьба, – выдавила я, не представляя, что вообще говорить этому человеку.

– И мне жаль. Я всё время думал: что я упустил? Где я мог подстраховать её, чтобы уберечь от этого подлеца?.. Но ничего в то время не предвещало, ничего.

– Вы были старше её?

– Наоборот, но разница в возрасте не очень большая, всего несколько лет.

– Сэл… не вините себя. Давно это случилось?

– Да уж лет пятнадцать тому. Рэй говорит, что можно было остыть и положиться на божественную волю, хотя, в отличие от моей сестры, набожным он никогда и не был. В везение верит, это да. А я, может, и остыл, но на Велейну и остальных полагаться не хочу. С удовольствием бы лично придушил эту скотину. Знаю, что после этого меня отпустит. Совсем.

– А вы знаете этого человека? Кто это был?

Сэлвер посмотрел на меня совсем больными глазами. Но – трезвыми.

– Нет. Но не прекращаю попыток найти его.