Полёт совиного пёрышка

Глава 2.2

Книжка выпала, но мне было не до неё. Несколько осторожных шажков назад, к двери. Сердце частило как ненормальное. Резво отпрыгнув к камину, я схватилась за кочергу; прикосновение к металлу влило капельку уверенности. Со стороны постели не раздавалось ни звука.

Кто, кто это?! И что делать-то?

Надо позвать слуг.

Я стянула с полки подсвечник, едва не выронив его, и выскочила за дверь. Повернула в замке ключ, для чего кочергу пришлось прислонить рядом. Руки тряслись.

Как он сюда попал?!

Перехватив поудобнее импровизированное оружие, я двинулась к лестнице, стараясь не смотреть на пляшущие по тёмным стенам уродливые тени. Поставила ногу на первую ступеньку…

Часть стен примыкала к горной породе, внизу ущелье. Ни один безумец не смог бы одолеть эти стены, а на воротах Бейгор-Хейла всегда дежурил привратник.

Представила, как врываюсь к садовнику, точнее, в комнатёнку Нальды, ведь он частенько ночевал у неё. Саркен немолод и ничего тяжелее садовых ножниц в руках не держал. До привратника, охраняющего ворота, бежать далеко и темно. Мейда, Яола? Рута, вооружённая черпаком? Я вдруг вспомнила, с какой снисходительной жалостью смотрели на меня слуги после одного из приступов, и как глупо, бесконечно глупо чувствовала себя, доказывая, что видела то, чего не было. Сны, перемешанные с явью, говорили мне.

На кого вообще я могла тут рассчитывать?

Кочерга неудобно лежала в руке.

Я повернула назад, представляя, как открою дверь, а на меня выпрыгнет тот человек, и не сразу решилась тихонько вставить ключ. Вошла в оглушительную тишину, вооружённая огнём и железом. Ветер играл тонкой занавеской, пытался дотянуться до полога; другого движения в спальне я не видела. Никого, и всё на своих местах. С колотящимся сердцем я приблизилась к постели, постояла тихо-тихо, дыша через раз, и, поудобнее перехватив подсвечник, кочергой сдвинула в сторону ткань.

Он всё ещё был там и меньше всего походил на привидение. Скорее, на труп.

Я долго вглядывалась, вслушивалась, ловила дыхание. Он дышал, почти так же неровно и неуверенно, как я, и ни просыпаться, если спал, ни нападать не собирался. Отмерев, я сдвинула полог, чтобы не мешал, пристроила подсвечник на столик. Сложно понять, видела ли я прежде этого мужчину или нет, но точно не лакей Вергена и не лекарь – эти без мужа не приезжали, да и сам факт нахождения в моей спальне…

Я смотрела на тёмные спутанные волосы, проступавшие вдоль спины позвонки, острые лопатки, жилистые руки, вытянутые вдоль тела, отметила длинные, чуть загнутые ногти. Ниже спины старалась не смотреть, но взгляд так или иначе сползал сам. У него очень бледная кожа, а ещё она грязная, словно он плескался в луже.

Осмелев, но кочергу на всякий случай из рук не выпуская, я тронула мужское плечо.

- Эй…

Он не пошевелился, а кожа оказалась неприятно сухой и горячей. Я ещё раз потрясла, посильнее, но никакого результата не добилась. И что с ним делать? С кочергой наперевес охранять его покой и сон, пока не соизволит проснуться или обернуться замковым призраком?

Горячий. Он горячий.

Я отогнула край покрывала, прикрыла самые смущающие части тела неизвестного, поискала мужскую одежду – не голым же он сюда вошёл? Никаких чужих вещей в моей спальне не было. Вернулась к кровати, постояла ещё немного, набираясь смелости, и медленно отвела с лица лохматые пряди. Высокий лоб, впалые щёки, тонкая ниточка губ, острый подбородок. Длинный нос с острым кончиком и густые ресницы. Совершенно незнакомое лицо. И чем дольше я на него смотрела, спящего и тощего, тем глубже уходил первый страх, сменяясь жалостью. Что не мешало держать импровизированное оружие при себе.

Лохмы, кстати, тоже были немытыми, тусклыми и сухими как солома.

- Что мне с тобой делать-то? – спросила я у спящего тела.

И, отложив надоевшую кочергу, пошла за водой.

Положила в тазик осколок огненного камня, налила воды, поискала чистую ткань помягче. Небольшой, с уголёк, и такой же яркий светящийся камешек воду нагрел быстро, я намочила в ней ткань и принялась аккуратно очищать кожу от неопрятных грязных разводов. Он вздрогнул, когда влажная ткань коснулась спины, дрогнули веки, но глаза так и не открылись. Подумав, я склонилась ниже, вдохнула: нет, алкогольных паров не почувствовала.

- Чем тебя так опоили, спящий красавец? – пробормотала я.

…Кто-то из Бейгорлауна припёрся к одной из горничных, пока я дышала воздухом на галерее, заблудился и решил отдохнуть в хозяйской спальне? Шутка кого-то из слуг? Но за такую шутку не то что Верген – я тоже по головке не поглажу.

Нет, не местный. Определённо нет. Но тогда кто?

Продолжая обтирать спящего, я обратила внимание на следы, которые не заметила сразу в полумраке спальни. Его спину в области лопаток рассекали неровные штрихи старых шрамов, бледно-розовые, едва-едва выпуклые. Незнакомец снова вздрогнул, когда я коснулась их влажной тряпицей.

Воду меняла дважды, не задаваясь вопросом, зачем вообще я мою этого долговязого постороннего типа, и как справляться с неловкостью, если он в процессе очнётся. Вот как очнётся, так и начну справляться. Перевернуть его на живот оказалось не так тяжело, как я думала. Не считая тех шрамов на спине, других изъянов на теле я не обнаружила. Россыпь маленьких тёмных родинок между шеей и ключицей, вместо одежды гладкий матовый камушек на коротком шнурке и плотно сидящий на запястье браслет. Форма подвески напоминала звериный коготь, браслет был широким, но таким тонким, что казался узором, нанесённым прямо на кожу, а ещё он не имел застёжки.

Не уверена, что после нехитрых манипуляций неизвестный стал чище, но мне определённо стало спокойнее. Вот только волосы… Я смахнула с лица упавшие пряди, отросшие, нуждавшиеся в уходе. Прикрыла краешком покрывала всё, на что благородной дэйне не полагалось смотреть, вернулась взглядом к лицу.

Худое, вытянутое, заострившиеся скулы, запавшие глаза; отсутствие морщин указывало на достаточно молодой возраст. Младше, старше меня?

- Опоить опоили, а покормить забыли. Ты точно живой?

Грудная клетка вздымалась и опадала, и кожа всё ещё была тёплой, почти горячей.

Я ещё раз легонько потрясла спящего, он вздрагивал под моими ладонями, но так и не очнулся.

- Не могу же я оставить тебя в своей постели!

Как бы взбудоражена я ни была, а спать немного хотелось. Запереть его здесь, предварительно закрыв окно, а самой занять спальню Вергена? А с утра, плюнув на гордость и возможные насмешки, привести прислугу и всем вместе учинить этому нахалу допрос, а потом действовать по ситуации?

Посопев над нагло занявшим мою кровать, относительно чистым телом, я понесла тазик в ванную. По пути ещё раз поворошила догорающие поленья, подбросила парочку новых. А когда вернулась в комнату, чуть не заорала снова: моя постель была пустой! Вмятины на покрывале указывали, что незнакомец мне не привиделся, но больше никаких следов! Я озадаченно застыла, озираясь по сторонам. В спальне не так много мест, где можно спрятаться, да и зачем бы? Схватив подсвечник, я всё же заглянула в каждый угол, разгоняя густые тени, в шкаф, за комод, в окно выглянула. Решившись, рывком распахнула дверь и высунула нос в коридор.

А точно ли не померещился?..

Я заперлась изнутри: хватит с меня приключений, бегать по ночному замку в поисках то ли чужого поклонника, то ли вора я не буду.

Услышав тихий скрежет, я резко обернулась на звук. Маленькая сова-охотница устраивалась в просторной клетке; её возвращения, занятая поисками ночного гостя, я не услышала. Подошла ближе, просунула ладонь сквозь прутья, погладила. Круглые жёлтые глаза смотрели на меня пристально-пристально, тоскливо как-то.

- Ты что? – спросила я, поглаживая встрёпанные крылья. – Никого не поймала? Голодная?

Сычик недовольно клюнул мои пальцы.

- А я, похоже, схожу с ума.

Птица отвернулась.

Я вернулась к постели, подняла с пола книгу и кочергу. Желание читать пропало напрочь. Покрывало надо будет вычистить как следует, завтра отдам Мейде. Я потянула его на себя, чтобы стащить на пол.

Плавно кружась в воздухе, возле моих ног опустилось на коврик маленькое пёстрое перышко.

***