Слова подвижнические (Репринт изд. 1911 г.)

СЛОВО 11.

О ветхомъ старцѣ.

Въ другой разъ опять пошелъ я къ одному ветхому, прекрасному и добродѣтельному старцу. Онъ весьма любилъ меня, и былъ, хотя невѣжда въ словѣ, но просвѣщенъ вѣдѣніемъ и глубокъ сердцемъ, и говорилъ, что́ внушала ему благодать; не часто выходилъ онъ изъ своей келліи, развѣ только къ святымъ службамъ; былъ же внимателенъ къ себѣ, и жилъ въ безмолвіи. Нѣкогда сказалъ я ему: „Пришелъ мнѣ, Отецъ, помыслъ, пойти въ воскресный день на церковную паперть, сѣсть тамъ, и рано утромъ ѣсть, чтобы всякій входящій и выходящій, увидѣвъ меня, уничижилъ“. На сіе старецъ отвѣчалъ мнѣ такъ: „Писано, что всякій, кто дѣлаетъ соблазнъ мірянамъ, не узритъ свѣта. А ты никому не извѣстенъ въ этой сторонѣ, житія твоего не знаютъ, будутъ же говорить, что иноки съ утра ѣдятъ; особливо[93] же, братія здѣсь новоначальные, и немощны {51} въ своихъ помыслахъ; многіе изъ нихъ, имѣя вѣру къ тебѣ, и пользуясь отъ тебя, какъ скоро увидятъ, что сдѣлалъ ты это, потерпятъ вредъ. Древніе Отцы дѣлывали такъ, по причинѣ многихъ совершонныхъ ими чудотвореній и по причинѣ оказываемой имъ чести и прославленія ихъ имени, и дѣлали это, чтобы подвергнуть себя безчестію, скрыть славу житія своего, и удалить отъ себя причины къ гордынѣ. А тебя что заставляетъ поступить подобнымъ сему образомъ? Не знаешь развѣ, что всякому житію свой чинъ и свое время? Ты не имѣешь такого отличнаго житія, и такого имени, а живешь какъ и прочіе братія. Ты себѣ не принесешь пользы, а другому повредишь. Притомъ, такое дѣйствованіе полезно не всѣмъ, но однимъ совершеннымъ и великимъ, потому что въ этомъ[94] есть разрѣшеніе чувствъ[95]. Достигшимъ же только средины и новоначальнымъ оно вредно, потому что таковые имѣютъ нужду въ большей предосторожности и въ подчиненіи чувствъ. Старцы уже пережили время осторожности, и извлекаютъ пользу, изъ чего только захотятъ. Ибо неопытные купцы въ большихъ оборотахъ великіе причиняютъ себѣ убытки, а въ маловажныхъ оборотахъ скоро идуть съ успѣхомъ впередъ. И опять, какъ сказалъ я, всякому дѣлу свой порядокъ, и всякому роду жизни извѣстное время. Кто прежде времени начинаетъ, что́ сверхъ его мѣры, тотъ ничего не пріобрѣтаетъ, а усугубляетъ только себѣ вредъ. Если вожделѣнно тебѣ это, съ радостію терпи то безчестіе, которое по Божію смотрѣнію, а не по твоей волѣ, постигаетъ тебя, и не смущайся, не питай ненависти къ тому, кто безчеститъ тебя“.

Была у меня однажды еще бесѣда съ симъ благоразумнымъ мужемъ, вкусившимъ плода съ древа жизни за труды, понесенные имъ съ ранней юности до вечера старости своей. И, преподавъ мнѣ много уроковъ добродѣтели, говорилъ онъ еще такъ: „Всякая {52} молитва, въ которой не утруждалось тѣло и не скорбѣло сердце, вмѣняется за одно съ недоношеннымъ плодомъ чрева, потому что такая молитва не имѣетъ въ себѣ души“. И еще говорилъ мнѣ: „Человѣку любопрителъному, который хочетъ поставить на своемъ словѣ, лукавъ умомъ и безстыденъ въ чувствахъ своихъ, ничего не давай, и у него вовсе ничего не бери, чтобы тебѣ не удалить отъ себя чистоту, пріобрѣтенную съ великимъ трудомъ, и не наполнить сердца своего тьмою и смущеніемъ“.