Слова подвижнические (Репринт изд. 1911 г.)

СЛОВО 66.

{345} О томъ, что рабу Божію, обнищавшему въ мірскомъ и исшедшему взыскать Бога, изъ страха, что не достигъ уразумѣнія истины, не должно прекращать исканія{J} и охладѣвать въ горячности, порождаемой любовію къ Божественному и изслѣдованіемъ тайнъ Божіихъ; о томъ, какъ умъ оскверняется страстными припоминаніями.

Есть три чина, которыми человѣкъ преуспѣваетъ: чинъ новоначальныхъ, чинъ средній и чинъ совершенныхъ. И кто въ первомъ чинѣ, у того, хотя образъ мыслей наклоненъ къ добру, однакоже движеніе мысли бываетъ въ страстяхъ. Второй чинъ есть нѣчто среднее между состояніемъ страстнымъ и безстрастіемъ: и десные и шуіи помыслы возбуждаются въ человѣкѣ одинаково, и, какъ уже сказано, не перестаетъ онъ вовсе источать и свѣтъ, и тьму. Если же прекратитъ ненадолго частое чтеніе Божественныхъ Писаній и воображеніе въ умѣ Божественныхъ мыслей, представленіемъ которыхъ воспламеняется онъ къ образамъ истины по мѣрѣ силъ своихъ, съ внѣшнимъ охраненіемъ, отъ котораго рождаются и внутреннее храненіе и достаточное дѣло, то увлекается человѣкъ въ страсти. Если же естественную горячность свою будетъ питать сказаннымъ выше, и не оставитъ исканія, изслѣдованія и стремленія къ этому издалека, хотя и не видѣлъ сего, но, по указанію чтенія[548] Божественныхъ Писаній, питаетъ помыслы свои, и удерживаетъ ихъ отъ уклоненія на страну шуюю, и не пріемлетъ въ себя подъ образомъ истины какого‑либо діавольскаго посѣва, а паче — съ любовію хранитъ душу свою, и будетъ просить Бога съ терпѣніемъ въ притрудной молитвѣ, то Богъ Самъ исполнитъ ему прошеніе его, и отверзетъ ему дверь Свою, особливо за смиреніе его; потому {346} что откровеніе тайнъ бываетъ смиренномудрымъ. А если умретъ въ семъ упованіи, то, хотя бы и не узрѣлъ вблизи оную землю, однакоже, думаю, наслѣдіе его будетъ съ древними праведниками, уповавшими достигнуть совершенства и не узрѣвшими онаго, по Апостольскому слову (Евр. 11, 39); потому что они всѣ дни свои трудились, и почили въ упованіи. Но что же сказать намъ? Если не достигаетъ человѣкъ того, чтобы войти ему въ землю обѣтованія, которая есть образъ совершенства, т. е. чтобы явственно, по мѣрѣ естественныхъ силъ, постигнуть ему истину, то ужели за сіе возбранено будетъ ему это и пребудетъ онъ въ послѣднемъ чинѣ[549], у котораго всякое намѣреніе уклонено въ страну шуюю? Или за то только, что не постигъ всей истины, останется въ незнатности[550] послѣдняго чина, который и не познаетъ и не вожделѣваетъ сего? Или подобаетъ ему возвыситься до сего, сказаннаго мною, средняго пути? Ибо хотя и не узрѣлъ онаго[551] иначе, какъ только въ зерцалѣ, однакоже надѣялся издали, и съ этой надеждою приложился къ Отцамъ своимъ; хотя и не сподобился здѣсь совершенной благодати, однакоже тѣмъ, что всегда пріобщался къ ней, всецѣлымъ умомъ пребывалъ въ ней, и всю жизнь свою вожделѣвалъ ея, то могъ онъ отсѣкать лукавые помыслы; и, поелику надеждою сею сердце его исполнилъ Богъ, отходитъ онъ изъ міра сего.

Благолѣпно все то, что имѣетъ смиреніе. Постоянное духовное поученіе ума въ любви Божіей, путеводимое разумѣніемъ Божественныхъ Писаній, ограждаетъ душу внутри отъ прежнихъ лукавыхъ помысловъ и соблюдаетъ умъ памятованіемъ будущихъ благъ, чтобы не разслабѣвалъ онъ отъ нерадѣнія своего и вмѣсто лучшаго не занимался памятованіемъ о вещахъ мірскихъ; потому что отъ сего постепенно охладѣваетъ горячность чудныхъ его движеній, {347} и впадаетъ онъ въ пожеланія суетныя и неразумныя. Богу же нашему да будетъ слава!