Очередной урок Чар закончился весело. Студенты увлечённо изучали «Карпе Ретрактум», заклинание, позволяющее притягивать к себе цель или же самому, притянуться к ней. А сейчас все ученики весело обсуждали, как Поттер притянул к себе школьную сумку Снейпа, а из неё по пути вываливались учебники, свитки пергамента, перья и чернильница. Причём чернила пролились на Петтигрю, а перья украсили его голову, как венок римского императора. Питер, поднявшись на ноги в испачканной мантии, возмущался и кричал словно древний оратор с трибун. Правда, кричал он почему-то… на Снейпа! Ругался за то, что Слизеринец не закрыл чернильницу на защёлку. Имущество Северусу вернули, Питера почистили магией, а с Гриффиндора сняли двадцать баллов.
— Мистер Вильямс, останьтесь, пожалуйста, — попросил Флитвик, когда Бьёрн в числе прочих студентов, собрался покинуть аудиторию.
— Что-то случилось, сэр? — слизеринец присел за первую парту напротив преподавателя.
— Как ваши успехи в деле освоения чар, мистер Вильямс? — поинтересовался полугоблин.
— Я готов сдать СОВ хоть сейчас и даже почти выучил все заклинания за седьмой курс, — отрапортовал Магнуссон. — Правда, мне кажется, вы про другое хотите поговорить?
— Возможно, так проявляются ваши таланты в ментальной магии, — рассеянно пробормотал Филиус, — вы совершенно, правы. Кхм…
Видя, что Флитвик не знает, с чего начать, Бьёрн не стал его торопить. Было заметно, что тема предстоящего разговора не сильно нравится маленькому профессору, однако он тем не менее полон решимости.
— Ладно, — Флитвик сосредоточился и взмахом палочки наложил на класс каскад противоподслушивающих заклинаний. — Не хочу, чтобы кто-то узнал содержание нашего разговора, — пояснил он.
Бьёрн немного напрягся, потому что таким серьёзным, он видел всегда улыбчивого профессора первый раз. Флитвик в задумчивости пожевал губами и внезапно спросил:
— Вы знаете, Бьёрн, кто такие на самом деле грязнокровки?
— Эмм, — замялся Магнуссон. — Так, на нашем факультете называют магглорожденных и иногда полукровок. Если это ребёнок от волшебника и маггла слово «Грязнокровка» имеет ругательное значение, его применяют, когда хотят оскорбить кого-нибудь.
— Всё, верно, — кивнул полугоблин задумчиво, — а ведь какую-то тысячу лет назад, этим словом называли совершенно других людей, — остро блеснули глаза маленького профессора. — Людей, в которых ярко проявлялось наследие предков. Нечеловеческих предков, хочу заметить, мистер Вильямс.
Флитвик рассказал Бьёрну, что по подтверждённым историческим данным, отношения между людьми и прочими магическими народностями никогда не были слишком дружелюбными. Проще говоря, люди воевали со всеми. А так как количество людей было на порядок больше остальных народностей, то со временем, именно люди заняли лидирующие позиции в нашем мире.
Тысячу лет назад, четверо Великих магов на развалинах пиктского святилища создали школу для волшебников, в которой стали обучать всех детей по римской системе. А через какое-то время возник вопрос. Что делать с теми, кто являлся полукровкой магических рас?
Салазар Слизерин выступал за то, что Хогвартс — это школа только для людей. Чистокровность — это отсутствие в крови у ученика примесей нечеловеческих народов. Только чистокровные люди, должны иметь возможность постигать магическое искусство. Зачем плодить себе конкурентов? Пусть магики сами изучают то, что им доступно, а не пытаются перенимать людское чародейство. И до поры до времени с этой идеей были согласны все остальные основатели. Стычки с магическими существами были нередки, а полукровок убивали и те и другие.
Однако потом случилось то, что поставило крест на сотрудничестве Великих магов, а Слизерин был вынужден покинуть Хогвартс. Слишком многие волшебники вступали в браки с эльфами, вейлами, перевёртышами, и прочими магическими существами. Поэтому через какое-то время большое количество детей союзников, вассалов и слуг трёх Великих магов, не смогло бы поступить в Хогвартс. Ведь кровь в этих детях была не совсем человеческой. Людям это позволило получить новые возможности и повысить магический потенциал.
Слизерин утверждал, что таким образом волшебники потеряют чисто человеческую магию и со временем будут все дальше и дальше отдаляться от обычных людей. Однако лорд Гриффиндор, леди Когтевран и леди Пуффендуй выступали за то, что кровь магических существ со временем полностью растворится в человеческой, оставив только отголоски способностей, свойственным тем или иным волшебным народам. Так что «Грязная кровь», как с ненавистью и презрением называл это явление Слизерин, не повод отказывать детям в обучении.
В то же время трое оставшихся основателей школы магии решили подстраховаться. Поэтому дети из первого поколения полукровок, могли поступать в Хогвартс только по прямому разрешению действующего директора. Пригласительные письма таким детям не приходили. В «Книге Адмиттанс», спрятанной в пыльной комнатке на самом верху маленькой башни, отражались списки всех юных волшебников. Полукровки регистрировались в ней изумрудными чернилами, а не чёрными, как все остальные дети. Это позволяло директорам сразу распознать ребёнка с больши́м магическим потенциалом. Были также известны редкие случаи, когда маги частично раскрывали наследие крови. Таких волшебников называли анимагами.
— Знаете, почему в Англии так мало анимагов? — побарабанил по столу Флитвик.
Бьёрн покачал головой, пытаясь уложить новую информацию.
— Всё потому, что анимагическое превращение — это, по сути, ритуал пробуждения наследия. Как вы, возможно, слышали: феи, альвы и некоторые другие магические существа, были способны принимать форму зверей и птиц. Так что человек, пробуждая ту или иную анимаформу, взывает тем самым к частичке волшебной крови. И если она ещё не полностью растворилась в человеческой, то магия предков отзовётся и вспыхнет, делая из волшебника — анимага.
— А если крови магических существ в человеке нет или она слишком слаба?.. — Бьёрн в раздумьи почесал затылок. — Тогда ритуал не получится?
— Верно, — Флитвик по-прежнему серьёзно и внимательно наблюдал за Бьёрном. — Если кровь магического предка в человеке почти растворилась, то ритуал не сработает. Волшебник просто не станет анимагом. К моему сожалению, в этом скрыта и страшная опасность! Если крови волшебных существ в человеке нет, то он умрёт. Из-за этого самостоятельное изучение анимагии запрещено Министерством. Это слишком опасно для некоторых волшебников. Здесь требуется полноценное исследование крови в лечебнице Святого Мунго. Но об этом тут же станет известно в Министерстве, а значит, такого мага поставят на учёт. Подобный контроль далеко не каждому по нраву.
— Но зачем вы мне всё это решили рассказать, профессор? — Бьёрн без улыбки смотрел на Флитвика. — Вы думаете, я буду изучать анимагию в Хогвартсе и решили меня предостеречь?
— Нет, мистер Вильямс, — полугоблин покачал головой, искренне улыбнувшись. — Я чувствую в вас уже раскрытое наследие. Помните наш разговор в прошлом году? Я спросил, из-за чего ваши силы возросли. Вы анимаг или вообще, такой же, как я, полукровка. Я чувствую, ваша кровь полна магии, нечеловеческой магии. Думаю, поэтому сила источника у вас превышает уровень, свойственный волшебникам такого возраста. Ничего не появляется из ниоткуда. Всегда есть причина для каждого изменения.
— Отсюда и особое отношение ко мне, профессор? — Бьёрн испытующе посмотрел на полугоблина. — Я и не знал, что думать. Не понимал, зачем вам со мной возиться? Наши индивидуальные занятия Чарами гораздо лучше, чем то, что вы даёте на уроках.
— Совершенно верно, — не стал отрицать Флитвик. — Я почувствовал в вас большой потенциал. А будучи наполовину волшебным существом, вы не станете проходить мимо того, что малые народы ущемляются и уничтожаются.
— Может, поэтому с гоблинами и оборотнями, я легко нахожу общий язык, — пробормотал Бьёрн.
— Думаю, да. Пробуждённая кровь служит опознавательным сигналом свой-чужой, — улыбнулся Флитвик. — В том числе и из-за этого даже про́клятые оборотни, никогда не напада́ют на анимагов всерьёз. По крайней мере, пока анимаг не пытается убить оборотня или отобрать у него добычу.
И тут Бьёрн понял, что ритуал Блэков не имеет смысла проводить. Если его наследие раскрыто и он уже может превращаться в медведя, причём не только полностью, как анимаг, но и частично, как истинный оборотень. А значит, ничего нового, ритуал не даст. «Ну и хорошо, — подумал Бьёрн, — а то таскаться целый месяц с противным на вкус листом мандрагоры, не очень-то и хотелось. Скажу ребятам, что моя анимагическая форма — медведь, но обо всех особенностях превращения говорить не буду. Мало ли как дальше жизнь повернётся. Некоторые тайны должны остаться тайнами». Флитвик кашлянул, и Бьёрн вновь сосредоточил всё внимание на полугоблине.
— Кстати, мистер Вильямс. В следующем году я выпишу вам разрешение на посещение Особой секции, без указания конкретных книг. Думаю, вы и сами найдёте что изучить. Однако будьте внимательны с манускриптами по запретным темам, — Флитвик строго посмотрел на Магнуссона. — Лучше проконсультируйтесь со мной перед тем, как брать их в руки. И приобретите обязательно перчатки разрушителя проклятий из тонкой драконьей кожи, они обезопасят вас как от заклинаний, наложенных на некоторые книги, так и от следящих заклинаний директора. Думаю, вам не захочется давать на себя компрометирующих све́дений.
— Спасибо, профессор! — обрадовался Бьёрн, который не знал, к кому из преподавателей можно подойти с этим вопросом. Разрешение на посещение Особой секции выдавалось в основном только старшекурсникам, но ведь Бьёрн давно уже опередил текущую программу обучения и сейчас скорее отрабатывал навыки, чем осваивал что-то новое. Правда, это не касалось арифмантики и рунологии, которые он только начал осваивать.
— А ещё у меня для вас есть печальные новости, — вновь стал серьёзным маленький профессор. — Дамблдор приказал мне закрыть дуэльный клуб и остальные неофициальные собрания студентов, направленные на боевую подготовку. Имейте в виду, мистер Вильямс, что, по словам Дамблдора, нарушителей будут отчислять из Хогвартса. И я боюсь, что директор был совершенно серьёзен, когда говорил мне об этом.
— Я понял вас, профессор, мне очень жаль, что дуэльный клуб придётся закрыть. Он позволял не только сражаться друг с другом, но и был прекрасным местом для налаживания связей между факультетами, — Бьёрн усмехнулся, вспомнив некоторые события. — Я до сих пор переписываюсь со многими когтевранцами из клуба. Тот же Сол Крокер, отличный парень и хороший товарищ. Даже жаль, что он закончил Хогвартс в этом году. У меня так и не получилось его победить на дуэли.
— Скажу вам по секрету, мистер Крокер — теперь сотрудник Отдела тайн, — улыбнулся горделиво профессор.
Устроиться в это закрытое подразделение было неимоверно трудно. Мало того что надо было иметь хороший магический потенциал, кандидат должен был обладать всесторонней подготовкой. И то, что выпускник сразу же смог устроиться в настолько престижное место, наполняло Флитвика законной гордостью.
— Ого! Это здорово, — восхитился Бьёрн. — Надо будет напроситься к нему на экскурсию. Ребята говорят, что в Отделе тайн находится множество невероятных вещей.
Обсудив предстоящие занятия и выдав Вильямсу список книг, которые необходимо изучить, маленький профессор отпустил его на обед. Когда парень ушёл, Флитвик взмахом палочки снял чары с аудитории и облегчённо улыбнулся. Он боялся, что его талантливый ученик слишком расстроится невозможностью продолжать заниматься в дуэльном клубе. Однако Вильямс спокойно воспринял новую информацию. «Да и мои слова о наследии, мальчика тоже не сильно-то и удивили. Всё же, как много мы не знаем о наших учениках?» — задался Флитвик риторическим вопросом, когда Вильямс уже ушёл. «Зато так интересней наблюдать, чего они достигнут», — по-доброму улыбнулся он, складывая на стол книжки, на которых сидел всё это время.
***
В Шотландии, где спрятался Хогвартс, в октябре часто шли дожди. Запретный лес наполнялся запахом хвои и прелой листвы. Звери искали, где спрятаться от непогоды, а племена кентавров и великанов готовили к ненастью родные пещеры. Даже небольшая колония акромантулов, опекаемая Хагридом, в это время года тоже немного затихала. Пауки любили тепло, и чем ближе была зима, тем реже они выходи́ли на охоту, предпочитая дремать в закрытых паутиной подземных норах.
Этим вечером, двенадцатого октября 1973 года, трое гриффиндорцев готовились к опасному ритуалу. Люпин, ещё со вчерашнего дня, был сопровождён бдительной мадам Помфри в Визжащую хижину. Получить анимагическую форму хотелось всем, а любопытство нервозность били через край. Подростки выяснили, что гроза точно будет, и в нетерпении не знали, чем себя занять. Поэтому все трое сидели на кроватях и смотрели в окно, за которым начинался дождь, и виднелось тёмное море Запретного леса. Гриффиндорцы ждали уже целый час, когда наконец, сверкнёт молния.
— Ну, и кто будет первым? — не выдержал молчания, Петтигрю, отрываясь от пальца, на котором грыз ноготь. — Я что-то боюсь, ребят.
— А мне совершенно нестрашно, — безбашенно улыбнулся Сириус. — Я же Блэк. Уверен, что у меня получится… — и в этот момент в небе сверкнула первая молния, а на лес обрушились потоки воды. — Да! — Сириус тут же сунул руку под подушку и вытащил флакончик с кроваво-красным зельем. Приставив палочку к сердцу, он чётко произнёс: «Амато Анимо Анимато Анимагус» и лихо опустошил флакон. Джеймс и Питер нервно следили за Блэком, который закрыл глаза, ожидая начало превращения.
Тут внезапно очертания его тела задрожали, а ещё через мгновение, на месте Сириуса сидел большой чёрный пёс. Он добродушно посмотрел на ошеломлённых гриффиндорцев и вывалил из внушительной пасти слюнявый язык. Посидев так пару минут, пёс вскочил на лапы и сделал несколько кругов по комнате. Потом снова сел на задницу, почесал лапой за ухом и громко гавкнул.
— Что Сири, не успел превратиться, а уже блохи завелись? — нервно хихикнул Джеймс. — Какой красивый пёс. Настоящий Грим!
— Ты что думаешь, он нас понимает? — прошептал Питер, с некоторым опасением разглядывая собаку. — Вот же страхолюдна какая.
Чёрный пёс возмущённо гавкнул, явно выражая сомнение в умственных способностях приятеля, и стукнул по полу хвостом.
— Попытайся вернуться к прежнему облику, — попросил Джеймс. — Представь максимально подробно, как ты выглядел в человеческом обличье. Если с первого раза не получится, ничего страшного. Расслабься и попробуй ещё.
Чёрный пёс перестал чесать за ухом, встал на лапы и неподвижно застыл. Его тело словно пошло рябью, а через мгновение на его месте оказался Сириус. Он довольно ухмыльнулся и радостно завопил:
— Я анимаг! Мерлинова борода! Чувствую, что теперь в любой момент смогу снова обернуться собакой. Это так здорово, парни!
Чтобы подтвердить свои слова, он легко превратился в пса и с весёлым лаем запрыгал по комнате, пытаясь обслюнявить друзей.
— Хватит, Сириус, — прикрикнул на него Джеймс. — Время идёт, а гроза скоро закончится. Нам тоже надо успеть научиться превращению!
— Следующим будешь ты? — спросил его Питер, на что Джеймс сосредоточенно кивнул.
Дождавшись очередной вспышки молнии, он повторил все действия друга и тоже закрыл глаза. Через пару минут очертания тела Поттера задрожали, причём длилось это несколько дольше, чем у Блэка. А потом кровать, на которой сидел в этот момент Джеймс, грохнулась под тяжестью звериного тела. Среди треснувших досок и разорванного матраса копошился здоровенный молодой олень.
— Ну, ничего себе, — вытаращился Питер. — Какой ты огромный, как гиппогриф!
— Спокойно друг, кровать не проблема, попробуй встать на ноги, — скрывая напряжение, проговорил Сириус. В этот момент казалось, что он волновался даже больше, чем сам Джеймс.
Олень осторожно встал с колен, стараясь не зацепить что-нибудь ветвистыми рогами, и прошёлся по комнате, с каждым шагом обретая всё большую уверенность. Он звучно хоркнул, глядя в окно и замер. Ещё через полминуты, тело оленя пошло рябью, и на пол опустился Джеймс, ошеломлённо откинувшись на стену.
— Ты как? — подбежал к нему Сириус. — Всё нормально?
— Безумно странные ощущения, — вздрогнул Поттер. — Придётся привыкать, короче. Как сможем выбраться на природу или домой на каникулы, надо будет потренироваться ещё. А то здесь в комнате и шагу ступить негде.
Они, не сговариваясь, повернулись к побледневшему Петтигрю.
— Ну что, теперь твоя очередь, Питер. Или ты передумал? — подначил его Джеймс.
— Если превратишься во льва или в дикого кабана, не надо сразу на нас кидаться, — добавил с усмешкой Блэк. — А то можно и «Ступефай» в пятачок получить!
— Я готов, — собрался с духом Петтигрю. — Смотри Сириус. Сейчас стану львом и как рявкну на тебя! Та дворняга, в которую ты теперь превращаешься, сразу кучу наложит.
— Эмм, я пошутил, Питер, — Сириус с улыбкой замахал руками. — Не ешь меня грозный лев.
Они стали ждать, но в этот раз молнии не было довольно долго. Питер снова начал грызть ногти, а Сириус уже набрал воздух в рот, чтобы выдать какое-нибудь язвительное замечание, когда молния всё-таки ударила. Раздался далёкий грохот, в небе полыхнуло, а дождь только усилился. Петтигрю проделал все необходимые действия и замер с закрытыми глазами, предварительно спрыгнув с кровати.В этот раз долго ждать не пришлось. Очертания его тела поплыли, а потом на месте упитанного молодого человека, оказалась не менее упитанная усатая крыса. Зверёк настороженно замер, сверкая бусинками чёрных глаз и тут же шмыгнул под кровать. Сириус крепко сжал плечо, готового расхохотаться Джеймса и отрицательно покачал головой.
— В первый раз пугать нельзя, — прошептал он, — может не суметь превратиться обратно. Наш Питер и так-то трусоват, а его анимаформа ещё сильнее на него повлияет. Мы же вместе читали, что второй облик влияет на психику, если слишком часто превращаться.
Они замерли без движения и даже ноги поджали. Только через пять минут тишины из-под кровати показался крысиный нос с длинными усами, а затем и сам Петтигрю. Его толстое тельце подрагивало, он настороженно следил за сидевшими на кровати подростками. Друзья не делали резких движений, и крыса понемногу успокоилась. Зверёк задвигал ушами, пискнул, а Сириус размеренно и негромко произнёс:
— Питер, друг. Не поддавайся инстинктам. Попробуй вспомнить, как ты выглядел раньше, человеком. Подумай, твоя мама останется совсем одна, если ты не сумеешь вернуться в человеческое тело.
Уже хотевшая удрать крыса вздрогнула и замерла. В её маленьких глазках разгоралось пламя разума. Она совершенно несвойственным крысе движением, села на пол и застыла. Поттер и Блэк с волнением следили за ней, когда, наконец, крысиное тело подёрнулось рябью, а потом стремительно начало увеличиваться, превращаясь обратно в Петтигрю.
— Слава Мерлину, — шумно выдохнул Сириус и белозубо оскалился. — Я уже думал, придётся декана звать, чтобы тебя поймала.
— Ага. И съела! — хрюкнул Поттер. — Ты молодец, Питер, герой! У тебя всё получилось, дружище.
— Конечно, ты у нас не лев, — с усмешкой добавил Сириус, — но для разведки лучше формы не придумаешь, это я тебе точно говорю. Ты же теперь к девчонкам в спальни легко пробраться сможешь. Расскажешь нам, как они там живут. А то только носы задирают, когда к нам заходят. «Мантии валяются, книжки разбросаны», — Блэк писклявым голосом передразнил Марлин Маккинон, которая любила подкалывать четырёх друзей.
— Вы знаете, это было по-настоящему страшно, — признался Питер. — Я был крысой и думал, как крыса. Хотелось убежать, спрятаться. А потом что-то съесть. Мыслишки какие-то мелкие, подлые. Крысиные, одним словом. И запахов столько. Сейчас мой нос и половины из того не чувствует. Не нравится мне быть крысой.
— Да ты что? — хлопнул его по плечу Блэк. — Я же говорю, это классная форма. Ты же в любую норку проскользнуть сумеешь, в любые щели спрятаться. Да это же идеальная форма для разведчика. Мы же все тайны Хогвартса узнаем! Кто обращает внимание на толстую крысу?
— Только кошка Филча и наш декан, — криво усмехнулся Питер. — Не получился из меня лев, ребят, а жаль. Я бы и на кабана согласился, — он с тоской посмотрел в окно. — Придётся вам меня на себе катать. С такими лапками, как у крысы, я сразу отстану.
— Точно! Могучий олень, а на его спине сидит пёс и крыс! Да от такого зрелища даже единорог обомлеет.
— Ладно, шутники. Будем тренироваться, и всё у нас получится, — подытожил Поттер. — Интересно, какая форма у Вильямса. Небось, змея или жаба. В кого ещё может превратиться слизеринец?
— Вот в следующее полнолуние и проверим, — улыбался Сириус. — Если, конечно, уговорим Римуса не сидеть взаперти, а Бьёрна нарушить правила распорядка.
— Тогда Джеймс тебе придётся катать на себе ещё и его, — хрюкнул Питер, а Блэк поддержал его слегка лающим смехом.
Пока Сириус и Джеймс строили грандиозные планы по будущим приключениям, Питер лежал на своей кровати и глупо улыбался. Он доказал себе, что способен на большее, чем обычный волшебник. И пусть об этом никто не узнает, кроме друзей, но ощущение своей исключительности неожиданно тешило самолюбие толстого мальчишки. Особенно грело душу, что постоянные высказывания Макгонагалл о его бездарности в трансфигурации, теперь можно было смело засунуть ей под хвост. У него, несомненно, есть талант.
На следующий день все трое гриффиндорцев приветствовали Римуса рассказами, что теперь им не страшны его превращения в оборотня. Более того, Джеймс предложил в следующее полнолуние прогуляться по Запретному лесу. Римус сразу согласился.
Он ещё помнил ощущения, с которыми превращался в деревне оборотней и насколько тяжелее ему приходилось это делать в Визжащей хижине. Казалось, стены давили со всех сторон. Голова пульсировала, а по телу пробегали судороги, вызывая ярость и боль. Хотелось схватить себя зубами и рвать, рвать. Лишь бы избавиться от этой муки.
«Надо попробовать прогуляться с ребятами, — решил Люпин, — может и правда, в лесу обращение будет проходить легче? Лес вокруг настоящий, да и поохотиться на кроликов можно будет. Может оборотень злой, потому что голодный?»
***
Освоив и натренировав анимагическую форму, гриффиндорцы обнаружили в себе приятные изменения. Все трое стали гораздо более ловкими, чем раньше. Питер перестал быть неуклюжим, Поттер залетал на метле ещё быстрее, а Сириус стал ходить почти бесшумно, будто на мягких лапах. А ещё от него начала убегать миссис Норрис, когда они встречали вечером в коридорах кошку Филча.
Сегодня после хэллоуинского пира, друзья снова решили разыграть ненавистного Снейпа. И хотя тот никогда не плакал, гриффиндорцы между собой звали его Нюниусом.
— Клянусь, что замышляю охоту на мерзких грязнокровок! — пробормотал Блэк и на подоконнике развернулся поисковый артефакт.
— Мерлиновы кальсоны, — выругался он. — Надо попросить кого-нибудь поколдовать с картой. Мне надоело каждый раз говорить эту мерзость.
— Ну, так давай попросим Вильямса? — предложил Питер. — Я слышал, он собирается стать артефактором и рунологом.
Блэк занялся разглядыванием карты и только кивнул на предложение Петтигрю. Толстый гриффиндорец и Римус отошли немного в сторону, чтобы отслеживать возможных гостей.
— Ты его засек? — с азартом прошептал Джеймс, глядя, как Сириус водит пальцем по карте. Тот отрицательно покачал головой, ещё более внимательно всматриваясь в изображение хогвартских коридоров и закоулков. Джеймс нетерпеливо склонился над картой и тоже начал искать. Питер и Римус продолжали смотреть по сторонам. Пусть до отбоя ещё было время, но профессора могли просто поинтересоваться, зачем гриффиндорцы топчутся в пустом коридоре.
— Есть! — выпалил Блэк. — Он с Эванс и Маккинон в библиотеке сидит. Слушайте, да Нюниус совсем обнаглел, сразу с двумя девочками зажигает! Небось, журналы мод листают, а Снейп перед ними соловьём разливается, сальноволосый урод.
— Снейп? — рассмеялся Джеймс. — Тю! Да он про модные вещи не слышал никогда. Наш уродливый приятель беден, как последний нищий из Лютного. У него и кальсоны с носками наверняка одни, да на весь год. Что предлагаете сделать, парни? Надо как-то разнообразить жизнь Нюниуса, — Джеймс зло улыбнулся, разглядывая надпись «Лили Эванс» рядом с такой же, «Северус Снейп».
— Сегодня же Хэллоуин, — внезапно произнёс Питер. — А давайте их напугаем? Вампиры там, оборотни страшные. Наколдуем что-нибудь этакое. Снейп и обгадится от страха!
Люпин нехорошо покосился на Петтигрю и тяжело вздохнул.
— Да ладно тебе Римус, — толстяк немного стушевался. — Я, правда, не хотел тебя задеть, извини. Просто чем ещё его напугать можно?
— А ведь Питер хорошую идею предложил, — оскалился Блэк. — Замаскируемся под вампиров и нападём. Только надо подождать, пока он девочек в гостиную отведёт, а на обратном пути его и подловим.
— Точно, — согласился Джеймс. — Лили и Марлин, девчонки боевитые, не то, что этот слизняк. Могут и за палочки схватиться. Тогда точно нас раскроют, не будем же мы своих пугать.
Решив, кто и какую роль сыграет в предстоящем спектакле, гриффиндорцы энергично принялись готовиться. Люпин побежал в библиотеку искать заклинание материальных иллюзий. Блэк попросил старшекурсников трансфигурировать одежду и подходящий реквизит, оправдываясь, что просто хотят с друзьями попугать другие факультеты. А Джеймс и Питер отправились искать подходящее место для будущего приключения.
***
После праздничного ужина Бьёрн взял в библиотеке одну из книг, рекомендованных Флитвиком, и направился в гостиную. Там уже находилось несколько студенческих компаний. Кто-то делал домашние задания, кто-то болтал. Одни ребята обсуждали политику, команда квиддичистов чертили на большом листе план предстоящей скоро игры. Бьёрн улыбнулся Веге Блэк и поздоровался с остальными девочками, а затем заметил возле камина Лестрейнджа и Трэверса. Оба старшекурсника как раз, и были нужны Бьёрну.
— Вы что-то тайное обсуждаете? — Магнуссон аккуратно постучал в сферу приватности, наложенную Рабастаном. Тот отрицательно взмахнул головой, и Магнуссон уселся на соседнее кресло.
— О жизни говорим, — криво улыбнулся Трэверс. После смерти родителей, он как будто изменился. Стал взрослее и серьёзней. Хотя Бьёрну казалось, что всё это наносное, а так ничего не изменилось. Трэверс был жестоким и мелочным эгоистом. Но таких было много на Слизерине, и Бьёрн просто это учитывал в общении с однокурсниками, не показывая, что ему неприятно.
— У меня для вас плохая новость, — Магнуссон не стал затягивать с сообщением. — Флитвик передал, что дуэльный клуб прекратил свою деятельность. А ещё предупредил, что если нас поймают за фехтованием, то отчислят из школы. То же самое велел передать и всем остальным, кто занимается самостоятельной подготовкой. Не удивлюсь, если кто-то из наших втихаря отрабатывает боевое взаимодействие малыми группами.
Лестрейндж и Трэверс быстро переглянулись.
— Плохо, — Протянул Рабастан. — Очень плохо. Ладно мне ещё два года потерпеть сталось. А вот Вильяму, — кивнул он на Трэверса, — хоть уходи после СОВ.
— А может, и уйду, — скривился Вильям. — Там сейчас такие дела закручиваются. Кто будет ближе к лорду при смене власти, тот выше, и подымется.
Рабастан настороженно проверил целостность защиты от подслушивания и ещё немного её усилил.
— Мне тоже сегодня в письме новости прислали. Рудольфус женится на Беллатрисе Блэк, а меня отец пообещал сделать наследником рода, — блеснул глазами Рабастан. — Моргана его знает, что там в голове у моего старика творится, но мне такой расклад нравится. Может, Руди войдёт в род Блэк? Говорят, твой приятель Сириус не желает в будущем становиться лордом. Да и какой из гриффиндорца глава рода? Это все чистокровные понимают.
— Ну, ты загнул, — усмехнулся Бьёрн. — Ты про Регулуса забываешь. Наш ловец, парень не промах. Уверен, если Сириус прямо откажется наследовать род, Регулус использует свой шанс.
— Плохо, что самим заниматься опасно, — Трэверс раздражённо кинул в камин листок испорченного пергамента. — Теперь только на каникулах получится поупражняться в «настоящей» магии. Его глаза блеснули каким-то странным блеском, и Бьёрн понял, что Трэверс говорит о Тёмных искусствах.
— Ты бы был осторожней, а то на манекенах и в стенку такой магией не покидаешься. А со своим опасно, можно и убить ненароком. Это же, как боевой меч. Чик и готово.
— Ага, ты в этом разбираешься неплохо, — весело оскалился Трэверс. — Как тогда Вольфа распотрошил, так наставники мне потом всё лето нудели: «Будь холоднокровным, Вильям, не спеши. Иначе сдохнешь, как Вольф». Не переживай за меня Вильямс. Для отработки «особых» заклинаний всегда есть магглы. Этих животных на нашей земле хватает. Главное Статут Секретности не нарушать, а так развлекайся как хочешь, — и его глаза снова сверкнули зловещим блеском.
— Главное — не забывать и про приятные стороны нашей жизни, господа, — причмокнул Рабастан. — Раз отец объявит меня наследником, а Руди скоро женится, пришла пора и мне искать невесту. Пожалуй, сто́ит обратить внимание на Марлин Маккинон с вашего курса, — он лукаво подмигнул Бьёрну, наблюдая краем глаза, как помрачнел Трэверс. — Рыжая, чистокровная, весьма бойкая и красивая девушка скоро вырастет. Почему бы и нет?
Он со всё более широкой улыбкой поглядывал на Трэверса. Весь факультет знал, что тот постоянно оказывает знаки внимания Марлин Маккинон. И хотя та не особенно благоволила слизеринцу, но в то же время и не отталкивала. Вильям надеялся, что когда Пожиратели захватят власть, родители Марлин не посмеют ему отказать.
— Эмм, Рабастан. Она слишком молода для тебя, — Трэверс, в свою очередь, ехидно посмотрел на Лестрейнджа, уловив, что тот его просто подкалывает. — Тебе нужна жена с Когтеврана и постарше.
— Это почему? — Не уловил смены настроения Рабастан.
— Чтобы хоть у кого-то в вашей семье были мозги! — Трэверс постучал себя костяшкой пальца по голове. — Будет он меня подкалывать, а ещё друг!
— Ах ты, негодяй! — притворно возмутился Лестрейндж. — Вызываю тебя на дуэль будущий лорд Трэверс. Как любит говорить наш кровожадный друг Вильямс: «Чик, и всё!»
— Ах так! Ну, что ж, будущий лорд Лестрейндж, я тоже готов…
— А вот и не готов, — с усмешкой прервал смеющегося Трэверса Бьёрн. — Ты забыл? За это теперь могут отчислить из Хогвартса.
— А, точно, — засмеялись оба старшекурсника.
— Тогда мир, Вильям?
— Мир, Рабастан, — и они церемонно пожали друг другу руки.
— Ладно, парни, — встал Бьёрн. — С вами хорошо, но книга Чар сама себя не выучит. Пойду заниматься.
— С таким настроем к седьмому курсу сможешь получить звание Мастера, — ухмыльнулся Рабастан.
— Счастли́во, Вильямс, — тоже попрощался Трэверс.
Вернувшись в комнату, Бьёрн увидел там Нотта и Мальсибера, которые настраивались делать домашнее задание. Он лёг на кровать и принялся читать взятую в библиотеке книгу. Стать самым молодым мастером Чар, было неплохой идеей, хотя до этого звания, было ещё ой как далеко.