Бьёрн Магнуссон

Глава 29 Тёплая встреча старых друзей

Квиддичный стадион Хогвартса напоминал волнующееся море. Студенты всех четырёх факультетов с нетерпением ожидали решающей игры года. Под бурные аплодисменты на поле выходи́ли команды Слизерина и Гриффиндора. Тот, кто сегодня победит, наверняка завоюет кубок школы. Майское солнце весело играло на лицах болельщиков, а тёплый ветер развевал флаги факультетов на флагштоках. Скоро должны были начаться экзамены, но сейчас никто из учеников не хотел об этом вспоминать. Мадам Хуч дождалась, когда игроки подымутся в воздух. Затем выпустила из ящика квоффл и бладжеры. Затем аккуратно освободила из креплений снитч и тоже подбросила его в воздух. Крылатый мячик серебряным росчерком размазался в воздухе и исчез. Мадам Хуч поднесла к губам свисток и просигналила начало встречи под радостные вопли с трибун.

— Охотники Гриффиндора перехватывают квоффл! — доносился из будки взволнованный голос комментатора. Стадион затих в ожидании, чтобы через мгновение взорваться довольными криками:

— Гриффиндор открывает счёт! — снова закричал комментатор.— Гриффиндор всех порвёт! Львы вперёд, львы вперёд! — запустили речовку младшие курсы ало-золотых.— Чистокровные вперёд! Оторвём котятам хвост! — не замедлили с ответом их противники.

На самом деле большинству студентов было всё равно, какая команда победит. Они просто наслаждались прекрасной погодой и чувством азарта. Что совершенно не мешало студентам всей школы подскакивать и вопить, когда одна из команд забивала мяч в кольца.

— Какие планы на лето? — лениво спросил Мальсибер, наблюдая, как ловцы обеих команд барражируют на самом верху в поисках снитча. Он вытащил фляжку со сливочным пивом и начал разливать напиток по трансфигурированным тут же стаканчикам.

— Отец обещает летом поучить меня серьёзной магии. Говорит, что мы уже сейчас должны уметь постоять за себя, — ухмыльнулся Нотт, принимая с благодарностью пиво.

— Конечно, нам следует усиленно готовиться к взрослой жизни, — важно отозвался Эйвери. — Мой отец наймёт на всё лето специалиста из Германии.

— А я все каникулы буду помогать маме с магазином во Франции, — вздохнула Вега.

Тут все снова дружно подскочили, приветствуя криками забитый гол.

— Я бы тоже хотела во Франции побывать, — поправила розовый беретик Долорес Амбридж. — Жаль, что родители решили развестись. Этим летом нам всем будет не до поездок, — девочка покраснела, подумав, что это прозвучало слишком откровенно. Правда, на её тихий голосок никто не обратил внимания.

— Регулус Блэк видит снитч! — внезапно завопил комментатор, и трибуны одновременно ахнули. Ловец Слизерина мчался как стрела, чуть ли не вертикально вниз, а, отставая от него на полкорпуса, летел Джеймс.

— Поттер! Поднажми! — кричали Гриффиндорцы.

— Блэк! Слизерин! — орала трибуна змеиного факультета.

Остальные болельщики тоже вопили, поддавшись общему настроению, хотя и не так неистово.

Ветер свистел в ушах Регулуса. Он видел перед собой сверкающий крылышками снитч и чувствовал, как Поттер тщетно пытается выжать из своей метлы всё возможное, чтобы его догнать. Наконец, его рука сомкнулась вокруг крылатого мячика, и Регулус дёрнул на себя ручку метлы, в последний момент уходя от столкновения с поверхностью. Поттер разочарованно выругался, чуть не пропахал землю и кубарем покатился по полю.

— Да! — в едином порыве закричали слизеринцы, да так, что даже в Запретном лесу взлетели вороны с деревьев.

— Победила команда Слизерина, — раздался унылый голос комментатора. — Регулус Блэк поймал снитч…

— Блэк! Блэк! — продолжала скандировать толпа, а приземлившаяся команда победителей подхватила мелкого второкурсника и начала его качать, подбрасывая над головами. С трибуны на поле горделиво спускался Гораций Слизнорт, сверкая улыбкой.

— Я конечно рад, что мою фамилию так чествуют, — наклонился Сириус к уху Люпина, рассматривая веселящихся на поле слизеринцев, — но только не в этом случае. Не зря Джеймс говорил, что хочет играть охотником. Для ловца он уже слишком тяжёл.

— В следующем году мы обязательно возьмём кубок, — сердито стукнул по лавке Петтигрю. — Эх, если б Джеймс первым увидел снитч, то твой брат, Сириус, нипочём бы его не догнал.

***

Бьёрн не пошёл на сегодняшний матч и сейчас с больши́м трудом отбивался от Флитвика, который методично забрасывал его самыми разными заклинаниями. В начале года маленький профессор сказал Дамблдору, что занимается с Бьёрном индивидуально, пусть и не планирует делать его личным учеником. Он объяснил это тем, что у мальчика есть огромный талант к чарам и будет неправильно, если не помочь Вильямсу его раскрыть в полной мере.Несмотря на опасения полугоблина, Дамблдор не только не запретил ему заниматься с Бьёрном индивидуально, более того, он попросил Флитвика добавить ему нагрузку.

— Раз так, Филиус, я бы хотел, чтобы вы подготовили мистера Вильямса к выступлению на дуэльном турнире, — Дамблдор дружелюбно улыбнулся полугоблину. — В следующем году он пройдёт во Франции.

— Простите, директор, но мальчик ещё так молод! — удивился Флитвик. — Вильямсу не хватит сил, чтобы сражаться со старшими волшебниками.

— Я понимаю вас, Филиус, — усмехнулся в бороду Дамблдор. — Ведь это серьёзный вызов вашим педагогическим талантам. Зато представьте, что все будут говорить потом: «Хогвартс — лучшая школа магической Европы!» — вот что будет во всех газетах. Вы в своё время тоже начали выступать примерно в таком же возрасте.

— Я был на два года старше, — покачал головой Флитвик, но Дамблдор только отмахнулся.

— Ему уже четырнадцать, а в следующем году будет пятнадцать. Вполне нормальный возраст, для того, чтобы проявить себя в спорте. Пусть его магический источник такой же, как у прочих детей, но он очень насыщенный. Силы мальчику не занимать.

— Хорошо, директор, — сдался Флитвик, — я поговорю с мистером Вильямсом.

И вот сейчас он продолжал усердно гонять Бьёрна по дуэльному залу. Наконец, после очередной мгновенной атаки, Магнуссона отбросило в сторону, и он покатился по помосту, вместе с тем не теряя палочку и чувства пространства. «Да как он так ловко чередует заклинания?» — разозлился Бьёрн, поднялся на одно колено и упрямо посмотрел на профессора. Флитвик словно прочитал его мысли и весело ухмыльнулся.

— Заклинания вы знаете хорошо, мистер Вильямс, — маленький профессор опустил палочку и подошёл к Бьёрну. — В следующем году мы начнём изучать самые распространённые на дуэлях связки и комбинации заклинаний. Вы сможете читать противника как открытую книгу. Сможете оценивать его внешние данные, магическую силу и скорость. Несколько секунд, а для мастера даже мгновений порою достаточно, чтобы продумать стратегию. На высшем уровне понимание рисунка боя возникает само собой. Со стороны может казаться, что дуэлянты танцуют, а не сражаются.

— Поэтому вы так легко меня победили? — поморщился Бьёрн. — Вы словно знаете, что я буду делать дальше.

— Так и есть, мистер Вильямс, — заулыбался довольно полугоблин. — Вам нужен опыт дуэлей. Тогда вы сможете чувствовать, какое заклинание или связку лучше всего использовать в конкретном случае. Жалко, что летом вам негде заниматься.

— Я что-нибудь придумаю, профессор, — Бьёрн растрепал волосы и вложил палочку в ножны. — В конце концов, многократные повторения простого «Экспеллиармуса», способны сделать его опасным оружием.

— Действительно, мистер Вильямс, — улыбнулся Флитвик, — но не забывайте про запреты Министерства. Так что упражняйтесь без палочки, чтобы не навлечь на себя неприятности.

Подходя к гостиной факультета, он услышал радостный рёв толпы. «Неужели мы выиграли кубок?» — удивился про себя Бьёрн и резко отворил дверь. Гостиная была забита людьми. Все громко говорили, перебивая друг друга. Почти у всех в руках были бутылки со сливочным пивом или с чем-то покрепче. Как только Бьёрн появился, ему тут же сунули в руку бутылку, и разгорячённый Лестрейндж хлопнул его по плечу.

— Наши выиграли, Бьёрн! Мы взяли этот Мордредов кубок, несмотря на все потуги Гриффиндора. Слизеринцы — лучшие.

— Да! — заревела толпа, заглушая окончание его фразы.

Бьёрн стукнулся бутылкой с Рабастаном и весело кивнул приятелю. Что говорить, победа родного факультета всегда радует. И, несмотря на дружбу с Поттером и прочими гриффиндорцами, прежде всего он желал победы своим.Регулус Блэк, лицо которого выражало полнейший восторг, сидел в центре гостиной с остальными членами команды. Капитан Эмма Венити в очередной раз прижала его голову к своей пышной груди и счастливым голосом проворковала:

— Какой ты молодец, Регулус. Какой ловец у нас теперь есть!

Остальные игроки тоже не отставали от своего капитана. Одни хлопали Блэка по спине, а кто-то пророчил ему место в профессиональной лиге. Бьёрн с усмешкой наблюдал за царившим в гостиной бедламом, а потом наклонился к Гринграссу и спросил, перекрикивая шум:

— Георг. Может сказать домовику, чтобы принёс ещё угощений из Хогсмида?

Тот посмотрел на Бьёрна хмельным взглядом и показал большой палец, в знак полного одобрения. Магнуссон отошёл в сторону, вызвал Типли и попросил его купить в магазинах побольше выпивки и закуски. На столах, будто из воздуха, появилось угощение и бутылки с огневиски и сливочным пивом. Толпа слизеринцев одобрительно взревела. Веселье вспыхнуло с новой силой.Завтра начиналась подготовка к экзаменам у всех, хотя действительно серьёзной она была только у пятых и седьмых курсов. Подавляющее большинство студентов заранее запаслось «Противопохмельными» зельями и сейчас пили все, до чего могли дотянуться. Однако Слизерин есть Слизерин. Поэтому, несмотря на алкоголь, играющий в крови у большинства учеников зелёного факультета, все они выглядели более чем достойно, и никто не позволял себе лишнего.

— Спасибо Вильямс, отличная идея! — Гринграсс прорвался сквозь празднующую толпу и приобнял Бьёрна за плечи. — Клянусь Мерлином, этот вечер мы надолго запомним!

Магнуссон отсалютовал старосте стаканом, и когда тот снова затерялся в толпе, то решил, что пора уже идти отдыхать. Профессор Флитвик вымотал его сегодня, заставив почти до дна опустошить источник. По дороге в спальню Бьёрн обменялся понимающими взглядами с Вегой, которая сидела в плотном ряду подруг, на диване, и поплёлся в спальню. Здесь уже оказался Снейп, который предпочёл не веселиться со всеми а, лёжа на кровати, читал «Вестник зельевара».

— А ты что не празднуешь со всеми? — удивился Бьёрн, доставая из шкафчика полотенце и пижаму.

— Я не все, — пробурчал Северус. — Чего там веселиться? Не люблю квиддич.

— Дело не в квиддиче. Я тоже его не понимаю. Просто радуюсь за наших, — сказал Бьёрн, направляясь в душевую комнату. — Не игнорируй коллектив, Снейп. Ты же слизеринец, в конце концов. Думай о выгоде, если не можешь просто радоваться за факультет. Сегодняшние мальчики и девочки завтра станут лордами и леди. Даже если ты прочно решил связать жизнь с зельями, гораздо проще будет продавать свой супчик среди знакомых аристократов, а не с лотка в Лютном.

— Я не варю супчик! — Снейп мгновенно вспыхнул, но что там он бурчал дальше, Бьёрн не расслышал, так как закрыл за собой дверь. Магнуссон до сих пор не мог понять, как же Снейп угодил на Слизерин, с таким-то тяжёлым характером?

Когда умытый и готовый ко сну Магнуссон вышел из душевой, кровать Снейпа была плотно завешена балдахином. «Ну и чёрт с тобой», — с ухмылкой подумал Бьёрн, забираясь под одеяло.

***

В гостиной Гриффиндора тоже шло веселье, несмотря на проигрыш. Красно-золотые долго грустить не умели. Поэтому сначала все выпили за то, чтобы больше не проигрывать никому, а через час уже поднимали стаканы за будущие победы.

— Когда-нибудь наши дети тоже будут учиться в Хогвартсе, — для того, чтобы прийти в благодушное настроение Блэку хватило маленького стаканчика огневиски, который он утащил у замешкавшегося старшекурсника.

— Сириус! Какие дети? — рассмеялся Джеймс. — Я до тридцати лет жениться не собираюсь. Зачем нам вешать это ярмо на шею? На свете столько прекрасных девушек, которые пока не пали к нашим ногам.

— Ага, — глаза Блэка хитро прищурились, — только Лили тебя ждать не будет. И падать куда-то не планирует. Может, ей твои ноги не нравятся, хи-хи. Вон за того же Нюниуса выскочит, если будешь менжеваться.

Лицо Поттера тут же посуровело, и он перевёл взгляд на Лили, которая весело общалась с подружками. Огненно-рыжие волосы и невероятно яркие зелёные глаза, в который раз, заставили Джеймса смутиться и грустно вздохнуть.

— Красивая, настоящая ведьма! Жаль, что она даже внимания на меня не обращает, — он сделал большой глоток сливочного пива и чуть не подавился. Его глаза выпучились, и он с возмущением уставился на Блэка.

— Сириус! Ты что туда налил, огневиски?

— Это Питер и Римус решили пошутить, — отбрехался Блэк, спрятав лицо в ладошках. Благо Петтигрю и Люпин уже ушли спать, и возразить ему никто не мог. — Мы с ними огневиски во все бутылки немного подмешали. Думаешь, почему о поражении команды уже все забыли?

— Ну, вы даёте… — Джеймс покачал головой, но потом ухмыльнулся и сделал ещё один долгий глоток. — А, не страшно, мы ещё выиграем у слизней.

Ближе к полуночи, половина гриффиндорцев ушла спать, а старшекурсники пошли искать продолжение праздника. Правда, только спустившись с лестницы, они увидели Аргуса Филча. Завхоз покачал головой, но вызывать дежурного профессора не стал, просто загнал всех обратно за портрет «Полной дамы», которая охраняла вход в гостиную.

— Повезло нам, парни. Мать-магия спасла, не иначе, — протрезвевшие старшекурсники даже не поняли, как очутились в кроватях. — Старый Прингл по-любому бы розог прописал и неделю отработок назначил.

***

А на следующий день начались экзамены. Бьёрн стоял у кабинета трансфигурации и ждал своей очереди. Зайдя внутрь, он увидел декана Гриффиндора, которая с непередаваемым выражением лица смотрела на черепаху, которая весело посвистывая, ползала по столу, а из-под панциря в том месте, где предполагалось наличие хвоста, шёл дымок.

— Кхм, проходите, мистер Вильямс, — Макгонагалл взмахом палочки вернула чайнику первоначальную форму. — Возьмите вот этот пергамент, — она магией перенесла к Бьёрну свиток. — Вам нужно за пять минут ответить на все вопросы. Это первая половина задания. А вторая — надо превратить чайник в черепаху. От достоверности превращения будет зависеть итоговая оценка. Приступайте!

Бьёрн не стал медлить. Он сразу же развернул свиток с вопросами, достал перо и в быстром темпе принялся записывать ответы. Обладая хорошей памятью, каких-то сложностей в выполнении этого задания, он не видел.

— Время, — сухо произнесла Макгонагалл, и свиток сам собой вылетел из-под руки Бьёрна. — Приступайте к практической части, мистер Вильямс.

Магнуссон взмахнул палочкой и произнёс заклинание. Вместо чайника, на столе преподавателя вновь появилась черепаха, но в этот раз совершенно обычная. Такую же как-то украли из зоопарка приютские мальчишки и хотели сварить ночью в столовой. Бьёрн не знал, чем закончилось дело в тот раз, но вид несчастной животины запомнил. Черепашка тут же спряталась, оставив на обозрение только панцирь.

— Замечательно, мистер Вильямс, — удостоверила Макгонагалл, позволив себе мимолётную улыбку. — Внешний вид, поведение — всё соответствует. Будьте добры, пригласите следующего ученика.

В таком же ритме пролетела целая неделя. Только в последний день перед выходными, утомлённые студенты смогли выдохнуть.

— Господа, поздравляю всех с окончанием третьего курса, — со счастливой улыбкой, облегчённо потянулся Мальсибер. — Нас ждёт праздничный ужин, а завтра поедем домой.

— А там снова за уроки, — скривился Нотт. — Это Снейпу и Вильямсу повезёт. Каникулы, отдых, — он тяжело вздохнул, положив руки за голову. — А мне и тебе, дружище, предстоит изучать нелёгкую науку управления мэнором. Отец уже прислал поздравление с окончанием курса. Сказал, что ждёт меня с нетерпением.

— Так радоваться надо Джефри, — ухмыльнулся Бьёрн, развернувшись на кровати к ребятам. — И ты, и Фред узнаете что-то новое в работе домовиков. Научитесь чистить конюшни. А ещё клетки гиппогрифов и единорогов. Я слышал, ваши семьи их разводят.

— Да иди ты, Вильямс, знаешь куда? — хором завопили мальчишки. — А давай к нам в гости? Заодно и поможешь.

— Ну, что вы, благородные сэры, — Бьёрн со смехом увернулся от прилетевших подушек. — Как я могу лишить вас такого продуктивного отдыха? Да никогда в жизни!

— Между прочим, пора идти на ужин, — Снейп оторвался от журнала и с неодобрением посмотрел на веселящихся парней.

В Большом зале горели свечи, преподаватели уже сидели за столом. Когда студенты бурной толпой начали заполнять свои места, Дамблдор с улыбкой оглядел профессоров.

— Я завтра с утра улетаю на очередное заседание Международной Конфедерации Магов. Минерва, пожалуйста, проследите, чтобы все студенты благополучно покинули Хогвартс. Я вернусь через несколько дней, а до той поры, надеюсь, вы подготовите все отчёты по сданным экзаменам. Конечно, по выпускникам все данные уже в Министерстве, но нам свести всё по другим курсам.

Макгонагалл пообещала, что всё сделает и проконтролирует работу остальных профессоров. Дамблдор встал из-за стола и вышел к трибуне, на которой анимированная фигурка совы расправила крылья, словно пытаясь обнять весь обеденный зал.

— Дорогие ученики! — громко произнёс Альбус, и шум в зале немедленно стих. — Я хочу поздравить вас всех с окончанием учёбы. Нашим выпускникам я от души желаю найти свой путь. Стать надёжной опорой родителям и добиться успеха в любой области, которую вы для себя изберёте. Пусть доброта́, честность и справедливость, станут вашими путеводными звёздами. А дружба и взаимовыручка сохранится среди вас и после школы.

Под громкие аплодисменты, провожающие его до стола, Альбус вернулся на место. Ярко сверкнув голубыми глазами, он поднял руку и провозгласил:

— Да начнётся пир!

Немедленно на всех столах появилась еда в золотых блюдах, и по залу начали разлетаться сладостные ароматы. Живот Снейпа громко буркнул, заставив его соседей презрительно поморщиться. «Конечно, — зло подумал Северус, накладывая мясо на тарелку, — это не вам всё лето есть один суп на воде». Ему ужасно не хотелось возвращаться домой.

Вечно хмельной Тобиас, казалось, высасывал все силы из его матери. Своим постоянным пьянством, побоями и громкими скандалами, он держал Северуса в напряжении. Даже компания Поттера не вызывала у Снейпа столько отрицательных эмоций. Он решил, что в очередной раз попробует убедить мать бросить отца.

«Неужели у неё совсем нет гордости?» — Снейп быстро поглощал пищу, не глядя по сторонам. Она с детства воспитывала его, что они, маги, гораздо выше по уровню развития, чем магглы. Так почему же она сама вышла замуж за это ничтожество? Только потому, что он первым ей предложил?

— Снейп, веди себя прилично, — отвлёк его насмешливый голос Трэверса. — Мечешь всё подряд, как мантикора. Уймись. А то, глядя на тебя, даже у гриффиндорца аппетит пропадёт.

Снейп зыркнул на старшекурсника, но что-то съязвить в ответ не посмел. Трэверс отличался злопамятным характером. А после смерти родителей стал значительно жёстче. Такому нахамишь, он запомнит и отомстит при случае.

— Всё, Трэверс, готовься быть старостой в следующем году, — ухмыльнулся Бьёрн. — Так ответственно подходить к дисциплине за столом, не каждый способен.

— Поговори мне, Вильямс, — неохотно пробурчал тот. — Будешь умничать, на седьмом курсе я тебя предложу в старосты.

— Уел, — признал Бьёрн. — В старосты я не хочу. Там, помимо крутой ванной комнаты, ещё много работы будет.

— Нет, мелкий, — радостно оскалился Трэверс, — я тебе припомню.

После ужина все отправились собираться к завтрашнему отъезду на каникулы. Профессор Флитвик передал Бьёрну целый свиток с заклинаниями, которые надо было выучить за лето, хотя и предполагал, что у него вряд ли получится что-то освоить в приюте.

«Но вдруг он проводит лето у кого-нибудь из магического мира?» — постарался себя утешить маленький профессор. Слова Дамблдора о том, что он должен подготовить Вильямса к международному турниру по дуэлям, давили на Флитвика тяжким грузом.

***

Лорд Волдеморт с презрительной ухмылкой дочитал послание Дамблдора. Старый маразматик писал о мире и дружбе, призывал прекратить бессмысленное противостояние. Обещал даже посодействовать в вынесении более мягкого приговора, если Риддл признается в своих преступлениях и добровольно сдастся в ДМП. Взмахнув палочкой, Том испепелил письмо и заливисто расхохотался: «Старый идиот! Всё же время не добавляет людям разума, особенно если его там изначально было немного». Он с удобством устроился в кресле и принялся разбирать доклады.

Через несколько дней у него зачесалось в носу и Риддл чихнул. Искры из ноздрей стали неприятной неожиданностью, заставившей сердце похолодеть. Волдеморт немедленно связался с Абраксасом и попросил вызвать семейного колдомедика. Пока Малфой суетился, Риддл обнаружил на теле первые признаки фиолетово-зелёной сыпи. Ему стало понятно, что он каким-то образом умудрился подхватить «Драконью оспу».

Вызванный колдомедик подтвердил его мысли. Целитель то и дело промакивал платочком вспотевший лоб, а затем всё же признал, что болезнь развивается слишком стремительно. Он сразу же ввёл в руку Волдеморта большую дозу «Противодраконьей сыворотки», но радовать вызвавших его волшебников не спешил.

— Такое нетипично быстрое развитие этой болезни скоро может стать жизнеугрожающим, мой господин, — бледный колдомедик низко поклонился, стараясь скрыть испуг. — «Драконья Оспа» смертельно опасна для взрослых волшебников. Я так понимаю, вы не болели ею в детстве?

Волдеморт отрицательно покачал головой.

— У нас есть множество случаев, когда течение болезни оканчивалось смертью, — колдомедик снова побледнел.

— Да что вы такое говорите? — всплеснул руками Малфой, который присутствовал при осмотре. — Лорд Волдеморт не может умереть от детской болезни. Наш господин — сильнейший в мире волшебник!

Колдомедик снова вытер вспотевшее лицо и неуверенно промямлил:

— Несомненно, лорд Малфой. Однако статистика показывает, что, в подобном случае, от смерти не застрахован никто.

— Спасибо, целитель, вы свободны, господа, — холодно произнёс Волдеморт, взмахом руки отпуская обоих волшебников, и подумал: «Как же это всё не вовремя. Но если медик говорит, что болезнь может быть опасна, лучше на всякий случай подготовить ритуал».

Он тут же трансгрессировал в Слизерин-мэнор и с некоторым страхом понял, что сильно ослаб. Такие неприятные чувства при аппарации он не испытывал с седьмого курса, когда первый раз попробовал переместиться самостоятельно. О том, где он мог заразиться, Риддл решил подумать позже. Сначала требовалось подстраховаться.

Чаша Пуффендуй стояла на месте, пентаграмма на полу не потеряла своих свойств, всё было в порядке. Даже если он внезапно умрёт, то благополучно возродится снова, как и в первый раз. Волдеморт стал мысленно перебирать воспоминания. Требовалось выяснить, кто мог послужить источником заражения. Наверняка это был кто-то из его людей.

Мельком взглянув на себя в зеркало, Риддл заскрипел зубами от злости. Из зазеркалья на него смотрела перекошенная бледная рожа, вся покрытая фиолетовыми и зелёными прыщами, из которых сочился гной. Появляться в таком виде перед последователями было губительно для авторитета. Сейчас большинство Пожирателей Смерти считали его величайшим магом современности, практически вторым Мерлином. А если выяснится, что он в чём-то такой же, как все остальные, это может фатально повредить тому ореолу величия, который он культивировал среди последователей.

Раздражённый Волдеморт кинул «Бомбарду» в зеркало, и оно разлетелось осколками, зазвеневшими по камню. Внезапно сжалось сердце. Тело стало ватным. Последнее, что зафиксировали глаза Риддла — был быстро приближающийся пол, с осколками зеркала.

***

Заседание Международной Конфедерации Магов подошло к концу. К верховному магу подошёл представитель Англии, Альбус Дамблдор.

— Уважаемый председатель, я бы хотел получить разрешение МКМ на посещение Геллерта Гриндевальда.

— И зачем вам этот убийца? — удивлённо проговорил старый маг. — Честно признать, я не в курсе даже насчёт того, жив ли бывший тёмный лорд или нет.

— У меня в школе учится мальчик, который вероятно, является его родственником, — пояснил Дамблдор. — Возможно, у Гриндевальда были дети, о которых никто не знал, а это его внук. Вы же понимаете, что мальчик к совершеннолетию способен унаследовать слишком много имущества, украденного по всему миру господином Гриндевальдом. Я считаю, что наследство такого человека, как тёмный лорд, должно́ до последнего кната пойти на возмещение страданий мирового сообщества. Всех тех несчастных магов, которые потеряли жизнь и имущество в той войне.

— То есть вы хотите ограбить мальчишку? — усмехнулся председатель. — А деньги положить в карман себе и своим англичанам?

— Что вы! — притворно возмутился Альбус, раздражённо сверкнув глазами. — Я хочу потратить это золото на благо всего магического сообщества. Мне самому уже давно неважно, сколько всего хранится в моём сейфе.

— Ну, хорошо, — председатель поднял руки, словно защищаясь. — Считайте, что разрешение у вас есть. Однако гоблины не примут никаких записок, воспоминаний и крови, даже если она отдана добровольно. Гриндевальд только лично может взять золото в хранилище. Или же это должен сделать его кровный родственник после того, как Гриндевальд признает перед магией своим наследником этого волшебника и умрёт. Но таких нет. Уж поверьте, об этом давно бы узнали. Или вы думаете, что германцы и прочие пострадавшие не пытались их отыскать? Известна только старая писательница, которая шага не сможет ступить без вашего дозволения. А гоблины надёжно хранят свои тайны, спрятанные под клятвы, что гораздо страшней Непреложного обета. Наложить на Гриндевальда «Непростительное» и заставить отдать всё, что он награбил со своим Аненербе за годы правления, тоже не выйдет. Это уже пробовали сделать ещё тогда, после вашей дуэли. Тёмный лорд Гриндевальд имеет защиту против любого подчинения. Ему даже маггловские наркотики пытались вводить, а он только смеялся. Так что в итоге его навсегда замуровали в его родовом замке, который тот сам же и превратил в идеальную тюрьму.

— Однако охрана дежурит по-прежнему? — удивился Дамблдор.

Несмотря на то, что он ежегодно собирал весьма немаленькие суммы с Батильды Бэгшот и якобы передавал приветы от Гриндевальда, Альбус на самом деле ни разу не был в Нурменгарде после войны. Он немного опасался смотреть в глаза бывшего друга. Ведь Альбус давно понял, что гораздо милосерднее было убить Геллерта на дуэли, чем заставить провести его столько лет в одиночке.

— Аврорат дежурит, — кивнул председатель. — Да только охраняют они, скорее, его от мира, чем мир от него. Слишком много на свете людей, желающих прославиться убийством самого страшного тёмного мага этого века. Пусть тот даже не может там использовать магию. Вы бы знали, сколько мстителей пришлось останавливать, особенно в самом начале.

— Спасибо, председатель, — Дамблдор степенно огладил бороду. — Если у меня всё получится, я дам вам знать.

— До свидания, Дамблдор, — улыбнулся старый маг. — Надеюсь, когда-нибудь вы будете готовы занять моё место в МКМ. Призна́юсь вам честно, я устал от всей этой суеты.

Дамблдор попрощался и поспешил в секретариат, чтобы поскорее забрать разрешение. На следующий день он появился на аппарационной площадке среди заснеженных пиков. Маленький одноэтажный посёлок, возле самой горы, в которой был построен Нурменгард, пестрел аккуратными крышами и зелёными газончиками вокруг домов. Всё это напоминало Дамблдору ядовитую плесень на завонявшемся трупе. Он брезгливо осмотрел посёлок и нашёл взглядом дом местного командира стражи. Подойдя к двери, Альбус требовательно постучал.

— Чего надо? — на Дамблдора недружелюбно смотрел невысокий кряжистый волшебник в форменной одежде швейцарских авроров. Пола куртки была заправлена в штаны, а те были заправлены в сапоги. Подобное небрежение внешним видом заставило Альбуса передёрнуться от омерзения.

— У меня есть разрешение на визит к мистеру Гриндевальду, — лаконично ответил Дамблдор, стараясь не находиться слишком близко к собеседнику. От местного начальника воняло дешёвой сивухой.

Тем не менее, когда аврор потянулся за разрешением, Дамблдор сделал шаг вперёд и вложил его в руку швейцарца. Тот внимательно изучил разрешение, достал палочку и выполнил несколько специальных заклинаний, позволяющих проверить подлинность письма.

— Подлинное, — заторможенно пробормотал аврор и с изумлением посмотрел на Дамблдора. — Однако его уже лет двадцать никто не навещал. Зачем вам понадобился тёмный маг, господин... Дамблдор? — аврор ещё раз прочитал фамилию в письме.

— Хочу узнать у него кое-что, — подумав, ответил Альбус.

— Гы-гы, — грубо рассмеялся швейцарец. — Говорят, первые десять лет у него все кому не лень пытались выведать, куда он спрятал сокровища и артефакты. Ведь его шайка почти весь мир смогла поставить на колени. Даже не представляю, сколько золота они могли спрятать. Говорят, что Пифии Греции оказались не в силах увидеть, куда он и его последователи дели сокровища. Только гоблинские подземелья защищены от них, это все знают. Но мерзкие коротышки разводят руками, ссылаются на договор с волшебниками. Появится наследник и сможет забрать золото. Может, вы, поэтому и не убили его, мистер Дамблдор? — небритый аврор вдруг посмотрел на Дамблдора совершенно трезвыми глазами.

— Ну вот почему никто не верит в милосердие? — Альбус скорбно взглянул на небо. — Я светлый волшебник, а убийство разрывает душу. У Геллерта было время раскаяться. Я уверен, что сейчас он давно не тот беспощадный тёмный маг. Тюрьма изменила его душу. Гриндевальд, вероятно, стал мягче, добрее. Может быть, он давно сошёл с ума от одиночества и осознания всей тяжести своих преступлений. Кто знает?

— Ладно, мистер Дамблдор. Не хочу вступать в полемику о добре и зле. Мы просто охрана этого злодея.

Он порылся в карманах и выудил обычный золотой ключик, наподобие тех, что выдавали гоблины в банке.

— Вот пропуск в крепость. Камера Гриндевальда на самом верху. Пока ключ у вас в руке, магия Нурменгарда вам не страшна. Дверь камеры откроется, как только вы приложите руку к отмеченному светящимся контуром кирпичу. Возвращать его не надо, он исчезнет сразу, как вы покинете Нурменгард.

Дамблдор забрал ключ и направился по узкой тропинке в гору. Через двадцать минут он уже стоял у монолитной стены, за которой начиналась крепость. На стене мерцал магический контур, к которому Альбус приложил ключ. Немедленно в монолитной скале образовалась дверь, а дальше, в глубине коридора, стали вспыхивать факелы на стенах.

Ещё через полчаса, побродив по запутанным полутёмным переходам, Дамблдор всё же добрался до нужного места и приложил руку к очередной стене. Дверь растворилась в воздухе, и Альбус увидел каменное помещение с теряющимся в вышине потолком и узким зарешеченным окошком на приличной высоте. К одной из стен на цепях крепилась кровать. На ней в позе лотоса сидел заросший седыми волосами бродяга, в котором Альбус, как ни старался, но так и не смог узнать Гриндевальда.

— Геллерт? — охрипшим от волнения голосом, позвал Дамблдор. — Ты меня узнаёшь?

Оборванец очень медленно открыл глаза и безэмоционально посмотрел на него.

— Это же я, Альбус. Ты помнишь меня? — снова спросил Дамблдор. — Я пришёл поговорить. Как в старые добрые времена. Мы были друзьями в юности. Ты и я…

Презрительная ухмылка перечеркнула осунувшееся лицо Гриндевальда, и он снова закрыл глаза, показывая, что общаться не намерен.

— Я не хочу причинять тебе боль, Геллерт, — печально вздохнул Альбус, поправляя мантию, — но мне нужны ответы на мои вопросы. Не заставляй меня причинять тебе боль. Расскажи мне правду.

Гриндевальд продолжал молча сидеть, только начал покачиваться из стороны в сторону. Это смотрелось жутко, и тогда Дамблдор со вздохом достал палочку. Слегка покривившись, Альбус тем не менее произнёс:

— «Круцио!»

Ударом заклинания Гриндевальда снесло с койки, и он забился на полу в агонии, разбивая в кровь голову о камни. Дамблдор уже было собрался остановить пытку, когда вокруг Геллерта появилось жёлтое свечение, его подняло в воздух и снова вернуло на койку. Травмы начала зарастать, и через несколько секунд Гриндевальд выглядел так же, как и пять минут назад. Самое удивительное, что луч «Круциатуса» сразу погас, как только тело Геллерта на полу засветилось. «Что это за магия? — оторопел от удивления Дамблдор и нахмурился, — а если попробовать так?»

Он снова поднял палочку и начал колдовать, накладывая на Гриндевальда одно заклятье за другим. Все они действовали безупречно, Геллерт орал от боли или истекал кровью. Однако как только боль и травмы доходили до какого-то предела, всё прекращалось, а тело Гриндевальда восстанавливало первоначальное состояние.

Через два часа Дамблдор растерянно посмотрел на бывшего друга. Он испробовал на нём всё. Ну, кроме смертельных заклинаний, пожалуй. Однако Геллерт только презрительно скалил щербатый рот, периодически сплёвывая кровь из прокушенной губы, и хихикал.

— Ты ещё не устал, дерьмо тролля? — выплюнул Гриндевальд, когда в зарешечённое окошко проник лунный свет. — Шайсе. Как отвратительна твоя морда, Альбус. Ты похож на больную обезьяну, только с бородой. Жалкое зрелище, du alter schwuchtel.

Дамблдор зло посмотрел в насмешливые глаза бывшего друга и со всей силы ударил легилименцией. Он мгновенно провалился в сознание Гриндевальда и закружился в калейдоскопе воспоминаний о примитивном быте заключённого, стремясь прорваться всё глубже. Однако кроме однообразной картинки, как Геллерт проводит бесконечность в каменном мешке, в сознании Гриндевальда не оказалось ничего. Дамблдор разочарованно вынырнул из разума Геллерта и почувствовал, как по подбородку бежит тёплая кровь. Выругавшись, он немедленно наложил заклинание, останавливающее носовое кровотечение, и уничтожил все следы перенапряжения.

Гриндевальд минуту сидел неподвижно, а потом его глаза стали осмысленными, а лицо вновь искривилось в жутком оскале:

— Как я соскучился по тебе, мой сладкий. Только что-то твои ласки перестали доставлять мне удовольствие, Альби. Шайсе! Наверное, ты постарел, — и Гриндевальд разразился безумным хохотом, перешедшим в кашель.

— «Круцио!» — рявкнул взбешённый Дамблдор, и Геллерт снова упал на камень. Не став дожидаться, пока магия восстановит его тело, Альбус прекратил пытку и зло сверкнул очками.

— Мне нужны ответы, Геллерт. Иначе я, клянусь, отрежу голову твоей тётке. Думаю, Батильда будет рада узнать, кого сто́ит благодарить за смерть в последний миг своей никчёмной жизни. А ведь есть ещё мальчишка. Кем тебе приходится Вильямс? Отвечай! И только попробуй солгать, я это сразу почувствую, — зло оскалился Дамблдор. Сейчас он ненавидел Гриндевальда до темноты в глазах и шума в голове. Прокля́тая тварь, он снова стоит между Альбусом и Высшим благом.

Если бы его сейчас видел кто-нибудь из Ордена Феникса, или упаси Мерлин, профессора из Хогвартса, они бы очень изумились облику своего лидера. Лицо великого светлого волшебника кривилось яростью, борода была похожа обоссаный галстук парижского клошара. Его пальцы, покрытые пигментными пятнами, скрючились, как когти у хищной птицы, а магия источника меньше всего походила на светлую.

— Шайсе! Я не знаю никакого Вильямса, — выплюнул Гриндевальд. — Ты идиот, Альбус! Я всегда так считал. Мерзкий бородатый тупица! Можешь убить и тётку, и этого щенка, да хоть всю Англию уничтожь. Мне плевать на них всех. А лучше убей меня. А-ха-ха-ха!

— У тебя были дети? — Дамблдор впился в бегающие глаза Гриндевальда, напрягая всю возможную силу, чтобы уловить мельчайшие отголоски лжи.

— Шайсе! — снова выругался Гриндевальд. — У меня никогда не было детей, ни родных, ни приёмных! Я один, как и ты, дерьмо тролля!

Дамблдор понял, что тот не солгал ни единым словом, и длинно выругался, мешая английские и французские выражения.

— Что, мой сладкий? — насмешливо скривился Гриндевальд. — Ты что-то не учёл? Ай-яй-яй, великий светлый волшебник ошибся, мать-магия. Шайсе, какая досадная неприятность!

— «Круцио!», — заорал во весь голос Дамблдор, в бессильной злости. Он с явным удовольствием наблюдал, как корчится на полу Гриндевальд. Правда, длилось это недолго. В судорогах тот, будто специально, разбил себе голову, и бывшего тёмного лорда снова окутало золотое свечение, уничтожая «Пыточное» заклинание.

— Ты сошёл с ума, Геллерт… — выдохнул Дамблдор с брезгливым изумлением и как-то резко остыл. — Я-то думал, ты пытаешься издеваться надо мной, и лишь теперь понял. Время не пощадило твой разум, бывший тёмный лорд, бывший друг. Ты всё же нашёл свой способ уйти от возмездия. Ты убил в себе разум!

Гриндевальд насмешливо смотрел на Дамблдора, скрестив на впалой груди худые руки, и качался на кровати. Его худая фигура в лохмотьях, забрызганных кровью, внушала Альбусу отвращение, а седая всклокоченная борода казалась бурой в полумраке камеры. Только правый голубой глаз, на искалеченном пытками лице, по-прежнему безумно горел.

— Я милосердно оставлю тебе жизнь, как сделал это и в прошлый раз! — величественно загремел Альбус. — Доживай свой век, ничтожество. Без той силы, что досталась мне по праву победителя, ты никто!

Он резко развернулся и вышел из камеры, не забыв приложить ключик к светящемуся контуру. Стена за его спиной стала быстро становиться осязаемой, но пока превращение не закончилось, издевательский взгляд Гриндевальда продолжал буравить Альбуса.

«Геллерт в который раз доказал, что в нём нет ничего доброго и светлого», — Альбус медленно спускался по ступеням, подсвечивая себе «Люмосом», и продолжал размышлять: «Какой нормальный волшебник не боится за своих близких, тем более за наследника и внука? А может, гоблины подстроили всё? Вильямс на самом деле не родственник старухи Бэгшот и Гриндевальда? Да ну, бред. Коротышки под клятвами, это невозможно. А может, Геллерт не знает про мальчишку, поэтому не врёт? Он не солгал мне, я бы это почувствовал, — Альбус вышел из крепости под холодное звёздное небо и вздохнул. — Даже жаль, что он сошёл с ума. Не понимает теперь, негодяй, за что несёт наказание».

Главное, что волновало сейчас великого светлого волшебника: «А сможет ли Вильямс быть полезен в поиске спрятанных сокровищ Гриндевальда?» И если золото действительно интересовало Дамблдора всего лишь как инструмент влияния на массы, то вот артефакты и знания — это другое дело.

Как любой сильный волшебник, Геллерт собирал личное хранилище тщательно. Самородное золото, артефакты древних цивилизаций, манускрипты и драгоценные камни. Добраться до сокровищницы Гриндевальда мечтали многие, но пока это так никому и не удалось сделать. Не было даже информации, где это могло храниться.

«Надо было наведаться к нему раньше, пока Геллерт ещё мог соображать, — укорил сам себя Альбус. — Наверное, через пару лет сто́ит рассказать мальчику о его одиозном родственничке. Взрастить в душе́ Вильямса глубокое чувство вины за это родство. А потом поставить перед ним цель. Нет, Цель! Мальчик будет искать сокровищницу Геллерта, а когда найдёт, то подарит её мне. Ради высшего блага, разумеется. А я уж найду, как воспользоваться этим подарком».