Бьёрн Магнуссон

Глава 31 Чудесная Франция, предательства и плохие воспоминания

Летом коренные парижане стараются разъехаться по курортам, но город отнюдь, не пустеет. Словно мотыльки на свет, посмотреть на столицу знаменитого европейского государства, съезжаются туристы со всего мира. В июле стоит жара, от которой легко можно укрыться в многочисленных скверах, под навесами уличных кафе или в музеях. Большинство тех, кто прибыл в Париж впервые, предпочитает сразу отправиться к Эйфелевой башне, в Лувр или к собору Парижской Богоматери. И конечно же, никто не станет упускать возможность полюбоваться на Триумфальную Арку и прогуляться по берегу Сены. А когда захочется подкрепить силы чем-нибудь вкусненьким, то к услугам утомлённых туристов есть кафе и рестораны, расположенные повсюду.

Недалеко от знаменитого Сада Растений, на улице Добантон открылось маленькое заведение для волшебников. Конечно, кто-то предпочитал, как и раньше, ходить в пафосное место с говорящим названием «Мечеть Парижа», но и у нового заведения уже стали появляться свои поклонники. Несколько столиков под навесом пользовались популярностью даже у магглов, ведь встроенные в ограждение чары незаметно охлаждали отдыхающих от прогулки людей. Остановиться на полчаса после посещения музеев и передохну́ть, любили как молодые, так и зрелые туристы. Тем более что экзотические сладости, в большом количестве представленные на витрине ресторана, будто сами собой требовали остановиться здесь, заказать ароматный кофе и насладиться вкусом нежнейшего крема и свежей выпечки. Вобрать в себя ощущение того самого Парижа, от которого в восторге многие поколения туристов.

— Ах, Орион, — Рита Скитер вышла из-под душа и принялась неторопливо вытираться, — я так рада, что ты привёз меня в этот замечательный город. Здесь так красиво, если, конечно, не сворачивать с центральных улиц и не обращать внимания на маггловских нищих.

Её собеседник в блаженной неге раскинулся на кровати напротив окна и курил длинную сигару. Кольца дыма над его головой принимали вид каких-то животных и растений, а потом исчезали сами собой, едва только поднимались к потолку над головой волшебника. Судя по его умиротворённому лицу, лорд Блэк тоже получил немалое удовольствие от встречи со своей пассией.

— Я у тебя ненадолго, — Орион отвлёкся от размышлений и с удовольствием понаблюдал за её демонстративно плавными движениями. — Хватит меня провоцировать, моя прелесть. Иначе вместо запланированного похода по местным достопримечательностям, мы снова останемся здесь.

— Я, безусловно, не против такой идеи, если ты этого хочешь, милый, — улыбнулась Рита, — но я ведь обещала показать тебе новый ресторан тут недалеко. Там есть даже чисто английские блюда, по которым я иногда скучала здесь. Думаю, тебе понравится.

— Тогда скорее прячь свои прелести под платье, — усмехнулся Орион, пожирая её глазами, — иначе все прогулки снова перенесутся на… когда-нибудь.

— Я быстро, — хихикнула женщина и спряталась за ширмой. Однако контуры её соблазнительного тела всё равно просвечивались, так что Орион только тяжело вздохнул.

Тем не менее через полчаса они уже шли по направлению к Сене. Подойдя к искомому ресторану, Орион под руку с Ритой вошёл внутрь и стал осматриваться. Пока глаза волшебников привыкали к полумраку, в ноздри ворвался характе́рный запах ароматного кофе и выпечки. Посетителей было немного, и все они сидели на улице под навесом. Хозяйка, или просто продавец, что-то расставляла на полках, не обращая внимания на посетителей. Рита повернулась к Ориону и прошептала:

— Ты чувствуешь этот аромат, милый. У меня просто слюнки текут, так хочется всё попробовать.

Орион добродушно усмехнулся и поцеловал её в призывно полуоткрытые губы.

— Сейчас всё будет, моя хорошая.

Они подошли к стойке, тесно прижавшись, как и подобает влюблённым, и Орион сказал по-французски, что хочет заказать еду. В этот момент продавец за стойкой обернулась, и Орион оторопел. Перед ним стояла Араминта Мелифлуа и с недоумением переводила взгляд с него на Риту. Лорд Блэк мгновенно выхватил палочку, и пока никто не успел ничего сказать, наставил её на родственницу и жёстко произнёс:

— «Империо!» Ты сейчас соберёшь нам обед на двоих, а потом навсегда забудешь, что когда-либо видела меня здесь.

Араминта замерла истуканом. А затем, не говоря ни слова, принялась выполнять приказ. Она сложила в большие бумажные пакеты всё заказанное и поставила на стол два закрытых стакана с кофе.

— Всего хорошего, месье, — монотонно проговорила она, вложила в пакеты салфетки, зубочистки и растянула губы в дежурной улыбке.

— «Обливиэйт», — выпустил очередное заклинание Орион и, взяв ошеломлённую Риту под руку, вышел из ресторана, не забыв уменьшить и положить в карман пакеты с едой.

— Я не знала, кто это, — пролепетала Рита растерянно. — Прости, пожалуйста.

— Тебе не в чем передо мной извиняться, — отмахнулся Орион. — Это всего лишь неудачное стечение обстоятельств. Кто же знал, что эта стерва откроет свой ресторан именно рядом с твоей квартирой.

— Мне теперь придётся переехать? — расстроенно выдавила Скитер.

— Зачем? — хмыкнул Орион. — Она всё равно ничего не вспомнит. И в следующий раз не вспомнит, если понадобиться, — поджал губы маг.

Успокоенная Скитер теснее прижалась к своему кавалеру.

— Тогда давай просто прогуляемся в сторону набережной? У воды значительно свежее, чем здесь.

— Хорошо, дорогая. Веди меня дальше.

В оставленном магами ресторане из-за дверей, ведущих в хозяйственные помещения, выглянула испуганная Вега Блэк. Она прекрасно видела то, что сейчас произошло и, не заметив ничего опасного, бросилась к матери.

— Мама, как ты себя чувствуешь? С тобой всё в порядке?

Араминта заторможено перевела взгляд на дочь. Её глаза не фокусировались ни на чём, она явно была не в себе.

— Что произошло, Вега? У меня голова кружится.

Дочь тут же подставила стул и усадила на него женщину.

— На тебя наложили проклятье «Забвения», мама. А перед этим, вообще ударили «Империусом».

Араминте понемногу становилось легче, она с благодарностью выпила предложенный дочерью кофе и, наконец, пришла в себя.

— Ты видела, кто это был? — спросила она настойчиво Вегу, однако та не спешила отвечать. Девочке стало страшно. Что сделает мать, если узнает правду и чем это может кончиться для их маленькой семьи, Вега не представляла. Если Араминта Мелифлуа предупредит леди Вальбургу о том, что видела лорда Блэк с другой женщиной, дело дойдёт до драки. А когда дерутся лорд и леди правящей семьи, пострадать могут все. Далеко не факт, что в итоге уже их маленькая семья не окажется крайней. И даже если дело спустят на тормозах, кто сказал, что разозлённый Орион Блэк не решит потом их прикончить?

— Нет, мам, я ничего не видела. Только услышала голоса и почувствовала, как кто-то применил магию. И я решила не выходи́ть из кухни, раз тебе не грозит смертельная опасность, — потупилась Вега.

— Ах ты моя слизеринка, — улыбнулась Араминта. — Ты всё правильно сделала дочка. Если бы они наложили «Непростительное» ещё на тебя, это могло плохо кончиться для твоей психики. Эти заклинания потому так и называются, что способны привести к безумию. Причём как для того, кто попал под эти заклинания, так и для тех, кто их применяет. Постарайся использовать «Непростительные» только в крайнем случае, если риск оправдан. А сейчас давай продолжим работать, моя хорошая. Побудь сегодня за стойкой, а я пойду, прилягу. Голова болит зверски.

С этими словами, ещё немного бледная Араминта ушла на второй этаж, где были жилые комнаты, а Вега осталась одна. В течение следующих часов ей пришлось обслуживать многочисленных посетителей, и к вечеру Вега совершенно вымоталась. «Как жаль, что у нас нет домового эльфа», — подумалось ей. А ведь сейчас предстоит закрыть ресторан и всё убрать. И пусть убирать приходилось в основном магией, но это было слабым утешением. Вега представила, как сейчас отдыхают её подруги с факультета, и горестно вздохнула, затаскивая внутрь стулья и столики с веранды. Применять на улице магию было нельзя, и девочка быстро умаялась. После того как всё оказалось внутри, Вега упала на ближайший стул и облегчённо выдохнула. Если в первые дни, быт хозяйки ресторана ей очень нравился, то через месяц она уже хотела вернуться в Хогвартс.

Вега забыла запереть дверь, и сейчас та негромко звякнула, впуская припозднившегося посетителя. Девочка тут же на всякий случай выхватила палочку, но узнав человека, облегчённо выдохнула. На пороге стоял её однокурсник собственной персоной и удивлённо рассматривал сваленные везде столы и стулья.

Бьёрн осторожно протиснулся между завалом мебели и увидел у стойки Вегу Блэк. Его школьная подруга улыбалась несколько напряжённо, держа палочку в опущенной руке.

— Привет… Ты как-то необычно выглядишь, — Бьёрн с недоумением посмотрел на Вегу. — У вас что-то случилось? Или вы каждого, кто пришёл перед закрытием, встречаете «Бомбардой»? Боюсь, что такая фишка вашего ресторана может отпугнуть посетителей.

— Нет, конечно! — покраснела девочка и тут же вложила палочку в кобуру на предплечье. — Просто сегодня день такой сумасшедший. Я тут одна, мама наверху в комнатах. Ей стало плохо, а тут ещё уборка, — она с огорчённым видом окинула зал ресторана.

— Давай, я позову Типли, и он быстро наведёт порядок? — предложил Бьёрн. — А мы пока пойдём, поздороваемся с твоей мамой. Может, её надо целителям показать?

— Точно! Зови своего домовика, — обрадовалась Вега. Убирать ей не нравилось. — А я пойду, предупрежу маму о твоём визите. Вдруг она не захочет, чтобы её увидели в таком состоянии.

Бьёрн немедленно позвал домового эльфа и попросил его прибрать в ресторане. Счастливый Типли тут же начал метаться вокруг, занимаясь любимым делом. Через несколько минут, зал, веранда, кухня и даже подсобка, блестели от чистоты. Домовик с поклоном растворился в воздухе, а Бьёрн уселся на ближайший стул и стал ждать. Со второго этажа спустилась Вега в сопровождении матери, и Бьёрн поспешил встать, чтобы поздороваться.

— Здравствуйте, мистер Вильямс, — улыбнулась миссис Блэк. — Я рада приветствовать вас во Франции. Тут её взгляд уловил изменившуюся обстановку

— Мерлин всемогущий, как чисто!

— Это мой домовик постарался, — улыбнулся Бьёрн. — Он ждёт не дождётся, когда у меня появится дом, чтобы наводить там свои порядки.

— Это все домовики любят, — усмехнулась женщина.

— Мам, мы пойдём, прогуляемся? Хочу показать Бьёрну Париж, — Вега вопросительно посмотрела на мать. — С тобой уже всё в порядке? Ничего, если я оставлю тебя одну?

— Со мной всё хорошо, — Араминта тепло улыбнулась, — идите, конечно.

— Молодой человек, — она строго посмотрела на Бьёрна. — Будьте добры, вернуть мою дочь домой не позже одиннадцати вечера!

— Конечно, миссис Блэк, — слегка поклонился Магнуссон, — всё будет в порядке.

Бьёрн дождался, пока Вега соберётся, и они отправились на прогулку. Правда, девочка сама почти нигде не бывала, всё время помогая матери с обустройством ресторана, поэтому для неё экскурсия оказалась даже более интересной. Через некоторое время Вега всё же не выдержала и поделилась с Бьёрном деталями сегодняшнего происшествия.

— Мне было так страшно, — передёрнулась она. — Дядя Орион просто стёр маме память, чтобы она не рассказала тёте Вальбурге, что у него есть любовница. Развратного вида блондинка с выщипанными бровями.

— Хочешь, я поговорю с ним? — нахмурился Бьёрн.

Вега задорно улыбнулась и покачала головой.

— Спасибо, мой рыцарь, но что ты ему сделаешь? Он лорд Блэк, глава могущественного рода. А ты пока всего лишь школьник. К тому же у тебя за спиной нет, не менее могущественной семьи в качестве поддержки.

— Мы же слизеринцы, Вега, — ухмыльнулся Бьёрн. — Нам не пристало первыми врываться в чужой замок без крайней необходимости. Я немного разбираюсь в ментальной магии. Мы просто вытащим твои воспоминания, я их отредактирую, чтобы не было понятно, чьи они, а затем попрошу Сириуса организовать нашу встречу с лордом.

— А потом шантаж? — задумалась Вега. — Только что ему помешает наложить на тебя «Непростительное» заклинание, выпытать всё, а потом что-то сделать с нами?

— Тогда давай пошлём ультиматум, чтобы он больше к вам не лез? — продолжил генерировать идеи Бьёрн. — А вместе с письмом, отправим флакон с обработанными воспоминаниями. Если он не отступится, эти воспоминания получит леди Вальбурга и ещё издания нескольких газет. Тогда Ориону точно будет не до вас.

— Почему бы и нет, — задумалась Вега. — Я не хочу, чтобы дядя Орион что-то сделал маме. А вдруг он завтра решит, что стёртой памяти недостаточно?

Они сели на скамье в парке, и Бьёрн наколдовал «Отвод глаз». Затем прикоснулся палочкой к виску Веги и попросил думать о случившемся нападении. Быстро убрал все, то что могло указывать на Вегу, оставив только эпизоды, где Блэк накладывает проклятья на Араминту, и медленно вытащил у девочки из головы светящуюся нить. После чего тут же засунул её в хрустальный флакон и закрыл крышку.

— Ну вот и готово, — улыбнулся Бьёрн. — Осталось составить письмо и отправить его лорду Блэк.

Они быстро обсудили варианты послания, а потом Магнуссон достал пергамент и самопишущее перо.

— Так сложнее будет определить отправителя, — пояснил он заинтересованной девочке. Как только письмо было готово, Бьёрн вложил в конверт пергамент и флакон с воспоминаниями.

— Типли, — позвал он домовика.

Когда ушастый слуга явился, Бьёрн попросил его перенестись на Косую аллею и с почтового отделения отправить письмо лорду Блэку.

— Где бы он ни был, сова его найдёт, — ухмыльнулся Бьёрн. — Думаю, он не захочет оказаться в центре скандала, лишь бы вам отомстить. Он ведь тоже заканчивал Слизерин и легко поймёт, что сел играть с неудачными картами.

Поднявшись, они пошли по дорожке к более освещённым местам и вышли к фонтану. Здесь было гораздо больше людей. Множество разноцветных фонарей и шумящая вода делали это место по-настоящему красивым. Прохладные брызги долетали до гуляющих людей, отовсюду доносился шум голосов и смех. Бьёрн и Вега остановились посмотреть на красиво извивающиеся струи воды, казавшиеся в свете фонарей россыпями драгоценных камней. Вега повернулась к нему, и Бьёрн внезапно понял, какие у неё красивые глаза.

Ярко-синие, словно чистое небо, они притягивали и манили его. Бьёрн положил ей руку на талию и почувствовал, как она напряглась. Вега посмотрела на него доверчиво и, встав на цыпочки, потянулась навстречу. Он наклонился и очень осторожно прикоснулся к её губам. Легко, словно пёрышком. Её немного обветренные, тёплые губы, казалось, обожгли его, настолько острым было это ощущение. Через миг они снова просто стояли рядом и держались за руку.

В переменчивом свете цветного фонтана это было почти незаметно, но лица Бьёрна и Веги покрылись румянцем от смущения. Казалось, совершенно невозможно снова начать разговор. В этот момент ветер дунул сильней, и подростков окатило облаком брызг.

— Ай! — взвизгнула Вега и отскочила подальше. Так и не выпустивший её руки Бьёрн чуть не полетел на землю, остановившись в самый последний момент. Они снова встретились взглядом и, не удержавшись, рассмеялись.

— Я подумал, ты решила трансгрессировать, — улыбнулся Бьёрн, незаметно накладывая на них «Обсушивающие» чары. Чёрные волосы Веги ещё минуту назад повисшие сосульками, снова красиво легли на плечи завиваясь.

— Эти мордредовы магглы со своим глупым фонтаном, — покачала головой Вега. — Испортили такой момент. Она глубоко вздохнула и тут же покраснела.

— А мне, кажется, хорошо, что нас немного освежило, — взял её за руку Бьёрн,— иначе я бы ещё долго стоял тут дурак дураком не в силах поверить своему счастью.

— Ты и сейчас так выглядишь, — хихикнула Вега. — Пойдём, не будем заставлять маму волноваться.

Они вернулись к ресторану без десяти одиннадцать вечера и попрощались, договорившись связаться в письмах.

***

Орион Блэк сидел в кабинете на Гриммо 12 и задумчиво изучал бумаги. Ему не нравилось, куда катится Англия. Последователи обеих противоборствующих сторон всё сильней лили кровь. А эта неожиданная вспышка «Драконьей оспы», вообще, выкосила всё старшее поколение волшебников. Умер даже свёкор Беллатрисы. «Зато, как только её муж примет главенство в роду по праву старшинства, Белла, наконец, станет называться леди Лестрейндж», — ухмыльнулся Орион. В голове тут же закрутились различные схемы, как можно заработать на молодом и поэтому глупом семействе.

— Кричер, — громко крикнул Орион в пустоту, и перед столом, с лёгким хлопко́м материализовался домовой эльф, — принеси сюда почту из совятни. И проверь её тем способом, о котором писал лорд Малфой. А потом отправляйся к детям. Пусть спускаются в дуэльный зал и отрабатывают атаку и защиту. Скажи, что я закончу с письмами и проверю.

Домовик низко склонился, подметая ушами пол, и тут же исчез выполнять приказания. Через несколько минут он снова появился в кабинете и с поклоном положил на хозяйский стол пачку писем.

— Всё безопасно, хозяин, — подтвердил эльф и исчез.

Орион методично принялся перебирать сообщения, когда из очередного конверта выпал хрустальный флакончик и покатился по столу. Орион ловко его поймал у самого края и мгновенно определил содержимое по цвету субстанции. «Кто же это решил поделиться воспоминаниям», — удивлённо подумал Орион и развернул пергамент. По мере чтения лицо лорда мрачнело всё больше. Он взмахом палочки достал из шкафа «Омут памяти», слил туда воспоминания и нырнул в глубину. Вынырнув обратно через десять минут, Орион разразился грязными ругательствами:

— Как же я мог забыть про её дочь? — раздражённо хлопнул себя по лбу лорд Блэк. — Наверняка мелкая мерзавка видела всё произошедшее и решила подстраховаться. А как изящно-то. Этих баб, будто Моргана надоумила, как меня шантажировать. Ну, ничего. Пока сделаю вид, что так и надо, а там посмотрим. В неспокойное время многое может случиться.

***

Аластор Грюм зашёл в «Дырявый Котёл» и внимательно оглядел столики. Поздоровался с барменом, взял у него бутылку огневиски и пошёл в зал.

— Привет, Фенвик, — Грюм дружелюбно хлопнул бывшего сослуживца по плечу и уселся рядом.

— Здорово, Грюм, — его осоловелые глаза уставились на Аластора. — Ты чего тут забыл?

— А что, я уже не могу выпить в компании старого приятеля, Бенджамин? — показательно обиделся Грюм. — Давно не виделись, брат. Ты отомстил врагам, доволен теперь? Я узнавал у Крауча сегодня, на следующей неделе тебя снова вернут в штат. Небось, соскучился уже по патрулям? — хохотнул Грюм.

— Твои письма больше не работают, — Фенвик мрачно посмотрел на стакан в своей руке. — Гойлы, Крэббы, Флинты, Эйвери. Да мало ли ещё высокородных осталось? А я хотел их всех уничтожить!

— Это не мои письма, Бенджи, — покачал головой Аластор и насторожился. — Я всего лишь подал тебе идею, а всё остальное ты сам.

— Да что ты говоришь, командир? — ухмыльнулся Фенвик и сделал изрядный глоток огневиски. — Я выполнял именно твой приказ, дружище.

Жидкость, переливаясь, потекла по его подбородку, но бывший аврор не обратил на это внимания. Грюм мрачно следил, как дёргается кадык на жилистой шее сослуживца.

— Ты хотел им всем отомстить, — Грюм осуждающе нахмурил брови. — Я не заставлял тебя убивать, Бенджамин. Только не говори мне, что ты не понимал, чем занимаешься.

— Я солдат, Аластор. Я привык выполнять приказы командира и делать это хорошо. Так что твой приказ и моя жажда мести в этом грязном деле прекрасно дополняли друг друга.

Несмотря на большое количество выпитого, голос Фенвика ничуть не заплетался. Он только говорил медленнее, чем обычно.

— А вот сейчас, я в больших сомнениях, командир. Правильно ли я поступил, разослав смерть всем этим магам? Среди них хватало подонков, я в этом уверен. Но если мы поступаем так же, как они, то чем мы лучше их? Ты это знаешь, Аластор?

Фенвик требовательно смотрел на Грюма, но тот был непроницаем. Он первый отвёл глаза в сторону и отхлебнул огневиски.

— Гражданская война всегда калечит людей, Бенджамин. А мы с тобой на войне. И она, дементора тебе в жены, всё ещё идёт! — на последней фразе голос Аластора сорвался на рык. — А ты тут сопли распустил!

— Я видел похороны Мальсиберов, — горько скривился Фенвик. — Остался только пацан, что ещё учится в Хогвартсе. Министерские помогали ему хоронить родных. Мать, отец и дед с бабкой. Умерли все, говорят. А я подумал, глядя на него, ведь я точно так же плакал над своими родителями, как и он. Что мы наделали, Аластор? Ведь зло порождает зло. Я не стал счастливей, хотя и отомстил сполна всем «Пожирателям смерти».

— И что ты собираешься делать? — выпил ещё Грюм. — Пойдёшь и на весь атриум Министерства будешь орать, что это ты во всём виноват?

— Мы, Аластор, — Фенвик покачал пальцем у него перед носом. — Мы все виновны, брат. Ты, я, Медоуз, Крауч, министр Дженкинс. Виновны в том, что допустили всё это в стране.

Бутылка Фенвика показала дно, и он задумчиво посмотрел сквозь мутное стекло:

— Пора спать, Аластор. Пожалуй, пойду я.

— Я слышал, ты поселился тут недалеко у магглов? — спросил Грюм, тоже допивая огневиски.

— Ага. Чтоб было проще добираться на Косую аллею и отправлять эти прокля́тые письма, — ухмыльнулся Фенвик. — А что? Тебе сегодня негде ночевать? Небось, Доркас выставила за пьянку?

— Нет, конечно, — ухмыльнулся Грюм. — Просто хочу удостовериться, что ты доберёшься до дома без приключений.

— Ха-ха, узнаю́ командира, — осклабился Фенвик. — Пойдём, покажу тебе мою берлогу. Тут и правда, пара кварталов всего.

— Ты выходи, а я в сортир сгоняю, а потом Тому монету отдам. Сразу не расплатился, — похлопал его по плечу Аластор и встал. Фенвик крикнул: «Пока» и побрёл в сторону выхода в маггловский мир, а Грюм прошёл в туалет. Через минуту он вышел, держа в рукаве спрятанную палочку, и подошёл к бармену.

— Сколько я должен, Том?

— Два галеона, мистер Грюм.

— Держи, — Аластор неловко катнул монеты в сторону бармена, и одна из двух перескочила через край стойки и шлёпнулась на пол.

— Прости, Том. Что-то я сегодня перебрал. Трансгрессирую домой с твоего заднего двора. А то Доркас небось уже заждалась, — пробормотал Аластор.

Однако когда бармен наклонился поднять золотой, Грюм молниеносно направил палочку в голову Тома и совершенно трезвым голосом произнёс:

— «Обливиэйт!» — ты меня сегодня не видел. Когда придёшь в себя, то будешь думать, что просто устал.

В несколько быстрых шагов Грюм достиг двери и бросился догонять Фенвика. Тот успел отойти довольно далеко, и Аластору пришлось пробежаться по улице. Наконец, он увидел бредущую фигуру и поспешил окликнуть приятеля.

— О, а я уже решил, что ты передумал, Аластор, — ухмыльнулся Бенджамин. — Посмотри, какая красивая ночь. Здесь дышится так легко, когда уже нет этих мерзких машин. Обожаю ночной Лондон.

Они зашагали рядом, а Грюм начал рассказывать свежие сплетни Аврората. Недалеко от дома, где снимал квартиру Фенвик, кто-то разбил фонари, и метров двести на улице было темно.

— Мордред! — выругался он, вытащил палочку и зажёг «Люмос». — Первый раз тут такое, Аластор. Обычно магглы хорошо следят за освещением.

В свете «Люмоса» лицо Грюма показалось ему восковым.

— Твоего «Люмоса» хватит нам обоим, — Аластор скривил губы в подобие улыбки. — Благо тут и споткнуться негде, не то что у нас в Шотландии.

Они пошли дальше, и когда проходили мимо узкого тупика, где у магглов стояли контейнеры с мусором, Грюм сделал неуловимое движение рукой и воткнул нож в сердце Фенвика. Бенжамин изумлённо уставился на друга и молча рухнул на землю, выронив палочку. Грюм поспешно поднял тело «Левиосой» и прошёл в тупичок, не забыв наложить на проход «Магглоотталкивающие» чары.

— Прости меня, Бенджи, — прохрипел Грюм. — Нельзя, чтобы эта история когда-нибудь всплыла. Как любит говорить Альбус: «Всё ради высшего блага». И хотя я в эту ересь не верю, но надо отдать ему должное, сейчас его фраза, как никогда уместна.

Он сноровисто разрубил тело Фенвика на куски и с помощью заклинаний раскидал всё по мусорным бакам. Палочку, нож, личные вещи Бенджамина, и вообще всё, кроме мешочка с галеонами, Грюм так же выбросил в мусор. Накинув на голову капюшон, он вышел из тупика и, не оглядываясь, пошёл в сторону метро.

***

Альбус Дамблдор вышел из домика миссис Бэгшот и неторопливо направился к своему. Годрикова Впадина никогда ему не нравилась, но он с каким-то мазохистским удовольствием возвращался сюда снова и снова. Даже купил тут ещё один коттедж, чуть дальше по улице, ближе к старому кладбищу.

На кладбище упокоилась вся его семья, кроме младшего брата, который с ним не общался уже много лет. Мать, сестра и отец. Дамблдор зашёл за оградку, прошёл мимо могилы одного из Певереллов и, наконец, увидел своих. Трансфигурировал себе скамейку и тяжело на неё опустился. Прошло много времени, но он до сих пор корил себя за прошлые ошибки. Дамблдор посмотрел на изображение сестры, матери и глухо произнёс:

— Надеюсь, когда-нибудь я смогу себе сказать, что вы меня простили. А если у меня получится собрать все «Дары Смерти», то я смогу вернуть вас. Но не тебя, — Альбус посмотрел в сторону надгробия, на котором было выбито имя его отца.— Ты бы сам этого не захотел…

Когда-то давным-давно, будучи в ту пору молодым и подающим большие надежды волшебником, он добился разрешения на посещение отца в Азкабане. Тот выглядел крайне истощённо и увидев Альбуса, подождал, когда они останутся одни, и сказал:

— Собери слёзы, Альби. Хочу, чтобы ты увидел мою жизнь. Я не буду просить у тебя прощения, я такой, какой есть и другим мне не стать. Но мне бы хотелось, чтобы ты понял, почему я их убил тогда.

Альбус вытащил флакон и протянул отцу. Тот поднёс хрустальную ёмкость к уголку глаза и в глубину хрустального фиала капля за каплей полилась концентрированная память Персиваля Дамблдора. Когда ёмкость наполнилась, измождённый узник протянул её сыну.

— Не повторяй моих ошибок, Альби. Постарайся прожить достойно. А теперь уходи…

Альбус спрятал флакон с памятью отца под мантию и вышел. Это был последний раз, когда он видел Персиваля живым. Вернувшись домой, Альбус вытащил взятый на время у Элфиаса Дожа омут памяти и вылил в него светящуюся жидкость из флакона. Опустив голову в воду, он камнем полетел вниз в воспоминания отца.

— Меня зовут Персиваль Дамблдор, мне девять лет, — невысокий худой мальчик стоял возле доски в кабинете маггловской школы.

— Проходи, садись, Персиваль, — строгая женщина, по-видимому, учительница, взмахнула рукой, указывая на свободное место за одной из парт.

Правда, когда Персиваль подошёл, чтобы сесть, хорошо одетый толстый мальчишка пнул ногой стул и крикнул:

— Я не хочу сидеть с этим новеньким, миссис Брэдшоу!

Стул попал Персивалю по ноге, и тот от неожиданности упал. Класс обидно засмеялся. Знакомство с новой школой не задалось, но Персиваль терпеливо сносил насмешки, стараясь не реагировать на них. Им с родителями и так пришлось переехать в этот город как раз потому, что маленький Персиваль не смог найти общих интересов с детьми в старой школе. Они словно чувствовали, что он другой.

Однажды после занятий всё тот же толстый мальчишка с дружками перехватил его возле выхода и насмешливо прорычал:

— Слышишь, Персик. Я думаю, пора тебя хорошенько проучить. Ты не такой, как мы. Ты ненормальный!

Он схватил Дамблдора за плечо и сильно его толкнул. Персиваль отлетел к стене и стукнулся затылком, но не заплакал. Он исподлобья оглядел предвкушающих развлечение мальчишек. Одноклассник вальяжно подошёл вплотную и снова схватился за курточку Дамблдора.

— Вырви глаз своему другу и съешь его, — внезапно прошептал Персиваль, глядя на мальчишку.

Тот, видимо, собирался что-то сказать, но так и замер с открытым ртом и остекленевшими глазами. Отпустив Дамблдора, он развернулся обратно и, не закрывая широко распахнутый рот, пошёл к друзьям. А подойдя вплотную, он неожиданно схватил одного из приятелей за волосы и сунул ему пальцы в глаза. Мальчишка заверещал от дикой боли и упал на пол без сознания. Все остальные бросились в разные стороны, а ошалевшие учителя, выглянувшие из окна, наблюдали, как сынок директора школы чем-то хрустит, облизывая окровавленные пальцы.

Альбуса перенесло дальше в воспоминаниях. Здесь его отец уже был юношей. Сейчас он находился на какой-то танцевальной площадке, где под звуки скрипки и барабана веселилась молодёжь. Персиваль увидел, что какой-то высокий черноволосый юноша держит за руку девушку, а та пытается вырваться и что-то ему выговаривает. Персиваль подошёл к ним и зло сказал:

— Эй, отпусти Дженорию, осёл!

— Ты кто такой? — парень сердито посмотрел на Персиваля.

— Её брат. Отпусти, я сказал.

— А что ты мне сделаешь, щенок? — ухмыльнулся тот, не обращая внимания, что девушка побледнела и с испугом смотрит на брата.

— Ах ты жалкий маггл, — зло прошипел Персиваль. — Откуси себе язык!

Парень сделал неловкое движение челюстями и в ужасе заорал. Из его рта хлынула кровь, а Персиваль и Дженория отошли подальше, становясь незаметными для окружающих.

— Зачем ты опять это сделал? — сердито прошептала ему девушка.

— Я ненавижу магглов, — презрительно выплюнул Персиваль. — Как смел этот урод, хватать тебя за руку?

— Мы бы сами выяснили наши отношения, — пылала злостью девушка. — Я же и дала Джейку повод себя ревновать. Это такая игра между влюблёнными, понимаешь. Надо поддерживать огонь в камине, чтобы не замёрзнуть. Ну вот зачем ты влез, Перси? Кто тебя просил?!

Следующее, что увидел Альбус, как Персиваль уже почти взрослый сидит под деревом и ест яблоко, а перед ним танцуют четыре обнажённые девушки. Они извиваются, всячески пытаясь привлечь его внимание, но он смотрит на них с каким-то презрением, а потом швыряет им огрызок яблока и говорит:

— Вы так похожи на людей, магглы, но, по сути, вы животные. Это яблоко достанется той, что убьёт всех остальных. Сделайте это, боритесь за приз!

А затем, девушки начинают драку за огрызок. В ход идут зубы и когти, а потом и валяющиеся на земле камни. Через несколько минут смертоносной возни в живых остаётся лишь одна, которая окровавленным ртом с наслаждением облизывает испачканный в земле огрызок злополучного яблока.

Снова перемена места событий и сейчас Альбус с болью видит, как его сестра Ариана наколдовала бабочку в руке и та кружится над ней, а с её крылышек прямо на девочку падает золотая пыльца. Ариана весело смеётся, пытаясь её поймать, её чистые глаза сияют улыбкой.

Следующая картина, Персиваль возвращается домой и слышит за поворотом крик дочери. Он срывается с места и бежит. Когда Персиваль выскочил из-за угла, то увидел, как его младшую дочь бьёт какой-то толстый мальчишка, а ещё двое стоят рядом и громко требуют:

— Покажи своё колдовство, маленькая ведьма!

— Отпусти, — плачет Ариана. — Отпустите, ну, пожалуйста! Что я вам сделала? Мама!

— Ах вы, твари! — кричит Персиваль, и голова толстого мальчика взрывается кровавыми брызгами. Двое остальных, в ужасе начинают бежать, но из земли вырываются пики, которые насаживают их, словно бабочек на иглы. Из-за забора видны испуганные лица соседей, среди которых есть как волшебники, так и магглы. Персиваль вытаскивает палочку и направляет её на кричащих от боли подростков, которые не в силах пошевелиться из-за пронзивших их тела, каменных пик.

— Вы хотите лишить меня самого дорогого, моих детей? Мерзкие магглы, — ревёт Персиваль. — Получите же, твари! «Круцио! Круцио!»

Подростки начинают орать ещё сильнее, дёргаясь на каменных пиках. Их голоса уходят в ультразвук и быстро замолкают. Безвольные тела обвисают, как неведомые красные плоды, выросшие на колючей каменной паутине.

— А вы, что уставились. А-а-а? — кричит Персиваль, обводя бешеным взглядом соседские дворы. — Когда моя дочь плакала и звала на помощь, что-то ни одна тварь не выглянула посмотреть, что тут происходит. А сейчас вам любопытно, да?

Он направил палочку на дом одного из маггловских соседей, окатив бешеным взглядом стоя́щих возле ограды людей, и рявкнул:

— «Бомбарда Максима!»

Дом взлетел на воздух, а тела соседей разметало на куски. Поднялась паника, все остальные бросились кто куда, Ариана заревела во весь голос, и Персиваль поспешил взять её на руки.

Картина снова сменилась, и сейчас Альбус видел зал заседаний Визенгамота, в центре которого, прикованный цепями, сидел в кресле, прямой как палка, Персиваль и с безразличием смотрел на безликую толпу волшебников, собравшихся его судить.

— Зачем вы это сделали, мистер Дамблдор? — прогрохотал председатель. — Вы убили несколько человек и подвергли угрозе международный Статут Секретности!

Персиваль ещё сильнее выпрямился и медленно заговорил:

— Уважаемые господа члены Визенгамота. Допустим, мы смотрим в лесу на муравейник. Скажите себе. Разве вам не всё равно, в каком месте спят муравьи, что они едят, пьют и как отмечают свои муравьиные праздники? Кто с кем, простите, спаривается, кто их дети и где они проводят своё время. И вдруг вы замечаете, что эти твари кусают вашего ребёнка. Что будете делать? Бороться за права муравьёв, — зло выкрикнул Дамблдор, зазвенев цепями, — или попросту раздавите их?

Зал потрясённо молчал, а Персиваль скривил губы в саркастической ухмылке и продолжил:

— После того как вы успокоите заплаканного ребёнка, у вас, несомненно, возникнут мысли, а что будет, если поджечь муравейник?

Персиваль с горькой улыбкой на губах окинул взглядом зал заседаний.

— А может, вы захотите залить муравейник водой или просто раздавить его, чтобы отомстить? А если в процессе размышлений, вы случайно затопчете пару тысяч муравьёв, то думаю, не сильно расстроитесь. Так скажите мне, господа судьи, почему я должен был поступить иначе, когда увидел, что эти «муравьи» причиняют боль моей девочке?

Персиваль замолчал, а через десять минут гробовой тишины, с места встал председатель Визенгамота.

— Выношу на голосование! Признать Персиваля Вулфрика Брайана Дамблдора виновным в нарушении международного Статута Секретности. Приговорить его к пожизненному заключению в тюрьме Азкабан!

Персиваль обвёл презрительным взглядом зал заседаний и выплюнул:

— Мне жаль вас. Спрятались в раковину Статута Секретности от самих себя. Вы боитесь ответственности за свою судьбу и судьбу нашего мира, жалкие трусы!

— Уведите мистера Дамблдора, — прогрохотал голос председателя Визенгамота, и картинка стала расплываться туманом.Альбус Дамблдор с судорожным всхлипом, вывалился из воспоминаний отца и, надрывая горло, проорал:

— Они такие же, как мы! Ты слышишь меня, отец?! Они люди, а не муравьи! — он в бешенстве ударил по чаше, опрокидывая на пол бесценный артефакт. — Мордредов чистокровный фанатик. Как же я тебя ненавижу!..

Чирикнула какая-то птичка, и директора Хогвартса вырвало из воспоминаний. Он вновь очутился на старом кладбище перед могилами родных. Взмахом палочки, Альбус убрал наколдованную скамью. Затем создал букет и поставил его в вазу на мемориале. А потом развернулся и побрёл прочь. Уже давно, ещё перед Второй мировой войной, он осознал, что отец во многом был прав. И от этого было ещё больнее. «Когда у меня всё получится, я смогу всё исправить», — прошептал Дамблдор, выйдя за территорию кладбища. Крутанувшись на одной ноге, он аппарировал в Хогвартс.

***

Лорд Альвис Фриск сидел в пустом обеденном зале. Замок после гибели детей словно потерял душу. Было тихо, где-то во дворе разговаривала прислуга, стучала кузня, слышалось ржание лошадей. Но самовластного хозяина всех окрестных земель, волновало только одно. Он до безумия хотел отомстить. Отшвырнув серебряный кубок с вином, Фриск поднялся и пробормотал:

— А зачем мне ждать Модброка? Я ведь могу и сам узнать о судьбе моих мальчиков. Нужно только заплатить этим жадным грекам…