Гадать, кто пожаловал ко мне на огонек, привлеченный выбросом духовной силы, не приходилось. Видимо, Скамандер в своей книжонке что-то напутал. Либо выведенные Хагридом паучки оказались более устойчивыми к суровому британскому климату и в спячку впадать не спешили.
Как бы там ни было, а спустя несколько секунд на полянку с облепленных паутиной ветвей спрыгнул первый акромантул, демонстрируя мне свое уродливое покрытое хитином и кое-где шерстью тело. Он мягко приземлился на все восемь лап и шустро посеменил навстречу мне.
Пятерка товарищей паучка повторила лихое десантирование, отстав лишь на мгновение. Прочая мелочь по кронам быстро смещалась вправо, намереваясь тихонько зайти мне в тыл, а за темными стволами деревьев уже маячила гигантская фигура Арагога, который, согласно канону, обладал довольно высоким интеллектом, оттого сейчас предусмотрительно не лез на рожон. Ну, Рубеус, химеролог хренов! Без знаний, без опыта, на голом энтузиазме умудрился вывести вполне жизнеспособный и морозоустойчивый вид акромантулов! Надо будет как-нибудь при встрече обязательно поблагодарить лесника, познакомив его бородатую рожу со своим сапогом.
Надо сказать, пауков я ненавидел с детства. И даже в зрелом возрасте эти мерзкие твари неизменно вызывали у меня дикий ужас и сильное отвращение. Особенно когда я узнал, что тонконогие сенокосцы, обитающие на даче моей бабушки и считающиеся безобидными, на самом деле очень ядовиты. Просто их маленькие жвала не в силах прокусить человеческую кожу. Поэтому даже с улучшенной нервной тканью и уменьшенным уровнем эмоций я не удержался и передернул плечами, глядя на то, как на меня бежит слаженный отряд акромантулов.
Впрочем, чувства были быстро подавлены, а выдвинувшийся из пространственной складки в рукаве рог единорога послушно лег в ладонь, дополнительно придавая уверенности. Несшийся первым паук слегка присел и прыгнул на меня, но тут же получил луч «ступефая» в удачно подставленное брюшко. Шагнув в сторону, я позволил оглушенной твари пролететь мимо и тут же вырубил еще двоих, прыгнувших следом. Остальные замешкались, в результате чего стали прекрасными мишенями.
Я не промахнулся ни разу. Быстро вырубив первую группу, отследил местоположение второй, глубокомысленно на нее плюнул и кинулся к «боссу». Всего четыре секунды потребовалось мне, чтобы добраться до деревьев, но Арагога за ними уже не было. Этот мохнатый бульдозер, оставляя в кустах нехилую просеку, со всех лап убегал прочь, подтверждая собственную разумность. Впрочем, несмотря на превосходство в количестве органов зрения и рабочих конечностей, от накачанного силой луча «ступефая» паучок увернуться не смог, а потому грузно завалился на бок и скорчился, поджав под себя лапки.
Видя такое непотребство, на защиту патриарха семейства из-за кустов на меня бросилось еще три десятка паучков, совсем уж мелких – не больше собаки. Однако маги не зря придумали площадные заклинания. Всего три мощных «оглушалки» и засадный полк паучьей армии был обезврежен в полном составе. Я же при этом не получил ни укуса и чувствовал глубокое моральное удовлетворение. Глупый детский страх удалось одолеть! Вопрос только, что мне теперь делать с добычей?
Оглядев поле битвы, я почесал в затылке и достал из внутреннего кармана сквозное зеркальце. Подал силу в артефакт, дождался, когда он отобразит лицо Малфоя на фоне книжного шкафа, и без предварительных расшаркиваний поинтересовался:
- Ты один?
Поглядев в сторону, Люциус сказал:
- Нарси, можешь выйти ненадолго?
Я поспешно пояснил:
- Своим вопросом я подразумевал наличие посторонних, чтобы понять, говорить мне открыто или переходить на Эзопов язык. Все же ситуации разные бывают, и не всегда есть возможность уединиться.
- Понял, - отозвался блондин. - В таком случае, могу тебя заверить, кроме супруги, рядом со мной сейчас никого нет. Даже домовых эльфов.
Спустя секунду в зеркальце появилось личико кузины, которая радостно мне улыбнулась:
- Здравствуй, Сириус! Прекрасно выглядишь!
- Ты тоже, родная! – вернул я улыбку.
- Спасибо тебе еще раз за Драко… - начала было леди Малфой, но я крайне невежливо ее перебил:
- Всегда пожалуйста! И прости, Цисси, но у меня в запасе не так много времени. Давай как-нибудь на днях встретимся и нормально пообщаемся, а сейчас позволь кое-что сказать Люциусу.
Понятливая кузина тут же вернула артефакт супругу.
- Я слушаю, - серьезно заявил Люциус.
- Лучше смотри! – сказал ему я. - Причем очень внимательно.
Медленно повернув артефакт, я продемонстрировал блондину затянутые паутиной ветви, стволы сухих деревьев и десятки валявшихся на земле оглушенных паучков. Затем повернул зеркало в сторону Арагога, не поленился подойти к твари поближе и сделать «селфи» для того, чтобы мой собеседник правильно соотнес размер поверженного акромантула.
- Как тебе? – с ухмылкой поинтересовался я.
- Это что за чудовище? – удивленно спросил Малфой.
Отметив, что за его плечом появилась моська любопытной кузины, я снова продемонстрировал панораму отгремевшего сражения, поднес зеркало к самой морде гигантского паука и положил на нее свою ладонь, в сравнении с размером ядовитых жвал, казавшуюся крохотной. Попутно я выдавал зрителям необходимые пояснения:
- Этот восьминогий красавец – питомец Хранителя Ключей Хогвартса. Исключенный за случайное убийство однокурсницы Хагрид оказался великолепным химерологом и сумел превратить самого обычного акромантула в то, что вы сейчас видите. Его питомец вместе с немаленького размера колонией обосновались в Запретном Лесу, совсем недалеко от школы. Живут паучки здесь почти полвека, активно сокращая популяции очень ценных животин, включая тех же единорогов. На учеников пока не нападают, но до этого недалеко, - повернув зеркало к себе, я продолжил: - Все описанное мною непотребство происходит с явного попустительства Дамблдора, однако, как ты сам прекрасно понимаешь, доказать ничего не получится. Если начать раскручивать дело, старик просто сдаст Хагрида и останется чистеньким. И все же колония акромантулов – неплохой повод потрепать директорские нервы. Поэтому, как только выжмешь максимум полезного из истории с Уизли, будь добр, натрави на Великого Светлого Попечительский Совет. Пусть меценаты озаботятся проверкой школьного инвентаря, а то, согласно моим данным, отпрыск Лонгботтомов на первом уроке полетов умудрился покалечиться из-за пришедшей в негодность метлы. Пусть выяснят компетентность преподавательского состава, а то та же Трелони нередко проводит уроки под хмельком. Пусть заглянут в Больничное Крыло… и тому подобное. Думаю, ни у кого не возникнет подозрений, если во время тщательной проверки случится прогулка какого-нибудь важного инспектора по опушке Запретного Леса, нападение странного акромантула, обнаружение вызванными специалистами логова тварей, скандал в прессе… В общем, не мне тебя учить! Желательно провернуть все это до декабря, иначе обыватели могут не поверить, что паучки способны охотиться в заснеженном лесу. Но и спешить тоже не следует – заранее придумай, как лучше распорядиться колонией, и какие силы задействовать в операции. С Хагридом тоже покумекай, ведь попросту отправить его в Азкабан несложно, но лучше бы грамотно вывести полувеликана из-под крылышка директора и использовать его таланты на пользу нам. Например, договорившись с мадам Максим, которая не будет против заполучить специалиста с редким даром к себе в Шармбатон. Ну и в постель, само собой. Вопросы?
- Есть один! – решительно заявил блондин. – В Аврорате объявлена повышенная боевая готовность из-за пропажи группы Шеклбота, которого сегодня ночью обнаружили мертвым в маггловском доме на окраине Лондона. Какие будут рекомендации на этот счет?
- Не подставляться! - ответил я. – Пускай криминалисты спокойно работают. Твоя задача – отвлечь Дамблдора. В крайнем случае, свяжись с Ритой Скитер и слей журналистке не слишком убойный компромат на сторонников директора. А когда логово акромантулов будет разорено, вполне возможно, найдутся упомянутые тобой «потеряшки».
- Я тебя понял, - кивнул Малфой.
- Тогда у меня все. Хотя… - хитро прищурившись, я уточнил: - Ты по поводу сестрички для Драко подумал?
Опешивший Люциус неожиданно густо покраснел и как-то неуверенно протянул:
- Ну, я…
- Все-таки, склоняешься к братику? – не дал ему закончить я. – Понимаю. Что ж, не буду больше отвлекать. Если вдруг что – я всегда на связи. Удачи! Цисси, был очень рад тебя видеть!
- Береги себя, кузен! – отозвалась находившаяся за пределами угла зеркального обзора женщина и вполголоса обратилась к супругу: - Так вот, почему ты вчера был таким активным! Значит, теперь проявить инициативу в постели тебя может заставить только приказ начальства?
- Нарси, ты все неправильно поняла! - заискивающе возразил Малфой, судя по картинке, спрятав зеркало в карман пиджака.
Дальше я уже слушать не стал, прервав подпитку своего связующего артефакта. Надо же, какая интересная новость! Оказывается, Люциус у нас по уши в супружеских долгах! Что очень странно – Нарцисса ведь далеко не уродина и не фригидна, судя по озвученной претензии. Как и моя Трикси, она испытывает вполне естественные желания, вот только Малфой отчего-то не способен их удовлетворить. Подобно Рудольфусу, чтоб его в аду черти драли! Совпадение? Все может быть. Однако шестеренки в моей голове уже завертелись, складывая разрозненные факты в общую картину, которая оказалась весьма безрадостной.
Итак, на данный момент почти все старые семьи Магической Британии либо не имеют наследников, либо воспитывают одного ребенка, либо вообще вымерли, прямо как динозавры. А ведь до войны ситуация была совсем иной. Блэки, Прюэтты и много других семейств являлись многодетными. Два ребенка в роду было, скорее, правилом, нежели исключением, пусть даже разница в их возрасте исчислялась десятилетиями. А сейчас одни только Уизли плодятся, как кролики, да Гринграсс заделал двух дочурок. Конечно, если посчитать мигрантов типа Патила или магглорожденных вроде Криви, ситуация становится не столь катастрофичной, однако я говорю именно о древних родах.
Разумеется, этот демографический спад мог быть вызван объективными причинами. Сначала нестабильной политической обстановкой, чуть позже - войной, затем - опасением оказаться в списках «на раскулачивание». Однако я что-то не помню в каноне бейби-бума после исчезновения Лорда. Никто из отмазавшихся от Азкабана сторонников Реддла не кинулся восстанавливать численность населения Магической Британии, да и нейтралы с уцелевшими Орденцами первого состава не спешили следовать примеру рыжеволосого семейства. И мне хочется знать, почему? Потому что не хотели, или потому что не могли?
Дамблдор уже доказал, что может грамотно работать с вирусами, устранив с помощью модификации драконьей оспы старшее поколение волшебников Англии. Поэтому я легко мог представить себе ситуацию, когда директор, в надежде на окончательную победу фракции магглорожденных, массово заражает потомственных магов вирусом, угнетающим репродуктивную функцию их организма. К примеру, распылив особый состав на собрании Визенгамота, ведь Верховного Чародея никто не посмеет обыскивать, и провести наглый террористический акт несложно. Итог – все присутствующие на заседании становятся бесплодными импотентами, включая немногих уцелевших сторонников Великого Светлого мага. Но это – допустимые сопутствующие потери.
Еще при прочтении саги я отметил странный факт – Избранный учился в одно время с отпрысками членов Внутреннего Круга Темного Лорда. Для книги такой сюжетный поворот уместен, ибо демонстрирует, что обычно дети идут по стопам своих родителей. Яблочко от яблони, как говорится. Но в реальной жизни это вызывает недоумение. Почему Паркинсон, Крэбб, Гойл и остальные «залетели» в одно время с Поттерами и дружно решили на этом остановиться? Моя теория может ответить на данный вопрос – магическая аристократия предчувствовала скорую победу и начала уделять больше внимания своим половинкам, после памятного Хэллоуина оказалась в роли побежденной стороны и сосредоточилась на выживании, а дальше Дамби сделал свой ход, открыв дорогу магглокровкам… Или я сейчас пытаюсь натянуть Хедвиг на глобус?
Временно отложив свеженькую гипотезу, я поглядел на бесчувственного Арагога. У меня мелькнула мысль обратиться и попробовать на вкус его душу, однако я не стал этого делать. Во-первых, Малфой уже получил задачу, и преждевременная кончина главного действующего лица запланированного спектакля оставит зрителей недовольными. Во-вторых, я прекрасно видел, что много сил энергетическая сущность паука-переростка мне не добавит. Акромантул не являлся магическим существом и, несмотря на размеры, по насыщенности духовной оболочки уступал даже обычному человеку. Наконец, мое неприязненное отношение к паучьему племени хоть и уменьшилось, но до конца не исчезло.
Уперев в башку монстра кончик своего рога, я наложил на него «обливиэйт», стирая последние воспоминания. Все же Арагог периодически общался с Хагридом, и мне не нужно, чтобы лесник донес директору о странном визитере, забравшемся в паучьи владения. Бросать на монстра «энервейт», чтобы тот поскорее пришел в себя, я не стал. Много сил в свои «ступефаи» я не вкладывал, поэтому через часок-другой все вырубленные акромантулы должны очнуться. А поскольку в эту часть Запретного Леса даже птицы стараются не заглядывать, оглушенных пауков никто не потревожит.
Вспомнив эпизод канона, я не поленился трансфигурировать пузатую бутыль на пару литров, которую на две трети наполнил ядом Арагога. За это спасибо моей целительской магии, которая при контакте с многоглазой башкой твари показала, где именно у паука содержится запас отравы, и как нужно надавить на этот мышечный кармашек, чтобы ценящаяся мастерами-зельеварами мутная желтоватая жидкость бодро потекла в тару. Пусть Арагог не настолько силен, как тот же Фоукс, но он является редкой магической тварью, ингредиенты с которой наверняка порадуют Мальсибера.
А зельевара нужно было периодически радовать, учитывая тот факт, сколько полезной работы он для меня уже сделал, и сколько еще сделает. По этой же причине, запечатав бутыль, я обошел паучка и изучил его заднюю часть. Увы, специального хранилища для паутины в брюшке Арагога я не нашел. Лишь несколько выделяющих ее желез и паутинопроводящие трубки, через которые стремительно затвердевающий белковый состав выводился наружу.
Опытным путем я отыскал железу, интенсивная стимуляция которой приводила к образованию фиброина – той самой молочно-белой жижи, что после контакта с воздухом становится прочной и эластичной паутиной. Потом наткнулся на орган, вырабатывающий серицин, который обеспечивает паучьим тенетам липкость, и долго очищал от него свою одежду. Эта дрянь от легкого воздействия брызнула во все стороны, да так неожиданно, что я едва успел закрыть лицо.
Трансфигурировав огромный шприц с длинной иглой, я вставил его в нужный канал и приступил к дойке, снова накинув на себя чары обогрева. Что поделать, в лесу было холодно, а благодаря запасу серебряной крови мне не было нужды экономить каждую каплю магии. Попутно я размышлял над причинами недавнего взрыва. Был ли он результатом того самого конфликта духовных энергетик, или я сам спровоцировал «биг бадабум», добавив в бурно протекающую реакцию катализатор в виде нейтральной силы? Второй вариант казался более логичным, однако без проверки исключать первый было глупо. К сожалению, у меня осталось всего два подопытных в запасе, поэтому следовало тщательно проработать план дальнейшей работы.
Стимуляция железы не отнимала много сил, а создание полезного белка шло довольно шустрыми темпами. За четверть часа я успел набрать литров десять густой сметаноподобной массы. Потом процесс ощутимо замедлился – видимо, у паучьей железы закончился запас полезных веществ. Дождавшись, когда формирование ценной паутины уменьшится до жалкой капельки в секунду, я оставил в покое Арагога, подхватил свою добычу и потопал на полянку к валявшейся там сумке. Мелких пауков я доить не стал – времени было жалко, да и яд их наверняка окажется не таким ядреным.
По пути я столкнулся с пятеркой восьмилапых созданий, которые деловито тащили мертвые тела куда-то в кусты. Добыча для них была слишком крупной, она цеплялась одеждой за корни и ветки, но паучки не думали сдаваться. Как и кооперировать усилия, подобно тем же муравьям. Мешать тварям я не стал, просто с помощью «акцио» сорвал с дохлых авроров амулеты сокрытия, которые призвал к себе и внимательно осмотрел. Недавний взрыв не повредил их магическую структуру и своим энергетическим зрением я видел причину аномальной устойчивости – пять мелких магических накопителей, глубоко внедренных в металл, которые своим присутствием основательно укрепили рунные цепочки чар. Да уж, артефакты защиты от дементоров создавали явно не дураки!
Запомнив схему расположения магических значков, чтобы как-нибудь попытаться ее воссоздать, но уже на более благородном материале, я заполнил накопители свежей силой и подошел к сумке. Отправив свою добычу в пространственный артефакт, я извлек двух последний служителей закона и тут же снабдил их блокирующими излучение души медальонами. Увидев шевеление аур за деревьями, я подхватил магией оставшиеся три трупа и швырнул паучкам. Пусть занимаются, главное – чтобы меня не беспокоили!
Задумчиво оглядев оставшихся подопытных, одним из которых оказался Азкабанский тюремщик, я пришел к выводу, что вариант с трансфигурацией души показал свою несостоятельность. Я так долго напрягал извилины, так активно искал способ соединения энергетических сущностей, а жизнь продемонстрировала, что все это время я изобретал велосипед. Души магов сами готовы объединиться, стоит только нарушить их защитную оболочку!
Ведь именно она предотвращает конфликт разных энергий, именно она удерживает духовную субстанцию от развоплощения, именно она сейчас не позволяет слиться сущностям Квиррелла и Реддла. Мне не нужно было извращаться, придавая нужную окраску гибридной душе, совмещая характерные особенности ее частей. Две половинки объединятся сами, стоит только нарушить их «скорлупу»! Осталось только выяснить, является ли преобразование в серый кисель и последующий взрыв обязательным условием процесса слияния.
Сложив из пары тел очередную бутербродную композицию, я надежно зафиксировал их магическими путами и нашел в сумке бутылочку с остатками рябинового отвара, который поочередно влил в подопытных. Дождавшись, пока мои «кролики» очнутся и вяло начнут шевелиться, я «взялся за скальпель». Предположение подтвердилось – повреждение духовной оболочки оказалось крайне болезненной процедурой. Связанные авроры активно дергались и верещали так, что быстро сорвали себе связки. Впрочем, надежно зафиксированный пациент в анестезии не нуждается, поэтому я безо всякой спешки довел дело до конца.
В этот раз я решил уменьшить область соприкосновения душ, поэтому повреждения внешнего слоя наносил лишь в области груди. Это сказалось на скорости диффузии, которая протекала не настолько стремительно, зато более… основательно, что ли? Я чувствовал, как органично совмещаются тончайшие нюансы «ароматов» магических сил авроров, не спеша вызывать бесконтрольный выброс силы. Минут через пять, когда совмещенная часть души перевалила за отметку в полсотни процентов, я запоздало вспомнил о своих первых экспериментах и обозвал себя кретином. Ведь если изменения продолжатся, энергетика попросту отбросит неподходящие ей тела и растворится где-то в астрале, а я не узнаю, чем окончится процесс объединения!
Поднапрягшись, разум выдал два неплохих варианта избежать фиаско, которые я тут же поспешил реализовать. Во-первых, тем же «скальпелем» с огромным трудом отрезал от гибридной души кусок с совмещенной энергетикой. Наполнив этот ломоть своей силой, чтобы заготовка для крестража преждевременно не развеялась, я бросился формировать псевдомагниты в теле Азкабанского охранника. Это и было «во-вторых». Ведь если тушку последнего аврора из звена Шеклбота я планировал оставить прожорливым паучкам, то тело захваченного с острова трофея придется уничтожить. Иначе у министерских дознавателей головы вскипят в попытках сформулировать жизнеспособное объяснение обнаружения трупа «сообщника Пожирателей Смерти» в логове акромантулов.
Удерживать насыщаемый энергией кусок было непросто. Моя нейтральная сила быстро принимала особенности гибридной души, а поскольку оболочка на ампутированной части практически отсутствовала, энергия тут же начинала вытекать в пространство. Стянуть края «скорлупы» не получалось – все мои попытки лишь стимулировали процесс разрушения оторванной части, а созданная из той же трансфигурированной материи «заплатка» никак не хотела крепиться к оболочке. Хотя аналогичная благодаря целительской магии спокойно «схватилась» на месте отреза у объединенной души.
Почему так – я не представлял. Либо размер все-таки имел значение, либо для успешного приживления новых тканей душе был очень необходим разум, которого у «недокрестража» не наблюдалось. Поэтому мне приходилось одновременно с вливанием свежей силы в отрезанный кусок поглощать вылившиеся из него излишки, да еще и насыщать этими излишками ткани тела работника тюрьмы, формируя псевдомагниты.
Мозги плавились от дикого напряжения, сознание полностью сосредоточилось на ритуале, а магия быстро утекала из резерва. Но я не сдавался, понимая, что сейчас не имею права облажаться. Спустя три минуты, показавшиеся мне воистину бесконечными, изменение духовной сущности перевалило за критическую отметку. Она медленно выплыла из тушки тут же затихшего аврора, но не спешила меня покидать. Созданные во втором теле скрепы, либо недокрестраж, либо все это вместе удерживали душу в нашей реальности.
Убедившись, что гибридное образование, процесс преобразования которого близился к логичному завершению, не собирается превращаться в мерзкую серую слизь, я решил присобачить к нему ампутированную часть. Это оказалось легко. Сделать глубокий надрез, подвести к нему заготовку для крестража, немного целительной магии, чтобы соединить края оболочки - и вот на месте свежей раны красуется уродливый нарост из родной ткани, который начинает медленно «рассасываться».
Тем временем изменение души окончательно завершились. Внимательно наблюдая за трансформацией тканей в самых отдаленных от места соприкосновения душ областях, я убедился что насыщенная моей силой часть,после возвращения к основе не собирается провоцировать взрыв. Вариант, что нейтральной энергии в ней оказалось недостаточно, я сразу отбросил, сделав логичный вывод, что недавний неприятный инцидент произошел вследствие добавления моей энергии непосредственно в сам очаг стремительного изменения. Это позволило диффузии стать настолько стремительной, что она превысила природный порог прочности духовной ткани, за которым последовало ее лавинообразно превращение в серую слизь. Иными словами, я попытался потушить костер бензином, за что и поплатился.
Из крайне занимательных мыслей меня выдернула острая боль в ягодице. Обернувшись, я увидел большого акромантула, который, воспользовавшись моей занятостью, подкрался сзади и самым бесцеремонным образом вонзил свои жвала в место, ответственное за интуицию. Вот, падла! Тебе что, трупов было мало? Наградив тварь «ступефаем», я сосредоточился на ране и магией быстро вывел из своего тела впрыснутый яд. Тщательно проверив, не осталось ли отравы в моей пятой точке, я зарастил ранки на коже, с помощью трансфигурации заштопал штанину и почистил одежду от крови с грязью.
Когда же я снова уделил внимание подопытному, то понял, что дела у него плохи. Моим псевдомагнитам удалось удержать душу в теле, однако все это время она продолжала там ворочаться, пытаясь устроиться в непривычной форме. А духовная оболочка волшебника – это не рыхлая душонка маггла. Сжаться без посторонней помощи она не смогла, а вследствие своего активного шевеления умудрилась осушить большое количество скреп, созданных мною в тушке охранника. Разумеется, я кинулся исправлять положение, но было слишком поздно. Странное двуединое образование, оборвав последние удерживающие его «ниточки», покинуло неподходящее тело и отправилось куда-то в новое приключение.
Тяжело вздохнув, я оставил в покое свежий труп и принялся подводить итоги экспериментов. Они оказались не слишком впечатляющими, ведь из-за допущенных просчетов и недостатка живого материала я так и не успел воплотить множество полезных идей. Потеря последнего гибрида и вовсе была обидной, поскольку лишила меня возможности допросить объединенную душу волшебника и выяснить все подробности его физического и психологического состояния. А вдруг процесс объединения разумов у магов происходит иначе, нежели у магглов? Этого я не узнаю, пока не достану еще как минимум двух одаренных, которых не жалко.
И все же, несмотря на фальшивый финальный аккорд отыгранной пьесы, в целом, время потрачено не зря. Я получил много новых знаний и создал рабочий способ объединения духовных сущностей. Я научился отделять части энергетических оболочек и приживлять их обратно. Я изучил разные структуры духовных тканей и открыл возможность их преобразования, как по характеристикам, так и по плотности. Но главное – в процессе наблюдения за последней душой я пришел к однозначному выводу: если организм будет соответствовать совмещенной энергетике, гибридная сущность не станет его отторгать, а успешно подстроится под его форму. Сама или с моей минимальной помощью.
Следовательно, за ритуал возрождения можно больше не переживать. Если никто меня не будет отвлекать, кусая за задницу, успех обеспечен! Также проверка альтернативных способов воздействия позволила мне отточить навыки «душевной трансфигурации» и даже открыть новый метод духовного усиления. Возможность добавления легкоусвояемого донорского материала к энергетической оболочке волшебника – это серьезная заявка на мировое господство. Вместе со своей способностью проводить магов через направленную эволюцию, я же смогу пачками штамповать вторых Мерлинов!
Вот только рассказывать об этом открытии нельзя никому. Даже под Непреложный Обет. Если за обладание мастером, способным возвращать молодость и здоровье, местные волшебники готовы насмерть передраться друг с другом, то за единоличное владение специалистом, который в промышленных масштабах мастерит «на коленке» суперсолдат уровня Основателей, маги развяжут такую войну, что этот мир сгорит в адском пламени. Либо просто попытаются меня уничтожить, не считаясь с потерями.
Я еще помню Руквуда, который с воодушевлением встретил идею объединения крестражей с регенерировавшей энергетической оболочкой, и могу представить его реакцию после объявления, что волшебников можно легко усиливать с помощью маггловских душ. Он же реально охоту на простых людей устроит, а потом примется действовать на нервы, упрашивая меня провести на нем данную процедуру! Поэтому сейчас можно немного погордиться собой и постараться поскорее забыть про совершенные открытия. Все, что мне потребуется в будущем – методика слияния душ, которую благодаря самоубийственным экспериментам я не только изобрел, но даже успел отработать на практике. Дело за малым – дождаться, когда варево Мальсибера будет готово, и можно приступать к ритуалу воскрешения.
Закончив с анализом, я вдруг почувствовал, что ужасно проголодался. Это был верный признак того, что работавшие в авральном режиме мозги окончательно вернулись в нормальное состояние. Воспользовавшись «темпусом», я выяснил, что время близится к четырем. Надо же, шесть с лишним часов пролетели как одно мгновение. Вот, что значит – интересное занятие! Но эксперименты успешно завершены, а значит, пришла пора возвращаться на базу.
Первым делом я проверенным на кентавре способом избавился от трупа охранника – уменьшил его и закопал как можно глубже. Аврора я хоронить не стал, а подцепил свежий труп «мобиликорпусом» и оттащил к копошившимся под деревьям паукам. Даже если артефакт в Министерстве сможет зафиксировать факт его смерти, отыскать тело в энергетике Запретного Леса будет крайне проблематично. А уж если оно отправится в логово акромантулов, то и вовсе нереально.
Сунув в карман амулеты сокрытия аур, я поглядел на валявшихся неподалеку вырубленных паучков и решил не упускать удобную возможность. Трансфигурировал тару и подоил тварей, собрав в общей сложности почти литр яда и около двух литров белковой субстанции. Зачем? Просто, чтоб было! Как известно, запас карман не тянет, а паучий яд и шелк – достаточно ценные и полезные ингредиенты. Если сами не используем, всегда можно Малфою отдать на перепродажу. И пусть мне немного жаль, что все это добро нельзя по-тихому отправить в закрома Блэков, поскольку что яд, что паутинный состав для длительного хранения требовали наличие чар стазиса, я был готов потратить немного времени на сбор.
В итоге на тщательную обработку паукообразных у меня ушло около получаса. Спрятав всю добычу в сумку, я накинул на себя мантию-невидимку и огляделся. О моем пребывании на полянке свидетельствовала только примятая кое-где трава да отпечатки ботинок на земле. Поленившись заметать следы, я аппарировал на площадь Гриммо. Оказавшись на крыльце родного дома, тщательно просканировал округу энергетическим зрением, но не заметил на улице волшебников. Зато в особняке обнаружились сразу трое - Долохов, Джагсон и Регулус.
Поразмыслив, не подсказать ли Антонину, что министерские служащие, как и боевики Дамблдора точно не станут нападать на «базу Пожирателей» средь бела дня, а значит, усиленные дежурства целесообразнее выставлять ночью, не надеясь на залетчика-Барти, я легкомысленно махнул рукой. Пусть себе караулят! Если вдруг что, попытка взлома «фиделиуса» наверняка привлечет внимание Кричера, а он оперативно сообщит об этом мне. Кроме того, я больше хотел занять скучающих Пожирателей полезным делом, нежели реально готовился к отражению атаки людей директора.
Прикинув, не наведаться ли мне в МакДональдс, я решил сегодня отдать должное таланту Друммонда. Но прежде зашел в особняк, чтобы поздороваться с дежурными и заодно кое-что проверить. На этот раз у окошка на третьем этаже бдел Нил, а брат с Тони занимались разгребанием какой-то древней рухляди в подсобке. Им активно помогали пикси, которые принимали происходящее за веселую игру. Заметив мое появление, маленькие пушистики тут же кинулись обниматься. К сожалению, захватить с собой вкусняшек я не догадался, поэтому серебристым стрекозам пришлось удовлетвориться почесушками и небольшими порциями моей магии.
- Ты по делу или просто с инспекцией? – поинтересовался Долохов, поигрывая своим рогом, пока брат копался в сундуке со старыми башмаками.
- По делу, - ответил я, продолжая поглаживать счастливых пушистиков. – Рег, ты успел найти информацию, о которой я просил?
Вынырнув из гроба для поношенной обуви, Регулус охотно заявил:
- Все давно готово, копии лежат на столе в библиотеке.
- Что ж, огромное тебе спасибо! Пойду изучать.
Оставив парочку дальше развлекаться вместе с пикси, я направился к лестнице. Мой путь лежал в хранилище знаний, однако прежде чем приступить к изучению старых пыльных фолиантов я планировал навестить маму. В последнее время я был настолько занят, что нам толком не удавалось пообщаться. И пусть сейчас у меня аналогично не имелось желания, по примеру брата, заниматься пустопорожней болтовней, я хотел внимательно изучить духовную оболочку леди Блэк.
Все дело в том, что после стольких загубленных сегодня душ в моем сознании появилось странное желание исцелить хотя бы одну. Так сказать, почистить карму.
Возможно, это были предсмертные судороги моей совести, однако разум признал возникшую идею здравой, и я решил ненадолго отложить набивание желудка. Ведь мама – это святое, а обед может немного подождать.