Чёрный пёс

Глава 33. Мучитель

Первым делом мне нужно было доказать присутствие в обычных инферналах души. Это оказалось элементарно – произведя частичный оборот, я впился в шею первого попавшегося мертвеца и принялся поглощать энергию.

Ее оказалось очень мало – примерно сотая часть от моего резерва. Но ведь и покойничек был не первой свежести. К тому же, магом точно не являлся, судя по металлической пластине на кривых зубах – волшебники, даже магглорожденные, брекетами не пользовались, предпочитая применять «дантиссимус».

Покопавшись в палатке, я отобрал четыре десятка старых мертвецов наиболее разложившегося вида и там же оперативно превратил их в первосортные мумии, наполняя свой бассейн жизненной силой до самых краев. Все-таки целительская магия – дело затратное, и лучше всегда иметь под рукой солидный запас, чем в критический момент обнаружить недостачу энергии. Почувствовав прекрасное ощущение переполненного магического резерва, рождающее в сознании легкость и позитивный настрой, я перешел к следующему пункту плана.

Выбрав мертвеца попрезентабельнее, я вытащил его из палатки и водрузил на письменный стол. Затем трансфигурировал шприц, набрал из бутылки, в которую привычно добавил рябинового отвара, десяток кубиков единорожьей крови и сделал инферналу укол в вену на руке. Реакции не было. Вырубленное «ступефаем» тело оставалось неподвижным и безучастным к моим манипуляциям. Оно и понятно – кровоток у мертвеца напрочь отсутствовал, а потому «жидкое серебро» не спешило распространяться по организму.

Более того, я отметил, что контактировавшая с магической субстанцией плоть начала стремительно разлагаться. Спустя несколько минут кожа на руке полностью сползла, обнажая кость, потом начало медленно расползаться плечо. И лишь тогда инфернал судорожно дернулся, чтобы тут же замереть. Уже навсегда. Последующий контрольный укус подтвердил – душа покинула тело, не оставив мне ни капли силы. Отплевываясь в тщетной попытке избавиться от гнилостного привкуса на языке, я анализировал полученные данные.

Как и предполагалось, кровь единорога довольно быстро разрушила заклинание, превращающее человека в мертвого слугу и удерживающее ткани его тела от разложения. Но почему этот процесс затронул только контактирующую с «жидким серебром» часть тела? Это противоречило элементарной логике. Впрочем, убирая тело со стола, я обнаружил, что слегка поспешил с выводами. Разложению подвергся и остальной организм, просто сделал это с небольшой задержкой.

Поразмыслив, я предположил, что причина в «ступефае», который препятствовал разрушению наложенных чар. Чтобы подтвердить эту гипотезу, я достал еще одного подопытного и скастовал «финиту». Мертвец тут же обмяк и начал потихоньку расплываться по паркету. Поглядев на рог в своей руке, я тихо выматерился и констатировал - перестарался! Не привык еще контролировать возросшую силу, вот и вложил в заклинание отмены больше необходимого, а в результате снял не только «ступефай», но и чары неизвестного некрофила.

Достав из палатки очередного инфернала, я повторил эксперимент, но уже с меньшим количеством энергии. Вернув подвижность, мертвец распахнул глаза и сразу потянул свои грабельки к моей шее, за что был наказан - связан «инкарцеро», получил десяток кубиков внутривенно и тут же затих на столе, превратившись в бесполезную груду протухшего мяса. Серьезно, я даже поршень шприца до конца додавить не успел, как чары слетели, а душа утопленника отправилась прямым рейсом в новое приключение.

Но почему так? Руквуд же говорил, что кровь единорога, наоборот, должна послужить якорем для энергетической сущности волшебника… Волшебника! Вот где собака порылась! На кой хрен я экспериментирую с магглами, если мне нужно найти рабочий способ оживления мага? С другой стороны, а отыщется ли среди груды тел в палатке хотя бы парочка, при жизни обладавшая даром? Ну, все может быть. Пока же имеет смысл провести процедуру оживления вообще без волшебного стимулятора. Исключительно ради проверки гипотезы. Я же тут не херней занимаюсь, а магическую науку двигаю! Вернее, пинаю в нужном мне направлении.

Свалив очередной бесполезный труп в кучу к остальным, я заглянул в палатку и вытащил еще одно тело. На этот раз женское. Внешне утопленница походила на главную героиню фильма «Звонок». Ту самую, которая обитала в колодце и приходила убивать целевую аудиторию студии «Асайлум», сиречь киноманов с отвратительным вкусом. Одета она была в полусгнившие тряпки, когда-то давно бывшие платьем с длинным подолом, причем явно маггловского фасона, что отбрасывало предположение о наличии у подопытной магического дара.

Удалив остатки мокрой одежды с илом и водорослями, я уложил тело на стол, прикидывая уже известные факты. Итак, согласно моей гипотезе, инферналы в пещере создавались из еще живых людей, которые умирали уже после получения специфических чар, захлебываясь в воде. Сейчас передо мной стоит задача – превратить мертвое тело в живое, не повредив в процессе механизм, удерживающий питающую заклинание «батарейку» – душу инфернала… Или инфернальши, все же речь идет о даме.

Интересно, сколько она пробыла под водой в таком состоянии? Где-то я читал, что самая продолжительная клиническая смерть длилась семнадцать часов. Если у меня все получится, данная цифра увеличится минимум в несколько тысяч раз. Впрочем, это абсолютно неважно - официально зафиксировать рекорд мне все равно никто не позволит. Просто забавный факт, отчего-то пришедший в голову.

Отменив свой «ступефай», я сноровисто упаковал брыкающуюся утопленницу в первосортный магический бандаж и отложил рог. Устроив одну ладонь на животе подопытной, второй я накрыл лоб дергавшейся инфернальши, сосредоточился и принялся вливать в нее целительную магию. Дело шло туго, силу приходилось буквально вдавливать в тело пациентки, сопровождая ее намерением возвратить ткани в заложенное природой состояние. Причем самой сложной моей задачей было не повредить своим воздействием структуру уже имеющихся чар, которые чувствовались словно обернувший организм большой пластиковый пакет. Довольно странное сравнение, но именно так передавала ощущения моя магия, попавшая в чужое тело.

Помнится, в фанфиках некоторые борзые попадуны умудрялись применять для оживления людей обычное «репаро», но в реальности, где словосочетание «здравый смысл» не является пустым звуком, подобная попытка обречена на провал.

Мертвец – это вам не разбитый стакан, способный вернуть утраченную форму согласно образу, оставшемуся в информационном поле планеты. Поэтому мне приходилось кипятить свои мозги, в буквальном смысле заставляя клетки утопленницы вспомнить свое живое состояние. И бездействие пациентки работу нисколько не облегчало.

Время шло, сила неумолимо утекала из резерва, однако я ощущал – свою задачу она послушно выполняла. Преобразование постепенно ускорялось, рос мой контроль над обновляемым телом. Четверть часа спустя изменения затронули весь организм, но я не прекращал передачу энергии. Когда же ее оказалось достаточно, а покрывающий тело «пакет» начал подрагивать от распирающей его силы и готовился «пойти пузырями», я сделал финальную точку – одним махом вернул вязкой слизкой жидкости в венах утопленницы прежнее состояние свежей крови.

Настал черед реанимационных процедур. Направленный толчок магии – и сердце подопытной забилось, второй – и изо рта женщины фонтаном выплеснулась мутная вода. Инфернальша судорожно вдохнула и закашлялась, после чего начала дергаться еще активнее, стремясь сбросить магические путы. Чувствуя, что в моем резерве энергии осталась едва ли пятая часть, я омыл ожившее тело еще парочкой контрольных волн целительской магии, удаляя все лишнее и закрепляя изменения, после чего слегка отстранился и оглядел получившийся результат.

Утопленница выглядела живой. Ее кожа лишилась мертвенной бледности, синюшные вены исчезли, физиономия утратила упыриные черты, сердце работало четко и без сбоев, грудная клетка периодически вздымалась, позволяя кислороду с легким хрипом входить в легкие. Хотя в глазах подопытной пока не наблюдалось осмысленности - ее сознание все еще пребывало в полной отключке. И лишь чары неизвестного волшебника работали, заставляя женщину инстинктивно следовать вложенной программе действий.

Что любопытно, когда мой контроль над телом подопытной ослаб, заклинание не попыталось вернуть живые ткани в прежнее состояние. В этом я убедился, потратив несколько драгоценных минут на наблюдение и доказав свою теорию: магическая конструкция сотворения инфернала не убивает свою жертву, а только лишает ее свободы воли, делая послушным инструментом. Это своего рода «империо», воздействующее еще и на свежие трупы, где «свежие» является обязательным условием, ведь без души чары работать не станут. Ну а функция сохранения тканей включается только в том случае, если подчиненное тело умирает. Тем самым заклинание продлевает срок службы «инструмента», но увеличивает расход «батарейки». Логично же?

Взяв рог, который не собирался менять на стандартную волшебную палочку, я на всякий случай наложил на комнату заглушающие чары – мало ли, какой окажется реакция проснувшейся пациентки, и бросил на тело «финиту». Глаза женщины широко раскрылись, она повернулась на бок, прижала ноги к животу и судорожно выдохнула, выплевывая остатки воды из подземного озера, которую моя магия почему-то не удалила. Затем сделала глубокий хриплый вдох и что есть силы заорала. Это был душераздирающий вопль, в котором содержалось мало человеческого. Сделав новый судорожный вдох, утопленница закашлялась, а ее тело начало биться в эпилептическом припадке.

На такую реакцию я никак не рассчитывал, поэтому поначалу застыл в ступоре, глядя на то, как женщина бьется головой о столешницу, но потом все же очнулся и бросил на подопытную «энервейт». Судороги стихли, однако осмысленность в глазах исцеленной так и не появилась. Снова набрав воздуху в грудь, как любил повторять знаменитый сатирик, она выдала очередной пробирающий меня до мурашек вопль, безжалостно насилуя связки:

- Бо-ольно-о!!! А-а-а!!! Бо-ольно-о!!!

- Где болит?! – встряхнув женщину за плечи, крикнул я в перекошенное мукой лицо. - Посмотри на меня, я хочу тебе помочь!

Причем из-за тесного контакта с телом пациентки я внезапно тоже ощутил ее чувства. Вернее, одно только чувство всепоглощающей боли, которая раскаленным штырем принялась терзать мой разум.

- А-а-а!!! Хва-атит!!! – раненым зверем ревела подопытная. – А-а-а!!! Пожа-алуйста, не на-а-адо!!!

- Я ничего с тобой не делаю! Скажи, где именно ты чувствуешь боль?

Из чужих эмоций это было абсолютно непонятно. Прикосновение к женскому телу создавало у меня впечатление, словно болело сразу все. Меня будто заживо варили в кипящей воде, настолько сильными оказались передаваемые магией чувства.

- Хвати-ит!!! У-у-у!!! Прекрати-и-и!!! – голос утопленницы окончательно перешел на ультразвук, а судороги вернулись.

Отпрянув и глядя на то, как корчится передо мной внешне и внутренне полностью здоровое тело, я ощущал свою беспомощность. Мысли скакали в голове, память перебирала известные ей медицинские заклинания, но ничего полезного на ум не приходило. А подопытная уже не кричала, она сипела сорванными связками, выпучив красные от крови глаза с полопавшимися капиллярами. Казалось, женщину сжигали невидимым огнем, а единственным ее желанием было прервать мучения.

Причем я страдал вместе с ней. Непонятно почему, моя целительская магия, доселе охотно позволяющая изучать физические оболочки подопытных, вышла из-под контроля. Даже не касаясь тела реанимированной пациентки, я все равно продолжал испытывать сильную боль. Конечно, она оказалась не настолько мощной и всепоглощающей, но оставалась крайне неприятной, путая мои мысли, вызывая раздражение и желание поскорее ее прекратить.

Так и не найдя способа облегчить страдания несчастной, я потянулся к ней и впился в шею клыками. Несколько секунд – и с таким трудом восстановленный организм усох, передав мне всю содержащуюся в себе энергию. Ее оказалось немного - примерно на порядок меньше потраченного мною, что было крайне обидно. Чужая боль тут же покинула мой разум, однако я не смог толком насладиться испытываемым облегчением. В данный момент меня больше заботил поиск причины случившегося казуса.

Я же вылечил ее и снял все чары! Тело утопленницы функционировало нормально, мозговая активность присутствовала, да и память сохранилась, судя по словарному запасу. Почему же в награду за оживление я получил одни душераздирающие вопли?

- Вот же… - разочаровано протянул я, осознавая собственный промах.

Как водится, ответ наполовину содержался в вопросе - дело в душе! Пусть с материальным организмом все было в полном порядке, но истерзанная заклинанием духовная оболочка рождала в сознании подопытной дикие фантомные боли. Удержаться в теле даже без вливания серебряного стимулятора она еще могла, но вот нормально функционировать – уже нет. И едва энергетическая составляющая получила свободу от медленно пожирающих ее чар, как тут же принялась сигнализировать о своем плачевном состоянии, захлестывая разум болью. Я же в момент лечения даже не задумался о том, чтобы привести «батарейку» в подобающую форму… Ну, ничего страшного! У меня в запасе еще много подопытных кроликов. Главное – чтобы силы хватило.

Нырнув в палатку, я принялся выбирать следующую жертву. Теперь на письменном столе, ставшим для меня «лабораторным», мне хотелось видеть именно волшебника, поэтому я методично изучал каждого инфернала, вливая в него толику целительной магии и пытаясь с ее помощью нащупать душу. Если отклик был характерен магглу, мертвец тут же осушался, понемногу восполняя мой израсходованный резерв. Процесс шел быстро, груда мумий у входа росла, а запас мертвецов - наоборот. Где-то на восьмом десятке я, наконец, откопал подходящего «подопытного кролика».

Выпущенный магический «щуп» принес мне ощущение «вкусной» энергии. Вдобавок в покрытой скользкой тиной одежде мертвеца я уверенно опознал стандартную аврорскую форму. Чувства подсказывали мне, что силы в моем хранилище собралось где-то две трети от полного объема, но я уже не стал «доливать под крышечку», а вытащил аврора в кабинет, избавил от сгнившей одежды и связал. Аккуратно отменив «ступефай», получил от инфернала стандартную реакцию – мужик принялся дергаться в тщетных попытках меня достать. В сознании мелькнула шальная мысль отменить мое связывающее и поглядеть, что будет делать мертвец, не обнаружив поблизости воды, в которую требовалось затащить нарушителя. Однако я не стал зря тратить время и прижал свои ладони к телу подопытного.

Сосредоточившись, я первым делом нащупал энергетическую составляющую и тем же воздействием попытался оценить степень ее повреждений. Ощущения донесли мне, что душа мертвеца напоминает сыр. Только не тот, что с плесенью, а который с дырочками. Энергетика бедолаги была похожа на решето, однако распадаться пока не спешила. В этом смысле наложенные чары выступали сдерживающим фактором, до последнего сохраняя форму «батарейки» и избавляя хозяев инфернала от риска быть облученными вредными эманациями разрушающейся души.

Мысленно засучив рукава, я начал осторожно закрывать прорехи собственной силой, сначала ставя «заплатки», а затем вынуждая их перенимать особенности энергетики подопытного. Процесс был неспешным, но больше муторным, нежели сложным и магозатратным. Я постоянно следил за тем, чтобы поток вливаемой внутрь силы не повредил внешний каркас чар, а в какой-то момент внезапно ощутил, как восстанавливаемая энергетическая оболочка «пошевелилась». Опешив от неожиданности, я прервал процесс лечения, за что и поплатился – оставленная без контроля душа, решительно прорвав «пластиковый пакет» наложенного заклинания, выпорхнула из тела и исчезла в неизвестном направлении.

Устало выдохнув, я поднялся на ноги и швырнул начавшее стремительно разлагаться тело в угол к остальным дохлякам, которые успели основательно загадить паркет кабинета гнилостными выделениями. Руквуд был абсолютно прав, удержать душу волшебника в неподходящем теле крайне сложно. После моей щедрой накачки целебной силой дух аврора перестал умещаться в занимаемом ранее объеме, разорвал удерживающие его скрепы и улизнул от меня на тот свет.

Выходит, чары создания инфернала в момент своего накладывания идут сразу по двум направлениям – атакуют и физическое вместилище, и духовную составляющую жертвы, фиксируя ее в сосуде. Этот очень важный момент я умудрился упустить, хотя недавно сам сравнивал их с «империо». Подобно непростительным, игнорирующим любые защитные заклинания по причине различия в самом принципе воздействия, некромантские чары крепились не только к телу, но и к душе. Оборвав эти скрепы своим лечением, я добился того, что энергетическая оболочка отторгла давно переставшее подходить ей тело мертвеца и вырвалась на свободу. Отсюда вывод - сначала мне нужно лечить тело, а уже после начинать работать с душой.

Прислушавшись к ощущению своего магического резерва, я снова обреченно вздохнул и в очередной раз нырнул в палатку. Мне пришлось выпить больше сотни инферналов, прежде чем попался подходящий «образец» - паренек лет четырнадцати, судя по галстуку с цветами Хаффлпаффа, магглорожденный ученик Хогвартса. Его я раздевать не стал, просто задрал рубашку и приложил ладони к животу, приступая к лечению.

Первая стадия – исцеление тела – прошла без сучка и задоринки. Немного набив руку на утопленнице, я действовал уже не наобум. Однако в тот момент, когда сердце инфернала заработало, а в легкие после многолетнего перерыва попал живительный кислород, дырявая душа паренька встрепенулась. Подозревая худшее, я лихорадочно принялся латать ее повреждения, но не успел. Энергетическая оболочка, получив подпитку от живых тканей тела, рванулась на свободу, решительно сбрасывая заклинание и окатив меня напоследок волной боли. Попытавшись задержать ее своей магией, я получил лишь странное ощущение ускользающего сквозь пальцы ветра.

- Твою ж мать! – не сдержался я, глядя в стеклянные глаза живого трупа.

Опять неудача. Но почему? Восстановив тело, я тем самым предотвратил процесс его отторжения, скрепы фиксирующего заклинания даже не трогал, и все равно остался с носом. Задумчивое почесывание затылка неведомым образом стимулировало мою соображалку. Вспомнив вопли утопленницы, я предположил, что причиной фиаско стали чувства, которые покалеченная душа подарила вышедшему из комы мозгу. И пусть разум школьника все еще контролировали наложенные на тело чары, поступающей извне силы хватило для банального магического выброса, который выполнил единственное подсознательное желание подростка – избавиться от мучений. В общем, как и говорил Август, без крови единорога никак не обойтись. И зря я на него бочку катил – нормальный, грамотный специалист! Может, чего полезного посоветовал бы.

Избавив пустое тело от силы и отправив его к остальным, я в очередной раз полез в закрома и обнаружил, что инферналов в палатке осталось не больше сотни. К счастью, волшебников среди них нашлось аж трое – старик с крючковатым носом, еще один аврор, на теле которого виднелись явные следы разложения, и коренастый мужик в кожаной куртке, украшенной затейливой рунной вышивкой. Первые два превратились в мумии, пополняя мой резерв, а вот байкеру повезло – он стал моим последним подопытным. «Последним», поскольку я понимал, если и в этот раз ничего не получится, нужно будет завязывать с экспериментами, наступать на горло своей гордости и звать на помощь Руквуда.

Трансфигурировав сразу парочку шприцов, я заполнил их «жидким серебром» и заранее ввел иголки в вены подопытного. Оглушающее на этот раз я снимать не стал – само разрушится вместе с прочими чарами, когда кровь единорога попадет в организм. Да и силу на магические веревки решил сэкономить – никуда подопытный от меня не денется! Задействовав частичный оборот, чтобы увеличить скорость своей реакции, я сосредоточился, положил ладони на серую кожу и принялся вливать в тело лечебную магию.

Предыдущие пациенты позволили мне закрепить навык воздействия на неживую плоть, поэтому преобразование тканей шло быстро. Параллельно я уделял внимание восстановлению повреждений души, стараясь совмещать процессы, чтобы приведенные в порядок области энергетики совпадали с возвращенными в первозданный вид участками тела. Шаг за шагом организм мага оживал. Закончив работу над головой, я почувствовал, как дрогнула наполняемая силой духовная оболочка, и ощутил чужую боль. Понимая, что счет пошел на мгновения, я оставил осторожность, вливая мощный поток своей силы в подопытного, тем самым смывая, разрушая все наложенные чары.

Целительная магия, подчиняясь моей воле, безжалостно меняла саму реальность, создавая самое настоящее чудо. Раз - вены пациента заполняются свежей кровью, два - запускается сердце, три – в кровоток впрыскивается огромное количество биологического стимулятора, который позволяет мне ударными темпами восстановить целостность духовной оболочки, тем самым привязывая ее к носителю, четыре – подстегнутое «жидким серебром» преобразование поврежденных тканей организма окончательно завершается, пять – неожиданно для меня запускается механизм эволюции, преобразуя ожившие клетки мага, делая их лучше, совершеннее…

Не представляю, сколько времени занял процесс оживления. Я конкретно выпал из реальности, сосредоточившись на наблюдении за любопытным механизмом, работу которого в период экспериментов над пикси мог представлять исключительно по косвенным признакам. А очнулся, лишь ощутив мощный удар в челюсть. Отшатнувшись и повалившись в подвернувшееся кресло, я машинально схватился за пострадавшую часть тела и уставился в наполненные гневом серебряные глаза своего пациента, который решил довольно своеобразным способом выразить мне благодарность за возвращение в мир живых.

Байкер без каких-либо затруднений принял сидячее положение, оглядел свою куртку, расползающиеся по швам джинсы и прорычал:

- Что ты со мной сделал, недоносок?! Да ты хоть понимаешь, с кем связался?!

Приведя в порядок треснувшую от удара челюсть точечным вливанием магии, я поднял руки и миролюбиво произнес:

- Спокойно! Я не имею никакого отношения к тем чарам, воздействию которых вы подверглись в пещере…

- Какой еще пещере?! – не дал мне закончить буйный пациент, пытаясь что-то отыскать в правом рукаве. – А ну, живо вернул мою палочку!

- Заткнись! – рявкнул я, переходя на понятный мужику тон. – Я нашел твое тело в пещере с инферналами и вылечил. Понятия не имею, как ты там оказался, и где твоя палочка. Мое имя – Сириус Блэк, а как тебя зовут?

- Блэк? – удивился волшебник. Наткнувшись взглядом на рог единорога, очень неосмотрительно оставленный мною на столе, байкер цапнул его, направил на меня и прорычал: – Импе… кха!

Ну да, я же не дурак, чтобы безучастно сидеть, пока на меня накладывают непростительное! Едва заметив, что именно схватил пациент, я метнулся вперед и жестко ударил мага костяшками пальцев в горло, травмируя кадык. Схватив кашляющего байкера за кисть, я вывернул ее до хруста, подхватил выпавший из пальцев рог, после чего сам с большим удовольствием бросил подчиняющее заклинание в недоумка. Тот моментально затих, уставившись на меня остекленевшими единорожьими зенками, а я снова ощупал челюсть, проверил языком целостность зубов, поудобнее уселся в кресле и приступил к допросу.

Моего буйного пациента звали Освальд Доннован. Он был американским специалистом широкого профиля – проще говоря, наемником. Прибыл в Англию в середине шестидесятых годов в надежде подзаработать на набирающем силу противостоянии чистокровных и магглорожденных волшебников, грозившем перерасти в большую гражданскую войну. Выполнял, в основном, частные заказы, поступавшие от посредника в Лютном, специализировался на разбоях, кражах и ликвидациях. Последними его делами стали устранения моих родственников - Араминты Блэк и семьи дядюшки Альфарда.

Как и почему он оказался в Кристальной пещере, Доннован не знал. Он помнил, как шел по Лютному и внезапно получил в задницу мощное оглушающее, пробившее защиту на его куртке. Далее шло смутное воспоминание о беседе с каким-то школьником, из которой маг не мог вычленить ни словечка, несмотря на мое недавнее исцеление, удалявшее даже последствия «обливиэйта», а за ним - сразу же падение в черное озеро. Годы бытия инферналом пролетели для Освальда странным сном, наполненным постепенно усиливающейся болью. Очнувшись и услышав мою фамилию, волшебник решил, что его захватил родственник погибших, отреагировав крайне предсказуемо.

Сообразив, что больше ничего интересного не услышу, я совершил оборот и впился в шею ликвидатора. После лечения Доннован мог с большой натяжкой считаться волшебным существом, и я не стал упускать удобный случай усилить мою вторую ипостась. Энергия мага была крайне питательной, на вкус – совсем иной, нежели у феникса. Поглощая ее, я даже глаза закатил от удовольствия, вызванного приятным чувством разливающейся по пушистому телу жаркой волны. Жаль, силы в теле наемника оказалось не так много. Я только успел войти во вкус, как она закончилась, лишь раздразнив меня, но не насытив окончательно.

Разжав пасть, я отправил очередное иссушенное тело к прочему отработанному материалу и прислушался к ощущениям. Тело грима, как и прежде, подчинялось безукоризненно, радуя меня сокрытой в нем мощью. После поглощения измененного мага я не ощутил появления новых умений, не осознал неизведанные области своих возможностей и уж точно не нащупал связь с потусторонним миром. Просто у меня в сознании воцарилась радостная нега и довольство, вызванные пониманием, какой я теперь крутой шерстяной волчара и насколько мощны мои лапищи.

Посидев так пару минут, я с сожалением вздохнул и сменил тело. Можно считать, за своих родных я отомстил. И пусть с теткой Араминтой прошлый Сириус не контактировал, особенно после рассказа Дамблдора о том, как эта чокнутая ведьма пыталась протолкнуть в Визенгамоте закон, разрешающий охоту на магглов, но и ее, и семью дяди мне было жалко. Супруга Альфарда была красавицей, да и дочки вышли на загляденье.

Кто бы мог подумать, что то «случайное нападение вампира», которое авроры толком не расследовали, было всего лишь замаскированной под него ликвидацией неугодных? Не представляю, кто именно отправил Доннована в пещеру, но я бы точно пожал ему руку. А вот заказчику Освальда я с удовольствием пожал бы шею. До хруста костей. Однако наемник общался с ним исключительно с помощью совиной почты, так что никаких концов мне уже не найти.

Отогнав несвоевременные мысли, я прислушался к ощущениям родного тела. В резерве плескалось не так, чтоб слишком много магии. Хотя его уровень постепенно увеличивался – видимо, сила по принципу сообщающихся сосудов перетекала из организма грима в человеческую тушку. Вот только у меня не было желания тратить время на ожидание. Поглядев на бутылки с серебряной кровью, я прикинул все «за» и «против», но решил воздержаться. Эйфория от выпитого стимулятора наверняка помешает концентрации, а рисковать я не имел права. Оставался один выход - снова заняться употреблением «сублимированной пищи».

В который раз забравшись в палатку, я принялся осушать оставшихся инферналов, включая даже тот десяток, который Кричер додумался запихнуть в ванную комнату. И да, в купленной Трэверсом палатке имелась ванная с туалетом, а также четыре небольших гостевых комнаты с мебелью, которые превращали свернутое пространство в номер хорошего отеля. И пусть сейчас этот номер был загажен донельзя, я не уставал поражаться возможностям магии, которые английские волшебники использовали едва ли на полпроцента, словно российские пенсионерки подаренный внуками смартфон.

Отбросив последнюю мумию, я вытер рот рукавом и ощутил себя готовым к подвигу! Сила бурлила внутри, даря мнимое ощущение всемогущества и желание свернуть горы. Самое время оживлять Регулуса! Никаких сомнений, никаких колебаний! Эксперименты доказали верность моих выводов, позволили вычислить оптимальную методику процесса и немного «набить руку». Пришла пора сдать финальный экзамен, подтвердив свою квалификацию целителя!

Осторожно положив тело брата на стол, я трансфигурировал новые шприцы, которые наполнил «жидким серебром» и внезапно осознал, что старые умудрился использовать, не касаясь их руками и не прерывая процесс исцеления. Просто сила из созданного пластика в определенный момент подчинилась моему желанию и влила кровь единорога в тушку пациента. Однако, занятно! Получается, мне доступна невербальная беспалочковая магия? Надо будет проверить на досуге.

Не забыв про частичный оборот, неплохо показавший себя в предыдущей операции, я сосредоточился, положил ладони на грудь и живот Регулуса и приступил к отработанному процессу. Состояние духовной и физической оболочки брата было примерно тем же, что и у Доннована, то есть, в пещеру они угодили где-то в одно время. Если у выпитого братом перед смертью Изумрудного зелья и оказались какие-то побочные эффекты, даже при глубоком воздействии я их обнаружить не смог. Возможно, всю магию этой бурды, как и защиту на куртке наемника, поглотили чары сотворения инфернала.

Преобразование неживой плоти шло в штатном порядке, восстановление души также протекало без эксцессов. Кирпичик за кирпичиком я создавал фундамент чуда, своей уверенностью в успехе делая его нерушимым. Сосредоточенность на процессе лечения не мешала мне отслеживать нужный момент. И вот он наступил. Дрогнула духовная оболочка, напряглись сдерживающие чары на теле, в моем разуме появились ощущения чужой боли.

Форсируя энергетическую накачку, я перешел к финальной стадии, остро чувствуя состояние души брата, ощущая не только ее боль, но также растерянность и недоумение. Почему так – не представляю. Возможно, сила наемника все-таки вывела мои способности на новый уровень. Но сейчас был явно неподходящий момент, чтобы над этим задумываться. Нужно закончить операцию. Без особой спешки, поскольку улетать душа брата никуда не собиралась.

Кровь – есть! Сердце – работает! Стимулятор – введен! Легкие – очищены, причем на это раз без халтуры! Кишечник с желудком тоже. Теперь следует завершить процесс восстановления и поддержать запустившийся из-за силовой накачки механизм направленной эволюции. И силы на него не жалеть! Регулус должен стать первым совершенным магом, началом новой расы, ориентиром для остальных и причиной черной зависти недостойных! Надеждой и опорой обновленного рода Блэк. Моим братом, на которого я всегда смогу положиться. Которому смогу доверять.

Магия хлестала из меня ручьем, впитываясь в тело и душу Регулуса, но я чувствовал – основная стадия оживления завершена, а сейчас идет этап доработки заусенцев напильником. Когда же от моего океана энергии осталась треть, процесс завершился. Вынырнув из ощущений, я взглянул на своего пациента и обомлел. Брат выглядел прекрасно. Здоровая, гладкая и шелковистая кожа, подтянутая фигура крепко сложенного восемнадцатилетнего парня, правильные черты лица с волевым подбородком, излучающие внутренний свет глаза с увеличенной радужкой, по цвету и размеру напоминающей новенькую рублевую монету… и длинные, густые серебряные волосы, очень напоминающие единорожью гриву.

«Перестарался!» - пронеслась в голове мысль.

- Сириус? – удивленно произнес Регулус, не сводя пристального взгляда с моего лица.

- Привет, братишка! – тепло улыбнулся я. – Добро пожаловать обратно в мир живых!

И пусть формально он его не покидал, эта фраза лучше прочих могла подчеркнуть торжественность и значительность момента, перед которым меркли все прочие мои достижения.