Четверо лучших

12. ГП. Перемены

Я стоял, словно окаменев. Сердце билось так гулко, что, казалось, его неровный стук было слышно на всю комнату.

Только что здесь были произнесены слова, услышать которые я боялся уже год. Знать бы заранее, кто их произнесёт... Душа не желала принимать слова врага, но разум настойчиво твердил, что всё сказанное Малфоем — правда.

Я прикрыл глаза, оторвавшись от зрелища, на которое смотрел вначале с ужасом, потом с раздирающей душу жалостью. Знай они оба об этой жалости, смерть моя была бы долгой и мучительной, а на счету профессора Трелони оказалось бы ещё одно настоящее пророчество.

Моя магия пульсировала вместе с биением сердца, и я с отстранённым удивлением прислушивался к её колебаниям, пока их не нарушило осторожное чужое вторжение. У волны чужой магии был горьковатый вкус и тёмно-янтарный цвет коньяка, и я в испуге распахнул глаза: Люциус Малфой смотрел прямо на меня.

Под мантией-невидимкой я зажал рот обеими руками, тысячу раз проклиная себя за сумасшедшую идею затаиться у Драко в комнате и нормально поговорить, когда останемся наедине. Было понятно, что Малфои не простят мне, что я стал невольным свидетелем их слабости. Но тут моё сердце радостно ёкнуло: ведь у младшего не было палочки, а зловещая трость старшего лежала на столе. А у меня палочка была, и главный Пожиратель Смерти фактически оказался в моих руках. Свою палочку из заднего кармана джинсов я вытянул давно, когда, увидев, в кого превращается надменная птица, шарахнулся к шкафу, едва не врезавшись в него. Теперь же...

Холодный оценивающий взгляд метнулся от меня к столу, измерил расстояние. «Не успеешь, не успеешь!» — возликовал я, уже почти выкрикнул самый убойный Ступефай, как вдруг первый звук застрял у меня в горле: Люциус не дёрнулся к оружию. Он отвернулся от пустого места, коим я сейчас являлся, и закрыл Драко собой, крепче обняв. Глядя на спину врага, я задохнулся от возмущения. Он не знает, кто в комнате, но заранее не считает за противника?!

И тут до меня дошло. Он просто понял, что не успеет, и сделал всё, что мог: защитил сына, постаравшись, чтобы он ничего не заметил.

— Отец, что случилось? — прозвучал в звенящей тишине голос Драко.

— Нет, ничего, котёнок, — и я перестал дышать: во властном и презрительном когда-то голосе теперь была только усталость.

Я закрыл глаза, чтобы они не почувствовали мой взгляд. Бить в спину? Ну уж извините, мистер Малфой, не дождётесь. Меня, если хотите знать, тут вообще нет. Показалось вам, показалось!

Через некоторое время глаза пришлось открывать, уж очень хотелось понаблюдать за прощанием.

— Мне пора.

— Ты придёшь ещё?

Драко стоял на кровати на коленях и держался за плечи Люциуса.

— Приду, конечно.

— А ты... — Драко отвёл глаза в сторону. — Ты правда меня не бросишь?

— Ещё раз услышу такую глупость... — начал Малфой-старший, но продолжать ему было без надобности.

— Понял, — сдался Драко, присел на кровати, отпустив его. Если бы ты знал, как я мечтал когда-то о том, за кого можно так же ухватиться и чувствовать себя в безопасности...

— Я выйду через дверь, Драко, мне нужно ещё кое-что здесь сделать.

Драко хмыкнул, забираясь под одеяло.

— Надеюсь, проредить ряды рыжих?

— Было бы неплохо, но не в этот раз, — понимающе ухмыльнулся Люциус, и я внезапно понял, что Малфоям тоже присуще чувство юмора.

— Ну, хотя бы наложить на Поттера заклятие импотенции, чтобы он на меня не таращился как раньше на свою Уизлетту, — елейным тоном предложил Драко; он выпрашивал это себе как какую-нибудь приятную мелочь. Я отметил этот спокойный полушутливый тон и сравнил его с недавней истерикой, когда он не мог нормально выговорить, что подозревает, будто его все хотят. Неужели родственные узы чистокровных настолько крепки, что из бездны отчаяния можно вытащить одним присутствием и коротким разговором?

Мои размышления прервались, потому что Люциус шагнул к столу и взял неосмотрительно брошенную трость. И тут меня прошиб ледяной пот. Получив в руки оружие, опытный Пожиратель наверняка проверит свои подозрения. Ведь слизеринцы не оставляют у себя за спиной потенциальных врагов. А в бою глупый маленький гриффиндорец против сильного тёмного мага... Приготовившись отражать заклятия, я замер под мантией, но Малфой опять отвернулся от меня, лишь равнодушно взглянув туда, откуда почувствовал опасность, — на невидимого меня. Сердце бухало у меня в груди как сумасшедшее. Я категорически отказывался понимать происходящее как реальность. Я сплю. Да, точно, сплю. Сейчас проснусь, всё будет хорошо, никаких Малфоев, рыдающих друг у друга в объятиях...

Но мои мечты разрушил голос, в котором даже я уловил волнение:

— Драко, я прошу тебя об одном: живи.

— Обещаю выжить, — глухо донеслось с кровати. Драко волнение почувствовал тоже, поэтому решил сгладить момент и добавил: — Надо же ещё у Поттера кровушки попить...

Взмахом трости Малфой снял все заклятия и вышел из комнаты, плотно закрыв дверь. Только сейчас настоящий страх парализовал меня, потому что я понял, что он знал. О Мерлин! Он знал и оставил меня жить! За всё, что я ему сделал! У меня это в голове не укладывалось.

Но что это ещё за дела такие, по которым Люциус отправился ночью гулять по Норе? Только бы никого не убил... Да нет, он же сказал... Хотя мало ли что он сказал!

Я бросил взгляд на кровать и сделал осторожный шаг к двери. Потом ещё и ещё. Дверь скрипнула, но белобрысый гад, видимо, умучился за день и просто отрубился, ничего не слыша. Я выскользнул из комнаты, прокрался по коридору. Мерлинова борода! Что Люциусу могло понадобиться в Норе? У нас нет ничего ценного, ничего, что... Подлить яд в еду?! Кусая ногти от волнения, я выглянул на лестницу. А если я сейчас на него наткнусь? Придётся поздороваться...

Я свесился через перила лестницы, вглядываясь в царящую внизу темноту, и не мог различить в ней ни звука. Внезапно на третьем этаже послышались неторопливые шаги, и я бесшумно взлетел по лестнице, держась ближе к стене. Уже не пытаясь сдерживать дыхание, я крался по коридору, пытаясь ориентироваться на...

Я с размаху налетел на кого-то, стоящего в темноте коридора, и тут нервов моих больше не хватило.

— Ступефай!!!

Раздался грохот упавшего на пол тела.

— Люмос! — весь дрожа, воскликнул я.

Некоторое время я потрясённо созерцал поверженного, потом выдохнул:

— Фините. Извини, Рон...

— Твою мать, Гарри! — заорал тот, поднимаясь с пола. — У тебя что, совсем крышу снесло — Ступефаем в кого ни попадя швыряться?! А я слышу: крадётся кто-то, стою и думаю...

— Извини, Рон, извини, нервы сдали! — прохрипел я. — Показалось!

— Что тебе показалось? — проворчал он уже спокойнее. Я закусил губу. Если я сейчас скажу: «Показалось, что я наткнулся на Люциуса Малфоя», — меня в психическое отделение Мунго сразу сдадут или чуть погодя? Или Рон ещё чаще будет от меня шарахаться?

— Да так, ничего.

— Ну ты тоже... В туалет сходить нельзя... — снова буркнул Рон, скрываясь за заветной дверью. Я спустился вниз, в свою комнату. Этим шумом мы наверняка его спугнули бродящего по Норе Пожирателя, и теперь останется лишь с утра предупредить Молли, чтобы она проверила всю еду на...

Окно в моей комнате было распахнуто настежь, штора колыхалась, выдуваемая наружу. Мысленно ругаясь, я подбежал, втянул её обратно, захлопнул окно, обессилено присел на подоконник.

И тут моего сознания коснулась ещё одна мысль.

Я открыл верхний ящик стола, тот самый, куда я сегодня спрятал недописанное письмо Снейпа к моей матери. Письма не было.