Четверо лучших

03. СС. Окклюменция

Ни словом, ни жестом.

Потому я и не успел. Слишком долго притворялся, что мне всё равно. Однако чувствовать боль я ещё мог. Свою и, как ни странно, чужую тоже. Боль, подобная теперешней приходила лишь однажды, много лет назад. Я ещё не успел искупить ту свою вину, как на меня навалилась ещё одна. Сейчас мне предстоит страшный и трудный разговор и в который раз я увижу чужое отчаяние.

Видимо, это судьба.

Драко сейчас далеко. Так далеко, как мне только пришло в голову, когда я аппарировал с ним на руках из-под сени вечернего леса, такого мирного, что, казалось, нет того безумия, что происходит в замке на холме.

Драко далеко, Драко в безопасности, очисть сознание и подумай, что ты скажешь его отцу. Успокойся наконец, прекрати видеть во всём подвох. Если удалось оглушить идиота Фенрира, то это не значит, что всё подстроено и что ты раскрыт. И у Уизли наверняка хватит их грёбаного гриффиндорского благородства, чтобы не растоптать и без того покалеченного, хотя здесь я больше надеялся на Поттера. Не мог представить мальчишку, хладнокровно расправляющегося со своим школьным врагом. В Норе Драко ждёт унижение, но он переживёт. Должен пережить.

Начался дождь. Я стоял у окна, глядя, как капли бессмысленно стекают по стеклу, и пропустил момент, когда за спиной отворилась дверь. Поняв, что комнате кто-то есть, я обернулся спокойно. Запертые двери здесь открывались только перед хозяином.

— Чёртов дождь, — проворчал Люциус в ответ на мой взгляд, стряхивая с рукава невидимые капли и внезапно напрягся, поняв, что я молчу. Несколько секунд мы смотрели друг другу в глаза.

— Нет, — произнёс он, уже чувствуя, что новости плохие. Странно было видеть его в ужасе расширившиеся глаза — его такого, каким он позволял себе быть только наедине с самыми близкими. Я не стал его мучить:

— Успокойся, Драко жив. Но...

Его лицо окаменело.

— Что? — глухо спросил он.

Я подвёл его к моему столу, вечно заваленному бумагами, усадил, налил вина, втиснул бокал в ослабевшую руку. Сел напротив, обвёл палочкой по периметру комнаты, проверяя её на чужое присутствие и накладывая заклятия против подслушивания.

— Пей, ну же.

Он послушно глотнул, свободной рукой вцепившись в трость так, что казалось, будто в ней его единственное спасение или единственная связь с реальностью. Посмотрел на меня и вдруг сорвался:

— Ну не молчи же ты! Что с ним?! Искалечен? Лишён магии? Безумен?

— Изнасилован, — коротко ответил я. — И избит. Но, думаю, это уже детали. — И глотнул сам прямо из бутылки.

— Изнасилован, — медленно повторил Люциус, как бы переваривая информацию. Я взглянул на него и с удовлетворением отметил, что его глазам возвращается потухший было блеск, а на скулах напряглись желваки.

— Где он?

— В Норе, — с чистой совестью ответил я. Серые глаза с выражением непередаваемого ужаса вперились в меня. В комнате было тихо, но сейчас должен был грянуть взрыв. Люциус глубоко вдохнул и выдохнул. Потом заговорил:

— Первое. Кто?

— Фенрир.

— Второе. Лорд знает?

— Да. Это его... гм... награда нашему мохнатому другу, — прокомментировал я, втайне радуясь, что он взял себя в руки.

— Третье. Как Драко оказался у этих... этих...

— Я отнёс.

— Что?! — воскликнул он, расплёскивая вино. — Ты... отбил его?!

Я кивнул.

— Вопрос в том, примешь ли ты Драко таким...

Молчание на этот раз оказалось ещё более жутким. Я ждал, понимая, что сделал всё, что мог. Он смотрел мимо меня остановившимся взглядом, и я не помнил, видел ли у него когда-нибудь такой же взгляд.

— Я приму его любым. Но скажи, как я должен дальше жить?!

— Мы говорили об этом раньше, — напомнил я. — У тебя была возможность пойти к Дамблдору. Старику нужно было только твоё раскаяние, а искреннее или нет — неважно, он бы повёлся.

— Замолчи! — воскликнул он, расплёскивая вино. — Не время об этом! Мерлин и Моргана... — он прикрыл глаза рукой, не владея собой.

— Не вздумай что-нибудь сейчас натворить, — предупредил я. — Подставишься сам. На кого бросишь сына в бегах и беременную жену?

Он кивнул, и я увидел, что его руки мелко подрагивают, а закушенные губы превратились в полоску.

— Северус, — выдохнул он. — Ты всегда всё знаешь. Что мне делать?

— Успокойся, могло быть хуже, — мягко сказал я. — Лорд должен думать, что Драко мёртв, и я сделал всё для этого. Фенрира он пока что не хватится. Вот Барти может хватиться.

— Что, ещё и он? — спросил Люциус, и я услышал в его голосе живые человеческие эмоции. Жаль, правда, что это оказалось отчаяние...

— Фенрир не пустил его в клетку, он торчал снаружи, — поведал я, отгоняя воспоминания о том, что мне пришлось увидеть, и продолжал ровно, рассказывая так, будто это было не со мной. — Я пошёл туда с порцией оборотного зелья. Оглушил и связал обоих. Вызвал одного из твоих эльфов, заставил выпить оборотное с волосом Драко и убил его.

Люциус наклонился ко мне, выронив бокал, зрачки бешено пульсировали от волнения.

— Мерлин, Северус, ты знаешь, что ты сделал?!

— Рад, что ты помнишь, что существо, убитое под обороткой, остаётся в чужом облике навсегда, — кивнул я. — На ложном Драко те же травмы, что на настоящем. Никто не должен заподозрить.

Люциус сидел, оцепенев, потом сполз с кресла к моим ногам.

— Прекрати! — дёрнулся я.

— Ты спас моего сына, в то время как я...

— Как Лорд отослал тебя со специальным секретным заданием. Встань! — рявкнул я, увидев, как он склоняет голову ещё ниже. — Поверить не могу, чего тебе стоило сломить свою гордость. Хотя ты же Лорду ещё ниже кланяешься...

— Это другое, — он наконец поднялся. — Я перед тобой в неоплатном долгу. Спасибо, что Драко жив.

— Хватит! Я его крёстный в конце-концов, я отвечаю за него пока тебя нет, — я начал терять терпение.

— Он сильно изранен? — спросил Люциус, отстранённо глядя на осколки бокала. Я скривился, но скрыть правду не мог.

— Рёбра сломаны, внутреннее кровотечение, синяки, гематомы, прочие признаки...

Он медленно кивнул, так же не поднимая глаз.

— Почему Нора?

— Первое, что пришло в голову. Я его подлечил... Кровеостанавливающее влил, заживляющее... На него смотреть было страшно.

— Показывался?

— Нет, — неохотно сказал я. — Оставил на крыльце, постучал в дверь, убедился, что они его нашли и внесли в дом. Всё.

— Кто нашёл? — уточнил Малфой.

— Двое младших Уизли и Поттер, — ответил я, зная, как он отреагирует на имя спасителя мира.

Но он на него не отреагировал.

— Что мы будем делать с тем, что я всё знаю? Ты знаешь, какой из меня окклюмент... Сотри мне память! — глухо попросил он. — Я не хочу... — И закрыл лицо руками.

«Не хочу помнить, не хочу знать», — мысленно закончил я.

Выбор был рискованным, но достойной альтернативы не было.

— Нет.

Он удивлённо поднял голову.

— Не сотру, хотя твои мысли так и вопят о том, что ты знаешь. Расслабься! — скомандовал я.

— Зачем? Что ты задумал?

— Не спрашивай, делай, что я говорю.

Люциус откинулся в кресло, закрыл глаза. Я подождал минуту, потом мягко сказал:

— Теперь собери всю свою боль, всю ненависть к Лорду и Фенриру, всю обиду. Собери как будто в одном месте. Давай, я же учил тебя.

Его брови страдальчески изогнулись, но глаз он не открывал. У губ пролегла глубокая складка.

— Представь это как сферу, — я понизил голос, зная его гипнотическое воздействие. — И расслабься, Люциус, расслабься...

Он сидел передо мной в кресле, расслабленный снаружи и с жуткой раной внутри, которую я чувствовал даже помимо своей воли. Сфера кружилась в моём сознании: алая боль, чёрная горечь, ядовито-оранжевая обида. Чтобы немного отвлечься и не вторгаться так грубо в его сознание, я опустил глаза на его правую руку, сжимающую трость, и внезапно поймал себя на мысли, что опять любуюсь им. Любуюсь даже таким, запутавшимся и сломленным.

— Теперь представь, что эти чувства меняют свой объект, — продолжал я. — Это всё ты испытываешь по отношению к Драко. Ты ненавидишь его, — мягко и монотонно продолжал я. — Он провалил задание Лорда. Он позволил, чтобы его унизили. Этот человек недостоин называться твоим сыном и носить фамилию Малфой. Он был наказан по заслугам. Он даже не заслуживает твоего внимания. Ты предан Лорду, тебя не должно смущать то, что ты лишился сына. Нарцисса родит тебе другого, более достойного.

Люциус посмотрел на меня с нескрываемым мучением.

— Ты понял? — спросил я.

Подкрепив его уверенность своей магией (руки тут же заледенели и по телу прошлась дрожь), я кивнул:

— Теперь иди. Держи это в своём сознании, не отвлекайся ни на что постороннее. Ты справишься.

Он медленно поднялся, постоял немного, и я не мешал его молчанию. Потом так же молча вышел за дверь.

Я выдохнул и постарался расслабиться сам. Грёбаная работа. Или жизнь?