Четверо лучших

60. ГП. Тренировка

Ковёр под моими скользящими по нему кроссовками шёл громадными складками; край его уже скатался валиком у двери, а Драко всё наступал, пыхтя и схватив меня за руки повыше локтя. Я сделал страшное усилие, и он проиграл мне несколько шагов. К счастью, здесь, видимо, силы его оставили. Мы двинулись назад, миновали дверь в гостиную, откуда раздавались приглушённые голоса Снейпа и старшего Малфоя, но я едва ли это заметил. Я побеждал. Передо мной были полные азарта серые глаза; чёлка спадала Хорьку на лоб, и, наверное, щекотала нос, но у него не было возможности её откинуть. У меня очки сползали на кончик носа, и я боялся, что они сейчас слетят и разобьются. Но неуклонно приближалась дверь чёрного хода, я поднажал, и на лице Малфоя отразилось праведное возмущение. Конечно, он ещё не мог отойти от мысли, что он мой вассал. От этой мысли не мог отойти и я, точнее, к ней привыкнуть. В другое время я бы искренне позлорадствовал и похихикал, но сейчас радость портила мысль, что Люциус, получается, тоже должен был мне подчиняться. Нет, какие бы ни были у нас отношения в прошлом, я не мог себе даже такое представить. Он слишком взрослый, слишком чужой, и вообще, это противоречит давно усвоенной мною субординации: старший всегда главный. Видимо, у чистокровных другие законы... Какого Мордреда, в конце концов? Не собираются же они называть меня «сэр», и кланяться при встрече, и что там ещё — целовать в плечо? Я так давно хотел стать просто Гарри, что от новых открытий мне становилось тошно.

В этот момент Драко впечатался спиной в дверь, и мне полегчало.

— Я победил! — радостно донёс я до него.

— Я вижу, — мрачно отозвался тот. — Спасибо, что не оставил в тайне мой позор.

Я обернулся и обнаружил, что Снейп и Люциус вышли в коридор и наблюдают за нами. Как-то сразу злобно и резко поднялась самооценка, едва только я подумал, что они видели поражение Драко. Надеюсь только, мне не придётся от этого плохо...

Малфой тем временем несколько лениво обернулся к Снейпу и спросил его:

— Интересно, распространяется ли Фиделиус на задний двор?

Драко настороженно замер рядом со мной, а я, насколько успел узнать Люциуса за такой короткий срок дружеского сосуществования, понял, что ему в голову пришла какая-то мысль.

— Распространяется, — мурлыкнул Снейп, и они обменялись понимающими взглядами. — Надеюсь, чары расширения пространства ты ещё не забыл? А вы двое, марш за книги!

— Только я чувствую себя как в школе? — спросил я у Драко нарочито громко, когда мы вошли в гостиную.

— Нет, Поттер, — так же громко ответил мне тот и взялся за фолианты. Я пролистал уже два и с удовлетворением отметил, что непросмотренных осталось не так уж и много, когда старший Малфой с бесстрастным видом остановился на пороге.

— Берите палочки и пойдём, — сказал он. Драко, эти сорок минут сидевший как на иголках и с нетерпением поглядывающий на дверь, подскочил, показывая полную боевую готовность. Я поднялся не спеша, нащупал палочку, помня, что сюрпризы от слизеринцев зачастую опасны. Снейп обнаружился в коридоре, он уже застегнул мантию и собрался уходить.

— К вечеру справишься? — спросил его Малфой.

— Смотря по тому, что она скажет, — загадочно ответил тот. — Если придётся готовить зелье, то приду к ночи. А если пойдёт на риск, то до обеда.

Малфой лишь кивнул. Драко внимал беседе так же, как и я, навострив уши, но, в отличие от меня, явно начинал что-то понимать.

Дверь чёрного хода была открыта, и, глядя на то, что было за ней теперь, я даже забыл попрощаться со Снейпом.

— Пойдёмте, — кивнул нам Люциус, и только тут я, посмотрев на него, обнаружил, что он снял камзол и остался в рубашке. Ещё только предполагая, что они нам приготовили, я почувствовал, как сердце забилось быстрее. Если это то, о чём я подумал...

Это действительно оказалось оно. Узенькая площадка, разделяющая наш дом и соседний, стала размером с баскетбольную. Единственное, что показалось мне сюрреалистичным, — это то, что чахлый кустик травы, который рос между выщербленных булыжников, повторялся на этой площадке раз двадцать, как узор, абсолютно одинаково.

Драко с выражением предвкушения на лице быстро обошёл отца и замер, приготовив палочку. Я разгадал его манёвр и также обошёл Люциуса, встав в боевую позицию. Мы понимали друг друга без слов, а Драко, видимо, подобные тренировки были не в новинку. Так, в тишине, прошло несколько секунд. Шум маленького городка не долетал сюда, тень от соседнего дома уютно накрывала половину площадки, и тёплый слабый летний ветерок ерошил нам волосы. Если бы можно было закрыть глаза и представить себе поле, запах скошенной травы, которая шуршит под ногами и колет босые ступни...

Трость резко крутнулась у Люциуса в руках, и я инстинктивно среагировал на серебряный блеск набалдашника: отпрыгнул в сторону, ещё не успев понять, что заклятие летит именно в меня. На Ступефай я ответил Протего и применил Экспеллиармус; Драко тоже выставил щит, блокируя Петрификус, а потом всё слилось в сплошной калейдоскоп, в котором мелькали платиновые волосы, летали лучи заклятий и ярко вспыхивала змеиная голова с ощерившейся пастью.

Заклятие ударило меня в плечо, и я повалился на землю, но успел выставить вперёд руку с палочкой и отбить Инкарцеро; солнце било мне в глаза, и, поднявшись, я понял внезапно, что то, что мы делаем, — это танец, и только тогда уловил его ритм. Через несколько мгновений Драко перекатился, замер на земле, настигнутый Ступефаем, и ритм тут же ускорился вдвое. Я не заметил, как перешёл на невербальные: дыхание царапало горло, а Люциус был всё так же неумолим, гоняя меня по площадке. Казалось, он вовсе не устал, хотя было видно его напряжение. Впрочем, я мог бы гордиться тем, что два раза почти достал его: один раз Секо разорвало ему штанину на бедре, а второй я разлохматил ему волосы неудачным заклятием, даже не запомнил, каким.

Подпрыгивая, отбегая и бросая заклятия, я ещё мог поражаться тому, как Малфой двигается, отмечать, что он не делает, в отличие от меня, ни одного лишнего движения, что он собран, точен и...

— Ступефай!

— Протего! Риктусемпра!

— Протего, Бомбарда!

Я переместился так, чтобы солнце било Люциусу в глаза.

— Дуро! — выкрикнул я и тут же послал следом невербальный Экспеллиармус. Если бы он поставил щит, моя хитрость пропала бы втуне, но он только увернулся и, удерживая равновесие, на секунду потерял контроль. Трость вылетела из его руки, а меня захлестнуло неудержимое ощущение победы, пусть даже в учебном бою, как вдруг лоб взорвался дикой болью и стало темно.

— Поттер! Ну хватит, очнись уже! Эннервейт!

Я приподнял страшно тяжёлые веки. Сверху лился ослепительный свет, и на фоне его две склонившиеся надо мной головы казались смутными тенями. К тому же, наверху плыло облако такой интересной формы... или это глюки?..

Я сел. Было даже приятно сидеть на нагретых солнцем булыжниках, правда, голова немного кружилась. Люциус поддержал меня, а Драко встревоженно заглянул мне в лицо. Сам он был перепачкан пылью, растрёпан, а с щёк его ещё не сошёл горячий румянец. Я сфокусировал взгляд окончательно. Было немного неловко чувствовать чьи-то руки у себя на плечах, и я сдержался, чтобы не поёжиться.

— Мистер Поттер, вы хорошо сражаетесь, — раздался у меня над ухом голос, в котором я различил... одобрение? Не может быть такого. Глаза поднять было страшно, поэтому я смотрел на испачканный рукав Драко. — Однако плохо усваиваете информацию. Что я ответил тогда в лесу на ваши настойчивые расспросы о причине подобного вместилища для волшебной палочки?

— М... — в глазах Драко я увидел самое настоящее веселье. — Что это создаёт как бы дополнительную оболочку, направляющую магию... и серебро тоже служит проводником. И ещё — что вещи, пропитанные магией хозяина, могут проявлять свою собственную волю...

Только тут я поднял руку и ощупал странно саднящий лоб. Ну да, герой, называется. Не выдержав, я застонал от жестокого разочарования: в самый момент моего триумфа треклятая трость самостоятельно стукнула меня по голове!