Четверо лучших

39. ГП. Огонь

Тихо потрескивал камин, заколдованный на отдачу минимума тепла и максимального количества света. В воздухе плавали несгорающие свечи. Был слышен только шелест страниц. Я перелистывал их быстрее всех, практически не вчитываясь в текст. Просто чувствовал, что и в этой книге не найду ничего, что могло бы мне помочь. Я отложил фолиант в стопку справа от своего кресла и потянулся, прежде чем взять следующую книгу из стопки слева.

Часы на каминной полке мерно тикали. Стрелки на них показывали половину второго ночи.

Снейп скорчился в соседнем кресле, едва не касаясь кончиком носа жёлтых страниц. Казалось, что он не замечает ничего вокруг. Старший Малфой сидел на прежнем месте, небрежно опираясь локтём о валик дивана и листал книгу свободной рукой.

Полчаса назад мы все вчетвером склонялись над иллюстрацией в каком-то фолианте, изображающей массивный на вид круглый медальон с выгравированной на нём буквой S, похожей на змею. Тогда Люциус коснулся картинки пальцем и задумчиво пробормотал, что, кажется… хотя нет, он может и ошибаться…

Мы посмотрели на всякий случай, как выглядят диадема Райвенкло и чаша Хаффлпафф, и снова расселись по местам перелистывать книги в поисках чего-нибудь, что могло бы нам помочь. Драко нашёл-таки связующие чары, не объяснив толком, зачем они ему, посокрушался, что нет палочки, и зарылся в темномагическую литературу, коей у Снейпа было предостаточно. По собственному признанию бывшего профессора, он сам не успел прочитать и половины своей библиотеки…

Странно это признать, но мне было уютно. Я забыл о том, что рядом со мной — бывшие враги, сильные и опасные, забыл о войне и обо всём на свете. Мне почему-то казалось, что за окном, в темноте, не летняя ночь, а суровый ледяной ветер, швыряющий в стёкла пригоршни снега. Тем уютнее казалось здесь, в комнате, где трещал огонь и было тепло, и царило молчание, и шуршали страницы…

Я нечаянно взглянул на Малфоев и обмер, поражённый. Я и не заметил, когда Хорёк успел сползти с дивана и устроиться на полу. Устав, он перелистывал страницы всё медленнее и медленнее; наконец зевнул и прикрыл глаза, прижавшись щекой к колену Люциуса.

Что-то, больно царапая, карабкалось у меня внутри, раздирало, душащим комком раздувалось в горле. На меня никто не обращал внимания, хотя, казалось, ещё немного — и я захриплю от боли. Хорёк зажмурился, положил голову поудобнее, и тут (я закусил губу) Люциус перехватил книгу и опустил освободившуюся руку вниз. Я смотрел, из последних сил убеждая себя, что мне мерещится. Однако глаза мои продолжали меня обманывать: холёные пальцы мягко погладили светлую макушку Драко, на мгновение замерли, взъерошили ему волосы… «Такого не бывает, — убеждал я себя. — Не может Люциус Малфой быть таким, пусть даже забывшись за книгой…» Но улыбка на лице моего бывшего школьного врага казалась слишком настоящей.

Дыхания не хватило, я захрипел, боль разлилась в лёгких, перед глазами потемнело. Последнее, что я увидел, было то, как вскакивает Драко, срывая с себя пылающую рубашку, а на лице его уже не улыбка, а страх.

— Агуаменти! — рявкнул кто-то рядом со мной. Ледяная вода хлынула сверху, полилась за шиворот и в штаны. Я неловко взмахнул руками, отбиваясь от мощной струи, попадающей в рот, нос и уши, но вода безжалостно била, казалось, со всех сторон.

В какой-то момент всё закончилось, и я понял, что могу дышать. Очень медленно я открыл глаза, отвёл с глаз чёлку, с которой стекала тонкая струйка. Очки были все в крупных каплях, мешающих видеть, что происходит. С другой стороны, не очень-то и хотелось.

Драко, такой же мокрый, как и я, стоял у дивана, потерянно разглядывая почерневшие обрывки, которые держал в руках. Люциус, сжимая трость, наклонился в мою сторону, и я порадовался, что не вижу выражения его глаз. Я уловил шевеление справа от себя, поднял голову. Надо мной с палочкой наготове и зверским выражением лица возвышался Снейп.

— Ой, — произнёс я шёпотом. — Я не хотел…

Накатило давящее ощущение непоправимости сделанного, захотелось спрятаться, укрыться, забиться куда подальше, только бы не нашли. Я ждал гневных воплей Снейпа, холодного разочарования Люциуса, возмущения Драко, но никто из них не произнёс ни слова. Тогда я медленно встал с кресла и, пошатываясь и не обращая внимания на то, что оставляю за собой растекающиеся следы, вышел из комнаты.

Меня никто не останавливал.