Четверо лучших

35. ДМ. Контраст

Я всё ещё похихикивал на подоконнике, когда в гостиную заглянул чем-то озабоченный Поттер. Хотя почему чем-то? Я прекрасно знал, чем, — мной!

— М... Драко, — хмуро сказал спаситель мира, защитник слабых и обиженных, ну и так далее. — Тебя, это, наверное, обрадует, но сегодня в обед Рон попал в Мунго.

Я сдержал счастливую улыбку и притворился встревоженным.

— Да ну! И что же с ним?

Поттер потёр шрам — я давно заметил за ним такую привычку.

— Физических повреждений нет. А так — шарахается от собственной тени. И ещё — я точно не понял, но Гермиона вроде бы сказала, что он... поседел.

— Поседел?! — я чуть не рухнул с подоконника. Потом вспомнил слова отца о том, что у него есть кое-какие дела, и чуть не рухнул во второй раз. Улыбку сдержать не удалось; ощущение, что обо мне заботятся и готовы если не защитить, то отомстить точно, грело душу.

— М-да, — сказал Поттер так же хмуро. — И, по-моему, мы оба знаем, кто ему помог...

— Да ладно, тебе, Потти, не ругайся! — я соскочил с подоконника, пока бывший враг не сказал ещё какую-нибудь новость похлеще. — Не убил же! А седина в семнадцать лет — это, знаешь ли, признак суровых испытаний. Уизли будет везти на девушек, они такое любят. Наконец-то он выйдет из тени. Твоей.

Он махнул рукой, соглашаясь, и я понял, что он признал месть справедливой. Ведь Рон тоже не нанёс мне физических ран, только душевные...

Мне пришла в голову интересная мысль.

— Послушай, Поттер, это ведь ты по галлеону узнал, так?

— Ну, так, а что? — кивнул он.

— А вот что, — я в задумчивости прищёлкнул пальцами. — Вроде бы незаметно, но в случае, если возьмут в плен, отнимут обязательно. Да и передать можно не слишком много, верно?

— Да, — согласился Поттер. — Так ведь сначала мы их использовали только для того, чтобы назначить место и время очередного занятия...

— Обстоятельства изменились, — сказал я, копируя интонации гриффиндорской кошки. — Теперь нам следует озаботиться не только сбором твоих подданных, но и другими утилитарными функциями. А ну, пошли, порыскаем у крёстного в библиотеке!

Библиотека находилась на втором этаже. Войдя, я сразу оценил чары расширения пространства, оглядел уходящие в глубину комнаты полки.

— Так, Потти, за окном темно, зажигай свечи! — скомандовал я. Поттер безошибочно применил невербальные Инсендио и Левиосу, призвал стоящую в углу стремянку, причём по вспышкам магического поля я даже не смог разделить три этих заклинания, они как будто слились в одно. С неприятным чувством я понял, что до такого мне ещё расти и расти. Хотя сегодня я смог придать отцу сил вообще без палочки... Воодушевлённый этим фактом, я гордо поднял нос и уткнулся взглядом в карточку, всунутую между книгами. Отлично, что крёстный такой педант насчёт своих зелий и библиотеки, иначе бы мы вовек не разобрались.

— Так, Поттер, это не то, — скомандовал я. — А ну-ка, отвези лестницу вон туда. Да осторожнее, меня не урони!

Стремянка отъехала чуть дальше, и я опять занялся изучением карточек. Интересные, однако, у Снейпа книжки попадаются...

— Это тоже не то! Вези вон туда.

Я прекрасно знал, что Поттер, стоя внизу, смотрит вовсе не на книги, ибо на мне были классические, хорошо облегающие задницу брюки.

— Поттер, а Поттер, ты во мне дырку прожжёшь, — деловым тоном сказал я.

— Извини, — буркнул он и отвернулся. Я подумал было, не уронить ли ему на голову какой-нибудь фолиант потяжелее, но потом решил, что не надо. У человека только недавно мозги появились, а я его их лишу одним махом.

Прошло, наверное, минут двадцать поиска, который я специально затягивал, решив посмотреть, что герой будет делать. Что он накинется на меня, я не верил. Слишком уж он у нас совестливый.

Когда взгляд стал совсем невыносимым, я заговорил, сообщая как бы между делом:

— Ты знаешь, Потти, у нас дома полно всяких тёмных артефактов. И есть среди них один такой интересный ремешок... — он насторожился. — Маленький такой ремешочек, невзрачный на вид... Так вот, если этот ремешок повязать на член, то он не встанет больше никогда, а снять ты его не сможешь!

Поттер аж отшатнулся. Я повернулся к нему и продолжил ласковым тоном, глядя на него сверху вниз, в то время, как его физиономия становилась всё более озадаченной.

— Так вот, когда мой отец шарахнет тебя Ступефаем, а, очнувшись, ты обнаружишь на своём самом любимом органе этот ремешок, то, пожалуйста, не удивляйся. Я предупреждал. А теперь отвези, пожалуйста, лестницу во-он к тому стеллажу.

Лестница послушно поехала по полу и остановилась около указанных мною полок. Я вытащил несколько книг, радуясь, что это те, которые мне нужны.

Мы с Поттером устроились в углу библиотеки за столом. Я взялся изучать оглавления, изображая преувеличенное внимание. Поттер тоже взял книгу, полистал, бросил. Потом опомнился, бросился листать заново, уже внимательнее. Я просмотрел несколько книг и велел ему:

— Поттер, будь добр, принеси чернил и пергамент.

Он сходил куда-то и принёс пачку пергамента и чернильницу с обкусанным пером.

— Откуда это? — спросил я, брезгливо поднимая перо двумя пальцами.

— Это моё, — смущённо признался он. — Я когда собирался, всё, что на столе было, в сундук сгрёб.

— Понятно, — сказал я и от дальнейших комментариев воздержался, берясь за записи.

— Что ты делаешь? — не вытерпел Поттер.

— Ищу подходящие чары, — с достоинством ответил я. — Если не найду, создам свои.

Он изумился, даже чуть очки на лоб не полезли, но промолчал. За работой я не замечал, что снаружи стало темнее и что темнота изредка прорезается всполохами. Я оторвался от записей только тогда, когда удар грома бухнул прямо над домом.

— Гроза, — вздохнул Поттер в ответ на моё движение.

— М-м... — промычал я, вновь опуская глаза в записи: никак не получалось вывести формулу. Чары одновременного появления текста потому не использовались школьниками, что были слишком сложны даже для семикурсника. Ну ладно, сбежавшего из школы шестикурсника, зато с хорошей родословной...

— Малфой, — позвал Поттер и быстро, вероятно, чтобы не передумать, задал вопрос: — Отец тебя бил когда-нибудь?

Я подумал, что ослышался, заработавшись.

— Что?!. А почему тебя это интересует?

Он опустил глаза, но я готов был поклясться, что он и не думал надо мной смеяться.

— Ну... У нас на Гриффиндоре про твою семью слухи разные ходили... Что, мол, отец тебя Круциатусом воспитывает...

Челюсть у меня отвисла, как я ни старался удержать её. Поттер оказался неиссякаемым сюрпризом.

— Ну и извращенцы у вас водятся... — выдохнул я, откидываясь на стуле.

— Это не я придумал, — насупился он. — Я только думаю, что Круциатусом — вряд ли...

Внезапно меня потянуло на откровенность.

— Ладно, Поттер, я тебе отвечу чистую правду, если и ты мне честно скажешь, почему спросил.

Он согласно тряхнул патлами:

— Я сравниваю, как в других семьях. Для жизненного опыта, не более.

Мне не казалось, что он ответил как есть и ничего не утаил, но я сделал вид, что принял, и решил быть великодушным.

— Только если скажешь кому — убью, понял?

Он кивнул; в зелёных глазищах читалось явственное желание услышать об ужасах моей семейной жизни.

— Так вот, Поттер, Круциатуса не было, но Флагелло я на своей шкуре испытал, — сказал я. Спаситель мира наморщил лоб.

— Флагелло?

— Заклятие плети, — пояснил я, радуясь его изумлению и морщась от ненужного сочувствия. — Первый раз — на третьем курсе. А всё из-за чёртова гиппогрифа.

Его глаза стали чуть ли не больше очков — весьма забавно было это наблюдать.

— Из-за Клювокрыла?! Тебя наказали из-за Клювокрыла?!

Я отвернулся, смущаясь. Зря ответил, теперь он не отстанет...

— Да, из-за этой кусачей твари, — сказал я. — Теперь доволен?

Он взъерошил волосы, расплылся в идиотской улыбке.

— Знал бы я тогда... — протянул он.

— Обрадовался бы? — закончил я, поглядывая исподлобья. Конечно, что ещё от него ждать...

— Ну... вообще-то это было справедливо. Зачем ты к нему полез?

Я понурился, тяжело вздохнул, вспоминая наказание.

— Отец то же самое сказал, Поттер, — помолчал, открыл рот, чтобы попросить принести мне ещё несколько книг с той полки, но выдал совершенно другое.

— Испугался он, понимаешь? Потому и процесс этот затеял. Гиппогрифы злопамятны как я не знаю что — вдруг бы он меня встретил на территории школы?

— А ты обозлился, да? — тихо спросил Поттер, глядя на меня в упор. Под его испытующим взглядом я неизвестно почему ответил правду.

— Да не... не очень. Он на меня первый раз руку поднял, но всё равно. Я же в тринадцать лет всё-таки не дурак был, видел, что ему так же плохо, как и мне...

Опомнился, захлопнул фолиант, искривил губы:

— Что допытываешь? Дружкам своим потом рассказывать будешь?

Он отшатнулся.

— Не буду я никому ничего говорить! И вообще, ты сам рассказываешь. Не хотел бы — промолчал, я бы понял.

Я хотел сказать ещё одну гадость в ответ, совсем позабыв о данном отцу обещании вести себя дружелюбно, но не успел: внизу в гостиной что-то грохнуло.