Гнев. Забытый род

Глава 49. Образы в огне

***

255 г. от З.Э. Летнее море.

Ират Рексарион.

Прошло уже так много времени с тех пор, когда мы выходили в открытое плавание. Помню, как мы прибыли в Астапор. Голодные и уставшие. Для бывших товарищей — не более, чем предатели и дезертиры. Ведомые одной лишь моей идеей убраться подальше от Золотых мечей и набраться сил. Тогда я еще не знал, какой путь придется проделать.

«А теперь?», — задал я сам себе вопрос, оглядываясь на море.

Теперь вместо одного корабля с полудохлой командой у меня есть целый флот. Флот, который готовился все последние два года. Около сотни кораблей различной величины, способные вместить семитысячное войско безупречных, устилали Летнее море. Конечно, из-за ограниченности во времени часть кораблей, которым повезло уцелеть, были попросту угнаны из портов Юнкая и Миэрина. Другая же часть была выкуплена у торговцев, чтобы в последующем быть переделанными под наши нужны.

Пожалуй, только один корабль был построен полностью с нуля — флагман моего флота. Строители, что построили этот корабль, дали ему название «Спящий дракон». Весьма и весьма ироничное название, учитывая основную функцию флагмана — перевозка Антараса. Корабль был построен таким образом, чтобы на палубе мог спокойно разместиться огнедышащий ящер. И, хотя мало смыслю в судостроении, я уверен, что людям, создавшим этот корабль, пришлось неслабо так постараться, чтобы учесть все нюансы.

— Вот ты где!

Слова, произнесенные у меня за спиной, заставили отвлечься от любования собственным флотом. Обернувшись, увидел Росса, которого стоял, сложив руки на груди.

— Говоришь так, — произнес я, отворачиваясь обратно к морю, — словно меня сложно найти на одном единственном корабле.

— На этой громадине еще попробуй найди, — пробурчал здоровяк, подходя ближе.

Усмехнувшись, я не стал как-то комментировать его слова.

— К утру мы должны приплыть в Лисс, — назвал он причину, по которой искал меня.

— Чудно.

Но, при этом, в моем голосе не звучала радость. Если точнее, то эмоций не было вовсе.

— Все в норме? — обеспокоенно спросил Росс, встав рядом со мной.

— Конечно, — ответил я, слегка приподняв уголки губ в подобии улыбки. — Просто предвкушаю возвращение в родной город.

Друг и товарищ не сказал ничего, предпочитая тактично промолчать. Он прекрасно знал, что меня с этим городом связывают далеко не самые приятные воспоминания. Хотя, возможно, он просто не знал, что сказать.

— Ты ведь понимаешь, — решил бывший наемник перевести тему, — что все, что ты задумал, не пройдет незамеченным? Особенно такое…

На слове «такое» он указал рукой на идущие по волнам корабли.

— Понимаю, — с еще куда более широкой улыбкой сказал.

— И тебя это совсем не волнует? — недоуменно спросил Росс.

Я повернулся и взглянул на него, одним выражением своего лица говоря: «Ты сейчас серьезно?».

— Действительно, о чем это я, — фыркнул здоровяк.

Отвернувшись, я прикрыл глаза. Наслаждаясь ветром, который обдувал лицо, я вслушивался в звуки моря. Разбивающиеся о борт корабля волны создавали приятный шелест, который помогал отвлечься от криков матросов.

— Я тебя совсем не понимаю, — тяжело вздохнув, сказал здоровяк. — И это при условии, что знаю тебя не первый год.

— Просто ты смотришь на все с точки зрения вестеросца, — не открывая глаз, ответил я, все еще наслаждаясь дуновениями ветра. — Ты сам говорил, что в Семи Королевствах привыкли плести интриги, так сказать, играть в престолы. Они отвыкли решать вопросы силой. Эти так называемые игроки не ждут, что кто-то может потоптаться по их игральной доске.

Повернувшись обратно к Россу, я пристально посмотрел ему в глаза.

— Я валириец, — твердо сказал я. — Так что не буду играть в политику со своими врагами, если они решат нас уничтожить. Я рожден подавлять, и поэтому предпочту ударить мечом по их игральной доске. Заставлю их вспомнить, что такое страх перед драконьим пламенем.

— Но как же твои поручения Варису, — непонимающе произнес собеседник.

На мое лицо вылезла довольная улыбка. Похлопав друга по плечу, я отошел от края борта и пошел к палубе, собираясь проведать Антараса, спящего там.

— Если я не люблю интриги, — напоследок решил сказать я, — это еще не значит, что я на них не способен.

Оставив задумчивого здоровяка в одиночестве, я направился к своему дракону.

«Я хочу этой войны!», — думал я про себя, продолжая идти по палубе, — «Хочу, как никогда. Моя кровь бурлит от одной только мысли, как мой меч вгрызается в тела этих проклятых предателей. Но пока слишком рано. Нужно набраться еще сил… И скоро грянет другая война, которую я ни за что не пропущу».

***

Наше прибытие в Лисс вызвало нешуточный ажиотаж среди жителей города, что неудивительно. Не каждый день к твоему дому подплывает флот с армией. К счастью, панику среди народа смогли унять, заверив, что все эти воины нужны лишь для защиты от вероломного нападения Банды Девяти. По крайней мере, такова была официальная версия.

Необходимо было подготовить народ к тому, что система власти в городе сменилась. Но все это делать стоит постепенно, и этим займется Джон, как один из магистров города. Если точнее, то последний из них. Это могло бы вызвать вопросы, прознай народ о том, что совета магистров больше, как такового, нет. Но стараниями Вариса не осталось никого, кто бы мог об этом сообщить.

— А ты неплохо устроился, — с усмешкой проговорил я, наблюдая с балкона за суетой в небольшом саду.

— Этот дом был куплен для вас, господин, — поклонившись, сказал последний из магистров Лисса.

— Джон, я же просил, — укоризненно сказал я.

— Прости, командир, — хохотнув и неловко, но в таком знакомом жесте, почесав голову, сказал собеседник. — Привычка.

Я слегка поморщился и посмотрел на однорукого собеседника. За то время, что мы не виделись, он практически не изменился. Казалось бы, невозможность орудовать мечом определенно должна была неплохо отразиться на нем. Но похоже, что бывший наемник не забрасывал занятия и вовсю тренировал уцелевшую руку. И если судить по тому, как естественно он держит ее на рукояти своего меча, его тренировки довольно плодотворны.

Дом, купленный Джоном, располагался на одной из самых высоких точек острова, и отсюда открывался отличный вид на город.

— Когда я здесь родился, я и подумать не мог, что этот город когда-то станет моим, — хмыкнув, проговорил я. — Хоть и пока не официально. Чувствую теперь себя, как хозяин борделя.

— К этому быстро привыкаешь, — понимающе произнес Джон.

Улыбнувшись, я хотел было прокомментировать его слова, но меня привлекли крики и детский смех в саду. Переместив взгляд вниз, во двор, я увидел двух мальчиков лет трех от силы, которые, смеясь, шустро убегали от женщин, похожих друг на друга, как две капли воды.

Нахмурившись, я стал внимательнее разглядывать новые действующие лица. Было неуловимое чувство, словно где-то я их уже видел. Но в моей голове никак не складывалась мозаика. По крайней мере, пока я не присмотрелся к детям. Они были так же похожи друг на друга. Пухлые румяные щечки и задорные улыбки красовались на миловидных лицах мальчишек. Про таких говорят: «Красивый, как баба». Вкупе с белыми волосами и фиалковыми глазами, в будущем они обещают вырасти настоящими красавцами.

«И разбить немало женских сердец», — хмыкнув, подумал я и осекся.

— Стоп, — проговорил я себе под нос. — Близняшки. Белые волосы. Фиалковые глаза…

Я медленно повернулся к Джону. Бывший наемник с самодовольной рожей стоял и смотрел на шокированного меня. Выражение его лица говорило само за себя, но я все же решил прояснить один момент.

— Это то, о чем я думаю? — неожиданно охрипшим голосом спросил я.

Джон кивнул.

— Я приглядывал за ними первое время, — не меняя выражения лица, сказал Джон. — И где-то полгода назад предложил перебраться в этот дом. Решил, что так будет лучше.

Я молчал. Долго молчал и продолжал смотреть за возней в саду. Вот мальчишки спрятались в каких-то кустах, думая, что их совсем не видно. Их, судя по всему, матери решили им подыграть и кружили вокруг куста, делая вид, что не замечают детей. Это вызывало у мальчиков приступы смеха, которые они старательно пытались сдерживать, но выходило у них не особо хорошо.

— Они не успели вкусить всей «грязи» этого города, — сказал Джон, так же, как и я, наблюдая за происходящим.

— Значит они… — начал говорить я, но не смог произнести последние слова.

— Твои дети, да, — продолжил за меня однорукий Мастер над шептунами. — Бастарды, если точнее.

Я тихонько выругался. Часть планов придется изменить.

***

Интерлюдия. Храм Рглора.

Огонь. Он кроет в себе правду. Он освещает путь во тьме. Владыка Света — создатель солнца и звезд, вечный борец с тьмой. Он указываем нам правильный путь. Дает надежду, показывает то, как устроен этот мир. Владыка говорит, что истина повсюду, стоит только посмотреть.

И долгое время истина была такова, что есть только две стороны. Ночь, темная и полная ужасов, и день, яркий и прекрасный, дарующий надежду. Одна черна, другой бел. Есть лед, и есть огонь, любовь и ненависть, горькое и сладкое, мужчина и женщина, боль и удовольствие, зима и лето, добро и зло… жизнь и смерть. Вечная борьба противоположностей. Сторон всего две. Не семь, не тысяча и не одна. Две.

Так было.

Но что-то изменилось. Что-то незримое. Неизвестное. Видения, что даровал мне Владыка света, изменились. Обещанный принц. Азор Ахай. Его образ более не такой четкий, как был раньше. Словно что-то застилает взор. Каждый раз свет очага становится все тусклее, словно что-то угрожает одному только существованию огня.

«Великий Иной», — предполагала я, но колыхнувшийся язык пламени, словно отрицая мою неловкую догадку, мотнулся из стороны в сторону.

Видения сменились. Земли Вечной зимы. Возвращение Долгой ночи. Война на выживание. Тьма сильна, как никогда. Свет слаб. Азор Ахай слаб. Герой слаб. Казалось, что еще немного, и его образ распадется.

В какой-то момент тени в огне показали иную картину. Между двух противоборствующих сторон появилась фигура. Смутный образ, словно сотканный из тумана.

В надежде узнать истину, я еще пристальней вглядываюсь в образ, чуть ли не обжигая лицо в беснующихся языках пламени. Но я не боюсь боли. Я готова отдать свою жизнь в жертву, чтобы Владыка света смог показать мне истину.

Стараясь терпеть боль, я смотрю на фигуру. Фигуру больше не окутывает туман. Теперь это пепел. Пепел также простирается и вокруг фигуры. Приглядевшись, я замечаю редкие всполохи, словно тлеющие огоньки, которые тут же затухают и загораются вновь. Фигура словно соткана из противоречий. Из противоположностей, что вечно ведут борьбу.

И он стоит между Светом и Тьмой. Стоит на пути Тьмы, но при это мешает разгореться Свету. Не темная ночь или яркий день — тусклые сумерки. Не холодный лед и не жаркий огонь — изменчивая вода. Не горькое и не сладкое — соленое. Не зима и не лето — весна. Не боль и не удовольствие — безразличие. Не любовь и не ненависть — гнев.

— Третья сторона, — хрипло проговорила я, отпрянув от огня и ощущая, как лицо моментально покрывается кровоточащими волдырями.

Не обращая внимания на неудобство, я поспешила собраться. Необходимо было сообщить всем. Нужно принести жертвы, чтобы Владыка Света смог показать нам больше видений. Нужно было найти третью сторону. Нельзя, чтобы что-то вмешивалось в пророчество.

— Нужно спешить, — бормотала я, мотая головой, чтобы отогнать последний образ, что показал мне Владыка Света: фиалковые глаза с вертикальным зрачком, что зло смотрели на меня. Образ обещал раздавить меня, будто беспомощную муху.