Моя вторая мама (др. вар.)

Глава 12

С того момента, как Альберто попал за решетку, его не покидало отчаяние. Десять лет провести в тюрьме! Лучшие годы жизни! Нет, он этого не вынесет. Испытав на себе за сравнительно недолгое время все ужасы тюремного существования, Альберто решил действовать. И сразу вспомнил о Даниэле. Она виновница всех его бед. Как только придет Гонсало, он передаст с ним Даниэле письмо, пусть знает, какие он терпит мучения по ее милости!

Гонсало пообещал выполнить просьбу, а сам воспользовался случаем, чтобы проникнуть в дом Даниэлы. И та, ничего не подозревая, впустила его, хотя однажды он уже явился к ней с грязными намерениями.

Гонсало и на этот раз, едва переступив порог, бросился на Даниэлу, желая овладеть ею. Отчаяние придает силы. Женщина со всего размаха ударила негодяя, и пока он приходил в себя от боли, выбежала на балкон и стала звать на помощь.

Гонсало испугался и почел за лучшее ретироваться. На следующий день он собирался навсегда покинуть Мехико. Порвалась единственная ниточка, связывавшая Альберто с внешним миром.

Правда, Гонсало успел сказать Даниэле, что бывший муж поклялся ей отомстить.

Женщина недолго пребывала в шоке после этого неожиданного вторжения. Ничто не могло омрачить ее счастья. В субботу они встретятся с Хуаном Антонио. Ждать осталось совсем немного.

Знала бы Даниэла, как страдает из-за нее Моника! Девочка места себе не находила, ища утешение лишь у верной Марии.

С подругами Моника старалась не откровенничать, она боялась Летисии, ее жалящих слов, которые надолго лишали ее покоя. Тетя Сония не приходила к ней с тех пор, как место дяди Энрике занял Рамон. Района Моника любила, но ей было обидно за дядю Энрике. Он такой добрый! Всегда покупал ей мороженое, играл с ней. Как все несправедливо устроено на свете!

Но однажды Сония все же пришла. Правда, не к Монике, а к ее отцу.

Сония давно собиралась поговорить с братом начистоту, она любила его, но после женитьбы Хуана Антонио на Лусии, во всем послушная матери, она перестала бывать у него в доме. Теперь она об этом очень жалела.

Хуан Антонио не был ретроградом, он даже не осуждал Сонию, но понять ее не мог: как его сестра, дама из общества, связывает свою жизнь с каким-то садовником, необразованным, нищим! Уму непостижимо!

Даниэла была другого мнения на этот счет. Ведь ничего нет важнее любви, а Сония уверяла, что любит Рамона.

Хуан Антонио сам был отчаянно влюблен, и это созвучие настроений позволило ему перешагнуть через негативное отношение к Рамону и выполнить просьбу сестры: взять парня на работу в офис.

Тронутая его чуткостью, Сония нежно поцеловала брата и, посидев еще немного, ушла.

Перед уходом она пригласила на обед в воскресенье Хуана Антонио с Моникой и Даниэлой.

Джина радовалась за подругу. Даниэла ей была как сестра. Но почему сама она такая невезучая? Как может она выйти за этого негодного Филипе, готового променять ее на любую лошадь? Не говоря уже о том, что она просто не мыслит себе жизни за пределами Мексики.

А Ханс обожает ее. По крайней мере у нее будет семья, будут дети. А о Филипе надо забыть. Последнее время он просто невыносим. Дразнит ее, грубит, оскорбляет. Наверняка из ревности. Поделом ему! Пусть помучается. Мало что ли она от него терпела?

Как Даниэла и Херардо их ни уговаривали помириться, все было напрасно.

– Пусть идет к своей стройной подружке лошадке, – говорила Джина.

– Пусть отправляется к своему немцу, – в сердцах отвечал Филипе.

Но с каждым днем Филипе все сильнее ощущал как недостает ему Джины. Мысль о ее возможном браке с немцем приводила его в отчаяние. Он должен что-то делать. Но что? Все разговоры с Джиной кончались ссорой. Филипе не желал уступать. Не сдавалась и Джина.

Не все ладилось и у Ракель с Мануэлем. Даже в минуты нежной страсти, ежа рядом с любимой в постели, Мануэль вдруг становился холоден, хмурился.

– Ты мне не веришь, я знаю, – печально говорила Ракель.

– Не стану скрывать, это так, – признавался Мануэль.

Долорес, мать Мануэля, полюбила Ракель, как дочь, и торопила сына со свадьбой, пользуясь каждым предлогом, чтобы завести об этом речь.

Материнское сердце подсказывало ей, что с этой женщиной сын обретет счастье и кончится его одинокая жизнь. Он уже не мальчик и ему давно пора обзавестись семьей. При всей своей экстравагантности Долорес в глубине души мечтала стать заурядной бабушкой. Кто знает, сколько ей еще отпущено жить?

Ракель тоже привязалась к Долорес, покорившей ее добротой и жизнелюбием. С этой уже немолодой женщиной она чувствовала себя легко и свободно, совершенно не ощущая разницы в возрасте. А порой, наоборот, Ракель чувствовала, что не выдерживает темп, заданный Долорес: походы в кино, посещения кафе, да к тому же вечером мать обязывала сына и Ракель идти куда-нибудь потанцевать.

Ракель с жаром рассказывала о своей новой знакомой Ирене, когда та жаловалась на скуку.

– Знаешь, она просто необыкновенная. Мы бегаем с ней по кафе, гуляем, и я совершенно не чувствую разницы в возрасте.

– Ты заинтриговала меня, – усмехнулась Ирене. – Давай втроем куда-нибудь сходим! Я с удовольствием посмотрю на старуху... Совсем забыла тебе сказать. Я тут забегала к Даниэле, мы ведь соседки, и сообщила ей, что жду ребенка от Хуана Антонио. Посмотрела бы ты на ее лицо! Эта дура наверняка поверила!

– Напрасно ты это сделала, – упрекнула подругу Ракель. – Дойдет до Хуана Антонио, он возмутится.

– А мне плевать. В любви как на войне, все средства хороши.

Возвращаясь от Ирене, Ракель всю дорогу думала о Мануэле. "Почему он мне не верит? Неужели только потому, что я подруга Ирене? Неужели не понимает, что я искренне его люблю? Ведь я ни разу не дала ему повода во мне усомниться."

И Ракель решила на время расстаться с возлюбленным. "Пусть позовет, когда почувствует, что я и в самом деле ему нужна."

Все шло гладко только у Каролины и Херардо, если не считать, что Каролине еще предстоял развод. Оба мечтали скорее пожениться. Но больше всех, кажется, счастлив был Эдуардо. От своего родного отца мальчик не видел ничего, кроме пинков да подзатыльников. И часто, гоняя мяч со своими товарищами, Эдуардо говорил закадычному другу Фико:

– Херардо хороший, он любит маму, и они, наверное, скоро поженятся. Тогда у меня будет папа. Он обещал повести меня и тебя на футбол, – глаза мальчика счастливо блестели.

– Вот здорово! – обрадовался и Фико, – а у меня отец пьет, а мама злющая-презлющая, еще хуже твоей бабушки!

– Хуже не бывает, – сказал Эдуарде – Бабушка бьет меня палкой, вечно ругает. Хоть из дома беги!

Херардо теперь часто бывал у Каролины, и дети привязались к этому спокойному, улыбчивому человеку. Аманде тоже приглянулся состоятельный адвокат, и она так хвалила Каролину, что той становилось не по себе: как бы мать не отпугнула Херардо своей назойливостью. Каролина умела терпеливо ждать и не торопила события.

Долорес недоумевала: вот уже несколько дней Ракель не приходила. Поссорилась с Мануэлем? Вполне возможно. Ее сын совершенно не умеет обращаться с женщинами.

И не успел Мануэль появиться на пороге, как Долорес забросала его вопросами.

– В чем дело? Ты обидел Ракель? Почему она к нам не приходит?

– Нет, мама, я ее не обижал. Просто она сказала, что не хочет больше меня видеть.

– Еще бы! – Хрипловатый голос Долорес задрожал от возмущения. – Ты надоел ей своим занудством. К тому же у женщин тоже есть достоинство, с какой же стати она будет тебя без конца уговаривать?

– Мама, оставь меня в покое, у меня плохое настроение!

– Оно у тебя всегда плохое, особенно если речь заходит о любви. То ли дело я! Любовь для меня все. Кстати, сегодня получила телеграмму с предложением руки и сердца. Да, да, не улыбайся. От одного старикашки-милашки!

– Ох, Долорес, Долорес!

– Чем вздыхать, дай мне лучше адрес Ракель, не хватало еще, чтобы ты рассорил меня с моими подругами!

– Хорошо, мама. Я дам тебе адрес, – рассеянно ответил Мануэль, все еще находясь под впечатлением новости, которую ему сообщил Хуан Антонио.

Просто невероятно! Сония, светская дама, умная, образованная влюбилась без памяти. И в кого? В садовника, совсем еще мальчишку!

Как бы то ни было, Мануэль еще не забыл свою первую любовь, и почувствовал легкий укол самолюбия.

Долорес на следующий же день отправилась к Ракель, но встретила ее по дороге, возле кафе.

– Вот так встреча! – воскликнула она. – Если Магомет не идет к горе, гора идет к Магомету. Я так соскучилась по тебе, девочка! Почему ты к нам не приходишь?

– Зайду как-нибудь, или позвоню! А теперь позволь познакомить тебя с моей подругой, Ирене! – Радом с Ракель стояла очень хорошенькая блондинка.

– Очень рада. Это та самая Ирене, которая страдает по Хуану Антонио? Такая красавица! Да плюнь ты на него, он не стоит тебя, только и знает порхать с цветка на цветок.

Они зашли в кафе и там продолжили разговор.

– Но я люблю его, Долорес. Можно мне вас так называть?

– Конечно. Ведь мы подруги! И говори мне, пожалуйста, "ты"!

– Так вот, я люблю Хуана Антонио так же сильно, как Ракель твоего сына! – Ирене отпила кофе из чашечки и притворившись печальной посмотрела на Долорес.

– Мой тебе совет, Ирене, найди себе другого жениха. Ах, девочки, если бы я была такой же красивой, как вы! – Долорес мечтательно закатила глаза и закинула ногу на ногу – Давайте сходим как-нибудь в ночной бар! Выпьем немножко, потанцуем. Или съездим за город.

Долорес любила повеселиться, ей нравилось бывать в компании молодых, но сейчас все было куда прозаичнее: она боялась потерять Ракель. Нельзя допустить, чтобы они с Мануэлем расстались. Быть может, у сына это единственный и последний шанс создать семью. Вряд ли найдется еще одна женщина, такая же терпеливая, как Ракель.

И возвратившись домой, Долорес с торжествующим видом сообщила Мануэлю, что виделась с Ракель и та познакомила ее с Ирене.

– Нечего вмешиваться в чужие дела, – мрачно заявил Мануэль. – Никто тебя не просил. Я сам разыщу Ракель, если будет нужно.

– Не указывай, с кем мне встречаться, а с кем – нет, – отрезала Долорес. Она до сих пор разговаривала с сыном, как с маленьким, отчитывала и поучала его.

Ирене очень понравилась Долорес. Эта старушка сразу оценила ее красоту. А женщины, не в обиду им будь сказано, падки на лесть. Особенно такие, как Ирене.