Моя вторая мама (др. вар.)

Глава 49

Даниэла пришла домой совершенно разбитая. Как хорошо, что Джина живет с ней, что она не одна. Теперь, как никогда раньше, Даниэла нуждалась в дружеской поддержке. То, что открыла ей Ирене, было чудовищно, непереносимо.

Снова и снова она вспоминала ужасные дни. Она думала о том крошечном голеньком тельце, лежащем под стеклянным куполом, затем о маленьком неподвижном личике – лице ее сына. Его нет, и нет по вине этой женщины.

Джина попыталась успокоить подругу, Ханс говорил утешительные слова. Но все было напрасно. Даниэла словно застыла в своем кресле, не желая возвращаться из прошлого. Не к кому было ей сюда возвращаться. Те люди, которые могли бы помочь ей справиться с горем, покинули ее, они были далеко, остались все в прошлом.

– Даниэла! – родной голос из прошлого.

Она обернулась. На нее смотрел Хуан Антонио. В его глазах была любовь – прежняя любовь. Он подошел к Даниэле, и она, забыв свою гордость и обиды, прижалась к нему.

Хуан Антонио был поражен, когда, войдя в комнату, увидел лицо жены – столько боли было написано на нем, но теперь, прижимая ее к себе, он одновременно был счастлив.

Неужели она простила его? Он готов был на все – он сегодня же бросит Летисию.

Но нет. Когда первый порыв прошел, Даниэла отстранилась от мужа. В отчаянии Хуан Антонио умолял ее попробовать вместе начать жизнь сначала, выйти за него замуж. Он был уверен, что они будут еще счастливее, чем прежде. Но Даниэла только отрицательно покачала головой:

– Нет, не хочу, – твердо сказала она. – Ты не должен был приходить.

Уходи, нам лучше не встречаться.

Моника с каждым днем теряла веру в правоту мужа. И хотя ему удавалось всякий раз развеять его подозрения, они возникали вновь с новой силой. Она серьезно обдумывала все, что ей говорили об Альберто Даниэла, отец, Давид. И хотя муж и Ирене объяснили ей, что это клевета, что все эти люди только мечтают разлучить ее с любимым, в их словах были некоторые моменты, которые она не могла объяснить логически. Например, эта история с ограблением. Давид отнял у Альберто все деньги. Но почему Альберто хранил их дома? Гораздо логичнее было бы держать их в банке, и тогда никакой грабитель не страшен.

Альберто объяснил Монике, что он не доверяет банкам, и кроме того, у него были доллары, которые ему не хотелось менять. Но и это была странная отговорка, – он мог бы положить их в банке в личный сейф. На это Альберто ничего не ответил, только попросил ее замолчать и не раздражать его больше.

У него и так несчастье – остался без гроша в кармане. У Моники были еще вопросы – кто такой этот Черт, о котором упоминал Давид.

Она видела, что Альберто взбешен, раздражен, но приписывала это стечению обстоятельств. Когда все кончится, он успокоится и будет любить ее, как и раньше. Во всем Моника винила Даниэлу. В этом вопросе она была едина со своим мужем, – Лоренте всеми силами старалась помешать их счастью.

Возможно, из мести Альберто, а, может быть, она ревнует Монику. Альберто не пожалел времени и раскрыл Монике глаза на то, как вершит Даниэла свои дела.

Подсылает наемного убийцу к Ирене, который сбрасывает несчастную с лестницы. Бедняжка теряет ребенка, о котором мечтала всю жизнь. Но Даниэле мало этого, она распространяет грязные сплетни о том, что Ирене ждала ребенка от Альберто, отвергая любое упоминание о Давиде. Ее коварство соизмеримо лишь с ее лицемерием: она не приходит к Монике, избегая прямого и открытого разговора, она нашептывает всю эту грязь Хуану Антонио, Сонии и всем знакомым, чтобы Моника узнала обо всем от них. При этом сама Даниэла остается в тени.

Все это выглядело логично и убедительно. Моника зарыдала. Невероятно тяжело – еще и еще раз разочаровываться в человеке, которого многие годы боготворишь. И не просто разочаровываться – узнать, что этот человек лишь лицемерно играл роль, скрывая внутри гнусные мысли и намерения. Со свойственной ей прямотой, Моника решила высказать Даниэле все, что она о ней думает.

Даниэла буквально засветилась от счастья, когда дверь ее кабинета открылась, и вошла Моника. В первую минуту она решила, что дочь, наконец, поняла все, поверила ей. Но она жестоко ошибалась. В глазах Моники она была преступницей, виновницей всего того, что случилось с Ирене. Она убийца!

– Ты для меня никто! – в истерике кричала Моника. – Ты была моей мачехой, но это в прошлом. Ты не можешь сравниться даже с Летисией! Ты полная противоположность тому, что я о тебе думала!

Даниэла опустила руки. Что-то говорить, доказывать было бесполезно.

Монику как будто околдовали два гнуснейших существа на свете – Альберто и Ирене. Дочь верит только им одним. Какой смысл убеждать ее, что она, Даниэла, по сути своей неспособна совершить то, в чем обвиняет ее дочь. Но бедная Моника! Какая ужасная судьба уготована ей. Ведь Даниэла знала теперь все – какие коварные планы вынашивает Альберто относительно Моники и ее будущего ребенка. И в очередной раз, нарушив обещание, данное себе самой, не вмешиваться в жизнь Моники, Даниэла сказала:

– Вчера Альберто сказал мне, что намерен подарить кому-нибудь твоего будущего ребенка.

Моника только усмехнулась сквозь слезы. Очередная ложь! Даниэла – мастер клеветы. Ведь сказать так – это верх цинизма. Моника прекрасно знала, как Альберто ждет малыша на свет. Сколько раз он говорил об этом. Любое самое сильное его раздражение Моника всегда могла погасить напоминанием о будущем ребенке. Как после этого она могла сомневаться в своем муже! А разве могла она не верить Ирене – ведь она видела ее в больнице. Как может человек разыгрывать роль и ломать комедию в таком состоянии, в каком была та? Это просто невозможно! Значит, Даниэла опять лжет, опять наговаривает на людей.

Этого Даниэла уже не могла выдержать.

– Уходи, немедленно уйди от меня. Забудь меня, забудь, что я когда-то была твоей матерью. Мне все равно, что будет с тобой...

– Наконец-то ты сбросила маску лицемерки! – выкрикнула Моника и с шумом захлопнула за собой дверь. Даниэла опять осталась одна.

"Ты ждешь, что Хуан Антонио женится на тебе?" – Анхелика сардонически засмеялась и, блеснув глазами, заметила, что такое случается в сказках, а в жизни богатые женятся только на богатых, а бедные выходят замуж за бедных.

Но Летисия твердо верила в свои чары – нет, ее ребенка ждет не безотцовщина.

Его отец будет рядом с ним.

Летисия явно переоценила свои силы. После последней встречи с Даниэлой, Хуан Антонио почувствовал, что несмотря на то, что они развелись, несмотря на то, что она не хочет его видеть, она по-прежнему любит его. Любит так же, как и раньше. И их чувство взаимно. Он столько раз клял себя за то, что поддался минутному увлечению. Теперь трудно было восстановить прежние отношения, однако последнее свидание утверждало его в мысли, что не все потеряно. Если любовь жива, значит, жива надежда. И он больше ни минуты не собирался оставаться с Летисией. Эту постыдную страницу его жизни нужно перечеркнуть навсегда.

Летисия ждала Хуана Антонио дома. Когда она перестала ходить сначала на работу, затем в университет, растеряла друзей, – ее мир сузился до крошечных размеров квартирки. Она поставила на карту все. Ничто не предвещало внезапного проигрыша. Когда же, наконец, придет Хуан Антонио...

Он вошел в комнату – она бросилась к нему, но он отстранил ее, решительно и холодно.

– Мы больше не будем вместе, Летисия, – сказал он. – Я сегодня же перееду в гостиницу. Между нами все кончено.

На миг она окаменела. Она могла ожидать чего угодно, только не этого.

Ведь Хуан Антонио уже развелся с Даниэлой, у них будет ребенок! Она не ожидала этого резкого поворота – ведь еще совсем недавно они вместе ходили по магазинам, и он покупал ей все, что она пожелает. И вдруг! Что же, он хочет, чтобы она вернулась к родителям? Нет, на этом он не настаивал. Он был готов содержать и ее, и ребенка, но между ними все кончено.

Летисия разрыдалась, снова и снова повторяя, что деньги ее не интересуют, что она любит только Хуана Антонио. Это на него уже не действовало – он был твердо убежден, что Летисия не любит его и никогда не любила.

– Ты не можешь так поступать со мной! – заявила Летисия, заливаясь слезами, – ты воспользовался мной, моей наивностью.

Хуан Антонио не мог сдержать улыбки:

– Никогда не слышал ничего более лживого.

Он принял решение, и оно было окончательным и бесповоротным. Он будет содержать ее, Летисия и ребенок не будет ни в чем нуждаться, но вертеть собой он ей больше не позволит. Все кончено. Он ведь ни разу не произнес, что любит ее, напротив постоянно говорил, чо любит Даниэлу.

Летисия бросилась Хуану Антонио на шею, пыталась его поцеловать. Раньше этот прием действовал безотказно. Но на этот раз Хуан Антонио отстранил ее и, не говоря ни слова, вышел из квартиры. Летисия с рыданиями упала на диван. Неужели, все, действительно, кончено! Неужели, все было напрасно!

Покинув Летисию, Хуан Антонио был совершенно уверен, что Даниэла простит его рано или поздно, ведь она любит его. Ему и в голову не приходило, что у Даниэлы может появиться другой мужчина.

Но ближайшая подруга Даниэлы уверяла, что новый роман – самый лучший выход из создавшегося положения. Что сохнуть по этим мужикам? Они только задирают нос и начинают воображать о себе Бог знает что. Джина была полностью солидарна с Долорес – лучшее средство от всех несчастий и горестей – завести себе жениха. Джина завела жениха и теперь, правда, не знала, как расхлебать всю эту кашу. Но подруге она упорно советовала как можно скорее переключить свое внимание на другой объект. Даниэла только вздыхала, – теперь она уже никому не сможет поверить. Да и на кого переключаться – все мужчины вокруг заняты, и с чего вдруг она будет в них влюбляться.

Однако в один прекрасный день в Дом моделей пришел высокий представительный мужчина, представившийся Алехандром Овьедо, владельцем ткацкой фабрики. Роса и Джина, которые увидели его первыми, пришли в волнение. Какой интересный мужчина! Джина тут же побежала к себе – "чистить" перышки, как она выражалась. Даниэла только посмеялась над подругой и попросила Росу пригласить сеньора Овьедо в кабинет.

Он вошел. С первого же взгляда Даниэла поняла, что этот человек ей очень симпатичен. В дополнение к приятной внешности, было в нем что-то, что сразу располагало к нему – какая-то скрытая грусть и мягкость. Он внимательно смотрел на Даниэлу.

– Я много слышал о Вас, но теперь счастлив познакомиться лично. Хочу предложить Вам деловое сотрудничество. Вот посмотрите, привез образцы тканей, которые выпускает моя фабрика.

Даниэла внимательно принялась рассматривать образцы, а сеньор Овьедо столь же внимательно наблюдал за ней. Нет, определенно, ему нравилась эта хрупкая элегантная женщина с чудесной улыбкой и печальными глазами. Мало того, что она была красива неброской, но тонкой, одухотворенной красотой; он сразу понял, что перед ним несчастный и в то же время очень хороший человек.

Алехандро и сам перенес совсем недавно большое душевное потрясение, – жена ушла к другому, оставив не только его, мужа, но и сына, судьба которого ее, по-видимому, уже не волновала. Это был удар для Алехандро, и он только сейчас стал понемногу приходить в себя. Смотря на Даниэлу, он думал, что, может быть, это и есть женщина, уготованная ему судьбой. Алехандро попросил Даниэлу пообедать с ним на следующий день, и она согласилась.

Джина торжествовала. Наконец-то ее подруга перестанет сидеть взаперти, перестанет ходить в траурном настроении и убиваться по Хуану Антонио. Жизнь продолжается!

Даниэла смеялась над подругой, но поймала себя на том, что собираясь на следующий день в Дом моделей, тщательнее обычного продумала свой костюм, накладывала косметику, долго выбирала соответствующие случаю духи. Этого не бывало уже давно. Значит, Джина права, сеньор Овьедо был ей интересен чуть больше, чем перспективный поставщик тканей.

И действительно, он оказался интересным собеседником, тонким, деликатным человеком. Алехандро рассказал Даниэле о своем семейном несчастье, и она искренне посочувствовала ему. Она тоже знает, что такое обман и предательство близкого человека. Алехандро ни о чем не расспрашивал ее, прекрасно видя, что эта женщина много пережила, и было бы жестоко ради любопытства растравлять ее раны. И без того у них нашлось достаточно тем для разговора. Алехандро был прекрасно знаком с работами Даниэлы и очень высоко ценил ее профессионализм. Он был бы рад сотрудничать с такой процветающей фирмой, как Дом моделей Даниэлы Лоренте. Даниэлу тоже интересовала совместная работа, – она как раз заканчивала новую коллекцию и уже настало время воплотить эскизы в готовые модели. Алехандро брался разработать рисунки тканей для новой коллекции Даниэлы.

Спокойно беседуя, Даниэла и Алехандро, вышли из ресторана и подошли к стоянке, где была припаркована машина сеньора Овьедо. Машину подогнал к ним парень, работавший на стоянке, его лицо показалось Даниэле знакомым. И вдруг она вспомнила, где она его видела. Никогда в жизни она его не забудет. Это был один из трех подонков, которые надругались над ней той страшной ночью. У Даниэлы хватило сил не закричать сразу, чтобы не спугнуть его. Это он! Он! И вместо того, чобы вернуться в Дом моделей, Даниэла отправилась в полицию.

Херардо уже когда-то говорил Даниэле, что нужно заявить в полицию, однако она, как и многие другие женщины, подвергшиеся насилию, не сделала этого. Рассказать посторонним людям о том, что произошло, казалось стыдно, неловко. Но теперь, когда она увидела рожу этого типа, преспокойно разгуливающего на свободе, поняла, что, совершив одно преступление безнаказанно, он и его дружки будут искать новые жертвы. Она должна помочь остановить насильников! Она больше не будет пасовать перед злом!

Заявление Даниэлы было принято и преступники в тот же день были арестованы. Херардо сказал, что за групповое изнасилование их ждет суровая кара – до двадцати пяти лет тюремного заключения. Справедливость восторжествовала, и Даниэле даже стало казаться, что черная полоса ее жизни миновала, что виден свет в конце туннеля. Однако прошло еще немало времени, прежде, чем туннель остался позади...

Когда дело касалось полиции, Даниэла всегда обращалась за помощью к Херардо и Филипе, высокопрофессиональным адвокатам. После того, как преступники оказались за решеткой, Херардо и Филипе зашли в Дом моделей, чтобы узнать, как прошла очная ставка, необходимая для следствия. Даниэла рассказала им, что преступники сознались, и друзья уже собрались уходить, когда в кабинет вдруг вошел Ханс.

Увидев своего соперника, и как он теперь знал, счастливого соперника, Филипе хотел поспешно уйти. Каково же было его изумление, когда Ханс окликнул его и предложил зайти в кафе и поговорить. Филипе ожидал чего угодно, только не этого.

Хансу было что сказать Филипе. Последние несколько дней он напряженно думал обо всем, что случилось с ним, о Джине, о Филипе. Как и тогда, восемь лет назад, Джина стала тянуть с отъездом. Нет, она не отказывала ему, она улыбалась, называла его ласковыми словами, клялась в любви, обещала выйти за него замуж, и в то же время, как только речь заходила об отъезде в Германию, умоляла не назначать окончательной даты и просила подождать еще немного.

Это повторялось так много раз, что постепенно Ханс понял – Джина не хочет ехать с ним, и теперь будет бесконечно тянуть резину, пока не добьется своего. В прошлый раз она добилась того, что Филипе женился на ней. Какова ее цель сейчас? Нетрудно было догадаться – она хочет, чтобы Филипе снова стал обращать на нее внимание. Она по-прежнему использует Ханса для того, чтобы подстегнуть Филипе.

Стоит ли говорить о том, что Ханс любил Джину. Восемь лет своей жизни он потратил на эту женщину, которая то приближала его, то отталкивала, постоянно мучила его неизвестностью, на словах любила его, а на деле, похоже, любила другого.

Все его последние сомнения развеял разговор с Даниэлой. Глядя на его мучения, она взяла на себя смелость и посоветовала ему как можно скорее улететь в Германию. Без объяснений и прощаний. Сесть в ближайший самолет и тем самым поставить точку в этой истории.

И Ханс без обиды принял совет друга. Нужно возвращаться в Германию!

Уехать, не прощаясь, иначе Джина снова уговорит его подождать, и эта неизвестность не кончится никогда. Неизвестность, от которой страдал не только он, но и она, и Филипе, и дети. Ханс понял, что Джина любит мужа, и решил больше не мешать ее счастью, напротив, помочь ей вновь обрести его.

Именно для этого он привел Филипе в кафе.

Филипе с недоверием смотрел на "этого немца". Он не мог не видеть, что Ханс интересный мужчина, а кроме того, хороший, честный человек. Отрицать это было бы верхом необъективности. Но ему тем более неприятно было смотреть на Ханса – ведь Джина скоро уедет с ним и будет потеряна навеки. Он держался настороже, боясь новых оскорблений. Сколько раз они сцеплялись с этим человеком! Филипе терялся в догадках.

Ханс заказал два коньяка. Филипе пытался возражать, но "немец" настоял на своем. Ханс заговорил, и его слова невероятно удивили Филипе.

– То, что я скажу – важно, – начал Ханс. – Потому что вы любите Джину.

Она говорит, что собирается за меня замуж, но это неправда. Я был ей нужен только для самоутверждения. Я хочу, чтобы вы знали, Филипе: я уезжаю в Германию один. Я хочу, чтобы вы помирились.

Филипе искоса взглянул на немца. Не шутит ли он? Не смеется ли? Может быть, он притворяется, издевается над обманутым мужем. Филипе заморгал глазами и снова бросил быстрый взгляд на Ханса. Чего он хочет? А может Джина подговорила любовника помирить их? Этого Филипе никак не мог себе представить, и тем не менее Ханс отказывается от Джины...

– Она меня подло обманула, – пробормотал Филипе. Ханс вздохнул. Как не понимает этот глупый человек, какое счастье в его руках. Ведь его по-настоящему любит такая необыкновенная женщина как Джина. А он привык к ней, привык к своему счастью, позволил себе не обращать на нее внимания. Она была в отчаянии, она не знала, что сделать, чтобы растормошить мужа. И тут попался он, Ханс.

– Берегите ее, Филипе, – говорил Ханс, – и не повторяйте своих ошибок.

Идите к ней и завоюйте ее любовь. Она очень нуждается в ласке, и часть вины за произошедшее лежит на вас.

Филипе повертел в руках опустевшую рюмку. Вздохнул, заказал еще коньяку. Снова посмотрел на Ханса. Честное открытое лицо, – похоже, не обманывает. Ханс говорил то, что думает, и, он был прав. Как Филипе был благодарен ему в эту минуту. Если бы час назад ему сказали, что он будет испытывать к своему сопернику такие чувства, он бы счел себя сумасшедшим. Но вот – он сидит в кафе с Хансом, и они мирно пьют коньяк. Жизнь такая сложная штука!