Моя вторая мама (др. вар.)

Глава 38

Настал долгожданный день сдачи документов в университет. Погода стояла прекрасная, и группы нарядной молодежи, собравшиеся в большом университетском саду, смотрелись радостно и беззаботно.

Глядя на двух симпатичных юношей, весело сбегающим вниз по широким ступеням, посторонний наблюдатель мог, наверное, даже позавидовать им. Они еще только начинают жизнь, все дороги перед ними открыты, и еще нет никаких забот, никаких проблем.

Он бы жестоко ошибся, этот посторонний наблюдатель. Потому что на душе у Лало и Фико было далеко не так легко, как могло показаться со стороны.

Лало пережил невероятную душевную травму, когда ему изменила девушка, которую он любил с детства. Изменила и с кем? С его собственным отцом, который когда-то бросил их с матерью и братом на произвол судьбы. Конечно, в университете будет много симпатичных девушек, но ему будет нелегко забыть Монику.

У Фико проблем было не меньше. Летисия, которую он буквально боготворил, приходила в раздражение от одного его вида. Теперь она наотрез отказалась с ним общаться – ни обедать вместе с ним, ни идти в кино, даже разговаривать не желает. Для его несчастий хватило бы одной Летисии. Но была проблема и похуже – пьющая мать. Это было самое большое горе в жизни Фико.

Арселия, сама когда-то страдавшая от самодурства и побоев пьяницы-мужа, пристрастилась к бутылке, и ее ничем нельзя было остановить. Сколько раз она давала сыну слово, что больше пить не будет, что она завязала, но проходило время, и она опять бралась за старое. Фико пробовал не давать ей денег, но тогда Арселия принималась пить какие-то растворы на спирту. Ей было все равно, лишь бы напиться. Напившись, она воображала себя гранд-дамой, принцессой и Бог знает кем. Фико постоянно беспокоился о матери, где она, что делает, ведь когда ей надо выпить, она готова пойти на все, даже на воровство.

Там же в университетском саду стояли три прелестные девушки и тихо беседовали. Увы, и у них в жизни все шло не так гладко. Маргарита уже просто боялась идти домой. После смерти отца мать связалась с каким-то отвратительным типом. Маргарита и ее брат были уверены, что ему нужна не их мать, а только ее деньги, но убедить влюбленную женщину они не могли. Маргарита даже заняла денег у Даниэлы, чтобы нанять детектива и навести справки об этом человеке. Результат оказался неутешительным, но не удивил брата с сестрой, – их будущий отчим нигде не работал и уже трижды сидел в тюрьме за мошенничество. Маргарита принесла матери бумагу, где были записаны все "подвиги" ее Педро, но мать даже не взглянула в предложенный ей документ.

Невесело было на душе и у Летисии. И главной причиной ее подавленного настроения также, как у Фико и Маргариты, была ее родная мать. Сложно складываются у матерей отношения с повзрослевшими детьми. Одни никак не могут понять, что дети выросли, стали взрослыми, и теперь с ними нужно считаться. Другие, напротив, требовали от своих дочерей, чтобы они немедленно начинали работать, становились полностью взрослыми. Такой была и мать Летисии. Она даже не делала вид, что любит своих детей одинаково, напротив, всем своим видом показывала, что отдает предпочтение сыну. Желание Летисии учиться раздражало ее – она хотела одного, чтобы дочь выбросила свою "блажь богатых" из головы и принималась за работу.

Но хуже всего было, конечно, Монике, хотя она и была самой богатой и, пожалуй, самой красивой из трех подруг. Она ждала ребенка от человека, которого ее родители считали негодяем, мерзавцем. Она подчинилась им разумом, но душа отказывалась верить. Ей было бы легче, если бы она разлюбила Альберто, тогда она могла бы сосредоточиться на будущем ребенке ипостараться забыть, кто его отец. Но этого сделать она не могла. Она продолжала его любить. Если бы она снова могла его увидеть...

– Моника! – раздался совсем рядом знакомый голос. Моника обернулась, и ее сердце бешено заколотилось. Он.

Любимый... Маргарита и Летисия тоже увидели Альберто. Маргарита, видя, что Моника не отвечает, поспешила прогнать Альберто:

– Уходи. Она не хочет с тобой встречаться. Ей не о чем с тобой говорить.

Альберто на этот раз выбрал роль скромного воздыхателя. Он тихо, почти робко стал умолять Монику поговорить с ним. Ему надо сказать ей буквально несколько слов. Два слова.

– Моника привезла нас на своей машине, на ней мы и уедем, – оборвала его Летисия.

В ответ на это Альберто сунул ей в руку деньги – на такси. Летисия взяла деньги и замолчала. Деньги ей всегда были кстати.

Моника, ни слова не говоря, встала и пошла за Альберто. Он стал шептать ей, что должен ей о многом сказать, но лучше будет сделать это в спокойной обстановке. Моника оглянулась на подруг и коротко сказала:

– Я поеду с ним.

– Ты что, сдурела? – только и могла крикнуть Маргарита, но Монике уже было все равно. Он поманил ее пальцем, и она с готовностью побежала за ним.

Альберто не ошибся в своих расчетах.

Спокойным местом, куда Альберто привез Монику, был, разумеется, его собственный дом. Усадив послушную Монику в кресло, Альберто встал перед ней на колени. Он был само раскаяние, признавая, что когда-то раньше, в прежней жизни, был негодяем, но теперь стал другим. Она сделала его другим человеком. Говоря так, Альберто взял ее руку в свою и прижал к труди:

– Послушай, как бьется сердце, – жарко шептал он. – Оно не может лгать, потому что я люблю тебя, Моника. Я люблю тебя чистой бескорыстной любовью и очень страдаю. Я не представляю, как буду жить без тебя, без нашего ребенка.

По его лицу катились крупные слезы.

Не только молодая восемнадцатилетняя девушка поверила бы сейчас в искренность его слов – он, безусловно, смог бы обмануть и куда более искушенных людей.

Видя, как страдает любимый, Моника не могла сдержать слез.

Это были и слезы радости, что она не ошиблась в нем, и слезы раскаяния, потому что она поверила наговорам. Теперь она не сомневалась, что Альберто ее любит. Но необходимость выбирать между родителями и возлюбленным ужасно тяготила ее. Альберто уверял ее, что родители должны понимать и уважать ее чувства, но Моника знала: они никогда не смирятся с их браком.

Альберто стал привлекать ее к себе все ближе, понемногу опуская на диван. Моника поняла, что сейчас должно произойти, и попыталась сделать слабую попытку к сопротивлению. Ведь он обещал, что они просто поговорят и все.

– Я тебя люблю, – жарко шептал Альберто. – Я не могу удержаться, когда ты рядом со мной. Не ломайся, Моника!

Но Моника все же настояла на том, чтобы Альберто объяснил, что произошло десять лет назад у него с Каролиной и Даниэлой. На это у Альберто был готов рассказ о том, как Аманда его обманула, а в Доме моделей он просто сделал несколько ошибок, которые и обнаружила ревизия. Разумеется, он был неспособен украсть у Даниэлы ни гроша.

Смотря в глаза Моники, Альберто говорил, что готов забыть все, что сделала ему Даниэла и помириться с ней. Это был очень тонкий ход с его стороны, – он готов простить и пойти на сближение, но этого не хотят Даниэла и Хуан Антонио.

Он перешел в наступление – его главной целью было убедить Монику переехать к нему. Сегодня же! И они сразу же начнут готовиться к свадьбе.

– Хорошо, любимый, – прошептала Моника. – Я поговорю с родителями, а если они мне откажут, я просто уйду из дома и приду к тебе, дорогой. Я не передумаю.

Смотря в ее полные любви и нежности глаза, Альберто со злорадством понял – она не передумает. Отлично!

Даниэла тем временем ожидала возвращения Моники из университета и готовилась поздравить ее с тем, что она стала студенткой. Поздравить племянницу пришла и Сония. За последнее время она превратилась в тень – было видно, что ее гнетет какое-то постоянное подспудное горе. И Даниэла догадывалась в чем дело – Рамон разлюбил Сонию. Этого, разумеется, и следовало ожидать, но все же Сония очень тяжело переживала происходящее.

Самое ужасное, что он ничего не говорил, вел себя по-прежнему, уходил на работу и возвращался с работы, но тепла, которое было раньше, теперь не было. Он был благодарен ей, он любил ее как любят крестную или приемную мать, а ей нужно было другое, чего Рамон дать ей был не в состоянии.

Не дождавшись племянницы, Сония попрощалась. Она вышла к машине и поехала по улице. Однако, вместо того, чтобы отправиться домой, она вдруг неожиданно для себя самой повернула в другую сторону – к учреждению, где работал Рамон. Сония прекрасно отдавала себе отчет в неприличии своего поступка, но удержаться не могла: холодность Рамона приводила ее в отчаяние, и ей необходимо знать правду.

Через короткое время она увидела Рамона, выходящего из конторы. Она поехала за ним и остановилась у кафе, в которое вошел Рамон. За столиком егождала... Маргарита, подруга Моники! Так вот, на кого он променял Сонию, Бедная Сония, она так стремилась узнать правду, но когда узнала ее, вовсе не стала счастливее. Ею овладело отчаяние и злость. Увы, разве можно заставить любить силой. Но и отказаться от Рамона она тоже не могла. Без него ее жизнь теряла всякий смысл.

После того, как Сония ушла, Даниэлой овладело беспокойство. Где Моника?

Даже если она задержалась у Маргариты, ей давно пора бы вернуться. Хуан Антонио не разделял беспокойства жены. Его, конечно, волновало то, что происходило с Моникой, но у него были и свои проблемы. Летисия. Он все больше и больше думал о ней, и присутствие Даниэлы теперь не отвлекало его.

Даниэла и Хуан Антонио сидели в гостиной, когда дверь открылась и вошла Моника. Она долго молча смотрела на родителей, а затем прямо сказала, чтобы сразу поставить все точки над и:

– Папа, мама, я хочу, чтобы вы знали. Мы с Альберто помирились и скоро поженимся.

Даниэле показалось, что мир покачнулся и рухнул. Моника, ее дочь, ее дорогая девочка, уходит к этому мерзавцу. Даниэла предпочла бы умереть, но не дожить до столь страшного часа, Спокойная счастливая жизнь кончилась. У нее возникло чувство, будто она сама катится в пропасть, чувство, будто неведомая страшная сила догоняет ее и хочет раздавить. Нечто подобное она уже испытала – в тот черный день, когда за ней гнался убийца в грузовике. И снова, и тогда, Даниэле захотелось крикнуть: "Что происходит? Чего вы хотите от меня? За что?" Только теперь вместо неизвестного убийцы перед ней стояла ее дочь, не падчерица, а именно дочь.

Ища поддержки, Даниэла посмотрела на Хуана Антонио. Тот побагровел от гнева. Неужели Моника так и не поняла, с кем связалась. Неужели она не поверила тому, что говорят ей люди, которые истинно любят ее. Ведь Альберто берет деньги у Ирене, той самой ведьмы, которую Моника так боялась в детстве.

Но Моника уже ничему не верила. Она готова была защищать свою любовь с акой же яростью, с какой Даниэла была готова бороться за нее. Видя, что родители не хотят, не могут понять ее, Моника убежала в свою комнату и со слезами упала на кровать.

Даниэла сидела, как каменная. Моника, девочка, которую она считала дочерью, теперь умирала для нее. Ее больше нет. Хуан Антонио предложил запереть дочь в комнате. Какой смысл? Держать ее насильно дома бессмысленно.

Однако Даниэла знала твердо – во всем виноват Альберто. Он решил ей отомстить и отомстить страшно. Он не собирается убивать ее или калечить – этого ему мало – он хочет растоптать ее душу, отравить всю ее жизнь. И пока он жив, пока он существует на свете, в ее жизни не будет ни одного просвета.

Может быть, пора начать действовать его же методами? Убрать его? Хуан Антонио отбросил эту мысль, как абсурдную – как это убрать? Они же не преступники.

Не преступники. Даниэла приоткрыла дверь в комнату Моники. Та лежала, уткнувшись носом в подушки. На полу стоял раскрытый чемодан – она уже начала собирать вещи. Даниэла вернулась к себе, открыла ящик комода и медленно вынула оттуда револьвер. Мы не преступники. Но надо защищаться. Или что?

Дать ему возможность глумиться над ними и дальше? Пусть ее посадят в тюрьму.

Может быть этого он добивается? Но им на одной земле не жить. Даниэла решительно положила револьвер в сумочку. Будь, что будет, но она готова защищать свою семью с оружием в руках.

Беспокойная ночь опустилась над Мехико. В ту ночь мало кто мог заснуть.

Джина нежилась в постели со своим ненаглядным Хансом, а Филипе безрезультатно пытался уложить детей. Бебес и Густавито отказывались засыпать, пока не придет мамочка. Филипе в ярости сжимал кулаки теперь-то он знал какими такими "делами" занимается Джина по ночам – Херардо рассказал ему, что проклятый немец появился опять.

Не весело было и в доме Сонии. Она в сотый, в тысячный раз спрашивала Рамона, с кем он проводил сегодня время, но Рамон, теряя всякое терпение, все же не упомянул о Маргарите. Он был уверен, что Сония, думающая только о себе, его не поймет.

Маргарита тоже думала о Рамоне – ведь он ей нравился с детства. И теперь она была счастлива от того, что он ее любит и одновременно несчастна – ведь ей было хорошо известно, что всем он обязан Сонии, которая по-прежнему любит его... Маргарита очень уважала тетю Моники и не видела выхода из создавшегося положения. Кроме того, сегодня в их доме уже как полноправный хозяин появился этот ужасный человек – ее отчим. Мать так и не поверила им, что ее избранник. – обычный брачный аферист. Маргарита не знала, как они с братом будут жить здесь, возможно, им придется уйти...

А Моника уже собрала вещи, чтобы навсегда уйти из родного дома. Она была готова пожертвовать всем ради любви, ради Альберто, который любит ее также сильно, как и она его. Мария, на руках которой Моника выросла, с плачем умоляла ее остаться. Все было напрасно. Моника была уже не той маленькой девочкой, которая пряталась в игрушечном домике, когда еепостигали несчастья. Она была непреклонна в своем решении, и никакие доводы и уговоры на нее не действовали. Тщетно Мария твердила, что Альберто – дурной человек, что он только хочет использовать ее для своих темных целей, а потом погубить. Напрасно напоминала, что родители умрут от тоски, если она покинет их. Моника была тверда, как кремень. Она считала, что защищает свою любовь, своего будущего ребенка, и не было силы, способной остановить ее.

Это слишком хорошо понимала и Даниэла. Хуан Антонио был зол на Монику, но склонялся к тому, чтобы позволить ей вести себя так, как она сама хочет.

Девчонка скоро убедится в том, что жестоко ошибалась и вернется сама. Но Хуан Антонио не знал Альберто так, как знала его Даниэла. Она-то понимала, что затевается нечто ужасное, чему непременно нужно помешать. Любым возможным способом.

Даниэла торопилась. Она хотела опередить Монику. В темных очках, надев черную шляпу, Даниэла отправилась к дому Альберто, сжимая в руках сумочку. Альберто как раз говорил по телефону с Ирене. Они обсуждали недавно появившуюся у него идею – открыть свой дом моделей и, составив Даниэле конкуренцию, разорить ее. Когда в дверь позвонили, Альберто быстро закончил разговор и пошел открывать. Он ожидал увидеть Монику, но с порога на него ненавидящими глазами смотрела Даниэла. Чтобы показать, как он ошеломлен изитом, Альберто упал на пол и стал корчить гримасы, злобно хохоча. Даниэла вынула револьвер. Альберто, все также лежа на полу, дернулся и крикнул вне себя от ужаса:

– Ты что, с ума сошла? Что ты собираешься делать?! Две вещи больше всего на свете любил Альберто: самого себя и свою жизнь. Он был патологически труслив, боясь расстаться с жизнью. Его ненависть к Даниэле была тоже замешана на страхе: из-за нее он провел столько лет в тюрьме, рисковал жизнью. Вопроса, заслужил ли он наказания или нет, у него не возникало. В собственных глазах он был центром Вселенной. И теперь, когда Даниэла направила на него дуло револьвера, Альберто растерялся. В испуге он распростерся перед нею на полу, но, опомнившись, почувствовал, что она не выстрелит. Даниэла медлила. Не так легко убить человека, даже если ненавидишь его как самое большое зло. За спиной послышались тяжелые шаги и постукивание палки. В прихожую вошла Аманда. Старуха сразу сообразила, что здесь происходит. Она тоже пришла расквитаться с Альберто, собираясь крепко поговорить с ним, а возможно, и отправить его на тот свет, отдубасив как следует палкой. Она посмотрела на Даниэлу и сказала:

– Не марайте руки об эту падаль. Вы еще молоды.

В глазах Альберто мелькнул луч надежды. Но он сразу погас, потому что Аманда взяла револьвер из рук Даниэлы и без колебаний выстрелила. Альберто издал отчаянный вопль и скорчился на полу. Аманда продолжала держать револьвер в руках, вглядываясь в корчившееся тело. Она сделала бы и второй выстрел, стремясь прикончить эту мразь, но им помешала Моника, появившаяся на пороге с чемоданом в руке.

Моника стояла на пороге дома, где собиралась начать новую счастливую жизнь с любимым человеком, и взору ее предстала ужасающая картина. Альберто весь в крови лежал на полу, а перед ним стояла грузная старуха, бабушка Лало, с револьвером в руке. Тут же рядом находилась и Даниэла. Моника сразу же поняла, что произошло. Она бросилась к Альберто. В первый момент ей показалось, что он уже не дышит. Неужели они убили его? Убили ее любовь, отца ее ребенка!

– Альберто! Альберто! Убийцы! – кричала Моника вне себя от отчаяния.

Она с ненавистью смотрела на двух таких разных женщин, которые стояли сейчас плечом к плечу: – Вас арестуют! – крикнула она. – И тебя тоже! – бросила она в лицо матери.

Однако Альберто еще дышал. Моника бросилась к телефону и немедленно вызвала скорую помощь. Затем по совету Аманды Даниэла позвонила в контору Хуана Антонио.

Известие о случившемся немедленно облетело Мехико – в считанные минуты у дома Альберто уже собрались Хуан Антонио и Мануэль, Джина, Херардо и Филипе. Только Ханс остался дома, избегая встречи с Филипе.

Хуан Антонио успел прибыть как раз к тому моменту, когда Альберто на носилках выносили к машине скорой помощи. Моника с плачем бежала рядом.

Даниэла безучастно стояла в дверях дома, ожидая приезда полиции.

– Куда ты собралась? – резко остановил дочь Хуан Антонио.

– Я должна быть рядом с Альберто, потому что я люблю его! – сквозь слезы крикнула Моника, садясь в машину.

Хуан Антонио подошел к жене. Глаза Даниэлы были сухими, в них застыло невыразимое горе. Теперь ей стало понятно, что Моника безразлична к участи матери, для нее теперь существует лишь Альберто. И меньше всего Даниэлу волновал приезд полиции. То, как поступила с ней Моника, было страшнее сотни лет, проведенных в тюрьме.

Херардо и Филипе понимали, что дело очень серьезно, и молили Бога, чтобы этот мерзавец выжил. Если он умрет, Аманде придется провести остаток дней в тюрьме. С Даниэлой, поскольку стреляла не она, дело было проще, но ей, по-видимому, придется минимум три дня провести в участке, пока полиция не установит, что именно произошло. Так и случилось, Даниэлу и Аманду посадили в полицейскую машину и они вдвоем оказались в камере предварительного заключения.