Моя вторая мама (др. вар.)

Глава 50

Джина и не подозревала, что двое мужчин в ее отсутствие решали ее судьбу. Она находилась у Сонии, которая в последние дни совсем не могла оставаться одна.

История, начавшаяся восемь лет назад, пришла к своему логическому концу – Рамон ушел из дома. Он ушел, не взяв с собой ничего, кроме нескольких личных вещей. Сония пыталась остановить его. Пусть не любит, только бы остался с ней. Без него она погибнет!..

Но Рамон настоял на своем. Он мог бы внять уговорам Сонии и остаться, несмотря ни на что, если бы не Маргарита. Он любил эту девушку, и знал, что она отвечает ему взаимностью. Однако, его жизнь в доме Сонии омрачает их счастье. Маргарита знала Сонию с детства, она была ей благодарна за Рамона.

Но ничего не могла поделать со своими чувствами. Поэтому он уходил. Жить с одной, а любить другую – это было противно Рамону.

Ему непросто дался этот шаг. Он давно пытался уйти из дома Сонии – и не мог. Всякий раз Сония слезами, уговорами, ласковыми словами, напоминанием о его неоплатном долге перед ней, уговаривала его остаться. Но теперь он уходил. После решительного объяснения с Маргаритой, когда она призналась, что любит его, оставаться с Сонией было невозможно.

Сония снова залилась слезами и бросилась перед ним на колени. Она была готова на все – сделать для него, что угодно, отправиться в путешествие – у него будет все, чего он только пожелает...

– Не все покупается, Сония, – тихо сказал Рамон. Ему было жаль Сонию, которую он продолжал любить, но не как женщину. Он страдал из-за того, что ему приходилось делать ей больно, но другого пути не было. Дальше будет еще больнее.

* * *

После ухода Рамона дом совсем опустел. Сония, как тень ходила по комнатам. Она была почти не в силах оставаться одна – одиночество давило на нее, и она боялась, что окончательно сойдет с ума. Едва дождавшись утра, она ехала в Дом моделей, к своим подругам, единственным друзьям – к Джине и Даниэле. Разговор с ними как-будто отрезвил ее на время, но стоило ей вернуться в свой холодный пустой дом, как обида снова захлестнула ее. Сония не выдержала и, заявившись к Маргарите, устроила скандал. Она называла ее воровкой, кричала, что Маргарита украла у нее самое дорогое, забыв, что Рамон – не вещь, которую можно украсть, а живой человек, который сам ушел от нее.

Сония в глубине души чувствовала, что их отношения исчерпаны, и Рамон волен в своем выборе, но как быть с ней? Она разве не имела права на счастье? Так почему же жизнь сыграла с ней такую злую шутку?

Сония перечеркнула всю свою жизнь. И, бесцельно бродя по опустевшему дому, она думала о своей горькой участи. Почему так одинока и пуста ее жизнь? У других тоже было не все гладко, но у них были семьи, их любили. Во многом Сония винила мать. Если бы не та, она бы вышла замуж за человека, которого любила и который любил ее – за Мануэля. Теперь же все в прошлом.

Мануэль нашел свое счастье с Ракель, и хотя Ракель больше нет, – он отдал ей всю свою любовь, все свое сердце.

После смерти жены Мануэль, действительно, чувствовал себя так, как будто жизнь кончилась, и теперь уже никогда не обретет для него прежнего смысла. Целыми днями он неподвижно сидел, смотря в одну точку, ни с кем не разговаривая, отказываясь от пищи. Он, казалось, забыл обо всех – мир перестал для него существовать. Долорес не знала, что делать с ним, и все ее усилия вернуть сына к жизни были напрасны. Он был уверен, что после смерти Ракель ему уже не подняться. Единственное, чего ему хотелось – это последовать за женой в могилу. Он даже перестал причесываться и умываться, и в один прекрасный день Долорес пригрозила, что принесет садовый шланг и окатит его водой, если так будет продолжаться и дальше. Но сын даже не улыбнулся.

Как это часто бывает, дети не похожи на родителей, но зато внуки многое перенимают от своих бабушек и дедушек Так и случилось в этой семье. Тино сдетства участвовал во всех "мероприятиях", затеваемых бабушкой (которые, надо сказать, обычно как раз соответствовали его возрасту).

Тино очень любил мать, и ее смерть для него была большим ударом, но, в отличие от Мануэля, он помнил, что его мама любила смеяться, была веселой, и ей бы совсем не понравилось, если бы она увидела, каким стал папа после ее смерти. Он помнил о ней, и выполнял вместе с бабушкой данное маме обещание: смех и веселье никогда не смолкнут в их доме.

Поэтому, когда Долорес решила затеять поездку за город – на берег озера, с палатками, кострами и катанием на водных лыжах, Тино с готовностью взялся за дело. Вместе с бабушкой они объездили все магазины, где продавался туристический инвентарь – накупили палаток, надувных матрасов, спальных мешков, котлов и еще Бог знает чего. Все это поместилось в гостиной, и Акилесу было дано срочное задание научиться ставить палатки, надувать матрасы и вообще пользоваться тем, что было приготовлено для поездки.

Решили взять всех знакомых детей – Игнасио, Джину Даниэлу, Густавито, Луиситу, школьных приятелей Тино. О мотоцикле уже не могло быть и речи, и Долорес решила взять напрокат автобус, управлять им будет, разумеется, она сама. Все знают, что она первоклассный водитель – ездит же она на мотоцикле уже восемь лет без прав! Тино предлагал купить еще и трайлер, но Лолита отклонила это предложение.

Долорес с удовольствием наблюдала за Тино, увлеченно рассматривающего туристические снасти. Все, что делала Долорес, всегда было сопряжено с юмором и зажигательным весельем, – все вокруг, сами того не желая, начинали улыбаться и забывали о своих горестях. Похоже, что Долорес могла расшевелить кого угодно. Единственным исключением был Мануэль. Он только отмалчивался, когда мать пыталась что-то предложить ему. Ехать с детьми за город он отказался наотрез.

Она без ложной скромности могла гордиться собой, глядя на довольного внука, – ведь именно это было ее главной целью.

Долорес решила до поры до времени оставить сына в покое, но после поездки с детьми она еще возьмется за него! А пока нужно было договориться с родителями детей. И Долорес, усевшись на мотоцикл, начала объезжать знакомые дома. В конце концов ей удалось уговорить всех, хотя и не без некоторого труда. Филипе, который видел в Долорес копию Джины, боялся, что она дурно повлияет на детей. Он с подозрением относился к таким энергичным женщинам.

Но ведь ему именно такие и нравились. А Бебес уже давно шла по стопам матери, уверяя всех, что она – богиня.

Долорес заехала к Каролине – пригласить в поездку Луиситу, – ив первый раз столкнулась с Амандой. Эти две женщины, каждая из которых была по-своему сильна и значительна, тем не менее были полными противоположностями друг другу. Аманда, конечно, слышала о Долорес и раньше, но она представить себе не могла, что эта старуха до такой степени нелепа. Долорес лихо подкатила к их дому на мотоцикле, сняла шлем, и взору удивленной Аманды предстали пышные платиновые кудри. Аманда, которая последние тридцать лет носила коричневую юбку и две сменные блузки, гладко зачесывала волосы в пучок, – была потрясена, если не возмущена, что женщина ее возраста может позволить себе такое! А уж когда Долорес открыла рот и стала приглашать в эту безумную поездку и ее, у Аманды просто язык отнялся. Долорес, делая вид, что не замечает ее изумления, сыпала:

– Поедем вместе, дарлинг! Я возьму напрокат автобус. Ну ладно, если не хочешь сейчас, мы с тобой потом договоримся – пойдем куда-нибудь развлечемся. Ты здесь сидишь взаперти, а там столько мужчин только и мечтают познакомиться с тобой!

Аманда, услышав такие чудовищные предложения, может быть впервые в жизни не нашлась что ответить. Ей в жизни еще не предлагали такого! Не найдя подходящих слов, она, казалось, просверлила Долорес пронзительным взглядом, но Долорес как ни в чем не бывало продолжала:

– Ты такая красавица, тебе надо только приодеться. Нам будет безумно весело! До встречи, дорогая!

Аманда чуть не задохнулась от ужаса и оглянулась на дочь. Каролина как ни в чем не бывало махала Долорес рукой. Дождавшись, когда мотоцикл Долорес исчез за поворотом, Аманда вынесла свой "приговор":

– Ну и старуха. Чокнутая! Каролина только рассмеялась.

Следующим адресом был дом Даниэлы – здесь жил приятель и одноклассник Тино – Игнасио, сын Доры и внук Марии. С некоторых пор в жизни этой семьи тоже стали происходить изменения, и, казалось, изменения к лучшему. Дело в том, что несколько недель назад снова появился Марсело. Но теперь это был уже не тот эгоистичный и легкомысленный парень, готовый на все, лишь бы удовлетворить свои желания. Судьба хранила его – он не попал в тюрьму и не скатился на дно. Напротив, он стал работать, посерьезнел и решился, наконец, просить прощения у родителей. Каково же было его изумление, когда, подойдя к дому, где служили родители, он увидел Дору с мальчиком лет восьми. Сразу блеснула догадка – его сын!

Прошло немало времени, прежде, чем Марсело удалось поговорить с матерью. Она сначала не хотела разговаривать, даже не смотрела на него, по-прежнему считая его виновным в смерти отца. Однако, постепенно материнское сердце размякло, Мария уже не прогоняла его и даже замолвила о нем слово перед Дорой. Но простит ли она его, этого Марсело не знал. Ему сказали, что мальчик считает, что его отец умер – это было очень обидно Марсело. Он так надеялся и нуждался в прощении, так хотел, наконец, соединиться с дорогими ему людьми. Он был уверен: мать, Дора, Игнасио никогда не пожалеют, если простят его.

Договорившись с родителями, Долорес занялась разработкой маршрута. Она рассчитывала на три-четыре дня. Закатив глаза, сеньора мечтала о катании на водных лыжах, о ночном костре... Сын с грустью посмотрел на нее – неужели она недавно плакала над гробом Ракель? Долорес поймала этот удивленно-грустный взгляд Мануэля.

– Жизнь гораздо проще, чем ты думаешь, – заметила Долорес. – У меня вот только одна проблема. Следует ли брать с собой бикини?

Долорес, Тино и верный Акилес были полны планов перед поездкой – они будут плавать, гулять, разводить костры, будут запекать овощи и мясо, а когда на небе появится луна, будут петь песни о любви!

Мануэль только качал головой. Он не мог так быстро менять настроение, так быстро переключаться, хотя постепенно стал понимать, что нужно собраться с силами и жить – хотя бы в память о Ракель. То же самое говорил ему и сын.

Почти каждый день к Мануэлю приходил Хуан Антонио – он испытывал большую необходимость в Мануэле – как в друге, как в компаньоне. Он считал, что Мануэль должен прежде всего вернуться на работу. И вот настал день, когда Мануэль согласился.