Моя вторая мама (др. вар.)

Глава 15

Долорес никогда не бросала слов на ветер и, несмотря на все уговоры Ракель, не собиралась отказываться от затеи приобрести мотоцикл. В один прекрасный день она взяла из банка все свои сбережения, – хороший мотоцикл стоил недешево, – и попросила Ракель отправиться с ней в магазин. Мануэля посвящать в это дело Долорес категорически отказывалась.

И вскоре неподалеку от дома стоял новенький, блестящий мотоцикл, а в нем лежали шлемы. Костюм для езды Долорес приобрела в первую очередь, еще до покупки мотоцикла.

– Завтра с утра уже буду носиться по городу, – гордо заявила она Ракель. Кто научил Долорес управлять машиной, осталось загадкой. Но водительских прав у нее не было в помине.

Первыми ее пассажирами стали Ракель и Ирене. Они представить себе не могли, каким прекрасным и умелым водителем окажется Долорес. Она ловно всю жизнь провела за рулем.

А Мануэлю было невдомек, чем так довольна мать. Его самого замучили сомнения и тревога, и он порой испытывал раздражение от ее кипучей энергии, уверенности в словах и делах.

Он вконец измучился и, выбрав удобный момент, поделился наболевшим с Хуаном Антонио, рассказав об отношениях с Ракель.

– Ты, я смотрю, не на шутку влюбился, – улыбнулся Хуан Антонио.

– Увы!

– Вот и женись!

– Сам не знаю, что делать. Как бы не ошибиться!

– Кто не рискует, тот не выигрывает, – Хуан Антонио хлопнул друга по плечу и, посмотрев на часы, заторопился: они с Даниэлой собирались заехать за Моникой в школу.

Занятия уже закончились, и Моника с подругами играла на школьном дворе. Она очень удивилась, увидев Даниэлу и отца. Обычно за ней приезжал Игнасио. Даниэла уже слышала о Летисии и решила поговорить с ней. Это была рослая девочка с упрямым, настороженным взглядом.

Вторая подружка Моники, Маргарита, производила приятное впечатление.

– Знакомьтесь, девочки, это Даниэла, – сказал Хуан Антонио. – Она очень добрая, так что напрасно, Летисия, ты говоришь Монике, что она ведьма.

– Ничего я не говорю, – буркнула Летисия.

– Давайте дружить, девочки, ладно? – Даниэла ласково обняла подружек Моники. – И знаете, что я хочу вам сказать? Вы все очень красивые!

Летисия не знала, куда деваться от стыда, и молчала. Моника теперь уже не очень прислушивалась к словам Летисии, и немалуюроль в этом сыграли Игнасио и Мария. Не проходило и дня, чтобы они не уговаривали девочку подружиться с Даниэлой. А Моника знала, что они любят ее и желают ей только добра.

Теперь Хуан Антонио и Даниэла часто брали Монику с собой, водили ее в кафе, выполняли малейшие желания девочки. А однажды Даниэла пригласила Монику и Хуана Антонио в Дом моделей. Никогда в жизни девочка не видела столько красивой одежды, у нее разбежались глаза.

– Хочешь, я сошью специально для тебя несколько платьев, и ты будешь самой элегантной девочкой в Мехико?

– Конечно, хочу, – сияя, ответила Моника. А папа пообещал как-нибудь отвезти их с Даниэлой к себе на фабрику.

Хуан Антонио не ошибся: Даниэла нашла путь к сердцу девочки. Она самаэто видела и была счастлива: теперь и о свадьбе можно подумать.

Джина много времени проводила с Хансом, водила его по Мехико, старалась передать Хансу свою любовь к этому городу. И в один из вечеров они решили пойти на площадь Гарибальди, послушать Марьячи и мексиканские народные песни. К ним с радостью присоединились Даниэла и Хуан Антонио. Херардо и Филипе тоже были приглашены, но Херардо ждала Каролина, и Филипе пошел один.

Хансу очень понравилось уютное кафе, где под звуки оркестра плясали и пели мужчины м женщины, от совсем юных до убеленных сединами.

Веселье было в самом разгаре, когда Ханс попросил Даниэлу и Джину спеть.

Даниэла долго отказывалась, но Хуану Антонио все же удалось ее уговорить.

Молодая женщина набросила на плечи тонкую шаль и подошла к оркестрантам. Зазвучала песня: "Как я могу тебя забыть?"

Голос у Даниэлы был не сильный, но очень приятный. Да и пела она скорей не голосом, а сердцем.

Хуан Антонио слушал, затаив дыхание.

Даниэла! Его Даниэла! Они встретились совсем недавно! Но любовь не знает ни времени, ни пространства...

Даниэла кончила петь и под дружные аплодисменты вернулась на место.

– А теперь вы спойте – обратился Ханс к Джине. Он никак не мог перейти с ней на "ты".

– Нет, нет, я лучше станцую!

– Ей бы только покрасоваться, – объявил Филипе.

– Помолчи лучше! – в сердцах бросила Джина. – Не знаю зачем ты пришел?

– Захотел посмотреть, какого вы сорта женщины!

– Выбирай выражения! – повысив голос, сказал Хуан Антонио, вскакивая с места.

– Да катитесь вы ко всем чертям вместе со своим немцем! – крикнул Филипе.

Тут Хуан Антонио и Ханс бросились на Филипе, началась драка и не известно, чем бы все кончилось, если бы не Даниэла с Джиной, которым удалось утихомирить расходившихся мужчин.

Из губы у Филипе сочилась кровь, щека вспухла и покраснела, но он держался молодцом, даже предложил Джине станцевать.

Так печально закончился этот день, начавшийся весело и удачно.

Моника постепенно привыкала к Даниэле, но пока не могла смириться с мыслью, что она займет место ее мамочки. Мама может рассердиться на Монику за то, что она будет любить Даниэлу, так говорит Летисия. Ох, уж эта Летисия! Сколько в ней злости! Как-то вместе с Даниэлой в школу за Моникой заехала Джина, и Летисия ей так нагрубила, что Джина не выдержала, отчитала ее и даже назвала крысой, к великому удовольствию Моники и Маргариты. А Даниэла сказала Монике, что она может превратить Летисию в жабу. Даниэла, конечно, не ведьма, в этом Моника не сомневалась, но идея превратить Летисию в жабу ей очень понравилась. Даниэла, Моника и Джина уселись в машину и довольные друг другом поехали в дом Хуана Антонио.

Моника была очарована Джиной: до чего же она веселая! Совсем затормошила пса Винни. Но почему-то не захотела, чтобы его невесту Моника назвала Джиной.

– Лучше я найду твоему песику дружка, – сказала она, – и ты дашь ему имя Филипе.

Только этого и не хватало бедняге Филипе. Он до сих пор не мог прийти в себя после недавней потасовки и слышать больше не хотел о Даниэле, хотя Херардо и уверял, что Даниэла здесь не при чем.

– Хорошо тебе, счастливчику-жениху за нее заступаться. Джина только и знает, что издеваться надо мной, а Даниэла ей потакает. Как же я могу после этого считать ее другом?

Херардо и в самом деле был счастлив. Во время последней встречи он объяснился с Каролиной и теперь дело было только за ее разводом.

И если Моника, избалованная любовью и лаской, даже думать боялась о мачехе, Эдуардо называл своего будущего отчима "папой" и мечтал о том дне, когда они переедут к нему и не придется больше жить с бабушкой, которая замучила и их самих, и Каролину бесконечными попреками, руганью.

Долорес в отличие от Аманды, делала все, чтобы сын был счастлив. Мануэль и сам не понимал, какую большую роль сыграла мать в его отношениях с Ракель.

Они были, как две подруги. Чего только не придумывала Долорес! Однажды в магазине она услышала, что есть в Мехико необычный ночной бар, и тут же собралась туда ехать – непременно на мотоцикле, – для компании прихватив с собой и Ракель.

Кто-то, бросив взгляд на Долорес, мог презрительно бросить: "молодящаяся старуха". Но это было несправедливо. Потому что за экстравагантностью этой женщины и ее сумасбродными выходками крылось чуткое, отзывчивое сердце, необычайное благородство и беспредельная доброта.

За соседним столиком в баре расположился пожилой мужчина, примерно ровесник Долорес. И достаточно было нескольких кокетливых взглядов Долорес, брошенных ему, как Хустино, – так звали этого человека, – уже сидел рядом с нею.

Подтянутый, элегантный, обаятельный, он производил приятное впечатление. Ни одного танца не пропустили они с Долорес, а когда настало время уходить, договорились через день встретиться в этом же баре.

Как бывает при живых родителях сирота, так Хустино при живых детях был совершенно одинок. Сыновья знать его не хотели, и будь на то их воля, с удовольствием упекли бы папочку в приют для престарелых, не забыв прибрать к рукам его сбережения.

Но Хустино чувствовал себя еще вполне бодрым. Как и Долорес, он любил жизнь, и день знакомства они оба посчитали счастливым днем, подарком судьбы.