Моя вторая мама (др. вар.)

Глава 45

Время шло, и жизнь не стояла на месте. Прошло три месяца. Даниэла поправилась и вышла из больницы. Первое, что она сделала, – развелась с Хуаном Антонио. Это удалось сделать быстро при помощи Херардо. Джина тоже развелась – на этом настоял Филипе. Ему трудно было объяснить детям, что произошло, и дети очень страдали. Джина навещала их каждый день, чаще всего во время обеда, но эти обеды проходили грустно, потому что каждый раз, видя, что мама уходит, Бебес и Густавито принимались плакать.

Джина продолжала жить в доме Даниэлы, и с каждым днем ей было все труднее сохранять присущий ей оптимизм. Она оказалась у разбитого корыта.

Филипе не только не хотел прощать ее, он старался даже не видеться с ней в те часы, когда она приходила проведать детей. А Ханс, хотя и обещал вернуться через пару месяцев, за три месяца не прислал ни весточки. Джина была уверена, что он не вернется. С каждым днем ей становилось все тоскливее. Сердце разрывалось, когда она ежедневно уходила из своего бывшего дома – от своих детей. Конечно, Филипе нашел им прекрасную няню, но разве няня может заменить мать? А кто заменит ей Бебес и Густавито?..

Даниэла старалась больше работать, чтобы отвлечься от черных мыслей, но это не помогало. Тоска не покидала ее ни на один миг – тоска по любимым людям. Но простить их, сделать первый шаг к сближению она не могла. Работа в Доме моделей продвигалась медленно. Даниэла никак не могла закончить работу над новой коллекцией, хотя когда-то они планировали в это время показать ее.

Да, когда-то на все хватало времени – и на работу, и на семью. Теперь семьи не было, а работа пошла еще медленнее.

Даниэла сама того не желая продолжала любить Хуана Антонио, и понимала, что любить его никогда не перестанет. Но факт остается фактом – Хуан Антонио не оставил Летисию, он продолжает с ней жить, значит, это его устраивает. Даниэле совсем не хотелось ставить свою жизнь в зависимость от того, что он делает или чего не делает, но все равно ее жизнь зависела от него. Будь он с ней, коллекция давно была бы закончена, а теперь просто руки опускаются...

В Дом моделей часто заходила Сония. Больше ей некуда было пойти и рассказать о том, что мучило ее каждую минуту. Теперь она знала наверняка, что Рамон ее больше не любит, что он любит другую, и догадывалась, кто она, эта другая. Маргарита, подруга Моники, которую она помнит еще маленькой девочкой. У Сонии не было сомнений, что она теряет Рамона, уже потеряла, но она не могла смириться. Впереди маячила одинокая старость, без семьи, без детей – что может быть хуже? И свернуть с этой дороги ей было некуда.

Печальное это было зрелище – три одинокие женщины с разбитыми сердцами.

Три покинутые женщины. Джина предложила было поехать куда-нибудь всем втроем, но Сония только безнадежно покачала головой – что они будут делать в поездке, плакаться друг другу целыми днями? Так ведь и будет. Такая жизнь.

Даниэла снова взялась за неоконченный рисунок, но настроения не было и она отложила карандаш.

Внезапно дверь кабинета широко распахнулась. Все три женщины обернулись. В кабинет Даниэлы вошла Летисия. Она обвела присутствующих взглядом, чтобы оценить произведенное впечатление, широко улыбнулась и сказала:

– Вчера вечером мы с Хуаном Антонио были у врача. Я жду ребенка.

Даниэла с окаменевшим лицом смотрела на Летисию. Как она ненавидела ее в этот момент. Летисия, как будто угадывая ее чувства, нагло и победоносно улыбнулась. Помолчав, она добавила:

– Хуан Антонио – мой, запомните это раз и навсегда. И ни вы, никто другой не сможет отнять его у меня. Но если вы будете вести себя прилично, то, возможно, мы вас пригласим в крестные матери.

От такой неслыханной наглости все замерло внутри у Даниэлы. Было непереносимо больно, и больше всего хотелось никогда в жизни не видеть этой ухмыляющейся отвратительной физиономии. Положение спасла Джина. С криком:

"Вон отсюда! Авантюристка!", – она сорвалась с места, и Летисия ушла, плотно прикрыв за собой дверь.

Говорят, что беременность и появление ребенка меняет женщину. Из легкомысленной и даже непутевой она может внезапно превратиться в серьезнуюи заботливую. Сознание того, что она будущая мать, наполняет ее любовью и одновременно чувством ответственности за новую жизнь.

Так случилось и с Ирене Монтенегро. Последний год был вообще особеннымв ее жизни. Ведь, начиная с самого детства, она знала лишь один закон – борьбу за выживание, борьбу, в которой не выбирают средства. Судьба дала ей многое, но многого и не дала. Ирене была красива, неглупа, обладала хорошим вкусом, но она родилась в тюрьме и с детства знала одни лишения и нищету.

Стать богатой – такую цель она поставила перед собой еще в ранней юности, и вот теперь эта цель была достигнута.

Но только недавно Ирене вдруг поняла, что есть и другие ценности, кроме денег. Есть любовь. Это чудо совершил Альберто. До встречи с ним, единственным человеком, к которому Ирене испытывала нежные чувства, которого любили не за деньги, была ее подруга Ракель. Но Ирене и ее бросила, когда их дороги разошлись.

И теперь новое чудо. С некоторых пор Ирене стала замечать, что как-то странно себя чувствует. У нее возникли подозрения, но только, когда она уверилась в том, что произошло, она решилась рассказать обо всем Альберто.

Какое счастье, у нее будет ребенок! Более того, ребенок от мужчины, которого она любит. Значит, у нее будет семья, ее жизнь совершенно изменится, приобретет новый смысл. Теперь, оглядываясь назад, Ирене стала лучше понимать Ракель. Действительно, как хорошо начать новую жизнь, которая будет заполнена не планами мщения, не рассчетом и ненавистью, а любовью, заботой о любимых. Она даже была готова забыть о Даниэле! Какая разница, как сложится жизнь Даниэлы, главное, чтобы ее собственный ребенок стал самым счастливым на свете.

Горничная поинтересовалась у Ирене, кого бы ей больше хотелось – мальчика или девочку. Ирене на миг задумалась, а потом решительно ответила – хочу девочку. Она на самом деле не любили мужчин. Столько пришлось за жизнь навидаться всяких, особенно среди друзей Леопольдо. Конечно, Ирене научилась их использовать, тянуть из них деньги, пользуясь своей привлекательной внешностью, но от этого они стали ей еще неприятнее. Нет, пусть у нее будет девочка. Она получит прекрасное воспитание и образование. Ирене хотела бы вырастить из нее нечто совершенно иное, чем была сама.

– Ты будешь отцом в четвертый раз! – обнимая Альберто, нежнопрошептала Ирене. – У тебя будет ребенок.

Наш с тобой ребенок. Альберто изменился в лице. Беременность Ирене никак не входила в его планы. Этого только не хватало. Однако, заметив ее обиженное лицо, он поспешил сказать, что очень рад, даже счастлив. Он не хотел ссориться с Ирене, она еще не окончательно сыграла свою роль. Смотря в ее счастливые глаза, Альберто испытал легкое раздражение. До чего же все они дуры, как они ему надоели. Правда, Ирене раздражала его гораздо меньше, чем Моника, которую он теперь выносил с большим трудом. Но без участия Моники и Ирене его месть не удастся... И Альберто нежно обнял Ирене.

Ни он, ни Ирене не заметили, что дверь бесшумно распахнулась, и на пороге с чемоданом в руке возник Давид. Время, отпущенное им Альберто для игры в месть, кончалось, как кончалось терпение Давида. В нем боролись противоречивые чувства – ревность, желание увидеть Альберто, зависть, что тот живет в роскошном доме. Сейчас он шел и радовался, что снова увидит человека, к которому был искренне привязан, ведь Альберто умел быть привлекательным в глазах не только женщин.

Давид открыл дверь и увидел Альберто, страстно сжимающего в объятиях какую-то незнакомую Давиду женщину. Подонок! Он шептал ей ласковые слова, целовал ее. Внутри у Давида все– перевернулось. Вот, значит, что происходит у него за спиной.

Альберто, наконец, заметил Давида. Черт возьми, приехал без предупреждения! Не зная, что делать, Альберто представил Ирене и Давида друг другу. Ирене, не подозревая, кто перед ней, и каков характер отношений молодого незнакомца с Альберто, стала беспечно щебетать, рассказывая о том, как она любит Альберто. Давид вежливо улыбался. Значит, они любят друг друга, и у них даже будет ребенок. И она предлагает Давиду стать арестным отцом. Остроумная мысль!

Альберто вздохнул спокойно, когда Ирене, наконец, ушла.

Теперь он сможет поговорить с Давидом откровенно.

– Значит все это время ты меня обманывал? – сдержанно улыбаясь спросил Давид. – По телефону ты мне рассказывал о Монике, о свадьбе, но ни словом не упомянул, что спутался еще и с этой!

Альберто пытался объяснить, что с Ирене – это все несерьезно, только из-за денег, но Давид ему не поверил. Все настолько несерьезно, что они ждут ребенка. Он уже понимал, каков будет следующий шаг Альберто – он останется с ней, а Давида вышвырнет за ненадобностью. Нет, он не юная девица, которую можно водить за нос и обманывать, как эту дурочку Монику. С ним такие номера не пройдут. Монику Давид прощал, Ирене Монтенегро он прощать Альберто не собирался. В ней он увидел слишком серьезную соперницу.

Был еще один человек, которому Ирене хотела бы сообщить о том, что с ней происходит. Ракель. Но Ирене не могла придти к ней запросто, по праву подруги. А во время их случайной встречи в магазине, когда Ракель сообщила, что смертельно больна, она выказала желание принимать ее у себя. Какова же была радость Ирене, когда ей позвонила Долорес и сообщила, что Ракель очень плохо, и она хочет видеть ее, свою старую подругу.

Повесив трубку, Ирене немедленно поехала к Ракель. Долорес встретила ее не слишком любезно и прямо сказала, что позвонила ей только потому, что ее просила об этом Ракель. Но Ирене ни на кого не сердилась: теперь она изменилась, и люди со временем тоже изменят к ней свое отношение.

Ракель уже не могла даже сидеть в гостиной. Она лежала в комнате с задернутыми шторами, поскольку от яркого света у нее болели глаза. Сутки напролет у ее постели дежурила медсестра. Ирене была потрясена всем происходящим. Она понимала, что Ракель больна, но все же не ожидала, что это выглядит так угнетающе.

Ракель, увидев старую подругу, слабо улыбнулась. Она знала, что умирает, и не хотела уносить с собой в могилу старые обиды. Она хотела уйти из жизни в мире со всеми. И с Ирене в том числе. Ракель смотрела на Ирене и без всяких слов видела, что та очень изменилась – ее лицо стало как-то мягче, с него исчезло недовольное злое выражение, что сделало бывшую подругу еще краше. И скоро Ракель узнала в чем дело.

– Ракель, дорогая, я жду ребенка. Теперь я понимаю какое это счастье иметь семью, любимого человека, ребенка...

Ракель с удивлением услышала, что ребенок Ирене от Альберто, человека, о котором она много слышала дурного. С трудом верилось Ракель, что у него могут быть добрые намерения, как бы Ирене ни пыталась ее в этом убедить.

Ирене говорила, что он тоже счастлив появлению малыша, но Ракель только качала головой. Разве он не продолжает жить с Моникой? Разве он отказался от мести Даниэле?

Ирене соглашалась – все так. Но она была уверена, что сумеет убедить Альберто оставить Монику. Пусть возвращается домой. Теперь, когда она полюбила сама, она больше не злилась на Даниэлу и даже готова была просить у нее прощения.

Ракель смотрела на подругу и улыбалась. Она была счастлива, что и

Ирене, наконец, поняла, в чем смысл жизни – не в зле и ненависти, а в любви и сострадании. Как хорошо, когда человек искренне хочет измениться. Тогда, можно быть уверенным, он безусловно изменится.

Мануэль, договорившись с Хуаном Антонио, перестал посещать службу, – он хотел безотлучно быть рядом с умирающей женой. Долорес была крайне обеспокоена его состоянием. За последнее время Мануэль постарел так, будто прошли долгие годы. Хуан Антонио очень сочувствовал горю друга и постоянно навещал его. В один из таких дней в гостиной Долорес с ним столкнулась Даниэла. Она давно не видела его – в последний раз они встретились во время развода.

Даниэла холодно поздоровалась с Хуаном Антонио и поздравила его со скорым прибавлением семейства. Хуан Антонио остолбенел. Он и не думал, что Даниэла может узнать об этом. Ведь буквально считанные дни прошли с тех пор, как он узнал об этом сам. Даниэла раскрыла тайну: Летисия явилась в Дом моделей и сама сообщила обо всем. Хуан Антонио вскипел: Летисия позволяет себе черт знает что, она совершенно не помнит своего места. Это стало уже порядком надоедать ему. Он снова попробовал заговорить о раскаянии, но Даниэла не захотела его слушать – ее не интересовали взаимоотношения бывшего мужа с другими женщинами. А что касается прощения, то о каком прощении может идти речь, когда Летисия ждет от него ребенка? То, что было между ними когда-то, он сам давно похоронил.

К счастью в эту минуту Долорес позвала Даниэлу к Ракель.

От Ракель осталась одна тень. Увидев ее, Даниэла невольно подумала о себе – от ее души осталась такая же тень, просто это не видно окружающим.

Тело живо, но душа умерла. Ракель видела это и понимала, что сейчас она, умирающая, душой, возможно, живее Даниэлы. Она смотрела на Даниэлу и улыбалась. Ей нужно было сообщить ей нечто важное. То, о чем рассказала Ирене. Даниэла должна знать, что Ирене перестала ненавидеть ее, перестала желать мести. Это произошло потому, что Ирене ждет ребенка.

Даниэла сначала не поверила. Ирене ждет ребенка? Все, что она знала об этой эгоистичной завистливой женщине, никак не вязалось с материнством. Но Ракель знала точно. У Ирене будет ребенок от Альберто. Это было нечто новое.

У Ирене ребенок от Альберто?! Даниэла была потрясена. Значит, все обстоит гораздо хуже, чем она предполагала. Хотя, зная их обоих, она могла бы и раньше догадаться, что между Ирене и Альберто не может не происходить нечто подобное.

Но Ракель хотела сказать не о том. Она искренне радовалась, что ее старая подруга хочет просить прощения у Даниэлы. Она теперь будет жить по-новому. Но Даниэла не находила в себе душевных сил простить Ирене. Она не могла дать обещание умирающей и не сдержать его. Ведь даже если Ирене изменилась, Альберто не изменится никогда.

В комнату вошла Долорес и сообщила, что Хуан Антонио откланялся. Она посмотрела на Ракель, и ей показалось, что той стало лучше. Действительно, Ракель вдруг ощутила прилив сил, ужасные боли прошли. Уже много дней она не чувствовала себя так хорошо. Она спросила Даниэлу, как та живет. Даниэла улыбнулась.

– Работа – это единственное, что сейчас дает мне удовлетворение. Я все силы отдаю Дому моделей.

Услышав об этом, Долорес встала в позу и прошлась перед Даниэлой, спрашивая:

– А манекенщицы вам не нужны? Нет, ты обрати внимание, как я элегантна.

И она действительно была такой! Не вызывало сомнений, что сбрось Долорес лет пятьдесят, она была бы звездой среди моделей. Но сейчас она выступала так забавно и комично, что, смотря на нее, Даниэла и Ракель весело рассмеялись. Засмеялась и Долорес. Она хотела еще что-то сказать, но смех внезапно замер. Долорес и Даниэла вдруг заметили, что

Ракель больше не смеется. Ракель сидела с застывшей улыбкой на губах и странно остановившимся взглядом. Даниэла вздрогнула. Долорес подошла к Ракель и взмахнула рукой перед ее глазами. Реакции не было. Ракель умерла.

Но она умерла так, как хотела мудрая Долорес, – с улыбкой на устах.