Моя вторая мама (др. вар.)

Глава 24

Даниэла решила устроить в воскресенье званый обед и пригласить не только взрослых, но и детей. Собственно с детьми должны были прийти Каролина и Херардо. Монике разрешили пригласить школьных подружек. И обязательно Летисию. Надо как-то наладить с ней отношения, пусть видит, что Монику здесь любят и желают ей только добра.

В три часа все гости были в сборе. Дети вскоре заскучали среди взрослых и убежали в комнату Моники.

– Ну и страшненькие у тебя друзья, – говорила высокая, длинноногая Летисия Монике. – А этот, – она кивнула на Фико, – вообще карлик.

– Неправда! – обиделась Моника, – Фико очень хороший, добрый мальчик.

– Дарю его тебе!

Летисия расхохоталась и показала язык.

Лало сразу понравилась Моника, а Летисия – Федерико. Но Летисия лишь презрительно наморщила носик – кавалер не произвел на нее ни малейшего впечатления.

А в гостиной, у взрослых, было радостно и непринужденно.

Женщины, расположившись в кружок, беседовали о модах сезона. Последняя коллекция Даниэлы пользовалась огромным успехом, ей удалось выйти с несколькими моделями на мировой рынок.

Услышав, что в предстоящем сезоне в моду войдут пастельные тона, Долорес огорчилась: она предпочитала одеваться броско и ярко.

Эта поистине необыкновенная женщина стойко перенесла смерть Хустино. "Нечего докучать людям своим горем", – говорила она Ракель.

И сейчас, сидя в обществе друзей, Долорес шутила, смеялась, хотя на душе было невесело.

Мужчины собрались в кабинете у Хуана Антонио и обсуждали свои мужские проблемы.

Даниэла то и дело бегала на кухню – пора было подавать обед. Мария нарадоваться не могла, глядя на Дору. Девушка старалась изо всех сил, училась стряпать у Марии, великолепной кулинарки. Но сегодня Мария доверила готовить горячее Доре, и та оправдала надежды, вкусно приготовив мясо, запеченное в тесте, с приправой из овощей.

Всем было хорошо и уютно в гостях у Даниэлы. Она умела создать атмосферу покоя и умиротворенности. Всем, кроме Рамона и Сонии. А причиной тому был Хуан Антонио, в очередной раз задевший Рамона резкими, обидными словами. Тот, стиснув зубы, уединился в маленькой комнате с книгой в руках.

У Сонии сразу испортилось настроение, захотелось домой.

– Лучше бы нам не приезжать сюда, – с обидой сказала она брату. -

Всякий раз ты оскорбляешь Рамона, совершенно не считаясь со мной.

– Прости, Сония, я не хотел...

– Не хотел, а обидел, и так всегда. Нет уж, мы лучше уйдем, чтобы не досаждать тебе.

Даже Даниэла не смогла уговорить Сонию остаться. Сразу после обеда они с Районом уехали...

* * *

Сония теперь уже не знала, стоило ли ей связывать свою жизнь с Рамоном.

Она все чаще подходила к зеркалу, пристально рассматривала свое лицо, с тоской замечая каждую новую морщинку.

А однажды пришла просто в отчаянье, увидев седой волос. Она пыталась успокоиться: подумаешь, случайный седой волос, один-единственный. Она еще совсем молодая женщина. И все же... Годы неумолимы, их не остановишь. Не зря назвали ее студенты "мамочкой", когда она однажды появилась с Рамоном в университете. Сколько там красивых девушек! Совсем юных! Не может Рамон оставаться к ним равнодушным. Недалеко то время, когда он станет ею тяготиться.

Женщина теперь постоянно грустила.

– Что с тобой? – спрашивал Рамон, с нежностью целуя Сонию.

– Я боюсь тебя потерять, – отвечала она. – Ты так молод, а я...

– Но мне никто не нужен, я тебя люблю.

– Тогда давай поженимся и возьмем мальчика или девочку из приюта.

– Подождем, пока я стану зарабатывать, – возражал Рамон и добавлял: – Тебе так хочется ребенка?

– Это моя мечта, – печально отвечала Сония. – Но Бог не дал мне счастья стать матерью.

Рамон был прекрасным садовником и вскоре устроился сразу к нескольким хозяевам ухаживать за садами.

Он теперь прилично зарабатывал, вносил свою долю в расходы по хозяйству и настроение его заметно улучшилось, чего нельзя было сказать о Сонии, которая по-прежнему хандрила. Будь она занята каким-нибудь делом, как Даниэла или Джина, она не так тяжело переживала бы неустроенность жизни. Но она ничего не умела и при своем прекрасном образовании не могла найти себе никакого применения.

Из многочисленных друзей почти никого не осталось: всех друзей она принесла в жертву связи с Рамоном. Только Бренда изредка заходила. Она теперь уже не выказывала Рамону открыто своего презрения, как в самом начале, но по-прежнему не советовала Сонии выходить за него замуж.

Единственное, что вносило хоть какую-то радость в однообразную жизнь Сонии, – это визиты в Дом моделей.

Ей нравилось беседовать с Джиной, немного взбалмошной, веселой, никогда не унывающей; смотреть, как трудится Даниэла, видеть, как на глазах рождается новая мода. Мелькание людей, телефонные звонки, разговоры, питие кофе под аккомпанемент острых джининых высказываний, – хоть на время заполняли пустоты в жизни Сонии.

Дора благополучно родила мальчика, черноволосого, пухленького малыша, громким криком он заявил о своем появлении на свет. Назвали его Игнасио.

Мария была вознаграждена за все свои страдания.

"Сколько радости принес ребенок, – думала Дора, целуя сына, – а я хотела от него избавиться".

Даниэла часто заглядывала на кухню, брала на руки малыша и счастливо улыбалась, пытаясь представить, каким будет ее собственный сын.

Только Моника ходила как в воду опущенная. И Марии теперь тоже не до нее, целые дни возится с внуком. А когда у Даниэлы родится ребенок, о Монике совсем забудут. Даже папа. И тогда ее непременно отправят в интернат.

Только в школе Моника отвлекалась от своих грустных мыслей. У трех подружек теперь появилась новая тема для разговоров: "женихи".

Лало и Моника пришли к полному взаимопониманию. У них будет двое детей, мальчик и девочка. Остается лишь подрасти и обвенчаться.

По совету отца Лало подарил Монике красивую коробку шоколада, и, отправляя в рот конфету за конфетой, она серьезно вела с женихом разговор об их будущей жизни.

А вот бедняга Фико страдал без взаимности. Летисия слышать о нем не хотела и выбрасывала подарки, которые несчастный влюбленный передавал ей через Лало и Монику. Летисия твердила, что выйдет замуж только за миллионера, а такие сопляки как Фико ей не нужны.

А Маргарите нравился Рамон. Она не могла забыть его слов, сказанных в гостях у Даниэлы: "Ты такая красивая, Маргарита!"

– А ты всему веришь, – ехидничала Летисия. – Мало ли кто что скажет.

Ты разве не знаешь, что этот Рамон – жених Сонии, хотя она годится ему в матери?