Ожидание

Глава 34.

Бэллард провела остаток утра, проверяя с Хаттерас и Мэдди имена из ежегодника. Хаттерас работала с социальными сетями и генеалогическими сайтами, а Бэллард и Мэдди прочесывали базы данных «DMV» и правоохранительных органов.

Бэллард разделила список с Мэдди, велев ей начать с двух девушек, которых Робин Ричардсон назвала лучшими подругами своей дочери. Бэллард начала с Родни Ван Несса, но не смогла найти ни действующих калифорнийских прав, ни криминальной истории в местных, штатных или национальных базах данных. От него она перешла к именам других парней из класса.

Спустя час работы Хаттерас подошла к столу Бэллард.

— Можно взглянуть на ежегодник? — спросила она. — Там есть фотографии с выпускного?

— Да и да, — ответила Бэллард. — Там две страницы фотографий с выпускного, но я уже проверила, Мэллори нет ни на одной из них. — Она протянула книгу Хаттерас. — Ты это искала? — спросила Бэллард.

— Не совсем, — сказала Хаттерас. — Я просто хотела…

— Почувствовать?

— Вроде того.

Бэллард устала пытаться сдерживать «чувства» Колин.

— Валяй, — сказала она.

— Я посчитала, — сказала Хаттерас. — Просто думаю, что выпускной важен.

— Посчитала?

— Николас Пёрселл родился двадцать девятого января 2000 года. Отсчитываешь девять месяцев назад и попадаешь в апрель или май 1999-го. Большинство выпускных проходят ближе к концу учебного года.

— Ты думаешь, что-то могло случиться именно на выпускном?

— Думаю, да.

Бэллард рассердилась на себя за то, что сама не додумалась посчитать.

— Хорошо, Колин, — сказала она. — Прорабатывай это. Когда закончишь с ежегодником, посмотри, что сможешь найти на кавалера Мэллори, Родни Ван Несса. У него чистое досье, так что я его не нашла. Его последние водительские права Калифорнии истекли в 2009 году. Думаю, он переехал в другой штат.

— Займусь, — ответила Хаттерас.

Хаттерас вернулась к своему месту, а Бэллард посмотрела на часы. Скоро ей нужно уходить. Доктор Элингбург написала ей, что решила работать в праздничный день, потому что многие ее клиенты выразили беспокойство по поводу пропуска еженедельных сеансов терапии и не хотели проводить их через Zoom. Бэллард не была среди жаловавшихся, но почувствовала облегчение, прочитав сообщение.

Элингбург перенесла ее обычную встречу с полудня на час, так что у Бэллард еще было время прогнать несколько имен через индекс Национального центра информации о преступности. Пока она нашла только одного парня из выпускного класса с судимостью, и то за финансовые преступления.

Через несколько минут Хаттерас вернулась с ежегодником, открытым на развороте с фотографиями с выпускного бала.

— Смотри, — сказала она. — Думаю, это было в «Хантингтоне».

«Хантингтон» был фешенебельным отелем в жилом районе Пасадены.

— Неплохо для выпускного, — заметила Бэллард. — Почему ты думаешь, что это «Хантингтон»?

— Я была там на свадьбах на протяжении многих лет, включая одну около месяца назад, — сказала Хаттерас. — Я помню эти арочные французские двери, ведущие во внутренний двор с фонтаном.

Она указала на французские двери вдоль стены за медленно танцующими парами.

— Ладно, значит, это было в «Хантингтоне», — сказала Бэллард. — Что это нам дает?

— Это сходится с математикой, — сказала Хаттерас. — Выпускной был в отеле. Ты ходила на свой выпускной?

— Э-э, нет, не ходила.

— Я тоже. Но я знаю, что когда выпускной в отеле, дети — в основном мальчики — снимают номера, и именно туда они пробираются за алкоголем, наркотиками и прочим.

— Например, сексом.

— Именно. Я думаю, что-то случилось с Мэллори на выпускном, было это по согласию или нет. Я действительно чувствую это.

Бэллард кивнула. Она была впечатлена тем, как Колин складывает пазл.

— Тогда нам действительно нужно найти Родни Ван Несса, — сказала она.

— Я уже нашла, — ответила Хаттерас. — Он на «LinkedIn». Живет в Лас-Вегасе, начальник охраны в казино «Клеопатра».

— Так быстро нашла?

— Почти у всех этих людей есть аккаунты в «LinkedIn». Им немного за сорок, они в деловом мире. «LinkedIn» — лучшая отправная точка, чем «Facebook» или «Instagram».

— Что еще там о нем сказано?

— Он там уже девять лет. До этого работал в «Caesars».

— А домашний адрес?

— Его нет. Но есть рабочий телефон и второй номер, который, я думаю, может быть мобильным. Позвоним ему?

— Нет, не сейчас. Нам нужно подумать, как лучше к нему подойти. У нас может быть только один шанс. Там ничего не сказано о работе в правоохранительных органах до охраны казино?

— Дай-ка я открою все его резюме и проверю.

— Если ты находишь много этих людей, ты составляешь схему?

— О да. Я все записываю.

Бэллард повысила голос, чтобы Мэдди услышала ее по ту сторону перегородки:

— Мэдди, что насчет подруг Мэллори? Нашла их?

— Нашла одну — Жаклин Тодд, — ответила Мэдди. — Досье чистое, все еще живет здесь. Кстати, мой выпускной был в отеле в «Галерее» в Долине. Многие снимали номера, и, скажу я вам, наркотиков было навалом.

— Там же был выпускной в «Девушке из долины», — заметила Хаттерас.

— Обожаю этот фильм, — сказала Мэдди. — Николас Кейдж был великолепен.

— Ладно, вернемся к именам, — сказала Бэллард, возвращая разговор в русло. — Поедем к подруге Мэллори, которая осталась здесь.

— Когда? — спросила Мэдди.

— У меня встреча в час на один час, — сказала Бэллард. — Поедем после нее.

— А как насчет похода к прокурору по делу Георгина? — спросила Мэдди.

— Они сегодня не работают, — сказала Бэллард. — Подумаем об этом завтра.

Сотовый телефон Бэллард завибрировал. Она посмотрела на экран и увидела, что звонит Гарри Босх.

— Мне нужно ответить, — сказала она.

Она схватила телефон и направилась в комнату для улик, где ее разговор не могли подслушать.

— Привет, — сказала она по пути, намеренно не называя его имени.

— Можешь говорить? — спросил Босх.

— Да. Дай мне только добраться до… подожди.

Она отперла комнату, вошла и закрыла за собой дверь.

— Извини, теперь могу говорить, — сказала она. — Что случилось?

— Дай угадаю, — сказал Босх. — Колин ошивалась рядом и грела уши.

— Ну, твоя дочь тоже здесь, и она ничего не говорила о том, что случилось в субботу, так что я предполагаю, ты не хочешь, чтобы она знала.

— Возможно, теперь это не предотвратить. Мне только что звонил репортер из «Лос-Анджелес Таймс». Поэтому и звоню, предупредить, что кто-то в ФБР сливает информацию.

— Черт. Кто репортер?

— Скотт Андерсон. Я ни подтвердил, ни опроверг.

— Я видела, он написал пару первых статей. Значит, он в теме. Что он спросил, на что ты не ответил?

— Каким-то образом он знает, что я был информатором. Спросил, откуда я узнал, что эти парни хотят купить пулеметы.

— Ух. Обо мне он упоминал?

— Нет, но я не дал ему шанса. Я отказался от комментариев и повесил трубку. Но даже если он не знает о тебе, если они выпустят статью обо мне, в департаменте есть люди, которые знают, что мы с тобой близки. Так что это предупреждение.

— Ладно, поняла. Спасибо за звонок.

— Дай знать, если он с тобой свяжется.

— Обязательно.

— Как там Мэдди? Я думал, она работает по понедельникам в Голливуде.

— Она молодчина. Она работает во вторую смену по понедельникам, но сегодня пришла, и я даже не спрашивала почему. Из нее выйдет хороший детектив, Гарри. Ты будешь гордиться.

— Я уже горжусь.

— Хорошо. Тогда поговорим позже.

Бэллард отключилась и посмотрела на часы. Ей нужно было уходить на встречу с доктором Элингбург, но сначала она позвонила агенту Олмстеду.

— Бэллард, как дела?

— Я в порядке. Все еще купаешься в лучах славы после поимки внутренних террористов?

— Ну, можно сказать, что здешнее начальство теперь мои лучшие друзья.

— Рада слышать. Но не рада слышать, что гребаная «Лос-Анджелес Таймс» звонит Гарри Босху по поводу того, что он был твоим тайным информатором в этом деле.

Возникла пауза, пока Олмстед переваривал эту новость.

— Когда это случилось? — спросил он.

— Сегодня, — ответила Бэллард.

— Надеюсь, он отказался от комментариев.

— Конечно, отказался, но дело вот в чем — его имя вообще не должно было попасть в СМИ. Он конфиденциальный информатор, ради всего святого, Гордон. Если в «Таймс» выйдет статья, это может подвергнуть его опасности. Кто знает, сколько сочувствующих и придурков считают планы Дехейвена патриотичными.

— Знаю, знаю. Все, что могу сказать, — это был не я, и я займусь этим, чтобы выяснить, кто, черт возьми, это был.

Бэллард не была уверена, верит ли ему. Ей казалось, что у федералов всегда есть скрытые мотивы. Прежний опыт общения с Олмстедом подсказывал, что ему можно доверять, но если она ошибалась, это был бы не первый раз.

— Другое дело, что если твой источник сдаст и меня, у тебя будут проблемы с пиаром, — сказала она. — Потому что, если меня назовут, я молчать не буду. Я расскажу «Таймс», что преподнесла тебе это на блюдечке с голубой каемочкой после того, как провела подготовительную работу и опознала Дехейвена и его веселую банду бродячих террористов. Начальство перестанет считать, что ты ходишь по воде, когда это всплывет.

Снова повисла тишина, прежде чем Олмстед ответил.

— Понял, — наконец сказал он.

— Хорошо, — сказала Бэллард. — Дай знать, когда перекроешь утечку.

Она отключилась, не попрощавшись, чтобы подчеркнуть свой гнев по поводу ситуации. Она перезвонила Гарри Босху.

— Я только что устроила разнос Олмстеду. Может, ему и плевать на тебя, но он беспокоится о том, чтобы сохранить это как большую жирную победу ФБР и Гордона Олмстеда. Все это пойдет псу под хвост, если нас с тобой втянут в это через СМИ.

— Я знал, что ты разберешься.

— Ну, надеюсь, он позаботится об этом.

— Думаешь, есть шанс, что утечка — это он?

— Я думала об этом, но не сходится. Сейчас он герой. Если всплывет вся правда, он будет выглядеть не так хорошо. Скорее всего, это кто-то в том офисе, кто завидует вниманию, которое ему уделяют.

— Я тоже так думаю. Но спасибо, что вправила ему мозги, Рене.

— Обычное дело.

Отключившись, Бэллард посмотрела на часы. Пора было идти. Она заметила старомодный чемодан на полу рядом с картотечным шкафом, в котором хранились остатки материалов дела «Черного Георгина». Чемодан с одеждой Элизабет Шорт был найден в камере хранения на автобусной станции в Голливуде через несколько недель после ее убийства в 1947 году. Срок аренды ячейки истек, и уборщик ее очищал. Никто не знал, кто оставил там чемодан — это могла быть Элизабет или ее убийца.

Судебные эксперты того времени не смогли найти никаких отпечатков пальцев или других улик на чемодане или внутри него, которые могли бы привести к подозреваемому. Чемодан и его содержимое не были разворованы за десятилетия, потому что чемодан хранился в охраняемом архиве вещдоков департамента, тогда как картотечный шкаф с материалами следствия находился в офисе убойного отдела, к которому имел доступ широкий круг лиц.

Вид чемодана навел Бэллард на мысль. Она решила, что займется этим после встречи с терапевтом.