Ожидание

Глава 35.

Бэллард опоздала на пять минут на приём к доктору Элингбург. Когда она вошла в приёмную, дверь во внутренний кабинет уже была открыта, и она прошла прямо внутрь. Доктор Элингбург сидела на своём обычном месте на одном из диванов. На журнальном столике перед ней стояли два стакана воды.

— Извините, я опоздала, — сказала Бэллард.

— Трудный день? — спросила Элингбург.

Бэллард села на своё привычное место на диване напротив.

— Не должен был быть таким, — ответила она. — Но да, дел навалилось.

— Правосудие не знает выходных, — заметила Элингбург.

— Что-то вроде того.

— Вижу, у вас на поясе значок. Тот самый, который пропал, или замена?

— Тот самый, что украли, да. Немного потрёпанный, но я его вернула.

— И начальство не узнало о краже?

— Пока не узнало. Но всё может измениться. Никогда не знаешь.

— Будем надеяться, что нет. Прежде чем мы начнём, есть что-то, что вы хотели бы обсудить сегодня?

— Э-э, не особо. Честно говоря, у меня не было выходных с нашей последней встречи, так что времени подумать о терапии особо не нашлось. Но я здесь.

Элингбург кивнула и взяла блокнот, который держала на журнальном столике во время сеансов.

— Что ж, тогда пройдёмся по нашему списку тем, — сказала она. — Как у вас со сном?

— И хорошо, и плохо, — ответила Бэллард. — Иногда у меня обычная бессонница, а иногда я так устаю, что, как только голова касается подушки, вырубаюсь. Но даже через несколько часов просыпаюсь и не могу снова заснуть.

— Вы как-то говорили, что из спальни слышите океан. Это не помогает?

— Зимой по ночам слишком холодно, чтобы держать окно открытым. Так что в последнее время я океан почти не слышу.

— Я пришлю вам ссылку на генератор белого шума, его можно заказать онлайн. Там разные настройки: океан, ветер, шуршание листьев на лужайке. Думаю, это может помочь, но суть в том, что ваши механизмы сна не работают.

— Я знаю. Разве не поэтому я пришла сюда в первую очередь?

— Именно поэтому, и нам нужно продолжать пытаться разобраться в этом. Есть новости о вашей матери?

Бэллард покачала головой.

— Насколько я знаю, нет, и это моя вина. У меня не было времени позвонить Фарли с нашего последнего разговора.

— Фарли это...

— Дэн Фарли из группы идентификации. Он мой контакт, и он проявил особый интерес к моему делу, вероятно, потому что я из правоохранительных органов. Или, лучше сказать, он проявил особый интерес к делу моей матери.

— Что ж, может, к следующему сеансу у вас будут новости. Пойдём дальше. На этой неделе вы много были на воде, учитывая вашу занятость?

— Вообще не была. Я не вставала на доску с того дня, как у меня украли жетон.

— То есть неделю назад.

Разговор о сёрфинге напомнил Бэллард, что у неё часы Сета Доусона и их нужно вернуть владельцу.

— Рене?

— Простите, какой был вопрос?

— Не знаю, был ли вопрос, но вы как будто ушли в себя. О чём вы думали?

— Да так, ни о чём. Я нашла часы, украденные у сёрфера, и должна вернуть их ему, вот и всё.

— Похоже, вы настолько поглощены и заняты работой, что у вас нет времени на единственное, что, по вашим словам, сохраняет ваше душевное равновесие: быть на воде.

— Тут не поспоришь. Я скучаю по этому.

— Что вы мне говорили раньше о воде?

— Это моё спасение. Я знаю.

— Если вы это знаете, почему не смогли выбраться туда?

— Не было времени. Я вижу воду, когда еду на работу, но у меня не было времени выбраться и встать на доску. Но если вас это порадует, обещаю выбраться завтра утром.

— Это меня очень порадует. Ради вас.

— Я сделаю это.

— Итак, я хочу поговорить с вами о том, что сказала на прошлой неделе. Чем больше я думаю об этом, тем больше мне кажется, что я была неправа.

— О чём?

— Я что-то записала, и вы спросили, что именно. Я написала «вторичная травма» и сказала вам, что считаю её корнем вашего беспокойства и бессонницы. Я, по сути, сказала, что вы — пожиратель грехов, что вы впитываете все ужасы, которые видите на работе, и держите их в себе, а они выходят наружу в виде этих симптомов: бессонницы, возбуждения, ведущего к вспыльчивости.

— А теперь вы говорите, что дело не в этом?

— Это часть проблемы. Но я хочу обсудить с вами проблемы, связанные с чувством покинутости. Вы не против?

— Думаю, нет.

— Позвольте начать с вопроса, на который вам может быть трудно ответить.

— То, что нужно.

— Скажите, что вы думаете об этом. Я знаю, у вас есть этот человек, Фарли, на Мауи, который держит вас в курсе поисков вашей матери, и у вас очень напряжённая работа здесь, но...

— Почему я сама не поехала искать её?

Элингбург указала на неё ручкой.

— Именно. Похоже, вы думали об этом.

— Да, думала.

— И?

— И я не знаю. Иногда я думаю, что не еду туда, потому что она не искала меня. Знаете, после того как мой отец... умер, я осталась одна. Я была одна и напугана, и она должна была прийти за мной. Но за мной пришла Туту. Она спасла меня. И я не могу перешагнуть через это, понимаете?

— Это обычная реакция. Обида на то, что тебя бросили. Что вы чувствуете, понимая, что происходит именно это?

— Ну, я чувствую себя чертовски виноватой. Будто я должна быть там и искать её.

— Это цикл. Намылить, смыть, повторить.

— Наверное. Поэтому я не могу спать?

— Отчасти да. Вы не спите, потому что ваш разум не может успокоиться. Этот цикл держит его в напряжении. Вам нужно разорвать цикл. Нельзя просто вечно намыливать, смывать и повторять — нужно найти триггеры, запускающие цикл, и разобраться с ними.

— Я вижу триггеры постоянно. Я работаю с семьями, разрушенными внезапной потерей дочери, сына, матери или отца. Неважно кого, я вижу утрату, и она никуда не уходит. Я вижу, как она опустошает их. Все они ждут какого-то завершения, хотя в глубине души знают, что его не будет. И я думаю: почему она была не такой? Почему ей было нормально оставить меня и позволить мне справляться с тем, что случилось там, в одиночку?

Элингбург промолчала. Бэллард знала, что это способ заставить её говорить и раскрываться. Она использовала тот же приём с подозреваемыми. И это работало.

— Сегодня утром у нас был видеозвонок с женщиной, чья сестра пропала почти семьдесят пять лет назад. Эта женщина старалась держаться стоически, но я слышала боль в её голосе. Она никогда не проходит. Никогда...

Она не договорила.

— Простите, — сказала она. — Я просто болтаю.

— Вы не болтаете, — возразила Элингбург. — Вы докапываетесь до сути.

Бэллард ухмыльнулась.

— Что? — спросила Элингбург.

— У меня на стене рабочего места висит табличка с надписью «Копай глубже», — сказала Бэллард. — Это из песни, которая мне нравится. Этим мы и занимаемся в нераскрытых делах. Мы копаем вглубь прошлого.

— И этим же мы занимаемся здесь.

— Наверное. Может быть, я сама — нераскрытое дело. Слишком холодное, чтобы сесть в самолёт и полететь искать пропавшую мать. Жду, пока это сделает кто-то другой, хотя в глубине души знаю, что это должна быть я.

Бэллард наблюдала, как Элингбург записывает это в блокнот.