Ожидание

Глава 53.

При создании добровольческого отряда по расследованию «висяков» руководство ввело одно незыблемое правило: волонтёрам запрещалось выносить папки с делами, полицейские отчёты и любые официальные документы или улики домой. Им не разрешалось даже выносить их за пределы Отдела нераскрытых преступлений. Чтобы гарантировать соблюдение этого правила в цифровом пространстве, всех волонтёров обеспечили стационарными компьютерами на рабочих местах. Вся работа должна была выполняться на офисных машинах, защищённых паролями. Технический отдел департамента проводил выборочный мониторинг и аудит, чтобы убедиться, что запрет не нарушается. Всё это было сделано из-за опасений начальства, что у добровольцев могут быть скрытые мотивы. Например, они могли оказаться тайными сценаристами или телепродюсерами, ищущими сюжеты для питчинга на очередной встрече в студии. В Голливуде контент ценился на вес золота, и его поставщики шли на всё, чтобы заполучить эксклюзив.

Хотя при проверке своих волонтёров Бэллард не выявила подобных схем, именно это правило объясняло, почему Коллин Хаттерас проводила так много времени в офисе в «Центре Ахмансона». Её работа для отдела велась полностью онлайн. Она не могла перенести данные по генеалогическим исследованиям с рабочего компьютера на домашний без риска быть разоблачённой и исключённой из подразделения, которое она так любила. Поэтому она засиживалась за своим столом гораздо дольше остальных.

Всё ещё пребывая в тумане растерянности, скорби и чувства вины, Бэллард вошла в пустой Отдел нераскрытых преступлений. Она направилась прямиком к рабочему месту Коллин. Полгода назад Хаттерас брала неделю отпуска, чтобы отвезти одну из дочерей на учёбу. Пока её не было, Бэллард понадобилось распечатать генеалогическое древо, которое было частью пакета документов для обвинения, подаваемого Кэрол Пловц в прокуратуру. Единственным способом получить документ было войти в компьютер Хаттерас. Бэллард позвонила ей, и Коллин без колебаний назвала пароль: имена её двух дочерей, написанные задом наперёд.

Оставалось надеяться, что Хаттерас не сменила его после возвращения или в последующие месяцы. Бэллард открыла окно входа в систему и ввела «eiggaMeitaK», надеясь, что память её не подводит. Пароль подошёл, и система открылась.

Последнее, что Коллин сказала Бэллард перед уходом вчера вечером, было то, что она закончит письмо, отправит его и пойдёт домой. Бэллард хотела узнать, что это было за письмо и были ли другие сообщения, которые могли бы пролить свет на её убийство.

Войдя в почту Хаттерас, Бэллард открыла папку «Отправленные» и увидела, что последнее сообщение с офисного компьютера ушло на личный адрес Коллин. Бэллард открыла письмо и обнаружила почти дословную стенограмму начала телефонного разговора Бэллард с Виктором Бестом на Гавайях. Она поняла: стук клавиш, который она слышала во время звонка, издавала Коллин, печатая то, что слышала из кабинки начальницы.

Бэллард откинулась на спинку кресла, обдумывая это, но почти сразу снова наклонилась вперёд, проверяя входящие и исходящие письма. Она знала, что Геринг и Дюбоз скоро приедут.

Больше ничего в почте не вызвало подозрений и не привлекло внимания. Тогда она перешла к файлам на рабочем столе. Большинство папок были помечены именами жертв из списка активных расследований отдела. Внутри в основном находились генеалогические деревья, которые Коллин заполняла по мере того, как члены семей откликались на её запросы. Бэллард открыла папку под названием «Наволочка24» и не увидела там ничего нового. Внутри лежала подпапка с названием «ФПИ», что Бэллард расшифровала как «фигуранты, представляющие интерес». Открыв её, она нашла список четырёх выпускников школы Сент-Винсент — Беста, Беннетта, Уикса и Ван Несса, — которых отслеживал отдел.

Хаттерас добавляла детали по каждому из четверых по мере поступления информации. Даты рождения, адреса, номера телефонов, аккаунты в социальных сетях, семейное положение и статус занятости — всё, что она и другие члены команды собрали, было сведено в один аккуратный файл. Она добавила туда и фотографию Эндрю Беннетта, стоящего перед табличкой «ПРОДАНО». Бэллард вгляделась в глаза Беннетта, и ей вдруг стало ясно, что именно сделала Коллин Хаттерас и что могло стоить ей жизни.

Её мобильный завибрировал — снова звонила Кэрол Пловц. Бэллард забыла перезвонить.

— Прости, Кэрол, я собиралась набрать тебе.

— Я сегодня ухожу пораньше и просто хотела убедиться, что ты знаешь: О’Фэллон снова отказал.

— Какого чёрта?

— Знаю, знаю. Я бы подписала это, но он ни в какую. Он назвал идентификацию по уху, которую вы получили, лженаукой.

— Он сам — лженаука. Это просто политическое дерьмо.

— Не спорю.

— Мы можем сделать что-то ещё?

— Кроме как найти подписанное признание Тоуйера в его же файлах — вероятно, нет.

— Ну да, конечно.

— Пожалуйста, передай офицеру Босх мои извинения. Я считаю, вы, ребята, раскрыли дело. Но у меня связаны руки.

— Я понимаю.

Голос Пловц перешёл на шёпот:

— Ты же знаешь, что начинается кампания по отзыву прокурора?

— Да, слышала, — ответила Бэллард.

— Ну, если всё получится и у нас будет новый окружной прокурор, принеси это дело мне снова.

— Но когда это будет, через год? Сестре Элиз Форд уже за восемьдесят. Она ждала всю жизнь, чтобы узнать, кто забрал её сестру. А теперь, благодаря политике этого города, она может умереть, так и не дождавшись.

— Мне жаль. Надеюсь, ты или офицер Босх сможете сказать ей, что, пусть официально дело не закрыто, вы считаете его раскрытым.

Бэллард молчала, вспомнив, что именно Хаттерас напрямую общалась с семьёй Форд. Она посмотрела на фотографию, прикреплённую к перегородке рабочего места. На ней Коллин и две её дочери-подростка сидели за столом перед именинным тортом с зажжёнными свечами. Бэллард знала: эти девочки только что получили или вот-вот получат известие, которое навсегда изменит их жизнь.

— Ладно, Кэрол, я тут кое-чем занята, — сказала она. — Спасибо, что боролась за правое дело.

— Всегда пожалуйста, — ответила Пловц. — Я на связи, если понадоблюсь.

Они отключились. Бэллард потянулась и открепила фото Коллин с дочерями. Она встала, подошла к своему столу, прикрепила снимок на свою перегородку и долго смотрела на него.

Она знала, что нужно позвонить Мэдди Босх и сообщить плохие новости по делу Сойера, но это могло подождать. Она открыла письмо, которое Хаттерас прислала ей с данными из водительского досье Эндрю Беннетта. Вбив его адрес в Лагуна-Хиллз в GPS на телефоне, она увидела, что расчётное время в пути составляет час тридцать три минуты. Если она промедлит до часа пик, это время увеличится, возможно, даже вдвое.

Ей хотелось сорваться с места, но нужно было ждать. Она гадала, не задержал ли капитан Гэндл детективов Геринг и Дюбоза на месте преступления. Хотя она поручила Перссону заняться телефонными записями Хаттерас всего час назад, она позвонила ему.

— Андерс, есть что-нибудь?

— Я только что получил детализацию звонков, да.

— Хорошо, дай мне последние вызовы. Время и продолжительность.

— Последние два были её дочерям. Тебе они нужны?

— Откуда ты знаешь, что это звонки дочерям?

— Они на её семейном тарифе.

— Поняла. Во сколько она звонила и как долго говорила?

— На первый номер она позвонила в семь вечера, звонок длился всего минуту. Наверное, оставила сообщение. Следующий вызов был через минуту, и она проговорила девять минут.

Бэллард записала информацию на чистой странице блокнота.

— А какой звонок был перед этим? — спросила она.

— Это мне, — ответил он. — Она сказала, что ты злишься из-за пароля. Я очень...

— Это мы пока пропустим. Давай тот, что был до тебя.

Перссон назвал номер с кодом города 714 и сказал, что разговор длился двадцать девять минут.

— Когда был сделан звонок?

— Он начался в четыре тридцать три и закончился в пять ноль две.

Бэллард записала всё, затем перелистнула блокнот назад, к своим предыдущим записям. Она нашла страницу с информацией об Эндрю Беннетте, которую дала ей Хаттерас. Номер, который только что продиктовал Перссон, совпадал с номером, указанным Беннеттом под его биографией на сайте недвижимости.

— Там сказано, был это исходящий или входящий вызов? — спросила она.

— Исходящий, — сказал Перссон. — Это всё исходящие звонки.

Хаттерас позвонила Беннетту, и они проговорили почти полчаса.

— Хорошо, а до этого? — спросила Бэллард. — Были ещё звонки вчера?

— Она звонила вчера утром в девять двадцать, — ответил Перссон. — Тоже мне.

— И по какому поводу?

Бэллард услышала, как открылась дверь по ту сторону стеллажей архива убийств, а затем раздался стук обуви по линолеуму.

— Мы созванивались каждый день, — сказал Перссон. — Знаешь, просто узнать, как дела. Она позвонила мне вче...

— Э-э, Андерс, мне пора, — перебила его Бэллард. — Я перезвоню, если понадобится, но пока можешь прекратить работу над этим.

— Хочешь, я пришлю тебе файл?

Бэллард увидела, как Геринг вышла из прохода вдоль библиотеки дел.

— Нет, не нужно, — сказала Бэллард. — Будем на связи.

Она завершила вызов и поприветствовала Геринг.

— Где твой напарник?

— Я оставила его в районе. Он обходит дома и собирает видеозаписи.

Бэллард кивнула. Сбор записей с дверных звонков Ring и других камер часто был важнее поиска свидетелей. У камер не бывает проблем с памятью и предвзятости.

— Уже нашли что-нибудь стоящее? — спросила Бэллард.

— Парень пришёл в район пешком, — сказала Геринг. — Голова опущена, в толстовке с капюшоном. Пока нет ракурсов, позволяющих его опознать. Он действовал грамотно. Это похоже на кого-то из ваших фигурантов?

— Похоже, это может быть кто угодно. Он взломал дверь? Во сколько?

— Мы пока собираем видео воедино — поэтому Уинстон всё ещё там, а мне нужно было вернуться. Но у нас есть запись, как он входит в дом в двенадцать тридцать ночи и выходит без чего-то час. Он был быстр, и, похоже, у него был инструмент для вскрытия двери.

— Какой инструмент?

— Знаешь, что такое «друг пожарного»?

— Хм, нет.

— Можешь погуглить. Это такая Т-образная пластина, которая просовывается в дверной косяк и отжимает замок. Говорят, её изобрёл парень из пожарной охраны Лос-Анджелеса, чтобы проникать в горящие дома — отсюда и название.

— Ого.

— Когда убийца уходил, у него под мышкой был её компьютер и внешний жёсткий диск. — Геринг посмотрела на столы в «острове» рабочих мест. — Какое место принадлежало потерпевшей?

Слово «потерпевшая» по отношению к Коллин резануло Бэллард по сердцу. Она встала и подвела Геринг к столу Хаттерас.

— Это её, — сказала она. — Было.

Геринг села и нажала пробел на клавиатуре. Экран загорелся, и появилось окно ввода пароля.

— Думаешь, кто-нибудь в отряде знает её пароль? — спросила она.

— Вряд ли, — ответила Бэллард. — Но я могу проверить.

— Не утруждайся. Я отнесу его в технический отдел.

— Парня, который нам их настраивал, зовут Чак Пелл.

— Хорошо, отнесу ему.

Геринг попробовала открыть ящик для файлов, встроенный в рабочий стол. Он был заперт.

— А ключ от этого есть? — спросила она.

— У меня есть.

Бэллард подошла к своему столу и открыла средний ящик. Там лежала связка ключей, открывающих ящики всех столов в их блоке. Они были пронумерованы. Она протянула связку Геринг.

— Номер девять, — сказала она.

Бэллард наблюдала, как Геринг открывает ящик, жалея, что не догадалась проверить его раньше. Внутри лежало несколько папок, на корешках которых были написаны имена жертв. Бэллард наклонилась, чтобы прочитать некоторые из них.

— Похоже на закрытые дела, — заметила Бэллард. — Думаю, когда мы закрывали дело, она распечатывала все материалы по генеалогии и складывала в папку. Активные материалы были на компьютере. Она работала над тем, что называла «паттернами наследия» для нескольких текущих дел.

— «Паттерны наследия»?

— Вроде генеалогического древа.

— Поняла.

Геринг закрыла ящик.

— Мне пора возвращаться туда, — сказала она. — Я заберу компьютер и занесу его техникам.

— Я не против, — сказала Бэллард. — В какой-то момент мне нужно будет получить эти данные обратно. У нас в отряде есть другой человек, который может продолжить работу Коллин.

— Я верну его тебе, как только мы закончим. — Геринг полезла под стол, чтобы отключить системный блок и отсоединить его от огромного монитора Коллин.

Этот экран достанется Перссону, подумала Бэллард, если только она не найдёт другого специалиста по генеалогии на место Коллин. Эта мысль привела к следующей.

— Вы сообщили дочерям Коллин? — спросила она.

— Ещё нет, — ответила Геринг. — Слишком заняты делом.

Бэллард кивнула.

— Хочешь, я возьму уведомление на себя? — предложила она. — Я встречалась с ними однажды, когда она приводила их сюда.

— Нет ничего, чего бы я хотела больше, чем спихнуть эту работу, — призналась Геринг. — Но мне нужно их допросить, узнать, когда они в последний раз разговаривали и всё такое. Так что я сделаю это сама.

— Они должны узнать как можно скорее.

— Не волнуйся, я доберусь до них сегодня.

Бэллард кивнула.

Геринг отсоединила системный блок и выдвинула его из-под стола. Она подняла его, проверяя вес.

— Хочешь, я принесу тележку, чтобы довезти его до твоей машины? — спросила Бэллард.

— Нет, я сильная, — ответила Геринг.

Она перехватила компьютер поудобнее и повернулась к проходу.

— И не только физически, — добавила она.

Бэллард поняла это как намёк на тот жизненный опыт, который привёл её на встречи в «Бинэри».

— Помни, если что-то придёт в голову, звони, — сказала Геринг.

— Обязательно, — ответила Бэллард.

Геринг направилась к выходу. Проходя мимо архива с делами об убийствах, она замедлила шаг и окинула взглядом полки.

— Столько дел, — произнесла она. — Ждут, когда их раскроют.

Бэллард просто кивнула и смотрела ей вслед.