Ожидание

Глава 6.

В пять часов вечера Бэллард припарковала свой «Дефендер» перед зданием полицейского управления на Первой улице. С этой точки ей отлично просматривался небольшой подъём на Спринг-стрит и выезд из гаража под зданием уголовного суда. Том Лаффонт находился в своей личной машине на вершине подъёма, у перекрёстка Спринг и Темпл. Пол Массер занял один из розовых стульев в Гранд-парке, рядом со зданием суда, что позволяло ему находиться ближе всех к выезду, которым пользовались судьи. С его позиции можно было рассмотреть номера выезжающих машин. Они искали «Мерседес» C 300 купе, принадлежащий судье Джонатану Перселлу. Чёрный, как судейская мантия, — так описал его Андерс Перссон, получивший данные о регистрации в Департаменте транспортных средств.

Лилия Агзафи сидела в своей машине на Темпл, готовая в любой момент завернуть за угол и подобрать Массера, как только машина Перселла будет замечена и начнётся слежка.

Бэллард взяла рацию и нажала кнопку вызова.

— Все смотрят в оба?

В ответ раздались щелчки микрофонов от каждого из членов команды. Удовлетворённая, она взяла сотовый телефон и набрала номер, записанный в блокноте. Она поставила телефон на громкую связь, чтобы не отрывать глаз от выезда из гаража суда.

Звонок сразу перешёл на голосовую почту.

— Это сообщение для Сета Доусона, — сказала Бэллард. — Говорит детектив Рене Бэллард из департамента полиции Лос-Анджелеса. Я занимаюсь проверкой по делу о краже из автомобиля, произошедшей на Тихоокеанском шоссе в Топанге в ноябре. У меня есть несколько вопросов. Со мной можно связаться в любое время по этому номеру. Буду благодарна за обратный звонок.

Она отключилась и прокрутила в голове свои слова. У Доусона останется запись её голоса, где она говорит о расследовании, которое не имела права вести, что могло обернуться проблемами, если всё пойдёт наперекосяк. Но формулировка давала ей лазейку: она никогда не утверждала, что ведёт расследование, лишь сказала, что хочет задать вопросы.

Рация затрещала голосом Массера.

— Чёрный «Мерседес» поднимается по рампе.

Бэллард схватила бинокль с центральной консоли и направила его на выезд на Спринг-стрит. Вскоре показался чёрный «Мерседес» и замер, пропуская поток машин перед поворотом. Это была улица с односторонним движением. Водитель должен был повернуть направо и поехать в сторону Бэллард.

Бэллард теряла терпение, ожидая доклада Массера. Не отрывая глаз от бинокля, она схватила рацию.

— Номер есть?

Она подождала, затем слегка сместила фокус влево, чтобы найти Массера. Она увидела, как он выходит из парка и говорит в рукав, но в рации была тишина.

— Кто-нибудь слышит Пола? — рявкнула она в рацию. — Он говорит, но я его не слышу.

— Звука от Пола нет, — подтвердил Лаффонт.

— Не слышу его, — доложила Агзафи.

Бэллард нужно было быстро соображать. «Мерседес» свернул на Спринг и приближался к светофору на Первой улице. Тот факт, что Массер вышел из Гранд-парка на тротуар, указывал на то, что это именно тот чёрный «Мерседес», который они искали. Она нажала тангенту.

— Лилия, забери Пола и сообщи нам номер. Принято?

— Принято.

На Первой улице «Мерседес» свернул направо и направился к Бродвею. Бэллард отъехала от бордюра и перестроилась в левый ряд. Ей нужно было развернуться, а пятичасовой трафик был плотным от встречных машин. Она снова поднесла рацию к губам.

— Том, ты двинулся?

— Нет, жду приказа.

— Чёрт возьми, давай. Я застряла. Он поехал на север по Первой в сторону Бродвея. Вперёд.

— Выезжаю.

Бэллард увидела просвет в потоке машин и бросила рацию на центральную консоль, чтобы двумя руками крутануть руль для разворота. Она устремилась к перекрёстку со Спринг, высматривая «Мерседес» на квартал вперёд. Она заметила его движущимся по Бродвею. Скорее всего, он направлялся к въезду на 101-е шоссе. Оттуда автострада быстро выводила на развязку, где Перселл мог поехать в любом направлении и скрыться от них.

Бэллард пришлось резко затормозить, когда машина перед ней остановилась на жёлтый свет. Она ударила по рулю.

— Вот урод!

Но тут она увидела, как белый «Ионик» Лаффонта совершил поворот и направился к Бродвею. За ним последовал «Вольво» Агзафи. Она снова схватила рацию.

— Лилия, Пол подтвердил номер?

Она подождала.

— Да, подтвердил.

Бэллард кивнула сама себе.

— Хорошо. Том, цель видишь? Я застряла на светофоре.

— Так точно. На хвосте.

Загорелся зелёный, и Бэллард ждала, пока машина перед ней тронется. Голос Лилии прозвучал в рации.

— И мы прямо за ним. Вижу цель, — сказала она.

— Хорошо, держите дистанцию, — скомандовала Бэллард. — Думаю, мы направляемся к автостраде.

Она объехала медлительного водителя перед собой и свернула на Бродвей. Лаффонт начал комментировать происходящее по рации.

— Так, мы на кольцевой развязке автострады. Поворачиваем на север.

Бэллард выругалась, попав на красный свет на Темпл. Она прикинула, что «Мерседес» уже на полосе разгона и быстро приближается к развязке 110-го шоссе.

— Том, куда мы едем? — спросила она по рации.

— Сто десятая на север, — ответил Лаффонт. — Похоже, Пасадена.

«Не так быстро», — подумала Бэллард. 110-я на север вела как к Глендейл, так и к Голден-Стейт. В этот момент Перселл — если они следили именно за Перселлом — мог поехать куда угодно. Она нажала кнопку микрофона.

— Кто-нибудь видел водителя? Мы точно уверены в цели?

Она подождала.

Лилия, должно быть, передала свою рацию Массеру, потому что Бэллард услышала его голос:

— Это он. Я видел его, когда он опустил стекло, чтобы поговорить с охранником в гараже. Извините за мою гарнитуру.

У них были фотографии Перселла со страницы его сына в «Фейсбуке» и профиль, который Хаттерас нашла в сети. Он был опубликован в «Юридическом журнале Лос-Анджелеса», когда его назначили председателем верховного суда. В профиле были некоторые подробности о судье, но не указывалось, где он живёт. У них не было ни фото, ни домашнего адреса из его водительских прав, потому что в базе данных стояла блокировка безопасности. Это была обычная практика для сотрудников правоохранительных органов и судей. Даже в регистрации автомобиля, к которой им удалось получить доступ, в качестве адреса был указан абонентский ящик.

Бэллард наконец выехала на автостраду и начала пробиваться вперёд. Вскоре она увидела «Вольво» Агзафи. Она уже собиралась сообщить остальным, что догнала их, когда зазвонил её телефон. Это была Хаттерас.

— Коллин, в чём дело?

— Как у вас там дела?

— Мы в процессе. Что тебе нужно?

— Просто хотела, чтобы вы знали: я начала работать над схемой наследования ДНК для Перселла.

— Так, и что это значит?

— Это генеалогическое древо.

— Ясно… есть что-нибудь интересное?

— Я только начала.

— Тогда как насчёт того, чтобы ты сообщила мне, если найдёшь что-то, что мы сможем использовать как следственную зацепку?

— Конечно. Я так и сделаю. Вы сейчас следите за судьёй? Слышу, ты в машине.

— Да, следим, и мне действительно нужно сосредоточиться, Коллин. Так что, если больше ничего нет, я вешаю трубку.

— Ладно, удачи. Дай знать, как всё пройдёт.

— Ты придёшь завтра?

— Конечно. Хочу продолжить строить это древо.

— Тогда поговорим завтра.

Бэллард наконец отключилась. Хаттерас умела испытывать её терпение на прочность. И всё же она была хороша в своём деле — если только не отвлекалась и работала. Не раз Бэллард подумывала сказать Хаттерас, что ничего не выйдет и она исключена из команды. Но именно следственная генетическая генеалогия часто становилась ключом к раскрытию старых дел, и всё то, что делало Хаттерас такой раздражающей — её «эзотерические» замашки, чрезмерное любопытство, нарушение границ, привычка совать нос не в своё дело, — именно это и делало её успешной в такой работе. Так что Бэллард терпела её, потому что результат того стоил.

У неё также была слабость к Хаттерас, потому что она знала, почему работа над нераскрытыми делами так много для той значит. В сентябре Коллин отправила второго ребёнка в колледж, и её муж, с которым они прожили двадцать три года, тут же съехал и подал на развод. По словам Коллин, это не стало сюрпризом, так как их брак перестал функционировать много лет назад и был по большей части ширмой для детей. Но резкое сокращение дел дома привело к её повышенной активности в «Центре Амансона».

Перселл оставался на 110-м шоссе, проезжая съезды на Глендейл и Голден-Стейт, вплоть до съезда на Ориндж-Гроув в Пасадене. Лаффонт, который вел наблюдение, сообщил о съезде, и все машины подразделения последовали за ним. Поскольку был час пик, на дороге было так много машин, что Бэллард не беспокоилась, что Перселл заметит хвост. Их усилиям также способствовали сгущающиеся сумерки. Если Перселл и смотрел в зеркала, он видел позади лишь свет фар, а не конкретные автомобили.

Съехав с шоссе, Перселл сделал пару правых поворотов и вскоре уже ехал на север по Арройо-драйв через старый фешенебельный район с домами справа и руслом Арройо-Секо слева. Движение здесь было редким, и Бэллард скомандовала своей команде сбавить скорость и рассредоточиться. Минуту спустя Лаффонт сообщил по радио, что Перселл свернул на подъездную дорожку на углу Эрмосы.

— Я проехал мимо, — добавил он.

Бэллард придумала план и озвучила его в рацию.

— Том, прижмись к обочине. Возвращайся пешком по западной стороне. Лилия, поверни направо на Эрмосу и займи позицию. Том, я подойду к тебе через минуту.

Заканчивая отдавать приказы, она увидела сигнал правого поворота Лилии в полквартале впереди. «Вольво» свернул на Эрмосу. Бэллард продолжила движение прямо, и, проезжая мимо дома на углу, увидела открытый и освещённый гараж в конце подъездной дорожки. Чёрный «Мерседес» стоял в левом отсеке рядом с внедорожником, и Перселл выходил из него с портфелем в руке.

Она проехала дальше, пока не увидела машину Лаффонта, припаркованную у бордюра через три дома. Она встала за ней перед тёмным домом в стиле «крафтсмен» с табличкой «Оформляется сделка» на газоне. Выйдя из машины, она перешла улицу на сторону Арройо-Секо. Там была тропинка среди деревьев, идущая вдоль верхнего склона русла. Она не видела Лаффонта, пока почти не вернулась к Эрмосе, и вздрогнула, когда он шагнул из тени.

— Пытаешься меня напугать? — спросила Бэллард.

— Э-э, нет, — ответил Лаффонт. — Просто стараюсь быть незаметным.

Они говорили шёпотом, хотя находились более чем в тридцати метрах от дома Перселла.

— Ты его видел? — спросила Бэллард.

— Не после того, как он закрыл гараж. Свет в доме уже горел. Что думаешь? Он засел на ночь?

— Возможно. Не знаю. — Бэллард держала рацию в руке. Она прошептала в неё: — Лилия, какой у тебя обзор? Видишь какую-нибудь активность?

Она убавила громкость, прежде чем последовал ответ. Когда голос Агзафи зазвучал снова, она поднесла рацию ближе, и они с Лаффонтом наклонились к ней, чтобы слышать.

— У нас просматриваются задние окна. Похоже, кухня. Там двое, разговаривают, мужчина и женщина.

Бэллард посмотрела на Лаффонта. Она начала думать, что слежка провалилась.

— Готовят ужин? — предположил он.

— Вероятно, — ответила Бэллард. — Слушайте, если они устроились на вечер, возможно, нам придётся повторить это завтра, так что я отправлю вас с Лилией домой. Я оставлю Пола и побуду здесь ещё немного.

— Я не против остаться. Почему бы не отправить их обоих домой? Они уже в одной машине.

— Нет — на всякий случай я хочу, чтобы здесь был Пол.

Вслух это не проговаривалось, но по предыдущим тайным сборам ДНК командой было установлено: Массер, бывший прокурор, знающий правила доказательств, был лучшим свидетелем для дачи показаний о сборе ДНК. Он мог выдержать любые нападки адвоката защиты касательно процедур, соблюдаемых при сборе и сохранении генетических улик.

Бэллард по рации велела Лилии высадить Массера у машины Бэллард и ехать домой, предварительно отдав ему свою рацию. Лаффонт уехал вскоре после этого, попросив Бэллард позвонить ему, если судья решит куда-нибудь выйти.

Бэллард и Массер стояли в тени деревьев через дорогу от дома Перселла. Дважды за время их дежурства мимо проходил местный житель с собакой, бросая на них подозрительные взгляды. Но никто не спросил, что они здесь делают.

— Дадим ещё полчаса и сворачиваемся, — сказала Бэллард. — Вечер понедельника. Люди не ходят гулять по вечерам в понедельник в Пасадене.

Массер указал через дорогу.

— Не будь так уверена, — сказал он.

Она проследила за его пальцем и увидела, что дверь гаража поднимается, а внутри зажегся свет. Она увидела две пары ног, а когда дверь поднялась полностью, Перселл предстал в полный рост, придерживая открытую пассажирскую дверь «Мерседеса» для женщины в фиолетовом брючном костюме.

— Жаркие ночи в Пасадене, полагаю, — сказала она. — Я за машиной. Оставайся здесь, посмотришь, в какую сторону они поедут.

— Понял, — ответил Массер.