Страх

Книга Радуги. Глава 1. В Каменном углу

— Вертушка ушла, как только мы подвалили, похоже у них тепловизоры, — Гепа стоял в мокром ночном лесу, шмыгая в трубку.

— Ясно, отбой, — Радуга, сказал Гепарду возвращаться со своими на базу. Утром на месте порыщет охрана космодрома, может найдут следы десанта или какие приборы наблюдения — за чем-то же прилетала эта штука.

Боянис — дежурный по бригаде — зашел с итоговым докладом за сутки. Главное, что сейчас волновало Радугу — судьба нескольких ресторанчиков, отелей и прочих заведений, оставшихся без прикрытия в Змеинодольске. Еще лет двадцать назад при такой войне между кланами, эти забегаловки бы уже закидали бы гранатами, но как ни крути, а в каком-то смысле цивилизация и гуманизм торжествовали даже на Волчьих горах. Погромы на объектах, охраняемых вражеской бригадой, бессмысленное разорение барыг и, тем более, кровь безоружных уже давно стали осуждать — и с этим осуждением приходилось считаться даже самым отмороженным лидерам. А Белый в принципе не отморозок, и жечь кафеху не станет, если в ней не будет сидеть с оружием волчара из Кобры. Поэтому Радуга, убрав своих бойцов отовсюду внутри Змеинодольска, где они по любому в меньшинстве, надеялся обезопасить предприятия своих подопечных барыг. Рискованно, потому что Белый может таки придумать толковое оправдание и все-же напасть там, а главное, потому что теперь может напасть кто попало — любая шпана, пьянь или волки-одиночки.

Удивительная тварь — человек! Не трогай его хотя бы лет пять, и заживет норм, при любых даже самых идиотских законах. Дурней, чем у волков, Радуга системы правления не видал, а вот подишь ты, Хас дал тут 15 лет почти мира, прошлый раз большая разборка тут была целых семь лет назад. И вот Змеинодольск горит огнями и поет дискотеками, как маленький Мановах, мэры и префы умостили плиткой набережные по которым вечерами чинно гуляют безоружные парочки, поналожили автобанов во все стороны и по ним носятся приличные тачки вместо убитых джипов с зенитками. И все меньше молодняка берут в руки оружие — даже вполне здоровые крепкие парни не хотят становиться свободными, не просятся в волчьи стаи, а хотят оставаться «остальными» и безоружными, и не западло им потеть на ферме или на заводе, или вовсе пылиться, как девка в офисе.

В большинстве бригад местных стало уже меньше, чем каждый пятый. Все пополнение с разных других планет. Их сразу отличишь по зверской кличке, под которой прописывает к себе бригада пацана, прилетевшего из какой-нибудь цивильной страны, сжегшего паспорт чтобы отрезать путь домой и исчезнуть для родных и межгалактических правоохранительных органов. Местных имен на слуху в долине считай только Зелс, да еще парочка… Ну, еще и Хас, конечно, дальний потомок местных аристократов, чуть ли не князей, потерявших все пятьдесят лет назад после Больших Перемен. Почему-то он Ветке дал пусть и не зверское погоняло, но все же погоняло, а не местное имя…

Пятидесятилетний мордатый с круглым животом лотрандиец с Аполлона, Боянис, прозванный так за склонность перебдеть, чем недобдеть, поведал о двух нападениях на объекты в Змеинодольске за вечер: в супермаркете какой-то бык пробовал унести неоплаченный товар, подрался с охраной из местных, был задержан полицией. Двое с дробовикам (не похоже на Белого, скорее всего одиночки) напали на ресторан, унесли выручку (не очень много)…

— Клиенты вели себя, как мы им посоветовали, — вооруженным нападавшим не сопротивлялись, отдали выручку. Недельку-две так продержимся, не больше. Если волки-одиночки и шпана решат, что на кассах Радуги раздача, вынесут все под ноль. Да и барыги дольше не выдержут — перейдут под охрану к Белому, если он теперь выглядит хозяином в городе.

Радуга кивал, как на допросе перед лицом убедительных доказательств, но стоял на своем — стволы в город не возвращать, кровопролитие в общественных местах не провоцировать. Прикидывал на сколько получится за пару недель попадос, и чесал репу в напряге. Вот, однако, почему Хас так агитировал за мир. Дорогая это хрень — воевать. Можно разориться раньше, чем пристрелят. «Покер, бл… не школа гуманизма», — учили когда-то юного Радугу. А эта войнушка в долине Змей становилась похожа именно на такой покер, когда с херовой картой, пытаешься задавить баблом, задирая ставку. — И на сколько же моих сил хватит? — прикидывал в тоске рыжий волк, — сколько уже клиентов на планетах слил, да еще шпану змеинодольскую кормить…

Проводив глазами грузный силуэт Бояниса в дешевом пуховике, впустил в кабинет того, с кем решил провести эту ночь — старшего по инкассации — Скворца. Бригада Радуги в среднем в день сопровождала вооруженными бойцами десятка три рейсов инкассаторов четырех банков. В основном из пригородов — в северо-западный округ Змеинодольска. Деньги не кислые, стволы оттуда не уберешь. А напасть на вооруженных людей Радуги при сопровождении инкассаторов для Белого по всем понятиям правильно. И круто, с учетом того, что деньги банка в таком раскладе — законный трофей победителя. Больше трех бойцов на одну машину с деньгами выделить никак не получалось, — во всей «инкассаторской» группе только сотня парней. А троих разделают, это уже точно. В пять сек.

Пока, временно, договорились с банками на несколько дней приостановить перевозки бабла. Клиенты прислушались к совету Радуги, но намекнули, что больше недели ждать не будут, лягут под другого… За такие намеки в былые «дохасовы» времена, бригада посадила бы банкира на паяльник, но теперь это могли осудить. Барыгам наглым пообещали, что-то придумать. Вот Скворец и придумал:

— Делаем один большой рейс в пять дней. Первый — послезавтра. Формируем группу в 10 бронеавтомобилей, две машины с зенитками и 15 тяжелых грузовиков, всего 100 бойцов моей группы и по 30 стволов из твоего спецназа и Веткиного. Еще по 30 чел из твоего и ее спецназа — две группы прикрытия на 10 броневиках. Хорошо бы Веткину вертушку подтянуть. Всего 220 стволов. Последовательно объезжаем все точки в пригородах, грузим деньги в грузовики. Походно-боевым порядком идем в Змеинодольск и там развозим по точкам. Займет весь день. В городе Белый и его кореша могут триста бойцов на этот караван бросить не напрягаясь. Ближе к центру, где улицы тесные и кривые, засаду проще всего поставить. Да и понятно, что разгром такой колонны для него — лучшая тема для начала войны. Круче не придумать. И красиво, и убедительно, на глазах у всех, и добыча ништяк. Он может надеяться, урыв нас там, победить во всей войне одним ударом. Жесть, как стремно, но по другому никак. Отобьемся.

Скворец, чернобровый красавчик и спортсмен-атлет, сидел на диване, широко раскинув ноги в синих джинсах и коричневых лакированных ботинках, расстегнув кашемировое темно-синее пальто, белея из-под него майкой, плотно сидевшей на прокачанной груди. Вывалив свой план, потянулся ловкой и точной рукой за ромом, — губы растянул в улыбке гимнаста на перекладине — натренированной лыбе через силу, поверх усталости и боли. Скворец понимал, что его план не фонтан, порешат всех в центре Змеинодольска, но ведь вообще же никаких других вариантов, надо не дрейфить и прорываться.

Ну да, ничего тут хитрого не придумаешь, — Радуга понял, что тереть тут всю ночь нечего, план придется принять и думать, как отбиться в городе, — иди, готовь своих ребят, машины и банкиров на послезавтра.

Отправив Скворца, заглянул к Ветке, надеясь застать ее в постели и попробовать дерзнуть продвинуться по глубже в их знакомстве. Но принцесса не спала, сидела за столом, уставленным свечами и накрытым как ковром еловыми ветками и желтыми осенними листьями. Бледное лицо белело на фоне ночи в окне, глаза сверкали, глядя в точку перед собой, золотые волосы переливались в пламени свечей, детские губки что-то бубнили на старом местном наречии.

Увидев Радугу, махнула рукой — уйди не мешай. Рыжий показал обиду на лице, она посмотрела куда-то ему за спину, в темноту коридора, сказала, «искать не на дороге, а за дорогой», и опять махнула рукой, — уйди.

Волк побрел к себе и не раздеваясь лег на кровать, думая, что это какой-то отстой. Вместо того, чтоб выиграть время до прибытия подкреплений, переться давать бой всеми свободными силами на самых невыгодных условиях. Если даже Белый протупит послезавтра, уж следующий то караван он точно ударит.

Утром, собрав свежие сводки о потерях на кассах в городе, сидел уставившись в карту Змеинодольска — засада могла быть и не только в центре, а по всему маршруту, на каждом перекрестке. И слева и справа территории, контролируемые друзьями Белого. Хорошо, хоть с юга от трассы рулит нейтральный Лось. «Стоп, а почему он нейтральный?» — Радуга глянул на карту за дорогу на земли Лося.

Вспомнил длинное узкое лицо с широким плоским лбом. Лось часто мечтательно глядя круглыми глазками вверх, наивно жаловался ему, что хочет в космос — поохранять или пограбить, но чет никак все не может найти ничего подходящего. Простоват Лось для звездных войн, хотя есть у него вполне приличные парни… Морщась от даже мысли посчитать во что ему все это обходится (ведь уже почти все, что нажито непосильным трудом), Радуга набрал сохатому в скайпе.

— Нефтехимзавод на Веге Сфинкса хочешь? Туда через месяц другой хозяин хочет зайти, с ним будут медведи. Чтоб их отвадить надо полсотни волков на полгода. 2 тысячи платят. Только люди нужны нормальные. Боевые, но вежливые, там мирная жизнь вокруг. Твой Уж-дипломат справился бы. А ты выступи за Орла, против Белого.- Ух, блин, под пулеметы подводишь, — шумно сопел и нервно ерзал перед камерой, тронутый в самое душу предложением Лось.- Хочешь к звездам, победи страх. Тут надо прыгнуть выше себя.- Очень хочу. Но стремно. Радуга, милый, подбрось как-нибудь, дай пинка вверх, помоги!Инкассация для четырех банков, примерно тридцать машин в день. Забирай, но только прямо послезавтра…

Следущим вечером пошел в спортзал, где готовилась «на завтра» группа Гепарда. Шестьдесят пацанов разлеглись на матах, обнимаясь с девчонками, глядя музканал на большом экране плазмы на стене, лениво болтая ни о чем. На осадном положении пришлось всех вытащить из квартир и собрать на Кобре, запретить все, что крепче пива и отменить шлюх — по вечерам к парням пускали только «своих» девчонок, проверенных волчиц, красоте которых позавидовали бы модельные агентства Мановаха, а твердости духа и уму — самые крутые спецслужбы.

Радуге было не по себе. Он много и часто ставил свою жизнь на кон в разных передрягах. Но всегда воевал один и рисковал только собой. Случалось, конечно, работать в команде, но это всегда были только несколько равноправных партнеров, таких же, как он, отморозков. Такие челы всегда четко знали, на что и зачем подписывались, им не надо было приказывать. А завтра Радуга отправит под пули сотни парней не объясняя замысла боя, целей операции. Просто будет сидеть за командным пультом, отдавать приказы, получать доклады и сводки потерь.

Конечно, за годы в бригаде, он научился командовать и управлять сразу несколькими группами, работавшими по одному плану на разных территориях. Случалось брать с рейда или отбивать от рейдеров большие заводы, освобождать заложников… Но ему всегда удавалось переиграть врагов в хитрости или в логике, в тактике или в конце концов напугать. Обходилось без большой крови. А завтра крови будет много.

Готовность к крови, это как раз то, что отличало на Близнецах свободных от остальных. Выразить эту готовность словами нельзя, да и вообще сложно сформулировать — про это не давали клятв, не проверяли эту готовность на зачетах. Просто однажды, если парня доставало быть никем, он брал в руки оружие. Можно быть просто человеком, всю жизнь работать на дядю, влачить в разной степени нищенское существование, смириться, что ты третий сорт и не достоин жить с красивой женщиной, в красивой квартире, ездить на красивой машине… Черт, да не в этом дело. Не в красивых тачках, и даже не в деньгах. Тем более, сейчас стало можно зарабатывать бабло и без пулемета. Но, если ты не свободен, ты не достоин красивой жизни. Красивой в очень большом количестве смыслов этого слова. Если ты без оружия, у тебя могут в любой момент все отнять, ты вжимаешь голову в плечи от страха, что прямо сейчас все отнимут. Да, на Близнецах не положено убивать и калечить безоружных, без нужды не принято сильно бить. Но отнять, что понравилось — запросто. Да, в последние годы все как-то организовалось, на улицах безоружных не грабили, в хаты к ним не вламывались. Деньги брали налогами через местные администрации, с предприятий, где трудились безоружные. Потом этому «остальному» просто не давал начальник ползарплаты, а чувак был вынужден пахать на него дальше. И даже если ему не грозили автоматом лично, все равно у него ныли коленки со страха, как при гоп-стопе, все равно тяжелело в голове и мутнело в глазах от одной мысли что могут отнять последнее. Большинство привыкает так жить в постоянном страхе, давящем, как могильная плита, дышать этим страхом, как пылью, смириться, что чувство страха заменяет все иные чувства. Примириться со своей долей — жрать остатки со стола праздника жизни и измерять черные и белые полосы своего нудного существования только уровнем страха, когда жить было не очень сильно страшно, а когда прямо ужас-ужас.

Но, если невмоготоз терпеть, можно взять в руки оружие. С этой секунды тебя по понятиям имеет право пришить любой без разговоров. Но и ты можешь. Для большинства страх смерти — предел по шкале ужаса. Но если этот предел пройден, жизнь с тобой разговаривает иначе — у нее оказывается куча запахов, звуков, цветов. Вот, что значит «красивая» жизнь. Девчонки и тачки к ней идут просто потом бонусом. Конечно, волчья стая не ждет с распростертыми объятиями. Сначала придется скитаться одиночкой, грабя по мелочи. Потом, когда администрация или полиция попросит какую-то из бригад разобраться с отморозком, молодого могут убить, но скорее всего будут пугать и жестоко бить, требуя, чтоб бросил из рук оружие. Сломается — отправят в рабство к барыгам, отрабатывать нанесенный своими грабежами урон. А если, плюясь выбитыми зубами и обливаясь кровью, не выпускает автомат из рук, примут к себе.

Правда, страх, как герыч, умеет ждать. То, что ты однажды перешагнул его и отстоял право на оружие, это конечно, круто. Но страх со временем возвращается, и вот перед боем у матерого волчары, вдруг давит где-то в затылке, пульсирует в пояснице, и он вдруг осознает, что ему пи…дец, как страшно идти на дело. Струсившего волка могли с позором пристрелить. Короче, страх приходилось волку забарывать всю жизнь, отстаивать свободу каждый раз заново.

Парни лежали на матах, не выказывая понятного страха перед боем, храбрились перед друг другом и девчонками, хотя и без лишнего переигрывания. Как-то спокойно они выглядели. Радуга снабдил всех своей фирменной гагаринской бодрой улыбкой, похлопал кого по плечу, кого по затылку и ушел не мешать.

Накануне люди Лося приняли на всех точках Радугиных банков в пригородах деньги для инкассации, одетые чтоб не привлекать внимания, само собой не светя оружие, в обычных спортивных сумках погрузили на обычные «гражданские» тачки и вывезли в свой район, оттуда другими машинами и людьми развезя по точкам в городе. Утром армада из двадцати бронеавтомобилей, двух больших джипов с зенитками и пятнадцати грузовиков, ста бойцов инкассации Радуги со Скворцом и шестидесяти парней из спецназа Ветки с Соколом выехала чуть свет, чтоб видели шпионы, из Кобры. Долго и муторно объезжали банки, загружая в грузовики инкассаторские фирменные мешки, плотно набитые мусором. К полудню груженая колонна выстроилась на шоссе и двинула к Змеинодольску. Над ней, на пару километров впереди шел пустой вертолет с одними только разведчиком — его во всех чатах сейчас называли не иначе, как «группой поддержки», намекая, что там спецназ Радуги.

Караван осторожничал напоказ, останавливался за пятьсот метров до каждого опасного перекрестка, высылал дозоры, полчаса обшаривал все вокруг вертушкой, потом опять полз вперед, к центру. Айтишники у Радуги — лучшие в долине, конечно, в Кобре читали чаты бригад Белого и знали, что засада ждет колонну в самом центре, на Кирпичной улице, где в нее втыкается Веселая улица — узкая и кривая в этой части, где длинному каравану придется поворачивать на право.

Гепард и с ним шестьдесят бойцов спецназа Радуги ушел с Кобры тихо, по подземному ходу под космодромом, погрузился в два беспонтовых автобуса, в каких возят работяг, и выехал на район Лося. Утром на других, но таких же «рабочих» автобусах одетые и снаряженные как, промышленные альпинисты, двинули в Каменный угол — район в пяти километрах к югу от центра Змеинодольска, где в излучине Змейки торчали частоколом небоскребы Сити и богатели день ото дня крупнейшие банки и корпорации Долины. У одного барыги Лося была услуга мойки окон в этих небоскребах. Сегодня Гепа подменит его работяг своими парнями на стенах той башни, где на нижних пяти этажах и в подвале сидел главный офис и хранилище банка «Верный» — любимого банка Белого.

У Лося вообще было полно клиентов в Сити по мелочи, например местная управляющая компания. Сотня спецназа Лося в ночь приехала в Сити, утром переодевшись в рабочую униформу дворников, вышла с метлами доводить до блеска тротуары, подметая окурки за офисным планктоном, выкатили пару мусоровозов, спрятав в них оружие.

Радуга сидел перед пультом, ловя каждый сигнал от своих групп, напряженно перечитывая чаты противника — не вчухали ли подвох. Пока вроде все было норм, но сейчас, когда Скворец втискивался в узкую щель Веселой улицы, Лось орал матом на своих «коммунальщиков» а Гепа висел в люльке на сто каком-то этаже, над «Верным», стало реально страшно, зашевелились волосы на затылке и зачесались ладони. Колонна шла километров тридцать в час, елкой выставив в разные стороны пулеметы с броневиков, ведя стволами зениток по окнам нависших справа и слева домов. Обычно шумная улица опустела — веранды ресторанов, пандусы дорогих отелей, минискверики между домов, обычно наполненные народом, — все убегали, завидев караван. Конечно, город знал о войне кланов. Это и хорошо, меньше ненужных жертв, если что.

У «Детского мира» Скворец встал, опять выгнав вперед и на фланги дозоры. Вертушка повисла над Кирпичной улицей, прямо над засадой, где в десятке домов, судя по их чатам, ждали триста стволов — три группы спецназа всех трех бригад партнеров, поддержавших Белого. С ними пятнадцать броневиков, три скорострельные зенитки.

— Всем свет! — бросил Радуга в закрытый легендированный чат.

Разведчик с вертолета, опустив аппарель, выкатил вниз пять дронов с бомбами. Айтишники подхватили управление и поцеловали ими пять бронеавтомобилей, прятавшихся в дворах. Пять ощутимых хлопков докатились до ушей Скворца, а там в тех дворах, небось до сих вытрясают из башки грохот. Вертушка рванула прочь, колонна встала кольцом, окружив грузовики броневиками.

Гепа и с ним пятнадцать бойцов, выхватив из люлек автоматы, выбив стекла вломились по несколько человек на каждый этаж офиса «Верного», забросав там все светошумовыми гранатами, кроша в упор очередями волков Белого, охранявших ресепшн и коридоры. Еще пятнадцать вошли снизу со стороны подземного паркинга, расстреляв из пулеметов пост и взорвав с граника бронеавтобиль инкассации. В считанные секунды офис был взят, а два десятка охранников лежали убитыми, толком даже не успев открыть огонь. Еще с десяток заперлись внизу в хранилище, готовые отбиваться до конца.

До чего дошел прогресс — народ забыл, что такое нормальные железные двери, замки и засовы, которые хрен взорвешь чем-то неядерным. Хранилище запиралось цифровым кодом, который считали вчера айтишники Радуги. Гепа ввел код, дверки разъехались, туда накидали наверное сразу штук сто гранат со всех рук, и еще долго простреливали тесную комнатку из автоматов. Потом Гепа шагнул в кислую вонь задымленного тесного хранилища, набрал код двери и вошел в бетонный бункер — ящик метра по два в ширину, высоту и длину. Пятьдесят килограммовых золотых брусков ласково улыбались, блестели даже сквозь дым и просились Гепе в руки. На подземный паркинг подогнали давешний автобус, взялись таскать в него золото и наличные из сейфов.

Гепард, удостоверился, что охрана успела поднять тревогу и сообщить о нападении в Астру, на базу бригады. Зная, что камеры у дверей на парковку гонят картинку и Белому тоже, стоял именно там, торопил грузивших добычу ребят и громко отчетливо орал — «Быстрей, грузимся и валим, пока не влипли».

Радуга выдохнул, получив от Гепы доклад, что «Верный» взят. Убиты 30 бойцов Белого, потеряли четверых (двое от огня охраны, одного подстрелили сами своего в коридоре — тесно и дымно, еще один разбился, сорвавшись с троса, когда резко спускались с сотого этажа на пятый). Взяли добычи примерно на 10 тыс. золотых. Вторая группа Гепы, 30 человек скрытно заняли нижние этажи здания рядом с вертолетной площадкой Сити.

Радуга еще и еще раз смотрел на схему города. Нет ли ошибки, не пропасет ли падла белая его план. Если не спалятся дворники Лося, все вроде похоже на то, что Скворцу сегодня кровь из носу надо протащить через весь город пятнадцать набитых баблом грузовиков, он идет со всеми силами Радуги и Ветки, и пойдет до конца. Удар дронами его единственная тактическая заготовка, а нападение маленькой группы Гепы — наглый, отчаянный и демонстративный ход, нацеленный только отвлечь внимание Белого и поднять большой куш под шумок. Колонна двинулась, повернув на юг, в сторону Садового проспекта, пытаясь обогнуть засаду на Кирпичном, вертолет пошелестел метров пятьсот левее, следя за движением противника. Тот начал сниматься и идти на юг параллельным со Скворцом курсом, надеясь перерезать ему дорогу на Садовом. Разведка на Астре сообщила, что 60 бойцов спецназа Белого, погрузились в тяжелый транспортный вертолет и вылетели к Каменному углу. Значит, Белый поверил, решил, что в Сити только 30 спецов с Гепардом, которые только и хотят сейчас успеть уйти. Иначе послал бы своих колонной на броневиках, с дозорами и прикрытием, а не гнал бы на всей скорости вертушку, которой там кроме как на специальной площадке негде сесть.

Скворец с Соколом выкатили к ж/д Вокзалу, встали опять кольцом и стали шарить бронеавтомобилями поворот к Садовому, их вертолет, опасливо сторонясь зениток, с дистанции поглядывал за движением вражеской колонны по Кирпичному. Сотня Лося с метлами и лопатами неспешно катила свои мусоровозы к вертолетной площадке. Радуга потел перед монитором, потирал то глаза, то ладони и жалел свое уставшее от клавы нывшее плечо.

— Цель на полвторого, вали не дальше 100 м от площадки и не выше 50 м. на самой посадке короче, — Гепа говорил четко и медленно, склонившись над рацией — допотопной железной коробкой с антеной. Не очень удобная штука, зато фиг кто догадается прослушать. Так-то в вертушке Белого сейчас сто пудов сидит черт, на всякий случай шмонающий чаты и все звонки с телефонов в районе посадки.

Тяжелая серая туша со свистом и рыком приближалась, плавно снижаясь над фонтанами, заныривая между двумя башнями, нежно гладя кроны деревьев в сквере, как шкуру домашней пушистой кошки. Повисла над черным кругляком площадки, прицелилась лапами шасси и почти схватила ими бетон, когда из окон ближайшего здания вылетели четыре снопа искр и дыма. Гранатометчики стреляли в упор и промахнуться не могли, в чреве вертушки сверкнули четыре вспышки, она, расшвыривая, как бисер, мишуру цветных мелких железяк, ошметки сидений и кучи искр, медленно, кружась вокруг своей оси, валилась с высоты полста метров. Из окон дома в нее сплошным шквалом полетели трассеры пулеметов и автоматов — три десятка стволов прошивали вертушку насквозь. На земле это легло уже грудой хлама, в которой снайперы выцеливали еще орущих живых. Волки Белого с воем ползали среди железных балок, резиновой рвани и вони, драных кресел, навстречу им шли дворники Лося, от пояса, заливая все и всех огнем сотни автоматов.

Гепа снял все на телефон, отправил короткий видос Радуге со смайликом в чат — «Мы все сделали». Радуга, сам не верил, что ему удалось провернуть настолько сложное тактическое решение силами банды идиотов в стране, где никто не брался планировать ничего сложнее удара превосходящими силами в лоб. Улыбался и тискал видос знакомым блоггерам. Этот позор Белого должны видеть все. Сегодня волк из Астры просадил 10 тыщ золотом, потерял 30 охранников в банке, лишился единственной вертушки и провожает на тот свет 60 чел — две трети своей личной сотни спецназа.

Скворец и Сокол, быстро выстроившись в колонну, рванули километров под сто в час по Садовому проспекту в сторону нахрен из города, оставив сидеть в недоумении недоумков в засаде на Кирпичной. Гепа и Лось поделив добычу пополам теми же автобусами двинули домой. Лось вывалил в соцсети заяву, что поддерживает Орла и выступает вместе с Радугой против Белого. Радуга читал сообщение от Ветки, что влиятельный и борзый банкир из «Верного» уже жалуется самому Клюву на Белого, «подставившего» хранилище — 10 тысяч золотых это катастрофа.

Конечно, потери в 60 чел пока не изменят общее соотношение сил. Партнеры Белого и вовсе обошлись дешево — 5 сожженных броневиков. Но авторитету и казне Белого сегодня нанесен серьезный урон, и еще ему сегодня сделали больно — там на вертушке были самые его близкие парни, почти друзья. Радуга глянул на страничку вражины в соцсети — там уже красовался его искаженный злобой и отчаянием лик со словами, типа не забудем, не простим… Радуга охнул, дочитав — группу на вертушке вел сам Пуля, побратим, друг детства Белого. Сейчас там в Сити пытаются нарыть хоть какие-то от него останки… Это, блин, перебор может оказаться, — думал Радуга, — а может, наоборот, хорошо. Вдруг Белый по злобе сейчас че-нить натупит?