Страх

Книга Похорон. Глава 5. Крейсер для мертвецов

— Ты до сих пор уверена, что это Пауэлл приказал взорвать Волоса? — Маат сидела в белом дорожном халате на постели, уставившись в огромное, во всю стену окно-имитацию внешнего обзора, где загадочно искрились звезды и чернел бездонный космос. Десять дней перелета из Алама в Мановах, даже в ВИП-условиях — мука и тоска.

Летели на среднем транспорте, прозванном в народе «Ишаком», в котором была одна пассажирская палуба на 30 человек, большинство из которых теснились в четырехместных каютах, и только боссы вроде Гилаца и генералов жили в одноместных. Лилит и Маат достался двухместный пенал 11 на 6 метров с душем и санузлом, одной большой кроватью и этим вот «окном». Никаких баров или типа того тут не было, все 10 дней дамы провели вдвоем, изредка навещая своих боссов. Конечно, если вспомнить молодость и транспортник на планету геологов, то первокласная каюта на Ишаке — блеск, но все равно не фонтан.

Само собой предались общим воспоминаниям, среди которых сильно светлых было маловато, и разговор все время возвращался к гибели друзей.

— Нет, Гилац мне потом открыл, что это Томсон, — Лилит лежала рядом с Маат, лениво скроля ленты в нотике. Космические перелеты она так и не полюбила, хотя была вынуждена часто мотаться по звездным системам СГЦ, — Томсон всех пятерых хотел похоронить, но не стал ссориться из-за нас с тобой с Уоллосом и Гилацем

— Сука. Он еще не сдох? Вроде же готовится, даже не смог на похороны Пауэлла приехать.

— Врачи говорят, скоро уже.

— Ты после Волоса так и ни с кем? Вот же верная…

— Да это не верность, — Лилит отвлеклась от компа, тоже погрузившись в созерцание космоса, — просто тут такая жизнь, что невозможно. С кем ни замутишь — подстава чья-то, вечно кто-то к тебе через постель хочет стукачка внедрить или советничка. У меня ж особиста нет, как у тебя… Лилит улыбнулась, и снова помрачнев, добавила, — а пробовать со стороны кого нормального подтянуть страшно. Грохнут. Будешь потом опять у лифта разбитого сидеть, дым со слезами глотать.

Подруги налили и выпили, пару минут молча смотрели в окно, продолжив горевать:

— А ты, Мать, Тора еще помнишь? Как ты это перенесла?

— Там даже трупа не было, — Маат скривила губы, снова хлебнув вина из пластикового корабельного фужера, — глупые наши были парни. Хорошие, но молодые и глупые. Ввязались в драку с матерыми мужиками. Пока Тор готовился костьми ложиться под Гротхиллом, биться до конца и все такое, Уоллос ему дрон с бомбой через вентиляцию прямо в бункер загнал. 50 человек, вся верхушка этой Анархической армии — в кашу. Среди мяса по стенам нашли там ДНК Тора. Мой генерал до сих пор гордится, что «почти без крови» выиграл тогда войну.

Лилит смотрела на Маат с удивлением и сожалением:

— Как ты потом с ним жила? Тошнило?

— Ты его не знаешь… Он очень… талантливый и умный. Все просчитывает, как программа. Он себя повел как-то очень правильно, круто даже. Дал мне на все время. Был рядом столько, сколько нужно, ни минутой больше или меньше. Сказал все нужные слова и ни одного лишнего. Он идеальный, прикинь… Мне с ним хорошо. Очень хорошо, подруга.

Дальше сидели молча, обнявшись и глядя на звезды, счастливые, что остались живы и не потеряли друг друга, радуясь, что рядом тот, кто не осуждает, кто лучше всех понимает, насколько все сложно, и поддержит хотя бы морально.

Приближался ненавистный момент посадки. Каютка тряслась, в окне стоял дым и копоть, кишки сжимались, давило в ушах, ёкало между ребер. Подруги сидели рядом, уперев локти в колени, опустив глаза на серый ковролин, считая минуты, когда все кончится. Ишак, наконец, встал на бетон космодрома Мановаха, можно было готовиться на выход. Нарядная опять, как дива шоубиза, Маат обняла Лилит, напомнив:

— Не шучу. Вырвись, придумай чего, прилетай ко мне в Бахди. Мне деньги некуда девать! Зажжем, как надо. Парней тебе найду без заморочек. Мне не хватает тебя…

В каюту вошел веселый и бодрый Уоллос, поцеловал дамам ручки и заторопил Маат на выход — их ждала пресса с вопросами про StarBus. Леди Маринез вышла в коридор одна, встретив там Гилаца:

— Лейла, привет! Короче, завтра летим в Демир. Томсон скончался, вечером надо обнародовать. Дай по нему траур нормальный по всем каналам, закажи фильм зачетный минут на сорок, и трансу с похорон. По первому разряду будем хоронить, со всеми почестями. С Galaxy свяжись, пусть какие-нибудь сопли дадут по зеленей. Что-то доброе о нем, но свежее, не из гроговых времен. Он ничем благотворительным сейчас не занимался? Вроде нет, но ты выясни, надо бы хоть что-то о нем хорошее…

Маринез, мгновенно нырнув в реальность, забыв страдания Лилит, сошла по трапу, куда подкатил ее черный лакированный членовоз, села на заднее сиденье, погрузившись в мягкий красный бархат, сказала шоферу «В контору!» и под счастливый вой сирены унеслась с летного поля.

Маат провожала взглядом всполохи ее синей мигалки, отбиваясь дежурными ответами и справками от журналистов, закрыв общение главным посылом — все послезавтра, здесь на космодроме Мановаха отправляем первый в истории рейс на систему Скорпиона. Там жду все вопросы. Аккредитовывайтесь, кто еще не успел.

Закончив с прессой, Джессика Малькольм, как звалась теперь в миру Маат, узнала от Джонсона Уоллоса о безвременном уходе «старого куска говна». Генерал решил не ехать в Демир на похороны — отправка рейса на Скорпион сейчас важнее всего, а Гилац должен простить, StarBus в конце концов и его тоже кормит.

StarBus был проектом, придуманным Уоллосом десять лет назад при помощи его огненной программки «Искусство Невероятного» в компе сразу после захвата Бахди. Пять лет ушло на утрясание дел на взятой под контроль богатейшей территории между Рамирой и Савакарскими горами на Центральном континенте 5-й Z Аполлона. Веками эти земли были колониями разных супердержав, ареной грабежа и войн. Теперь, собранная в одну экономику, не отягощенная после ядерной войны излишками населения, обильная газом, нефтью, всеми рудами и углем, плодородными землями и управляемая адекватной, выстроенной Уоллосом и его полковниками государственной системой, тоже рассчитанной по той программке, — теперь эта земля стала раем, самым процветающим уголком в регионе. Создав тут государство, корпорации, неплохие вооруженные силы и структуры безопасности, Уоллос отдал власть избранным народами органам, продолжая рулить только в экстренных случаях и в узких направлениях, да и то только через тщательно законспирированных «своих» политиков и бизнесменов. В качестве отступного он получил от Большого Бахди в собственность немного земли на западном берегу Флорины и главное — построенный его фирмами огромный завод, открывший производство тяжелых межгалактических транспортов. 4-й во Вселенной завод такого класса. Три старых завода выпускали стандартные крейсера — грузовые, в лучшем случае с одной пассажирской палубой на 70 человек, без всяких удобств и развлечений. Перелеты между галактиками длились месяц или два, билеты стоили в среднем по 50 золотых, а месяц в таком звездолете в тесной каюте был реально мучением даже в премиум классе. Дело в том, что основные деньги транспортные компании все-таки делали на грузовых перевозках, пассажиры были необходимой обузой — возить людей побуждали всякие межгалактические органы и прогрессивные сообщества… Даже дорогие тарифы и лютая экономия на обслуживании в пути в лучшем случае позволяли покрывать расходы человеческой палубы — какая уж там прибыль.

StarBus сделал в этом деле революцию. Уоллос просчитал, что рухнувшие после апокалипсиса связи между галактиками со временем снова начнут крепнуть, а значит, вырастет спрос на пассажирские перевозки и погнал со своего конвейера в Бахди специализированные пассажирские крейсера — на триста комфортабельных мест разного уровня классности. Но даже эконом представлял собой нормальный гостиничный номер в каюте. При этом на крейсере оставалась куча общественного пространства с ресторанами и клубами, бассейном и спортзалом и даже прогулочной зоной с фонтаном. Все это за счет полного отказа от грузовых отсеков. Прибавьте к этому комплект обслуживающего персонала с поварами, стюардами, врачами и охранниками, свежий воздух, гравитацию, свет и воду. Перелет превращался в приятное времяпрепровождение, появилось даже понятие «крейсерский туризм».

Но это только снаряд, секрет Джонсона был в «пушке». При отсутствии грузовой составляющей, отпала необходимость посадки и взлета на планете, убивавших до половины заряда батарей звездолетов, стоивших основной части износа его конструкции и вызывавших необходимость всякий раз по два месяца стоять на космодроме на «послепосадочном» ремонте и тщательном обследовании всех систем. В итоге классический крейсер жил лет десять, из которых половину срока торчал на таких ремонтах на космодромах. Корабли StarBus не садились на планеты, а стыковались к специально разработанным орбитальным станциям, откуда пассажиров развозили по разным городам планеты челноки.

Это, конечно, усложняло схему, но широкие связи бывшего главкома Межгалактических сил позволяли найти то, что надо в любом углу Вселенной. Из-за сокращения этих самых Миротворческих сил после грогового апокалипсиса, остался без заказчика завод в СГЦ, который строил десантные звездолеты. В кооперации с производителем заправочных станций, этот завод начал собирать теперь орбитальные станции для StarBus. Само собой эти штуки не ограничились функцией перевалки пассажиров, а стали полноценными заправочно-ремонтными базами для транзитных кораблей, а также по традиции зарядников и экстерриториальными культурно-деловыми центрами. Наконец, в рамках проектов по налаживанию контактов и поддержки прогрессивных сил на Близнецах, где еще продолжали оставаться гарнизоны миротворцев, Уоллос предложил ребятам на Альфе Близнецов делать для него челноки. По сути это были стандартные межпланетные маршрутки — небольшие 30 метров в длину, грузовые машинки с парой-тройкой пассажирских углов. На их основе строили что-то внешне больше похожее на самолет, с сидячими местами для 75 пассажиров. Такой челнок садился на планету в режиме планера, фактически тратя заряд только на обратный взлет.

Все это вместе позволило предложить шикарные условия всего лишь за 30 золотых по среднему тарифу за месячный перелет и при этом иметь бешеные прибыли с каждого рейса.

В год StarBus строил по одному крейсеру и орбитальной станции, закрепляясь так с каждой весной на еще одной планете в самом центре какого-то из ключевых регионов Вселенной. Первые три точки присутствия были, конечно, 5-я Z Аполлона, Мановах и Борос — столица объединенных государств системы Стрельца, второй после СГЦ экономики мира. Направление между Мановахом и Боросом уже отбило все затраты, но в этом году StarBus вводил в строй точку на 2-й планете W Скорпиона, где был Паркон, столица Империи Туй, центра экономического пространства — третьего по объему во Вселенной и быстро растущего, называемого некоторыми «Новым миром». Пассажирских перевозок между Мановахом и Парконом раньше фактически не было — перелет 4 месяца могли перенести без вреда для психики только профи, которые в космосе вообще жили. Послезавтра StarBus отправит из Мановаха в Паркон первые триста человек — и это главное научно-техническое, культурное, бизнес и даже политическое событие года. В перспективе было на десятый год работы иметь станции в трех самых населенных углах СГЦ, две станции на Стрельце, две на Скорпионе и еще по одной на Орионе и на Волопасе. Тогда StarBus целиком оседлает все сколь-нибудь массовые межгалактические пассажирские маршруты.

Деньги перли так, что если бы не авторитет «галантного межгалактического убийцы» Уоллоса, других бы замочили. Финансы компании были сразу выстроены в два контура из расчета 50 на 50. Белый контур широко и громко поддерживал разные благотворительные миссии и волонтерские организации, защищал животных, моря, леса и небеса, а также взвалил на себя помощь многочисленным сокращенным военнослужащим миротворческих сил. Серый же контур с самого начала предложил доли в прибыли всем, от кого что-то зависело во Вселенной. Свои счета получали политические покровители проекта в странах присутствия, а малоизвестная фирма, имеющая отношение к Гилацу, Galaxy, медцентр Алам и несколько других важных контор сразу имели по 10% от доходов серого контура. Само собой Проект StarBus был поддержан Гилацем, да и всеми деятелями культуры и политики, СМИ и общественными движениями, как прогрессивный, укрепляющий межгалактический связи, мир и сотрудничество во Вселенной.

Сам Уоллос свое авторство в StarBus тщательно скрывал от широкой общественности, все обставили так, что он здесь только лишь по протекции Гилаца пристроился на старость, возглавив маленькую Службу безопасности Проекта и получив небольшой доход, как бы бонусом к пенсии межгалактического миротворца. Президентом StarBus Джонсон поставил толкового парня, рекомендованного программкой из компа, также укомплектовали и весь топ-менеджмент компании. А лицом StarBus стала снгосшибательная, суперсекси, роскошная и обаятельная, горячая блондинка-миллиардерша Джессика Малькольм, про которую уже никто не вспоминал, что она Маат, черти когда-то в прошлом пресс-секретарь миротворцев.

В Мановахе решили в город не ехать, а остаться на космодроме — проведать свой крейсер, готовившийся к 120-дневному марафону через три галактики. Корабль-небоскреб высотой 240 метров искрил металлом и огнями, высясь на взлетной площадке, окруженный кранами-погрузчиками и заправщиками…

Зашли внутрь, поднявшись на лифте в салон, прошлись по прогулочной зоне и отсеку ресторанов — везде сновали рабочие и персонал. В поисках местечка потише спустились в багажный сектор. В полутьме, шли по коридору, освещенному скудными огнями дежурных бледно-серых ламп, игравших бликами на металлических стенах и коробах с проводами. Наткнулись на бокс с первыми пассажирами, заселившимися раньше всех — в ряд стояли четыре холодильника с табличками. ФИО, гражданство, годы жизни, адрес доставки. Отправка в последний путь на родные планеты — одна из услуг StarBus, не особо рекламируемая, но востребованная. Джонсон Уоллос остановился рядом с гробами, видимо, довольный местом. Вокруг ни души и вряд ли кто-то случайный сюда заскочит, здесь никто не объявится живой до самого Паркона.

Разглядывая таблички, вчитываясь в имена, генерал тихо заговорил:

— Сильно скромно живешь, Мать. Надо круче, ярче. Ты брюлики от наших ювелиров на Антее получила?

— Пишут, что готово, отправила курьеров, как буду на Бахди, увижу, — Маат, отвернувшись от холодильников, чувствовала их спиной, глядя в узкий иллюминатор, как в бойницу, на Мановах, разлившийся каменным морем вдали от горизонта до горизонта, — яхта из Пилинии должна в 3-й дворец на Флорине прийти через два месяца.

— Хорошо, как дойдет, скажи мне, моя охрана прошляпит папарацци, пусть пройдут во дворец. Приготовь все как следует, золота повесь на девчонок побольше, лимузины пригони, тигров и львов ручных в сад заведи. Короче, все знаешь.

— Нам бы еще одну локацию завести, в Мановахе или где, хочешь, но чтоб климат был с зимой, чтоб на меха можно было тратиться, и городов побольше, чтоб на бизнес джетах летать. Да и море хорошо бы нормальное, на Флорине много яхт смешно выглядит.

— Не сейчас, — Уоллос присел у одного холодильника, сунув руку в ящик с документами на покойника, погрузившись в чей-то кончившийся мир, внимательно ведя взгляд со строки на строку, с фото на фото, — в ближайшие года три большие перепальцовки будут во Вселенной, в том числе в Мановахе. С Бахди пока не будем никуда высовываться…

Уоллос, вынул из ящичка фото какого-то деда, стал рассматривать под разными углами, лицо генерала стало серьезным, даже жестоким:

— Видишь, Мать, старики стали-то помирать, как мухи. Молодые вместо них идут, и с ними идет будущее. А за будущее придется драться, — Джонсон аккуратно засунул фото назад и плавным движением, словно прощаясь, задвинул ящик, щелкнув засовчиком, — Щелк! И нету прошлого. Лети, старик, за три галактики… Что с проектом казино?

— Джефферсон против.

— Ладно, с Лесли я потрясу. Но остальное — твоя работа, это все реальный пиар. Думай, как расходы увеличить. Вейлс свое дело делает нормально, никто наш Третий Контур не видит. А твое дело — чтоб никто его и не искал. Извини, что опять повторяю, но запомни и пойми. Все, кто на нас смотрит, даже те, кто во Втором Контуре, должны видеть, что все прибыли жгутся в Бахди. StarBus укомплектован толпой молодых амбициозных гениев — прожженных гедонистов, которые сливают все баблосы в твоих дворцах. Вот, что должны все видеть. Мы через год выходим на Волопаса, все будут понимать, что доходы вырастут еще на четверть. Чтоб была видимость, что мы прогуляли сто тысяч золотых, ты должна будешь придумать реальных чеков хотя бы тысяч на тридцать.

Маат хмурясь отвернулась от Мановаха, уперевшись взглядом в гроб, в котором Уоллос сдвинув щиток, через пластиковое окошко разглядывал лицо покойника. Малькольм подошла и тоже посмотрела на покрытое инеем женское тонкое белое печальное лицо лет семидесяти, покрытое плотной сеткой морщин, похожих на следы от коньков на льду:

— У нас этим бортом летит на Скорпион десять журналистов — освещать исторический рейс, рассказывать о суперкомфорте и офигенной во всех смыслах атмосфере на StarBus. Мы на дозарядке на Аполлоне будем через два месяца. Давай к этому времени твои ювелиры на Антее сделают им именные флэшки с бриллиантами? Подарок на память о первом в истории рейсе и все такое…

— Молодец, Маат, вот это тема. Пусть всем хвастают, постят везде, — Уоллос закрыл щиток, укрыв мертвое лицо в темноте холодильника, — и в 3-й Дворец купи к приезду папараци вертолет. На бизнес джете там действительно некуда лететь… А вертушкой в джунгли, там сафари и вечеринка на диком пляже, с завозом туда всех излишеств всеми тремя яхтами.

Уоллос и Маат, не сговариваясь, едва заметно, почтительно кивнули холодильникам и вышли из отсека в темный коридор. Генерал улыбался и тепло, как умел только он, приобнял Маат так, что она чувствовала себя в абсолютной надежности и безопасности, понимала каждой клеткой тела, что они вместе и они победят, с кем бы ни пришлось столкнуться. Они шли такой парочкой, обнявшись, по своему новенькому крейсеру, темным проходом между багажными и служебными отсеками, металлический пол глухо печатал их неторопливые шаги, а редкие лампы дежурного освещения делали все похожим на романтический вечер где-то за городом.

— Выбери из тех папараци, что проникнут во дворец, одного по понятней, позволь ему подделать пропуск и пусти на эту вечеруху. Жизнь коротка, пусть ему улыбнется творческий успех и счастье в личной жизни.