Страх

Книга Лилит. Глава 2. Крылатая Дева для Ворона

По Виноградному широкими шагами гуляли разрывы тяжелых бомб, крася желтые кварталы в зарево красных пожарищ, черных клубов дыма и рыжих туч пыли. В этот предутренний час, когда солнце еще не взошло из-за гор, когда над полумиллионным провинциальным сонным городом стояло нежное бледно-розовое небо, по нему со стороны моря, километров с двухсот били тяжелые бомбовозы дальней авиации осьминогов. Пятнадцать бомберов — 60 боеголовок, точно наведенных на координаты штабов и казарм стоявшей в Виноградном бригады бритых, по административным зданиям, по всем полицейским управлениям и участкам.

Ворон с Когтем сидели на пышно цветущей траве на горном уступе, глядя как внизу трясется от ударов полотно города, в котором начинались пожары. Видели, как рухнул шпиль антенны телецентра — все равно в принципе не работал, но островитяне решили, видимо перестраховаться, вырубая связь. А может, снесли для красоты… Ворон держал в руке тангенту рации — на том конце радиоволны был Боксер, который говорил знакомым голосом Партнера и Качка. Боксер был сейчас единственным челом у кого на этой войне была спутниковая связь и разведка, работала аналитика на компе с какой-то отдельной от рухнувшего по всему миру DP программой. Чувак с огромной нижней челюстью и скулами, похожими на стальные обводы танка, сейчас видел все движения армии бритых, наводил на них скоординированные удары осьминогов, львов, тигров и волков.

По Виноградному забегали взрывы помельче и почаще — вступили в дело истребители-перехватчики ВВС Островов. Высокими свечками вспыхивали выявленные танки бритых, швыряли вверх снопы искр зенитки и арта, взлетали хламом и пылью укрепления. Тридцать хищных остроносых серебряных крылатых убийц с воем и гулом носились вокруг города, терзали его, втыкая в розовое тело микрорайонов спицы инверсионных струй с кипящим взрывом на острие каждой такой иглы. Виноградное страдало и дрожало, стенало тонкими, но слышными даже здесь в горах вибрациями. Наконец, через горный кряж перевалило солнце и жарким пристальным взглядом осветило разбитый город, залило его своим сентябрьским золотом, заиграло с высокими столбами черного дыма, с облаками пыли над центром.

Истребители, отстреляв боезапас с ревом унеслись назад за горизонт в сторону моря. На улицы Виноградного хлынул народ, Ворон смотрел в бинокль как где-то что-то пытались тушить, как куда-то неслись кареты Скорой. Но в основном жители нацелились сваливать. Во дворах грузили скарб в багажники легковушек. Неширокие проспекты и тесные улочки вмиг забились пробками из машин, стремившихся к выездам из города. В этот момент с запада, с равнины в Виноградное из джунглей ворвались полторы тысячи львов. По проселкам и грунтовкам, по полям и пустырям в город втягивались 30 небольших колонн по десять бронеавтомобилей с пулеметами, с навороченными противотанковыми и зенитными комплексами на броне. Десантники, лучшие бойцы из движения Пумы, специально отобранные в этот грабительский поход, влетали в город, заходя как нож в масло, быстро достигая центра с его мегамаркетами, автосалонами, бутиками. Местами были затыки со стрельбой — ошеломленные внезапным нападением, все-таки пытались сопротивляться бритые и местные городские копы. Броневики легко справлялись с танками, своими умными комплексами снося и отшвыривая им башни, давили всмятку полицейские машины. Бандиты действовали нагло и решительно, вламываясь на площади и перекрестки, стреляя во все и всех, забрасывая все впереди себя гранатами. Бригада бритых, с приданными танкистами, артиллеристами и прочим, почти три тысячи человек, бросая оружие и технику в панике рванулась бежать от бешеного натиска альфовцев — прочь из города, в горы.

— Вперед, — глухо выдал в рации как всегда немногословный Боксер. Ворон и Коготь махнули своим сотникам начинать. Три батальона нежданчиков, полторы тысячи тигров и волков группами по сотне двинулись вниз по горным кривым тропам, по извилистым грунтовым дорогам, по серпантину трассы. Ворон шел с сотней Удава, переговариваясь с Когтем по радио, ступая сапогами по мокрому от росы песку, ловя лицом свежий сырой ветер иногда прилетавший снизу. Дозорные впереди подняли руки. Группа Удава рассыпалась по кустам и легла за камнями. Из-за поворота выбежали нестройной гурьбой бритые — уставшие от подьема, перепуганные неожиданным штурмом с равнины, подавленные разгромным ударом авиации, ослепленные палящим сверху в лицо солнцем.

Волки, дождавшись когда толпа вывалится за поворот вся до конца, свирепо и безжалостно загрохотали со всех стволов, расстреливая бритых, не давая им успеть прийти в себя. Толпа вражьих солдат изрезанная бледными лезвиями трассеров, вспоротая брызгами камней от пуль, падала как трава под косой. Ворон смотрел, как его волки стиснув зубы, жали на курки, злобно стреляя глазами на корчившихся в фонтанах крови бритых. Среди расстрелянных видны были сейчас явно старшина и бугры, но пленные сейчас были партизанам уже толком не интересны, брать живьем никого в Виноградном не собирались…

Все кончилось быстро, бойцы встали из укрытий, не тратя время шариться по карманам трупов, выстроившись колоннами по обочинам дороги, снова двинулись вниз, косясь на тела убитых. Справа с тропы, шедшей прямо через заросли понеслась тоже плотная стрельба — кто-то из пытавшихся спастись бритых наткнулся там на тигров.

Ворон ткнул пальцем гранатометчику на столб пыли на склоне — без дороги там карабкались по лысому отрогу вверх два грузовичка с тентами цвета хаки. Тот присел, нацелился и выстрелил, оторвав головной машине кабину. Снайперы и пулеметчики, кинулись расстреливать прыгавших из грузовиков солдат. Там человек, может, с полста… С десяток может и спрячется сейчас и уползет, но переться к ним туда, терять время никто не будет. Повезло, так повезло. Волков впереди ждет город!

После того как вдруг у вертухаев вырубилась вся связь, разведка и навигация, пока пытались перейти на рации и проводные телефоны, бритые войска потеряли управление и заняли круговую оборону кто где стоял — не двигаясь, не атакуя, не помогая друг другу. Вот тут то и решили предводители Островов, что самое время грабануть богатенькое побережье Бухты Лафы на западе Бритой Степи. Полторы сотни самолетов дальней авиации, авианосец, два артиллеристских крейсера, три десятка фрегатов и эсминцев — все это обрушилось внезапно и жестоко на курортно-развлекательные берега Лафы. Под таким прикрытием по всему берегу на почти тысяче километров густо высаживались батальоны осьминогов, причаливая на огромных десантных вертолетоносцах — вершине технической мысли Островов, идеальных кораблях для грабежа прибрежных городов.

В принципе на сушу ступили ногами пусть и под таким мощным огневым прикрытием всего лишь 12 тысяч осьминогов, пусть и отборных, самых злобных и жадных, лучших в своем деле пиратов. На берегу их ждала целая общевойсковая армия бритых, 45 тысяч бойцов с современным оружием и техникой. Но армия была рассредоточена по всему региону отдельными бригадами и управление ими сейчас почти отсутствовало… А у всех комбригов и капитанов кораблей островитян на связи был Боксер — неведомый чувак, который видел все действия бритых, слышал все их разговоры по радио, давал точные координаты авиации и кораблям, подробные планы обороны бритых в городах. Короче, он мог все, что раньше все могли, как будто его не касался цифровой писец, обрушивший все управление в мире. До кучи он привел на Лафу с гор полторы тысячи тигров и волков, скучавших там все лето, а на космодромы захваченных на побережьи городов взялись высаживаться на ишаках и на бычках львы — еще полторы тысячи бандитов с Альфы из движения Пумы с суперкрутыми бронеавтомобилями с пипец актуальными модификациями противотанковых и зенитных комплексов, дававших стопроцентное поражение танка на дистанции до 5 тыщ метров. Пока моряки заняты грабежом на берегу, львы нанесут удар вглубь, к горам, косяча заодно и промышленные и административные центры бритых, обрубая коммуникации Бритой Степи с группировкой их войск, застрявшей под Мехсомом.

Вот так и оказались парни Пумы на своих тачках вместе с волками и тиграми аш в Виноградном, в пятистах км от берега, у самых отрогов Тигровых Скал, распотрошив тут ударами со всех сторон бригаду противника.

Волки спускались с гор, гурьбой втягиваясь в переулки и дворы. Ворон покрикивал, чтоб не теряли бдительность, не распускали дозоры впереди и на флангах. Удав щурился на еще вполне летнее в этих краях сентябрьское солнце, пытался сориентироваться, какими проулками идти в центр, где ювелирные салоны, меховые бутики… У какого-то автобусного депо наткнулись на десяток жавшихся к забору бритых солдат, волки исступленно в нетерпении уже дойти до добычи, выпускали в них по магазину… Пацаны так то похоже уже хотели в плен, но в горы же их не потянешь. Да и приказ был — максимально люто работать, ошеломить противника, напугать. При численном превосходстве бритых и лояльном к ним местном населении, это важно. Да и каждому хотелось отомстить за все, что бритые натворили на Тигровом Берегу, в Цересе и в Медвежьем Лесу.

Наконец, вынырнули на широкий простор выложенной брусчаткой площади с красиво пылавшим высокими сочными багровыми языками зданием администрации. Удав под тяжелым взглядом Ворона, отправил-таки дозорами по углам площади группы по три бойца, остальным махнул рукой, улыбаясь огромным своим ртом на круглом лице:

— Увольнение в город, волки! До обеда личное время!

Пацаны с ребячьим восторгом, воплями и хохотом ломанулись по пестро сверкавшим витринами магазинчикам, окружавшим эту площадь в крутом правительственном квартале. Зазвенели стекла, затрещали хлипкие стены и полки шкафов, Ворон на всякий случай орал в мегафон для местных:

— Жители Виноградного! Работники магазинов и сотрудники охраны! Мы, волки, пришли не за вашими жизнями. Ваши бритые принесли в наши земли кровь, смерть и разорение. Мы пришли взять теперь здесь свое! Не препятствуйте нам брать и выживете!

Ворон повторял это снова и снова, глядя, как скачут среди уже горевших салонов волки в меховых шапках и шубах, пихают в карманы охапками золото, бриллианты, Удав махал ему рукой из огороженного автоматчиками нетронутого магазинчика, мол твоя доля. Не понимая отчего ему так все это неприятно и даже мерзко, все же побрел туда шаркая пятками по брусчатке — надо же собрать посылку в Змеинодольск. На Кобре никого не осталось, но по понятиям, хотя бы Белому надо поклониться ящичком золотишка. Внутри наткнулся на труп расстрелянного, как решето охранника в белой рубашке, тонувшего в луже крови.

— Сопротивлялся что ли? — спросил Удава.

— Забей, — ответил сотник, скривив губы, — Укус перестарался.

Ворон брезгливо сторонясь необычно огромной лужи, жался от трупа к стене, дергая щекой. Кивнул бойцу на полный бриллиантов стеклянный шкаф в самом центре прилавка, чтоб паковал в ящик для Белого. Остановился взглядом на полочке с золотыми кулончиками — дивно прекрасные девы с обнаженными грудями, огненными крыльями, птичьими лапками и восхитительными лицами фей, сверкали в лучах поднимавшегося над Виноградным горячего солнца. Старый бандит взял в руку кулон, играя им на ладони, надо же какая красота… и довольно крупный.

В дверь, вежливо постучав, зашел сосед — Охотник, львиный комбат. С улыбочкой окинув смешливым взглядом золотые витрины и парней с набитыми карманами, подошел, обнялся с Вороном:

— Респект тебе, Ворон! Мне сказали, ты наставником был у Радуги, который все сделал на Кобре, — Охотник слегка театрально, что водилось за всеми львами, поклонился в пояс, — Воспитал как следует. Настоящий волчара получился. Я не в курсе честно, смог бы я вот так. Огнем сердца Страх Вселенский остановить… Не парься, я в курсе, что тайна, не болтун.

— Спасибо, брат, за добрые слова, — сухо с трудом выдавил из себя Ворон и с опустошенным видом уселся верхом на прилавок с золотом.

Бандиту было странно и больно сейчас видеть все эти свои достижения. Взятый без потерь город полный золота, месть бритым за все, респект от уважаемого льва за воспитанника… Вот оно, все о чем мечтал, все чем можно гордиться. Чудо Кулон с Золотой Богиней в ладони. Радуга не подвел, покрыл себя и волков славой навек. Они с Гепой и Скворцом теперь памятниками будут стоять на всех площадях. Только, сука, не об этом же Ворон на самом то деле мечтал!

Волк тер лоб и щеки, стараясь не нахамить льву, сказал, что спать хочет ужас как…

— Ну ОК, лады, — Охотник снова пожал ему руку, — Договор само собой в силе, только вы смотрите за парнями, мало ли что сгоряча, как говорится… Я за своими тоже буду поглядывать.

Лев имел в виду условия раздела захваченного города. Все дорогое но негабаритное, золото особенно, забирали волки и тигры, так как им потом идти пешком обратно в горы и унести они смогут что-то только в карманах да сумках. Все остальное, в том числе авто, шмотки, оргтехнику, все короче, — львам. У них все таки на берегу на космодроме звездолеты есть или могут что-то осьминогам продать. У тех вообще вертолетоносцы приспособленные, туда можно хоть целый поезд загнать. Про договор всем пацанам довели, но, понятное дело, эксцессы возможны. Ворон кивнул, что за своими посмотрит.

— Пойду на парковку, парни мне там бывший членовоз местного мэра готовят, говорят вообще шикардос, — лев хохоча отправился на выход, — На ней по Эльдорадо буду сам кататься.

Ворон со слезами от дыма в глазах смотрел в окно в синее небо, плывшее в мареве пожара администрации, прятавшее за собой от его взгляда сиявшие где-то там далеко-высоко звезды. Радуга, счастливый и веселый, обнимается с Веточкой, смешливой и довольной, у них в коляске пара малышей. Они на прогулке в лесу за Коброй… У них все по человечески хорошо… Вот же на самом деле, о чем он мечтал, вот чего хотел… Что он, Ворон, не так сделал? Старый бандит вспоминал, как паковал в черный мешок Дождика — невиновного милаху, как стрелял в девчонку в холле отеля и еще тучу всякого своего дерьма. Ведь единственное о чем мечтал Ворон, это чтобы все это дерьмо хоть когда-нибудь кончилось. Чтоб настало время, когда не надо уже убивать и потом помнить об этом. Чтоб досталось Радуге и Ветке, и всем кто сейчас на Бете еще молод, пожить уже без всего этого…

Ворон с отвращением смотрел на труп охранника в белой рубашке в неправдоподобно огромной луже, на битое стекло по всему полу, на дымные пятна в небе над Виноградным. Слушал Боксера в рации — бездушного и гениально расчетливого инопланетного убийцу, игравшего игру за игрой тысячами жизней, как тот информировал, что вокруг все тихо и спокойно, можно мол хорошо погулять, заслужили, отрывайтесь по полной. Ребята уже наполнив побрякушками все карманы, набив мехом сумки, стали расползаться дальше по улицам в поисках еды отпраздновать победу и взять с собой в горы.

Ворон, бросив кулон с волшебной золотой крылатой девой в нагрудный карман, дернул Удава — идти за волками, следить за порядком. Со двора доносился женский визг, заглянули, у подъезда жилого дома волк, загнув девицу, жестко ухватив ее за бедро и плечо, задрав ей платье, трахал сильными толчками, втискивая ее лоб в стену дома. Ворон, сжав кулаки и зубы ринулся к нему:

— Приказ был, волчара, по квартирам не ходить! Ты волк или сука⁈

— Мы не ходили, — кинулся на встречу, видимо, товарищ насильника.

— А эта сама к вам вышла⁈ Ты мне врать будешь⁈ — Ворон потянул за ремень с плеча автомат.

— Ворон! Ты что? Остынь! — Тянул его за плечо назад Удав, четко но наухо, чтоб никто не слышал другой — Тебе бритой твари жалко? Я как узнал, что Бояниса замочили, до сих пор не отошел. Он меня на Кобру привел, сам знаешь, всему научил, как отец мне был. У всех волков тут кто-то родной погиб на Кобре. Да и Кобры больше нет, в труху. Должны же эти суки ответить? Я в курсе, что они ни на что повлиять не могли, от них ничего не зависело. Но урок нужен. В отличие от тигров и медведей мирников — эти живы останутся и дома их не сгорят.

Ворон устало молчал, глядя как из подъезда выскочил и взялся мешать мужичок в рубашке и шортах, как словил прикладом в лицо, потом заливаясь кровавыми ручьями и всхлипывая сидел на ступеньках крыльца, слушая как то охает то рыдает его баба.

— А если она ему не простит и придется расстаться? Семья целая рухнет… горе.

— Простит, — Удав уверенно смотрел на плескавшиеся у стены русые волосы насилуемой, — от него же ничего не зависело. Он же не мог ни на что повлиять. Мы же прощаем таких. А мы все-таки злые волки.

Ворон тяжко кивнул головой, пошел со двора на проспект, смотреть, как носятся волки и тигры по кафешкам и ресторанам, по оставшимся магазинам. По проспекту колонной медленно, чтоб никого не подавить шла колонна фешенебельных премиум тачек из какого-то дилерского центра — в сторону выезда из города. В кабинах сидели веселые счастливые львы, шмаляя в воздух, приветствуя боевых товарищей. Волки отвечали длинными трассерами в небо из окон гостиниц и ресторанов, вопя что-то радостно возбужденное. Ворон, сплевывая под ноги, кричал в ухо Удаву, пытаясь переорать эти стрелковые приветствия:

— Выдели патрули из парней что по четче. Еще раз всех предупреди, кого бухими спалят, того пристрелят без базаров. Нам еще их всех как-то из города вытаскивать будет надо за уши сегодня. Ящик для Белого прямо сейчас отправь.