Страх

Книга Гилаца. Глава 9. Яблоко для Лилит

Джейн Моррис — добродушная, круглолицая, 55-летняя, смахивала пятерней за ухо пряди черных волос, глядя в камеру скайпа, будто пытаясь смотреть в глаза Гилацу. Такие мадам почти всегда приживаются в крупных офисах — знают все дни рождения, сплетни и важные события в личной жизни коллег, чтоб собрать со всех деньги на подарок, держат в тумбочке запасцы кофе и печенья, не жалеют ни для кого улыбки или слов поддержки. В прошлом прокурор, Моррис мотала второй срок в кресле Президента СГЦ — главной экономики мира, страны-авангарда науки, культуры и прогресса. Ну, по крайне мере, так про себя говорили граждане Цефеи…

— Болтают в Сенате черти что про Galaxy, — Джейн поморщилась, бросив взгляд в потолок, — Скажи уже внятно, что этот Кошес там готовит?

— Предложил рассмотреть вопрос об установке Единой программной оболочки и создания межгалактических органов власти. Детали пока не обсуждали, но ты в целом и так себе представляешь мировой порядок от Galaxy. Единый порядок порядок сбора и обработки информации, формирования игровых событий…

Гилац только что говорил по телефону с Лесли. Мнение Джефферсона само по себе ценно, но он еще и вставил в разговор, что на днях случайно перекинулся парой слов со стариком Уоллосом, типа жив-здоров да передал привет. Это значило, фактически, что сама Россомаха устами Лесли просила отсрочить старт Кошеса до лета. Видимо, к лету у нее будет готов ее секретный ИВЦ на Аполлоне. Это хоть не много, но уравняет шансы будущих противоборствующих сторон.

Срок будет злиться, но Гилац заставит его потерпеть. К примеру, можно затребовать личную встречу с Аханодином — «чтоб поддержать его на самом верхнем уровне, показать по ТВ, обозначить перед всем миром, что Мановах дает Админу Гаммы благославение…» Нормально можно в общем объяснить Кошесу, за чем вызывать Ахонодина в Мановах. А перелет туда-обратно как раз полгода. Только к лету и вернется к себе на Близнецы…

— Это можно отменить? — Моррис смотрела прямо и без улыбки, — Этот «Единый» ведь все равно же окажется не единым и не всеобщим. Зато пока будут пробовать его навязать разрушат все, что растет само, все наши грядки вытопчут.

— Отменить уже не получится. Я буду стараться оттянуть до лета. Вы хотя бы успеете по лучше приготовиться. Galaxy согласились сначала тестить свой порядок на Бете Близнецов. Будем делать все, чтоб жертвы и разрушения не вышли за пределы одной планеты. Финансовые потрясения больше затронут Стрельца и Скорпиона — СГЦ будет трясти меньше всех.

— Ясно, будем готовить финансы к кризису, — Джейн Моррис тяжко махнула головой, как видавшая всякое баба, понятия не имеющая про финансовые механизмы и законы, но отлично знающая, что такое кризисы. Охая завершила сеанс, — Мы, конечно, подготовимся, но эти растяпы все равно же налажают миллионов на тридцать безвременных могил.

Гилац смотрел в окно на огромный кристалл Мановаха, игравший искрами солнца на мокрых от дождя стенах и окнах. Этот мир только казался беспечным и легкомысленным, веселым и наивным. Внутри небоскребов уже многие сейчас прячась за молчаливыми улыбками обдумывали и обсуждали грядущее. Прикидывали свои шаги и последствия, возможные потери и приобретения, решали на кого делать ставку. Готовились как к большим скачкам, ждали от него, Гилаца, отмашку на старт, гадали, какие он придумает правила для этого забега, кому отдаст победу.

Дать Сроку начать все в марте означало помочь ему выиграть. Тогда мир скорее всего падет под власть Galaxy и их Единого Порядка. Тянуть время до лета, значит дать возможность прогрессистам сопротивляться. Это значит, в случае равной борьбы галактики смогут выбирать, кого поддержать, люди станут участниками этой игры, будут определять своим выбором победителя и будущий порядок. Среди прочего, это означает увеличение жертв и рисков. Больше свободы — больше цена, больше крови и лишений.

Секретарь вошел в кабинет и доложил, что срочно просит связь по закрытому каналу Лесли Джефферсон. «Что он вдруг, вроде все перетерли же», — думал Гилац, спускаясь на лифте в спецкабинет. Лесли нарисовался на мониторе на стене, на фоне черных портьер своей комнаты секретной связи:

— Моя антихакерская служба установила, что взломы базовых программ организованы Кошесом. И это не просто взлом. Это скрытый перехват управления. Поэтому мы и не могли так долго выяснить причины сбоев. Используя закладки в наших компах, Galaxy скачивает программы и все наши данные к себе на ИВЦ в Демире, считает решения программ быстрее нас и получает возможность вмешиваться в управление. Доказано точно, что они таким образом сейчас контролируют мои три базовые программы. По оперативным данным, таким же путем Срок уже управляет и твоей судебной программой «Olimp». Ну а первая базовая программа — «All Maps» сам понимаешь, с самого начала их детище.

— Что мы можем этому противопоставить? — Гилац с трудом пытался систематизировать в голове услышанное, мир на глазах темнел и закрывался тучами, — Мы можем вернуть себе управление?

— У нас нет таких вычислительных мощностей. У меня ИВЦ 100 млн гигаед и он весь занят текущими расчетами. Резерв — 5 млн. Это ни о чем. Арендовать можно быстро по всем галактикам миллионов 50. Но у Кошеса целиком ИВЦ в Демире заточен именно на это. Там 200 миллионов. Только если разбомбить Демир…

— Не сможешь разбомбить, если все так, то бомбы твои на тебя полетят.

— В общем Galaxy сейчас контролирует пространственно-временной каркас нашей реальности, имеет возможность определять решения и менять игровые события в программах любви, развития и обмена. Высока вероятность, что также влияет на игровые сценарии твоей программы общественных отношений. Критичные последствия станут видны в моих трех программах уже в наступающем году — возможны кризисные ситуации у обманутых пользователей. Нелогичные катастрофы в личной жизни, в области амбиций и в части финансов могут затронуть миллиарды игроков. Игровые циклы судебной программы «Olimp» замкнутся через год. Тогда мы увидим социальные кризисы и проблемы в сфере управления обществами и государствами.

Гилац сидел молча и переваривал, Лесли, винясь, кивал с экрана:

— Прости, Гилац. Мы конкретно облажались. Но кто б такое предотвратил? Никто же так еще не делал. Этот урка — просто гений, сука. Потяни время уж как можешь. На Аполлоне прогрессисты к лету врубят свой ИВЦ. Не в курсе, зачем он им. Но там тоже 200 млн гигаед. Договоримся, подтянем, вернем управление.

Джефферсон смотрел, как мальчишка на папочку, жалуясь на старшаков-хулиганов в школе и по понятиям Гилаца уже болтал лишнее. Связь, конечно, секретная… но не должен Лесли нигде никому болтать про дела магов и Россомахин ИВЦ. Молодец, что знает, но сопляк, что говорит вслух:

— Ясно, Лесли. Хорошо, что смогли твои парни хотя бы сейчас все выяснить. Лучше поздно, чем никогда. Ты обо всем этом пока никому ни слова. Про ИВЦ на Аполлоне ни с кем не говори, в том числе с Уоллосом.

Пока поднимался в лифте назад к себе в кабинет, понял, что если старт Большой Игре будет дан летом, то первые ее итоги проявятся к началу следующего года. Значит, Кошес к тому времени сможет вмешаться в судейство и подменить решение Арбитра. А потом организовать любого масштаба социальные катаклизмы и на их волне прийти к власти во Вселенной особо не спрашивая мнение Гилаца. Получается, отсрочка до лета убавит его шансы в честной игре, но увеличит возможность легко и быстро выиграть по беспределу.

В кабинете вызвал секретаря — срочно готовить встречу с Кошесом с онлайн участием Аханодина. Написал Фоксу и Тетушке Джейн — готовиться на март «во всех смыслах». Перепоручил дела помощникам, вертолетом улетел в лесной заповедник в южном полушарии, велев его не дергать до самой аудиенции с Кошесом…

Срок сидел на диване, как почтительный и вежливый ученик перед старым учителем, склонившись перед столом Гилаца, поблескивая очками на своем худом лице. Пространно объяснял за преимущества Единого порядка игровых решений во всех сферах человеческой жизни. Уверял, что инсталляция новой общей программной оболочки пройдет без значимых сбоев — учтен весь негативный опыт десятилетней давности.

— Что по срокам? — Гилац поддерживал нейтральный вид, бесстрастно откинувшись на спинку кресла, глядя спокойно на говорящий череп Кошеса.

— Операция на Бете Близнецов займет 4–6 месяцев. Если начинаем в марте — закончим к осени. Значит, с сентября начнем там локально тестить оболочку и политический порядок. До конца года выявим и устраним недостатки. С начала следующего года инсталлируем оболочку в масштабе всей реальности. Одновременно, в течение года будем прорабатывать созыв Межгалактического Сената и утверждения Общечеловеческой Хартии, как свода основных законов.

— Хорошо, — медленно и вдумчиво кивал Гилац, — включите канал с Аханодином. Расскажите об операции на Бете.

На экране появился маршал — торжественный и собранный, в парадной форме, на фоне черно-белого флага Администрации Гаммы.

— Силами армии Бритых совместно со значительной группировкой наших войск, будет нанесен удар по бандам тигров и медведей. Эти банды будут уничтожены, а контролируемая ими сейчас территория будет занята нашими силами. Одновременно мы реализуем комплекс политических, военных и специальных операций, направленных на дезорганизацию криминальных сообществ барсов, горных и степных волков и их невмешательство в боевые действия на Тигровом Берегу и в Медвежьих Горах. Часть их группировок будут отвлечены конфликтами между собой, часть перейдет на нашу сторону. Активизированы лояльные нам политики на Альфе — они не допустят участие львов в событиях на Бете.

— Ваш прогноз по жертвам?

— Решительное и масштабное применение силы на избранных двух узких участках, — Маршал сверкнул золотом эполетов и чернотой пронзительных глаз на узком бледном лице, — может локально привести к значительным жертвам и разрушениям непосредственно в зоне боев. Но оно обеспечит скорость операции и ее нераспространение на другие территории. Мы полагаем, что общее количество жертв не превысит 3 миллиона человек погибшими, 5–10 миллионов ранеными. До 300 миллионов могут потерять жилье.

— Galaxy приготовлен план оказания немедленной материальной помощи Администрации Гаммы для восстановления разрушенной инфраструктуры и жилья, решения вопросов медицинской помощи и временного расселения беженцев, — вставил Срок, — Выделены необходимые финансовые резервы.

— Хорошо, — Гилац, сжал кулаки под столом, вдавил каблуки в пол, метнул взгляд в окно на серое мановахское небо, ища зацепку, способ все отменить или исправить, — Начинайте в марте. Особое внимание на неприкосновенность Наблюдательных сил в зоне боевых действий. Чтоб обеспечить скрытность наших планов, до первого выстрела они остаются там, выполняя свой мандат. С началом боев необходимо будет организовать их вывод.

Гилац встал, давая понять, что разговор окончен. Кивнул Аханодину в монитор, широко улыбнувшись, пожал руку Кошесу, почувствовав холодный пот на его ладони.

Смотрел, как воодушевленный, широкими шагами пошел на выход Срок — отмерять свои 3 миллиона жизней и брать власть. Чувствовал, как сковало плечи, как надавила бетонная плита, тяжко вдавив в кресло. Понимал, что ничего никогда не бывает по плану, тем более у Galaxy, и погибнет не 3 миллиона, а 33, а может погибнуть и вообще всё. В ушах тонко звенела струна, на которой повисло все вокруг — Мановах, Вселенная, миллиарды живущих и будущих человечков и он, Гилац… Взял вертолет обратно на юг, в лес, вызвав туда Маринез.

Заповедник «Вирджиния» радовался лету и все здесь было беззаботно и запросто кроме этих двоих. Гилац в джинсах и белом свитере и Лилит в бежевых спортивных штанах и ветровке шли не спеша по еле заметной тропе, глядя под ноги, молча разглядывая кабаньи следы, сломанные оленями ветки, отметки зайцев на коре деревьев. Остановились посмотреть, как грызет орешки белка, как долбит что-то между кореньев ворон, как мелькнула среди стволов лиса.

— Все что-то жрут, — Гилац повернулся к леди Маринез, показав улыбку и внимательный взгляд, — каждый берет свое, и думает, что нахаляву, что делает, что пожелает, что свободен и никому не подвластен.

Судья привстал на носки и дотянулся до красного, как плазма яблока, сорвал и протянул своей протеже:

— Ешь. Халява. Человек может брать в лесу, что хочет, и не платить. Мы цари природы.

Лейла с хрустом надкусила сладкое яблоко, тоже улыбнулась, подставив лицо свежему пахнущему цветами и листвой ветру. Гилац хитро смотрел, как ходит ее кадык, как движутся губы жующего рта:

— Животина лесная живет лет десять, заяц и того меньше. Человек и сто лет может прокоптить. Но всем рулит тот, кто живет дольше всех, тот у кого есть время, — арбитр потрогал широченный ствол кедровки, высоченной местной исполинши, помахал ее веткой Лейле, — кедровка живет пятьсот лет. А вон те дубы, может и тысячу. Они видели много-много поколений лис и зайцев, оленей и людей. Видели наших дедов, прадедов и прапрапрадедов… Смотрели, анализировали, сопоставляли. Стоишь век за веком, вросший корнями, не сдвинуться без ног, без рук. А надо же тоже как-то оставлять потомство, экспансия нужна, расширение пространства, как-то надо захватывать мир, засылать свое семя в разные стороны, чтоб везде росли твои потомки отпрыски.

Лилит дожевала яблоко, лихо метнув огрызок куда-то далеко, в желто-синее буйство цветов на поляне, слушая дальше своего наставника, думая, к чему клонит старый гей, вместо того, чтоб прямо сказать про ее с Кошесом проект:

— У деревьев есть время научиться использовать чужие ноги и чужие жизни, чтоб двигаться в пространстве и занимать территории. Надо как-то заставить всех этих двуногих и четырехлапых работать на благо твоей экспансии. Для этого нужно придумать яблоко. Или орешек или ягодку. Надо сделать их вкусными, яркими, сытными, сделать свое яблоко вкусней, чем у деревьев-конкурентов. Тогда зверушка съест именно твое яблочко и по своей воле швырнет огрызок подальше или отнесет на другой край леса, высрет твои семечки, бесплатно снабдив удобрениями, старательно зароет… Даст жизнь твоему семени, твоему подобию на новом месте. Распространит твой замысел, твой мир, твой способ жизни в пространстве. Сделает все сама, уверенная, что просто нахаляву пользуется этим лесом и живет для себя. А человек, царь зверей, может отвезти в своем брюхе семечки и вовсе на другой континент, главное не мешать ему думать, что он делает великие дела, а жрет и срет просто в процессе жизнедеятельности, что он имеет все эти деревья и крутит, как хочет этими лесами, полями и морями.

Гилац уселся на кочку, вытянув ноги в розовых кроссовках, кивнув Лейле сесть рядом:

— Вот настоящая власть. Вот естественный порядок. Лес использует десятки за десятками поколений млекопитающих для того, чтоб расти и продвигать свои деревья все дальше, во все стороны. Неумолимая твердая воля. И ни одна животина не догадывается, в каком великом древнем замысле участвует. И каждая тварь наслаждается жизнью «для себя» и свободой. Все счастливы.

Мы так создавали Мановах. Яркое, сочное, манящее яблочко. Сюда все едут со всех галактик урвать, взять свое, хапнуть, разбогатеть. Но богатеет Мановах. Растут и наливаются соками наши межгалактические корпорации. И все это по доброй воле народов. Все это плоды усилий миллионов эгоистов, гордецов, подлецов и героев, готовых рисковать всем, что есть, готовых тратить свои жизни, чтобы таскать наши ягодки своими ногами и животами, прокладывать нашим идеям дорогу в будущее. Потому что мы управляем их желаниями, их временем, их волей.

А твой Аханодин — тупой вертухай. Его плеть — это только боль. Боль сиюминутна и не может править долго. Воля сильнее боли. Он проиграет. И ты можешь проиграть, если свяжешь себя с ним.

— Плеть это не просто боль. Это страх боли, — Лилит крутила в руке бордовый цветок на темно-зеленом, почти черном стебле, — Страх может быть долгим, он может проникать в кости и шкуру, жить в сердце, может ставить на колени. Страх может оказаться сильней Воли. Будет очень страшно.

Гилац сосредоточенно смотрел на свои пальцы:

— Человек человеку рознь. Кто-то выберет твой Страх, но многие выберут Свободу. Это будет трудный экзамен. Как ты думаешь, каких окажется больше?

— Этот экзамен нужен человеку. Уже давно пора. Вы хотите строить новое человечество, не выяснив, какое оно? Не узнав, выберет ли оно Свободу или Страх? — Лилит легла на спину, глядя в синее небо между кронами, — Откуда мне знать, кого окажется больше, свободных или рабов? На то и экзамен.

— И твой Кошес позволит провести честный экзамен?

— Не Кошес. Я буду проводить экзамен. Я дам всем выбор.

— Я всегда тебе доверял, как никому — Гилац лег рядом на траву, повернувшись на бок, уперевшись локтем, глядя сбоку на профиль смотревшей в облака Лилит, — Но теперь ты уже не в моей власти. Я могу тебе верить?

— Да, старый ты мой дуб, верь. Я всем дам выбор. Экзамен будет честный. Ты узнаешь, какие людям нравятся ягодки…