Страх

Книга Лилит. Глава 3. Ветер для Ветки

Дождь моросил, но не мешал разгораться кострам. Серое осеннее небо над Коброй скорбно смотрело на пятьдесят больших кострищ, где лежали на каждом по десять тел погибших в битве на космодроме волков. Еще десяток бревенчатых кладок по меньше для сотников, в первом ряду — перед руинами терминала костры для Лося, Сокола, Быка и Уксуса — лидеров бригад. В центре, где обычно ставили на разгрузку самолеты из столицы или первый борт Верховного, на роскошных еловых лапах поверх хвороста на бревнах лежали втроем Радуга, Гепард и Скворец.

Огонь разгорался, освещая рыжими и бордовыми волнами стартовые столы космодрома, рулежки, огромные воронки от бомб, задымленные остовы зданий, уцелевший шпиль башни КДП в виде гигантской Золотой Кобры. Ветка стояла чуть в стороне, она тут никому не жена и не дочь, не лидер и не предводитель, по понятиям не могла подходить к кострам. Издали отстояла отслушала вопли психов, песни и танцы вооруженного молодняка, скупые и простые слова Белого. Не смог прилететь сам Ягуар, прислал вертолет с подарками для уходящих «по этапу» — много мешков всякой всячины и, конечно, шкуры железногорских волков для Радуги и его товарищей.

Неплотная и недлинная цепь уцелевших волков Змеинной долины молча жевала поминальный шашлык и пила водку. Шестьсот волков сегодня стартовали с этого космодрома в иной мир, отходя к звездам всполохами и вспышками, столбами белого дыма. Вот и показали, кто каков танцор, — думала Ветка, вспоминая слова психа, сказанные у погребального костра ее отца два года назад. Щемило грудь, свербило нос, горели щеки. Веточка всхлипывала, ища глазами, где горит Боянис, а где Сокол. Боялась разрыдаться, но все время натыкалась глазами туда, где по середине шевелились в золотом и алом черные тени Радуги, Гепы и Скворца.

Подошел Белый, опять в своем обычном длинном черном пальто с высоким воротником. Показал ей со свежими и глубокими морщинами лицо с запавшими щеками и глазами.

— Я перед Радугой ответил, что не трону тебя и всех, кто против меня качал два года назад. И не трону. Никогда, — Белый говорил как всегда отрывисто и жестко, будто ругался или командовал, смотрел на нее потухшим далеким взглядом, — Живи спокойно, все забудь. И прости.

Ветка кивнула, слов для разговора не было. Двое молча стояли, уставившись на огонь, игнорируя пацана, предлагавшего поднос с водкой и мясом. С бревенчатой кладки, где были Радуга, Гепа и Скворец, раздавался треск и летели вверх снопы искр. Ветка вспоминала, как хорошо ей было с рыжим волком два года назад на Кобре. Всегда чувствовала, что они не будут вместе навсегда, типа как семья с детьми. Он не дал бы ей этого никогда… Но с ним было несколько раз ослепительно светло и очень по теплому нежно. И он ее спас тогда. И спас сейчас всех.

Волчица смотрела, как за вереницами костров вдалеке темнеет тяжелая огромная масса леса. Эта тень во весь горизонт, окружавшая Кобру, всегда казалась ей здесь чем-то главным. Вспоминала, как сидела в лесу у ручья, пела тихонько древние песни, глядя на слабый огонек свечи… Надежды и мечты маленькой слабой девочки, которым не суждено было сбыться. «Никогда» — еще звенели в ушах рубленым баритоном слова Белого, означая теперь, что она никогда больше не будет с Радугой. Никогда не увидит Гепарда, Скворца, Бояниса и всех остальных волков с Кобры. И ничего не будет уже.

Вежливо покашлял сзади пилот вертолета, что привез от Ягуара подарки:

— Простите, Ветка. Верховный просил Вас прилететь к нему в Медвежьегорск. Сейчас. Настойчиво просил. Дело важное и срочное.

Девушка растерянно кивнула, надо так надо. Все равно самой ничего не хотелось, пусть тогда жизнь течет, как течет… Как тот ручей в лесу. Ветка решительно отвернулась от алых всполохов, которыми улетали в черно-серое небо ее друзья, слыша как текут скупые теплые слезы по щекам, пошла к вертолету. Зашла по железной лесенке в холодный салон без окон с единственным рядом пассажирских кресел и кучей зеленых мешков в углу. Уселась не снимая пальто, услышала как натужно загудела засвистела машина, легко тронулась вверх и понеслась прочь от развалин Кобры.

Сидя в полутьме, освещенной одной только тусклой лампочкой, бессмысленно теребя в руках беспомощный теперь телефон, думала, как жить дальше. Хотя бы в ближайшей перспективе. К тому что нет цифровой связи и интернета, а сообщения и приказы приходят с посыльными уже привыкли. Только сейчас стало ясно, что даже для никем непризнанной Волчьей Страны, всегда бывшей под санкциями, прекращение электронных платежей и остановка работы фондового рынка — это крах всей экономики. А что творится сейчас в СГЦ, на Стрельце да на Скорпионе — вообще страшно представить. Хорошо даже, что негде пока узнать, как у них там теперь дела в цивилизованном мире.

На фронтах застыли потерявшие централизованное управление армии. Нарушенное снабжение позвало солдат грабить население. При этом, говорят, осьминоги вломились на Лафу, вынеся под ноль целый огромный богатый регион. Гаммовская армия продолжала торчать под Мехсомом, пытаясь дожать остатки тигров и волков. А львы невозмутимо, без навигации и программы прокладки курса, ручками на штурвалах тащили в Медвежьегорск армаду купленных по всему миру крейсеров. Своим рискованным опытом подтверждая теории о том, что пространственно-временной каркас цел, планеты и звезды не сместились, и летать, в принципе, немножко можно. Куда-то делся дикий беспричинный шизотный ужас, мучивший человечество полтора месяца. Ощущение было, что сняли с головы тесную на три размера меньше шапку, и теперь… Хрен его знает, что теперь. Но стало все равно лучше. Тревожно, стремно, но это было оживлявшее, бодрящее беспокойство, в нем были идеи, в нем рождались попытки что-то делать… Оно не убивало, как тот Страх. Ветке хотелось жить. Желание жить струилось по венам ощутимо и внятно, она хотела узнать что дальше, хотела здесь в этой жизни участвовать, что-то делать, оставить след. Шасси мягко тронули грунт, пилот крикнул из кабины, что прилетели.

Над бетоном космодрома сильно пахло жженой резиной и железом, керосином и солярой. Широко и сподвывом гулял уже холодный и сырой по-настоящему осенний ветер. Лязгали и стонали у стыковочных столов башенные краны, облепив огромные небоскребы тяжелых крейсеров. 240-метровые серебристые махины отекали паром и дымом, искрились тусклыми огнями окон и габаритных огней, оживали носившимися вверх-вниз фонарями лифтов. Двадцать таких монстров и полсотни средних крейсеров — вместе превратили Медвежьегорский космодром в настоящий сити, видный теперь за десятки километров. Все леса и поселки вокруг ощетинились пусковыми установками и антеннами, радарами и командными кунгами зенитных комплексов, превратив Медвежьегорский космодром в неприступный бастион для авиации бритых и гаммовцев. Летное поле, терминал, складские территории и парковки наполнились палатками, вагончиками, пластиковыми контейнерами — всеми видами временных казарм и прочих помещений, превратив Медвежьегорский космодром в огромный военный лагерь. Львы развертывали здесь свое 60-тысячное войско с тысячей единиц тяжелой боевой техники, расставляли на местном аэродроме свои 75 суперсовременных самолетов и сотни боевых вертолетов — все, от БМП до штурмовика, новье 5-го поколения.

Ветка шла с трудом против ветра, закрывая лицо воротником пальто, пряча руки в карманы, глядя под ноги на серые холодные лужи, по которым бежала рябь, слушала лязг железа и ругань солдат со стороны погрузочных команд у ближайшего корабля, вдыхала кисло горькие запахи оружия и техники. Спешила, семеня сапожками, за львом-солдатом, который был ее провожатым от вертолета к штабу. Впереди от палатки махали руками двое в модных камуфлированных куртках. Провожатый вел к ним.

Пуму можно было узнать издали — по белозубой широкой улыбке и искрам в пронзительных глазах. От него как всегда исходили уверенность, бодрость и веселый подъ…б. Серебристые седины в усах, бородке, на висках и на пышных бровях его не старили, а только прибавляли его подъ…бу веса и опасности. Рядом был Ягуар, сосредоточенный, смотревший на огромные башни крейсеров на посадочных столах и длинные шеренги танков между ними. Пума оживленно жестикулировал и смеялся, ухватил, поцеловал Ветке ладонь. Ягуар поздоровался кивком и взмахом руки позвал греться в палатку. Там лев панибратски хлопая девушку по плечу вытащил бутылку коньяка — одну из целой стопки ящиков, высившейся в углу до потолка:

— У нас на Альфе есть древняя мудрость, проверенная веками, — Сенатор наливал Ветке в высокий фужер, и счищал фольгу с бруска шоколада, — если вдруг захотелось угостить красавицу коньяком, сделай это прямо сразу, немедленно… Не жди 8-го марта, не будь мудаком. Согрейтесь, Леди. Это лучший коньяк Эльдорадо.

Веточка глотнула, почуяв огненный поток внутри себя, услышав жар на языке и на небе, тонкий запах в носу. Откусила твердого черного шоколада. В палатке стало тепло и радостно, уютно и светло. Пума притих счастливо глядя на принцессу. Ягуар, присев перед ней на железный грубый стол, по-отечески тронув ее за коленку, заговорил, глядя в пластиковое окно на серые хмари своей шестьдесят пятой осени:

— Видишь, девочка, как все обернулось. Волков в горах по бригадам осталось живых да здоровых всего лишь тысяч пятьдесят. Да в армии двести тысяч. А после штурма Панды и вовсе почти не останется войска. Такими силами нам, вооруженным, порядок в стране не удержать никак. Сил не хватит. Чтоб бардака да беспредела не допустить придется к власти барыг подтягивать и префов. Полномочия им давать. Придется права остальных признавать. Да и деньги в волчьих общаках кончились. Надо барыг и префов просить скидываться, а значит и еще больше им давать статуса и власти. Так что, Веточка, я тебя попрошу — начни базарить с деловыми. С теми, кто у тебя в Ассоциации, с теми, кого ты хотела под Палату подтянуть… со всеми.

— И что им предлагать?

— По умному это называется Республика. Выборы, Сенат и региональные парламенты. Конституция. Свободные СМИ. Федеральное Правительство, назначаемое Сенатом, местные администрации. Общие права у всех граждан. Оставшиеся волки будут служить в армии и полиции. Бригады распустим, они все равно по численности и размеру общака уже не соответствуют нашим волчьим требованиям. Да и лидеров почти не осталось. Посты предводителей упраздним. Как думаешь? Дадут барыги денег под такое? Подпишутся префы своим влиянием под такое дело?

— Подпишутся. Хотя и неожиданно это, — Ветка слушала Ягуара и не верила своим ушам, что вдруг исполняться взялись ее заветные мечты, — в их интересах, должны понять и принять.

— Только не тяни, доча, объясняйся с ними быстрее. Надо чтоб к зиме не посыпалось все управление в стране, не пошло все к беспределу. А то замерзнем. Ты вот с Пумой еще поговори побольше. Он тебе подскажет-расскажет как Республика устроена. Поможешь, Лев?

— Само собой! — Сенатор скалился на лампу и попивал из фужера коньяк, — Во-первых держи, Ветка диск. Вгрузи себе на нотик. Там программка «Искусство Невероятного». Она работает независимо от всех и сейчас не сбоит. Там есть контакты айтишников со Стрельца, они тебе помогут подтянуть под эту программу всех, кто будет в деле по теме Республики. У вас будет и связь бесперебойная закрытая и рабочие алгоритмы решений.

Ветка открывала «ИН» у себя на нотике, листая заставку с античными богами и храмами, Пума продолжал наставлять:

— Вот тебе туда в чат этой программы контактик хорошего мальчика из аппарата Гилаца. Он тебе подскажет как прописывать законы и статусы новых органов Республики, чтоб Межгалактическому Арбитражу проще было вас признать государством и начать с вами формальные отношения. Сразу делайте все под Мановахский формат, чтоб потом не переделывать. Вас могут тогда даже быстрее Альфы признать. А это позволит всем государствам в галактиках устанавливать с вами дипотношения. Откроет двери инвесторам.

Ветка скролила вводные части программы, все еще не верила глазам — тут получалось, что все ее мечты близки, реализуемы, при чем быстро и не сложно. То есть, конечно, все будет не просто… Но вот тут вполне внятный и подробный пошаговый план на полгода, после которого будет уже Сенат, Республика и международное признание. Нормальное человеческое государство. Прописаны детально кадровые и экономические реформы. Под все вопросы есть формулы решений.

— И вот тебе еще контактик девушки-умницы. Джессика Малькольм — очень толковая пиарщица. Она тебе расскажет как бренд Республики создать, как это все красиво преподнести для будущих граждан, как подать мировому сообществу. И журналистов хороших пришлет, чтоб правильно тут все освещать. Надо сразу этим заниматься, а не так как мы на Альфе… Так хорошо в свое время пропиарились львы, что до сих пор не можем от бандитского имиджа отмыться.

Ветка держала в руках чудесные визитки зазвездных великих и влиятельных доброжелателей, смотрела на мерцавший в темной палатке монитор нотбука с волшебной программой, чувствовала себя как в сказке. Не верила в случившееся с ней и ее многострадальной землей счастье.

— И еще, Веточка, — тронул ее за ладонь Ягуар, — похожий расклад сейчас у Степных Волков. А у медведей и тигров и вовсе хуже. Там вообще вооруженных почти не осталось. У них тоже сейчас будут активные ребята тему Республики толкать. Пума им тоже эту программку подбросит и эти контакты. Ты с ними свяжись обязательно. С нужным медведем мы тебя сегодня вечером познакомим. К тигру-республиканцу на Серые Камни слетай. Потом в Меркет к Степным. Побазарь с ними вежливо и ненавязчиво. Может, получится сразу одну на всех Республику создать? Типа Большой Север? Или хотя бы добиться, чтоб если все-таки четыре республики будет, то что бы примерно с одинаковыми законами? Чтоб создать содружество или Соединенные Северные Штаты по типу СГЦ?

— Короче, подружка, если вы сможете одно большое государство собрать, — Пума снова налил ей коньяк, — Альфе, Мановаху и всем вашим друзьям по всем галактикам и корпорациям будет проще вам помогать. И вам будет многое проще.

— Но не перегни палку, — Ягуар встал со стола, разминая ноги, — если будут не готовы, не дави. Конфликтов и подозрений нам сейчас вообще не надо. Нас вполне устроит и отдельная Волчья Горная Республика.

— Мы, Ветка, тему объединенного демократического Севера только тебе закинули, — доверительно подмигивал ей лев, — ты на всей Бете лучший дипломат. Ты очень тонко сработала со своей Ассоциацией. Все, что можно из ситуации выжала, а лишнего не сувала. Вот так же и тут постарайся. Попробуй сделать, но грамотно вруби заднего если не зайдет. Тут чуялка нужна твоя. Алгоритмов и кейсов нет. Программа даже эта не поможет.

Пума отвлекся поговорить с кем-то у себя в ИНовском скайпе, отойдя со своим телефоном в угол палатки. Ягуар, скорбно улыбаясь, взял Ветку под локоть и вывел на улицу. Стояли вдвоем с минуту молча, подняв воротники, терпя ветер.

— Мы, может, последний раз видимся, — Верховный Волк смотрел себе под ноги на серый бетон рулежки, — Панду надо взять обязательно, иначе нечего будет и говорить о Республике, да и вообще о будущем. Если бритые останутся на хребте… соберутся с силами и опять нападут. А у нас перевеса в силах толком нужного нет. Короче, может, все там на перевалах ляжем, пока их не сбросим оттуда.

Старый бандит посмотрел Ветке в глаза прямо, наивно и даже застенчиво:

— Ты же Хасова дочь. С волками с детства с самого… И волки всегда к тебе относились как к родной. У волков сейчас ни предводителей не осталось, ни лидеров толковых, сотников-то нормальных почти уже нет. Когда и меня не станет — не дай волков в обиду. Республика — это то, что надо. Но только сделай так, чтоб волки в этой сделке не проиграли. Или хотя бы не чувствовали себя проигравшими. Ты же видела — много среди них хороших парней. И землю эту от вертухаев они отстояли. Много крови своей отдали. Жизни не жалели. Без лажи Врага встретили. Пожалей их сейчас. От тебя, Веточка, много зависеть будет.

Ягуар держал ее за ладонь, будто смущался, что не может приказать, а должен просить эту девчонку:

— Те, кто приехали на Бету со всех галактик, свои мосты давно сожгли. Им возвращаться некуда. Дай им жизни. Дай им места. Не дави. Если есть у тебя на кого обиды — не мсти. И Республике твоей они пригодятся

Ягуар похлопал ее по плечу и отвернувшись ушел к своей машине — ехать в лагерь волчьей армии. Ветка подняла глаза к серому моросящему небу. Вспоминала, как два года назад сидела в лесу на Кобре, жгла свечу и просила Лес помочь освободить Бету от бандитов, от волков да прочих хищников. Как тогда ее мечты были светлыми и слабыми, как трепетавший огонек свечи. Какое шло тепло от маленькой свечки ее надежд. Смотрела на серый холодный бетон и свинцовое небо, сырой и стылый металл огромных башен тяжелых межгалактических крейсеров, на торчавшие жестким частоколом злые стволы пушек и танков. На все это железо, холод, сырость и камень в которых реализовались ее мечты. Подставляла лицо жестокому ветру, который принес воплощение огоньку ее свечи надежд. Чувствовала слезы на щеках — то ли от ветра, то ли от всплывавшей в памяти картины погребального костра Радуги и полсотни других костров на Кобре