Страх

Книга Похорон. Глава 9. Астероид для джедая

Жрал свежий, прожаренный стейк, запивал тоником, скулы сводило от омерзения. Я же уже почти сдох, почти исчез, а природа заставила остаться тут. Отвращение к себе — я такого еще не переживал. Чувствовал себя грубо изнасилованным. Инстинкты меня просто нагнули и отымели, как тупого безвольного скота. Я уже почти остался на той лестнице… Но удар током в руку, лютый голод с головокружениями, жажда… все это заставило меня корячиться, крутиться, думать и ловчить, чтоб просто продлить бессмысленное тягостное существование. Не то, чтоб я испугался, это именно не был страх, а какой-то перехват управления, кто-то нагло взял руль на себя и вытащил меня опять на дорогу жизни. А теперь бросил как дешевой отыметой шлюхе под ноги этот стейк. «Лучшие стейки в Галактике» — прочитал я на этикетке, — заботливый бл… насильник какой…

Я помнил, как раньше умел радоваться таким стейкам, хорошему виски, к которому теперь не притронулся, вообще — получал настоящее наслаждение от вкусной еды. Да, раньше сожительство с моими инстинктами меня радовало, это было по любви. Я жил делами, мечтами и планами, и хорошие стейки были хорошим фоном для полной приключений и страстей жизни. Теперь, эти стейки только прикрепляли меня к реальности, в которой для меня нет уже вообще ничего приятного или хотя бы интересного. Я был тут распят на этих кусках мяса, приговорен к пожизненной тоске и безысходности. Человек-то может, к примеру, застрелиться. А джедай бессилен — будет жить, как бы ни было в падлу.

Но я не так прост, еще посмотрим кто-кого нагнет, думал я тихо, чтоб не услышал этот гребаный внешний админ, кривенько улыбаясь в стакан с тоником. Включил и выключил музыку (достало), включил и выключил телек (отстой). Сел перед пультом и начал писать курс. Астероид 327 шел небыстро по широченной дуге мимо систем Аполлона и Ориона, собираясь быть недалеко от Стрельца лет через сто. Ни с какими небесным телами он тоже не должен был встретиться еще много тысяч лет. Я его знал давно, был там по делам. Не примечательный ничем космический булыжник, на который еще тыщу лет не ступит нога человека. Полезных ресурсов ноль, летит медленно и «не там». Он мне очень подойдет.

Дальше курс обсчитывал комп, а я взялся разгребать добычу. Ребята из доставки не подвели, оказались молодцами. Конечно, на любой станции я бы все это купил бы намного дешевле. Но это надо было бы лететь туда, видеть людей, сама мысль о том, чтобы попасть куда-то вроде 45-й, была мне сейчас отвратительна. Любая шлюха мне сейчас напоминала о катастрофе с Черной, казино напомнило бы бы о погибших киношниках, в кабаке я бы вспомнил про Радость, которого так и не спас. А запершись в номере, я бы чувствовал себя так же как и здесь на корабле. Даже хуже.

Новая приложуха, сладострастно чвокнула, получив от меня перевод аш на 600 золотых, и я пять дней ждал — напарят или нет. Но вот, прилетел синенький красавчик- беспилотник, маякнул мне в приложении, чтоб я его к себе пристыковал, открыл передо мной шлюз и пустил к себе в отсек. Там были 20 заряженных батарей, полный набор хавчика, химикатов для корабля и на бонус (ящик виски!).

За 24 часа без грузчиков и помощников я всего и успел сменить батареи, а все остальное только стаскал к себе в кабину, свалив в кучу посередине. Доставщик сам закрыл шлюз, аккуратно отстыковался и полетел к себе на базу, а я, вымотанный, сжарил стейк, достал охлажденный тоник, и мы уселись так втроем на пол в оставшемся свободным углу. Сели-то втроем, но скоро, я, как всегда, остался один.

Комп достряпал курс, и мы импульсом в полбатареи пошли к 327-му. На корабле я включил самый аскетичный режим энергопотребления. Одна батарея на полгода — без внутренней гравитации, лишь минигравитатор в кровати — только чтоб не взлетать во сне. Минимальная вентиляция и влажность, кислород только через трубку, освещение на ноль, хватит и света от монитора пульта. К еде почти не касался, все легло в холодильник. Пока летели к нужному астероиду, возился с биораствором, привезенным доставщиком вместе с продуктами. Я раньше этим не пользовался, поэтому долго изучал руководство пользователям и читал форумы в интернете. Надо было его правильно разбодяжить, а еще установить аппарат и проверить его надежность.

Летел в полном радиомолчании, интернет гнал себе через черный сервис… Проверил свой счет, решил ничего не делать со своими 1600 золотых. Были соблазны вложить в некоторые быстрорастущие акции или облигации СГЦ, но я устоял, оставив все в самой стабильной и востребованной валюте золотых. За пять дней до 327-го, вырубил и аккаунт в черном сервисе, исчезнув со всех мыслимых глаз. Конечно, на самом деле, в этой Вселенной видно все, как в аквариуме, но это если кому-то нужно. Я сейчас не настолько кому бы то ни было нужен, чтоб так париться меня отследить.

Выключил монитор пульта, там сейчас ничего интересного, погрузился в темноту. Имитация внешнего обзора была выключена уже давно, открыл настоящий иллюминатор, посмотреть в космос — там была такая же сплошная чернота, как и в кабине. Будем привыкать…

Пять дней полусна и самобичевания, удушливых и мучительных воспоминаний, ворочания на кровати, хождения по кабине — шесть шагов туда, шесть шагов обратно. Клетка теснила, цепь вынужденного существования — ледяная и тяжелая, давила на шею, на душу, выморачивала до отчаяния.

Саня пикнул из пульта, я обратился к монитору — подходим. 327-й имел радиус 300 км и весьма пересеченный рельеф. Я увеличивал картинку, вспоминая, где там что. Я обратил внимание на этот астероид черт его вспомнит сколько лет назад. Собирался тут сделать нычку — спрятать оружие для повстанцев с Гаммы Близнецов. Но в тот раз эта шикарная нычка не пригодилась. Пригодится зато теперь. Вот мой подковообразный горный хребет, идем к нему. Внутри подковы несколько скальных колец, сходящихся к черному провалу глубокой низменности. Перешел на скоростной режим в диапазоне 500–1500 км/ч, включив маневровые движки, запитав их на пол батареи. Постепенно снижаясь, вышел к этой черной долине, сближаясь с еле заметным в тени крутым хребтом островерхих, как копья, скал. Астероид итак не оживлен посетителями, пожалуй, тут кто-то бывает не чаще раза в тысячу лет, а к этим каменным ножам в темноте и вовсе никто не полезет. Сбавив скорость еще до 300, плавно пошел шарить «за ножами» в открывшейся непроглядной тьме предгорья. Врубил прожекторы, подсветил в сторону вспомнившейся скалы, спускавшейся к равнине четырьмя длинными узкими отлогами, как корневищами. Вот оно.

Скорость 50 км/ч, прожектор на максимуме — ближний и дальний. По мертвенно-бледной полосе света, подхожу к черной точке дыры — входу в пещеру. Такие естественные пещеры — не редкость, но это очень длинная, километров сто, и надежная, скалы над ней прочные, ближайший миллион лет не рухнут. Бросил на входе зонд, следить не полетит ли тут кто еще. А сам медленно пошел по довольно прямому проходу вглубь скал, обращая внимание на своды — никаких следов чьего-нибудь присутствия. На всякий случай на ходу взял несколько проб грунта — Саня проанализировал и подтвердил, что нет следов биоформ или механики. Так прошел по узкому коридору полсотни км, наконец, достиг широкой пещеры, с километр в диаметре. Тут можно было развернуться, найти идеально плоскую площадку, чтоб встать. Раскидал во все стороны датчики, следить за обстановкой и сигналить, если будет движение.

Вырубил движки, поставил все системы корабля в спящий режим. Дальше только минимальное поддержание среды в кабине на мощности две батареи в год и самомониторинг кораблем своего состояния. Надел браслет — поставив программу Сане будить меня если кто-то влетит в пещеру или если что-то случится с кораблем.

Улегся на кровать, поудобней взбив подушку, активировал агрегат с биораствором, вколол себе в вену шприц, закрепил катетер, вставил в нос трубки с кислородом и проглотил пластиковый шарик, вроде еловой шишки, соединенный тонким проводом с аппаратом. Понаблюдал минут пять за маленькими мониторчиками на табло — с бегущими циферками и графиками, удостоверившись что все вроде ОК.

Уставился глазами в темноту, туда, где мог бы быть виден металлический потолок кабины.

Можем прощаться. В резерве одна батарея на самоспасение корабля при ЧП и две батареи «на потом». 16 остальных батарей мне хватит на то, чтоб 8 лет вот так лежать.

По окончании заряда батарей, Саня жахнет мне током в браслет, а до тех пор я, если и не мертв, то по крайней мере свободен.

Вспоминал лицо Радости, которого больше нет, вспоминал висящего в петле над унитазом Вагнера, экран новостей, где показали, что Волоса подорвали на фугасе в лифте. Видел перед собой в темноте палящий снопами искр в солнечное небо горящий Собор На Костях в Маршане и танец Шарен в искрах пламени. Потом опять и опять мерзкую морду старика Грога, еще и еще раз снося ему башку световым мечом. А потом ласковый вечер на Набережной в приморском городе и Она опять говорит — Уйди, не мешай мне…

Сколько зряшных жертв и усилий, потерь и типа «побед» и в конце опять и опять Она говорит «Уйди, ты мне не нужен». Можно сотни лет себя парить, что это не главное, пустяшные страсти, есть чем заняться — Вселенная большая и веселая. Да ни х… подобного! Это главное, самое главное. Какой там к хренам Грог и апокалипсис… В ушах все четче, миллионами голосов гомонило «Уйди, ты мне мешаешь…» От злости и тоски ломало кости, я повернулся на бок, вжав голову в грудь и закрывшись руками, прячась от разрядов какого-то потустороннего электричества, проносившихся по всему телу, волнами отчаяния. В ушах гудело, как в трансформаторной будке. Перед закрытыми глазами росло огромное черное пятно, пульсировавшее багровыми и желтыми всполохами. Тьма приближалась — непроглядная и невыносимая, абсолютно пустая и холодная. Ужас леденил, казалось, к моим плечам кто-то на доли секунды часто прикасался сотней рук, волосы встали дыбом. Я смотрел, не отрываясь, как наплывает эта чернота, чувствуя, как скован страхом и не могу шевелиться, уже не в силах не то что отвернуться, но даже сдвинуть взгляд. Я только сумел скривить край губ в жестокой лыбе не известно кому — Что, типа дожали? А я опять сдриснул, я ушел… Я вас сделал.

В этой секунде я вдруг явно ощутил, что страх, обида, усталость и ненависть, — это что-то одно и тоже, одно и тоже чувство, какие-то вариации одного звука. Вот этого… Гул как от трансформатора, тьма трепетала в нем, расходясь волнами этой горечи, я лежал уставившись широко вытаращенными глазами в потолок, видя это огромное черное одушевленное воплощение разочарования и тоски, слыша в ее напряженной вибрации раздражение, злобу и слова «Уйди, ты мне мешаешь».

Тишина не обрушилась, а пришла плавно, словно кто-то убавлял гул эквалайзером. Темнота заполнив собой все вокруг и внутри меня, стала мягче, а холод перестал трясти, сковав, наконец целиком.

Вокруг не было ничего на миллиарды световых лет, если есть смысл здесь говорить о чем-то световом. Да и вообще о смыслах говорить здесь нет смысла. Пустота была абсолютной, ощущение, что ничего кроме этой пустоты, не может быть, было совершенно ясным. Темнота не пропускала сюда даже тоску и отчаяние, волнами которых меня сюда и занесло. Тут никаких волн не было, а гнев и обиды стали ощущаться иначе — каким-то тупым, статичным пониманием фактов. Что было — то было, по другому не получилось и не могло получиться. Ты сделал, все, что было возможно.

Джедай лежал в темноте кабины, где только тускло мерцали бегущие цифры на аппарате поддержания жизнедеятельности. Корабль без огней стоял невидимый в черноте глубокой пещеры внутри безжизненного холодного астероида, плавно летящего мимо всех цивилизаций и оживленных трасс среди пустоты черного безграничного космоса темноты…