Страх

Книга Радуги. Глава 4. Охрана для Мобара

Ворону, конечно, давно уже хотелось снова оказаться на Бете — забуриться на мягкий диван в своей квартирке в поселке недалеко от Кобры, выспаться под ровный шум дождя за окном, пройтись по лесу. Там вместо химического корабельного состава подышать свежим ветром с запахом осенней листвы, мокрой коры и чистой воды в ручьях. Вечером, укрывшись пледом на теплой кухне пить местное домашнее пиво и смотреть в окно на промозглый сырой проспект внизу с редко проносящимися огнями фар. Но позвонил Радуга и сказал, есть тема полететь на Волопаса сделать проблемы там Белому. Его единственный в космосе клиент нажил себе влиятельных врагов и надо помочь им так, чтоб Белый лишился и клиента, и сотни своих лучших бойцов. Подробности пришлет потом.

Ладно. Ворон летел к 4-й Эпсилона Беглеца, пил среднего качества ром, полулежа на узкой кушетке в тесной кабине дешевого одноместного арендованного кораблика. Смотрел в окно на фантастическое зрелище Туманности Каравеллы — искрящийся пурпуром и фиолетом серебряный диск, игравший едва заметными волнами, переливавшимися в разных спектрах стремительно менявшимися цветами. Зрелище этого торжества света, цвета и непостижимой красоты, сочно оттененного черной бездной вокруг, напару с ромом толкало покопаться в себе, неспешно подумать о том, какого черта Ворон делает в этом мире, и сколько еще.

На Кобре самокопание почему-то всегда приводило к самодовольству. Ворон — настоящий волчара, лучший из многих сотен боец, неплохой, если надо, организатор, чтущий понятия. Ему не стыдно за себя, и даже есть чем гордиться. На любой планете Маскалы самокопание всегда означало самобичевание — сами собой вспоминались все грешные дела и желания. На Маскале вообще всегда кажется, что на этом все, дальше уже ничего не будет, да ты и недостоин того, чтобы звезды тебя еще терпели в этом мире, ты шлак. А тут, глядя на Каравеллу, Ворон мысленно скролил свое прошлое и не мог понять, что он такое.

В пятнадцать лет на 2-й Альфы Аполлона он сбежал из дома от пьяницы и садиста отца, от опустившейся под побоями матери. С полгода лазил по улицам со шпаной, пока ему на след не упала полиция, чтоб вернуть к семье. Тогда он залез в грузовой отсек корабля на котором волки, натворив каких-то дел на 2-й, отчаливали домой. Когда ишак, дребезжа, как ведро, уже пропарывал обугленным носом стратосферу, парень взялся ломиться в салон, тарабаня в дверь и визжа. Уж надо было, чтоб услышали, иначе бы задохнулся. Волки были со Змеинной долины. Били страшно, но за борт не выбросили, приняли в итоге к себе. Ворон никогда больше не был на 2-й Альфы Аполлона. И не хотел вспоминать, как назывался город, где он родился и рос, какое у него было имя. Сейчас, глядя на Каравеллу, он ясно понимал, что это уже не имеет к нему отношения. Он — Ворон из горных волков. Он ответил за это не раз, и еще ответит. Он добился той жизни, какой хотел. Он пьет ром, видит волшебный диск Каравеллы, у него много друзей, много воспоминаний и побед. Он по настоящему красиво живет. И скоро он все сделает красиво на Волопасе, покажет класс.

Хотя, конечно, в эти недели хотелось быть рядом с Радугой и с остальными с бригады. Ворон волновался за своего рыжего воспитанника, друга и босса. Правда, Гепа сказал в чате, что улыбчивый наш показал себя молодцом, не сник перед Белым, и, в принципе, неплохо организовал войну, выигрывает по очкам… Тема на Каменном углу получилась красиво. Смачно дал Белому в морду, при этом без лишней крови и разрушений, нехило поднял бабла. Ворон всегда чувствовал, что Радуга получится настоящим лидером, а теперь радовался, что не ошибался. Хотя, рано еще радоваться…

Десять лет назад по приказу Хаса Ворон оказался на 45-й заправочной станции, что недалеко от Зеры и Аполлона. Его там встретили белобрысые голубоглазые суровые не сказавшие ни разу ни слова челы в черных комбезах без хоть каких-нибудь опознавательных знаков. Отвели в ангар со своим неизвестной модели небольшим кораблем, в котором был блокированный решетками отсек. В этой явно камере для заключенных лежал на полу тощий, дрожавший, в одних потертых шортах парень в наручниках. Получив пленника, поставив подпись в какой-то бумаге, написанной на неизвестном языке, Ворон безлюдными закоулками инженерных коридоров 45-й отвел его к себе на корабль и привез на Бету, сдав на руки Хасу.

Чувак все десять дней перелета сидел погруженный в себя в углу салона. Не говорил, не спрашивал, только жрал и пил в три горла, громко и смрадно пердел в туалете, потом спал, как убитый. Ворон повидал всякое, и понимал — этому похоже пришлось не сладко. Может, парень умудрился повидать что-то по-жестче всего, что повидал Ворон? Не сказал даже, как его зовут — только через год, когда спасенный отошел от пережитого, отъелся и отоспался, заискрил идеями — яркими, как искры и разными, как цвета радуги, его Радугой и прозвали в бригаде Хаса.

Пикнуло в чате, пришло от Радуги голосовое:

— Привет, Ворон, тема такая. По наводке Пумы. На 4-й, в Тарзании сейчас торчит Партнер. Крупный наркоторговец со Стрельца, у него связи и деньги. Он работает с местным большим наркодельцом Агулом и тамошними спецслужбами. Они хотят закрутить на себя весь трафик SP-6. Им мешает клиент Белого — Мбала из Рогаза. Надо помочь Партнеру похоронить Мбалу да так, чтоб вместе с сотней Белого, которая у Мбалы — личная гвардия.

Но учти. Этот Мбала — человек Лесли Джефферсона, нам такие враги не нужны. Пусть Партнер получит не только все бизнес выгоды в случае победы, но и всю славу. Нашего хвоста там торчать не должно. Кстати, с деньгами сейчас туго, если что не помогу. Постарайся, чтоб Партнер за все платил. Давай, дружище, удачи!

Ворон лазил по чатам разных сообществ космических бандитов с Близнецов, подыскивая подходящих ребят, кто сейчас был на 4-й. В Лургузе тусила сотня тигров с Когтем, с которым довелось закорешиться во времена боев за Годноту. На Бете подтягивать тигров против волков-соплеменников немного западло. Но Космос — нейтральная территория, на которой не в силе все ограничения, принятые между свободными на родной Бете. Тут каждый сам за себя. А в Родаре, в заднице к востоку от Рогаза, закончив какие-то свои дела в Лургузе, отсиживался и ждал борт домой Понедельник — известный дорогой киллер с Железных гор из бригады Грифа. С ним только тридцать головорезов, но это суперпрофи… Они как-то брали на Орионе АЭС для обострения социально-политической обстановки.

Связался с Когтем и Понедельником, предложил подождать с отъездом, пообещал нормальное дело. В окне приближалась 4-я Эпсилона — буйная растительность и испарения, превращали планету в ярко- зеленый шар. 4-я кружилась и блистала, как пышнобедрая ухоженная красавица в этническом прикиде и золотых браслетах на 2-й Сигмы. Теперь в Ниробе их полно ходит таких по улицам — сытых, с гладкой кожей и счастливыми улыбками огромных яркогубых ртов и блестящими огромными же глазами. Но то Нироб — авангард цивилизации и достатка на Волопасе. Нырнув же под зеленое бархатное платье 4-й, надеяться на пышнобедрых обольстительниц было не надо. Тут все скромней и жестче.

Ворон привык к одиночеству. Он это не выбирал, и, конечно, предпочел бы, как многие волки, иметь жену-красавицу-подругу или обзавестись на всех планетах прикормленными стервами, чтоб всегда были готовы его приласкать. Но все это почему-то шло всегда мимо него. Никогда не получалось растянуть роман-знакомство больше чем на месяц. Со временем он просто принял это, понял, что одиночество — это его. И ему было комфортно одному — на корабле, в квартире на Кобре, в отелях. Он привык ни о чем не расспрашивать шлюх, ничего им не рассказывать. Привык не искать ничего вне стен борделей.

Но Ворон был рад узнать от Гепы, что у Радуги что-то мутится с Веткой. Рыжий всегда был децл не от мира сего. Всегда казалось, что он может просто взять да и свалить-исчезнуть с Беты, никому ничего не сказав. Ему явно было интересно играть в волчьи игры, но он их быстро перерастет и захочет чего-то покруче. Ворон чувствовал, это, радовался, что в Волчьих горах растет такой лидер. Да и Хас говорил, что Радуга волкам пригодится. Но пока Радугу ничто не держит на Бете, может получиться, что этот парень растет не для волков — будет искрить темами в СГЦ или на Стрельце. Хорошо, если получится судьба удержать его на Веточке.

Ветка — клевая. Что-то в ней есть. Сейчас, глядя на зеленые вихри экзотического платья знойной мадам 2-й Эпсилона, Ворон вспоминал Бету и прикидывал на кого похожа планета, ставшая ему родной. Серая с черными прожилками атмосфера — как меховая шуба или строгое офисное платье — так одевается Ветка. Проблески холодных морей и снегов на севере, блики горных кряжей — у Ветки такое лицо, серьезное, с печалькой в глазах, смешинкой в губах, такое, что кажется, что ей всегда холодно и хочется согреть.

Волки, тигры да медведи — те еще ребята, не подарок. Не спросясь сделали эту планету своим домом, поляной для разборок и нычкой для добычи. Ворон, уважавший Закон Звезд и чтивший только их Правду, иногда вдруг с тоской чувствовал, что крепко должен и ей — холодной каменной молчаливой Бете. И понимал, что расплатиться ему с хозяйкой нечем. В нем просто нет ничего такого, чтоб ей было надо. Он только мог хотеть, чтоб Ветка была счастлива. Хорошо если Радуга сможет это сделать.

Партнер придумал себе гениально оптимальное место для базы — в СИЗО местной нацбезопасности. Безопасно, бесплатно и все под рукой. Как прибывший не пойми за чем в страну крупный наркоторговец, он был «схвачен» агентами и «брошен на подвал», где «изъявил желание» пипец как активно и масштабно сотрудничать со следствием, прямо в камере ему организовали штаб будущей спецоперации. Ворон сказал сержанту на КПП СИЗО условные слова «к Задержанному». Боец, высокий и подтянутый, с лицом выражавшим чуткую свирепость, кивнул и повел его в казематы — по серым темным подвальным коридорам к железной коричневой двери.

Партнер, волосатый белый качок в шортах и майке, сидел на выцветшей раскладушке с бутылкой рома на табуретке, махнул рукой — кидайся на стул. Ворон прикинул, что этот спортсмен больше похож на офицера, чем на наркодельца, и тех и других он вполне успел насмотреться, и стал слушать:

— Через пять дней, в четверг утром АНБ Тарзании задержит с десяток курьеров Мбалы с грузом и проведет аресты среди его копов — развалят всю его инфраструктуру. Мбала — чисто извозчик, товар в дороге принадлежит изготовителям-плантаторам. В операции пострадает товар Мобара — хозяина плантаций, расположенных рядом с Мугадой. У него с Мбалой куча споров по деньгам и прочему, короче, натянутые отношения, как у всех соседей. Мобар сейчас ищет охрану — дешманская тема, на какие-то сараи на ферме.

Ворон слушал и разглядывал Партнера. Точно, вояка, но, судя по всему пережил какое-то очень больное разочарование. Насколько Ворон знал офицерье, эти псы хуже всего переживают изгнание из стаи. Одиночество — это, как смерть, когда не с кем поговорить, не с кем замутить дело, некого любить или ненавидеть, нет людей — нет событий. Только пустота и небытие. Если испугаешься этого — что толку говорить, что не боишься смерти. Этот спортсмен точно однажды был брошен своими, прочухал, что такое остаться одному в холодном пустом космосе. Но сейчас скрипел жопой на железной раскладухе сытый и довольный черт. Или он смог вернуться к стае, и, значит, он чей-то агент и выполняет здесь задание какой-то конторы. Или научился жить один, как Ворон, волки и все прочие злыдни в этом мире, к примеру, став наркодельцом.

— Твоя задача, — Партнер откинулся спиной к кирпичной стене, — связаться с Мобаром на счет охраны сараев, войти к нему в доверие создать впечатление, что ты можешь дать ему без проблем, если бы было надо, крутой спецназ, лучший на Волопасе. После операции в четверг добиться максимального обострения конфликта Мобара с Мбалой, довести до силового решения и обеспечить своими силами победу Мобара с ликвидацией Мбалы и всего его хозяйства. С меня вся информация о разговорах и перемещениях Мбалы и его сил, и пятьсот золотых налом. Денег тебе, конечно, потребуется намного больше, но надо, чтоб заплатил Мобар. Пусть все выглядит, как его война и его победа.

Густав вытянул из-под раскладушки старый кожаный саквояж, где тяжко громыхнули пять кило золотых монет. Посмотрел на худую ловкую руку Ворона, которой он ухватил саквояж, на узкое сухое лицо немолодого волчары. Стараясь не пересекаться глазами, мысленно сфоткал это лицо, спрятав у себя в памяти, решив проанализировать потом, чтоб не парить сейчас этого явно способного слышать чужие мысли, опытного головореза. Голос у него тихий, интонирует твердо, дикция внятная — Густав слушал, как Ворон попросил все-таки дать побольше инфы про конфликты Мбалы с племенами пустынников — вдруг есть чего полезного.

Ворон, оставивший звездолет в Лургузе, по 2-й Эпсилона катался на одноместном старом вертолете. За пять часов долетел до Замуги, виллы Мобара, белоснежной трехэтажной пафосной хоромины, спрятанной в джунглях.

Хозяин дворца пил чай на балконе — грузный круглолицый пятидесятилетний мужик с чувственными полными губешками и большими жадными темными глазами. Жался, хотел с охраной своих сараев на отшибе обойтись в двести тыщ рогазских денег. Ворон торговался хотяб на двести пятьдесят, стараясь расширить тему базара. Типа он приехал с большой крутой командой, ищет нормальное дело…

— Тебе, Мобар, может по солидней услуги нужны? Может разделать кого надо на шашлычок? Я слышал у тебя с соседями терки. Давай перетрем с ними, разъясним им, что ты главней.- Да не надо мне, — наркоплантатор мечтательно смотрел в зеленую мутную даль джунглей, дышавших горячим парным бздом утреннего тумана, — мы тут без крови больше зарабатываем.- Говорят, тебе сосед твой Мбала должен и не отдает. Давай, наеду на него как следует.- Да ты что? У Мбалы сотня волков с Беты под рукой. С ним лучше не ссориться.- Да это волки со Змеиной долины — лошня голимая. Со мной волки с Железных гор и тигры с Гудара. Они от этого жлоба Мбалы мокрого места не оставят, его волки от них, как сайгаки побегут.- Не надо, — Мобар зыркнул на Ворона, мигом оценив предложенный товар, — я с Мбалой в мире. С ним живым можно больше заработать.

Ворон вяло вернулся к теме сараев, сетуя, что из-за этих грошей не охота отвлекать нормальных парней, можно зайти, но чисто временно, пока Мобар найдет какой-нибудь отброс для этого дела.

— Да, давай займись. На месяц хотя бы твои пусть встанут. Ты пока будешь все там организовывать, можешь у меня пожить… Поболтаем как-нибудь вечерком. Небось ты много где побывал, всякое повидал, — Мобар глянул на Ворона с видом приценивавшегося покупателя, — я жадный до слухов всяких и новостей.

Ворон, довольный, что вроде зацепил плантатора (иначе уже попрощались бы), принял душ в отведенной ему комнате, настолько пафосной и розовой, что больше подошла бы кукле. Сбросив пыльные берцы улегся на тоже игрушечного вида кровати с кружевным голубым покрывалом, уткнулся в телефон. Списался с Когтем и Понедельником, ориентировочно описав задачи. Конечно, Ворон пока не знал, как он все обстряпает, но понимал, чем все должно кончиться. Оба охеревших наемника запросили по пятьсот золотом — верхняя планка для таких затей, но убийцы с Близнецов напирали, что им тут все остофигело, и они задешево на 2-й Эпсилона оставаться не хотят. Да и мочилово с волками — слишком рискованная тема. Такое не просчитать в деньгах и лучше сразу взять больше.

Партнер прислал свежие данные о злодеяниях банды Мбалы на землях бедных и несчастных пустынников. В Родамаре мелкое племя задержало ему выплату дани. Какие-то долбанные 10 тысяч местных денег. Вчера тридцать волков к ним наехали — избили всех жестоко, дали старейшине прикладом по зубам, забрали каких-то мальчишек и девчонок в рабство и пару разбитых старых джипов.

Неплохо, — думал сонно Ворон, откладывая телефон, укладываясь затылком на огромной пуховой подушке, — странный этот Мбала, миллионами ворочает, а за 10 золотых удавится. Хочет, наверное, чтоб его все боялись. Иначе зачем бы ему вообще тут нужны были волки, с ним же итак никто ссориться не хочет…