Страх

Книга Беты. Глава 7. Оскал из Зазеркалья

Трибуна отчаянно ревела, тысячи голов подались вперед, вытянув руки, устремив горящие глаза на форварда, ломившегося к воротам. Барабанщики молотили дробь и бухали ритм с ускорением, визжалки, шумелки и гремелки поднимали неистовый шум. Яростная толпа колдовала — гнала могучей и смелой волной игрока вперед, валила на траву спотыкавшихся защитников, глушила и подавляла волю вратаря. Бомбардир, пропнув мяч между ног противника, упав и скользом по газону прокатившись мимо него, вскочил, подтолкнул мяч левой под удар правой. Пробил почти из-под ноги набегавшего защитника. Воротник прыгнул, но не достал. Мяч влетел в правый верхний. Трибуна взорвалась оглушительным воплем. Фанаты вскочили кроссами на сиденья — прыгать и орать. Вверх взлетели яркими красными огнями файеры, рвались на ветру огромные золотые с черными шашечками флаги.

Не то, чтоб я очень любил футбол… По телеку так я его вовсе на смотрю. Но фан-сектор — это другое дело. Это магия в натуре. Это действо, мощное очень. Сердце колотилось, в голове плыло. Я был сейчас маленькой частичкой этой бесноватой молодой и сильной волны. Вокруг был бушующий океан. И быть каплей в этом — наполняло под завязку восторгом, приятным ужасом и экстазом. Как будто участвуешь заново в Большом Взрыве и становишься новой Вселенной.

Прямо над нами ВИП-ложа, на удобных диванах за столиками сидели сенаторы, крутые барыги, крупные бандиты и их дорогие стервы — как ударенные током не отрываясь смотрели на гудящий под ними океан, грохочущий петардами и песней, прекрасный и опасный, как бог. Сейчас мне казалось, они специально приходят сюда, не на футбол, а посмотреть на свой народ, пощекотать нервы.

Ну а я увидел все, что было надо мне, и пошел к выходу. Не хотел ждать второй тайм и всех неизбежных сложностей с покиданием все толпой территории арены и возможными столкновениями фанатов со стражей. Файеры не долетают до ВИП трибуны буквально метров пять… Мне нужно пару дней чтоб собрать управляемый по камере телефона минифугасик с каким-нибудь ярко-красным искрящимся хвостом. Когда будет гол на поле, я забью свой мяч в эти пафосные белые ворота. Среди искр и грохота трибуны не сразу вчухают, что случилось. Осталось узнать, когда придет на матч Оскал и получить отмашку Пумы.

Отель на Славном — фактически Рэдиссон, только без вывески, был, конечно, гордостью Оскала и местом для его встреч и мероприятий. Я занял номер стандарт, чтоб не привлекать внимание, на 2-м этаже, поближе к лестнице и лифтам, с окнами на всякий случай на двор. Заперся, улегся на кровать. Закрыл глаза. Слушал в памяти гул трибуны, смотрел в памяти волны, ходившие по фан-сектору, мысленно направил эти могучие волны в отель. Видел, как под этим цунами завибрировали стены здания, направив, распределив эту мощь по коридорам и лестницам, как по каналам и трубам. Я с этими потоками растворялся в стенах и перекрытиях, протекал в щели, впитывался в ковры, испарялся в воздухе. Видел и слышал все, что видела и слышала каждая капля этой моей волны, пропитавшей здание отеля.

Искал медленно и кропотливо, не позволяя себе раздражаться и проявлять нетерпение. Внимательно, без мыслей и чувств, смотрел, прислушивался. Время застыло. Вокруг стоял хрустальный мир — много-много перегородок, уходивших вдаль, вверх и вниз, резавших все пространство на ячейки, клетки. По этим перегородкам прокатывались еле видные вибрации, были слышны неразборчиво звуки, похожие на порывы ветра и шум волн. Я неспешно, не беспокоя вокруг ничего ни касанием, ни интересом, брел среди стеклянных стен, искал, ждал.

«Само» не находилось, а ориентиров и указателей тут не было. Я остановился, осмотрелся и увидел слабый свет, игравший на перегородках в круглом помещении, прошел к нему, увидев лакированный рояль, искрившийся как огромный бриллиант. Сосредоточенно, стараясь не думать ничего лишнего, ясно четко, громко сказал:

— Ищу комнату Оскала, льва, сенатора, предводителя с Восточной Гривы. Буду должен.

Стоял и ждал дальше, не уходя. Не скоро, но что-то легко коснулось меня, как ладонями повернув голову вправо и вниз, подтолкнув — я увидел там косые лучи света, падавшие из окна на большое зеркало в золоченой раме. В его отражении были серые стены, горизонтальные линии дивана и стола. Услышал голос — не грубый, не тяжелый, скорее тенор. Говорил, чтоб на 15-е непременно заказали место в ложе на футбол. Лицо было узкое, носатое, с миндалевидными серыми исстрадавшимися глазами. Сейчас эти глаза нерешительно радовались, не уверенные, что счастье сходить на любимое зрелище гарантировано. Казалось, я вспоминал эти глаза, привыкшие терять и отнимать, болеть и мучить… Да, тот диктатор, что успел посмотреть на меня в коридоре перед выстрелом. Похож. Я смотрел в зеркале, как он еще что-то поручил помощнику, назначал какие-то встречи, говорил по телефону то с одним то с другим. Я слушал, не всегда разбирая слова, но зная, что все запомнил…

Зеркало задрожало, пошла рябь, скрывшая обзор, донесся звон, расходившийся волнами, которые сворачивались воронкой, вытягивая меня и из оскаловских апартаментов. Я открыл глаза у себя на кровати, на столике вибрировал пиликал телефон. Протянул руку и посмотрел — Пума. Лев уже в Эльдорадо. Сказал быть в Прайде в своем номере через два часа — он зайдет в гости. Принял душ, с трудом придя в себя. Оделся, вызвал такси. Приехал в Львиный Прайд как раз вовремя. Выпил кофе, мягко массируя виски. Сенатор вошел, тихонько постучав. Пожал крепко руку, показав прямой взгляд и веселое лицо. Уверенное, хитрое, волевое, улыбчивое. Слегка седая бородка его не старила, особенно в купе с ямочками на щеках и на подбородке. Глаза были явно повидавшие всякое, но молодые, свежие. Смотрел на меня молча. Я решил начать сам, вывалив свои предложения:

— В общем, 15-го он будет на футболе. Смотрел место, есть план. Там можно все сделать.

— Чего сделать-то?

— Уроем. Мне так Радуга твои пожелания сформулировал.

— Вот вы волки, — Пума засмеялся, склонив голову, потрогав себя рукой за растянувшиеся губы, погладив бороду, — урыть надо в другом смысле. Понятное дело, мне нужна ситуация, в которой он мне не мешает. Но ты же много мотаешься в космосе? Ты ж понимаешь, что важно не только оказаться в какой-то точке в заданное время? Важно еще и по какой траектории и с какой скоростью ты туда влетишь. То есть, что будет потом, куда дальше понесет тебя инерция. Вектор события важен не меньше самого события.

Пума, все еще улыбаясь, встал, прошелся по комнате, уселся на стол, глядя на меня смешливыми острыми глазами:

— Убийство политика общеопасным демонстративным способом — это движение не туда. Это возвращение условий среды, которая была у нас тут на Альфе десять лет назад. А мне надо, чтоб здесь развивалась Республика, во всех смыслах. Поэтому победить Оскала необходимо политически, в рамках демократических процедур, в Сенате. Размазать его — тактическая задача. Убедить львов воевать и победить Аханодина — оперативная. А стратегическая — укрепить Республику, Законность, сделать Альфу элементом цивилизованного мира. Одно не должно мешать другому. Мне нужна компра на него. Такая, чтоб предъявить Сенату и СМИ… Прослушка нужна в его апартаментах на Славном.

— Сложно. Там проверяется все регулярно, если только точно знать момент и всунуться на пять сек, — Я тер лоб, вспоминая все, что слышал о планах Оскала в Зеркале, — Он 12-го встречается с чертом из Galaxy Sec — будут обсуждать противодействие вступлению Альфы в войну, возможно, ему дадут денег на пропаганду и подкуп Сената. Это хорошее палево? А 15-го утром встреча с как бы журналистом из IGM. Интервью типа, но будут болтать и без диктофона по конкретике. Этот «репортер» на самом деле чувак от самого Кошеса, будет ставить Оскалу конкретные задачи по подрыву государственной системы на Альфе и на устранение политических противников, может, и тебя. Это же компра? Я смогу только один разговор записать нормально.

Пума опять встал, подошел к окну, ласково гладя ладошкой занавеску, мечтательно глядя в золотое небо над Эльдорадо:

— IGM это перебор. Почти переход на сторону противника. Могут Оскала за такое выгнать из Сената или вовсе пристрелить. А львам лучше, чтоб он остался. Вдруг мы проиграем? Если Аханодин захватит Бету и Альфа окажется с ним один на один? Придется спасать шкуры, искать компромиссы… Никто кроме Оскала львов тогда не отмажет. Мне надо, чтоб он остался сенатором. Короче агент Galaxy Sec — в самый раз. Тут ничего незаконного. Просто неприлично и некрасиво. Ударим по авторитету Оскала, снизим влияние, отстраним от темы.

Пума похлопал, смеясь, меня по плечу, приговаривая «Урыть, надо же… вот волки», ушел. Я собрав вещи выселился из Львиного Прайда и помчался на такси на космодром, навестить свой кораблик. Круто я так заявил, что один разговор могу записать… А как? Не буду же я льву объяснять, как выяснял планы Оскала. Мы же не палимся, что джедаи. А это даже и не джедайство, а вообще жесть для сознания честного, легитимно настроенного бандита. Да и не вытащишь «это» на видео или аудио, по ТВ не покажешь. Тут надо как-то таки вставить ему что-то механическое, материальное для записи.

У себя в салоне вынул из тайничка «косметичку» с гримами и гелями, достал из аптечки маленький разовый шприц и ампулку убойного снотворного, порылся в своих запасцах всяких гоупрошек, диктофончиков, датчиков и ретрансляторов, достал паяльник… Заказал всякой электронной всячины в интернет-магазине. Через два дня к утру камерка с микрофоном размером с комарика была готова. До обеда возился со старым незарегенным телефоном и маленькой петардочкой. Приобрел беспалевный аккаунт на местном видеохостинге.

12-го утром заехал в одежный магазин — купил белые штаны, какие носят в Оскаловом отеле официанты, зашел в туалет на этаже ресторана, натянул эти шаровары поверх своих джинс, заперся в кабинке на толчке. Уставился прямо перед собой в дверцу, в маленькие бороздки краски, в узкие мелкие размером с паутину неровности дерева, нырнул в них, внимательно глядя в увеличивавшиеся в сознании волокна, превращавшиеся в мощные тросы, чутко слушал, выделяя из неразборчивого гула отдельные, слабые, как писк голоса… Увидел Зеркало в комнате, где Оскал встречал мужчину средних лет — в джинсах, в грубом свитере, как вызвал обед, увидел, что обед будет должен доставить чернобровый официант с пепельной бородкой и усами, примерно моего роста.

В умывальнике никого — быстро нанес гелем бороду и усы, вспоминая лицо из отражения, подкрасил в радикально черный цвет брови, поправил линии скул. Решительно прошел по коридору к выходу из кухни, встал у окна, рядом с поворотом на служебную лестницу. Белая дверь кухни открылась — вышел официант, тот. Я импульсом с телефона дал убийственный скачок напряжения на видеокамеру в потолке. Когда он, толкая перед собой столик с обедом, поравнялся со мной, рывком потянул его к себе на лестничную площадку. Ткнул ему шприцем в зад сквозь штаны. Встретить двойника — плохая примета — парень осел у меня в руках. Отволок его этажом ниже, запер его раздетым в подсобке. Пестрый камзольчик, колпак и белые длинные перчатки натянул на себя.

Двинулся к лифту, вышел на этаже апартаментов Оскала. Сосредоточился, выдул из головы все даже самые мелкие мысли. Ощутив нужное состояние пустоты в сознании, пошел не торопясь, толкая перед собой тележку. В перчатках не очень удобно, но прикрутил камеру к золотой брошке в виде львиной морды, приколотой к белоснежной вышитой гербами декоративной салфетке, закрепленной на подносе с вином.

Постучался и вошел. Оскал сидел на диване перед столом, в нетерпении махнул мне узкой своей ручкой, мол, быстрей. Второй, в джинсах и свитере на голое тело, молчал, явно заткнувшись на полуслове. Смотрел на меня черными внимательными глазками. Я сноровисто переставил им на стол тарелки с жареным мясом, чашу с фруктами, миску с лепешками, поставил на тумбу рядом со столом поднос с тремя бутылками вина — так, чтобы брошка со львом смотрела на них. Оскал кивнул мне на полку у двери — там лежала бумажка — десятка местных денег. Я благодарно поклонился, забрал столик, денежку и ушел.

Ожидая лифт, достал приготовленный телефон, нашел сигнал от камеры — звук шел, видео шло. Вбил пароль аккаунта на видеохостинге, пустил туда трансу с камеры с доступом по ссылке. Ссыль отправил вацапом Пуме. Сунул телефон за горшок с цветком. На этаже ресторана опять посетил туалет — смыл гель, сбросил с себя шмотки официанта и белые штаны, оставил там же и столик, по лестнице спустился в холл, быстро но не бегом вышел на крыльцо, обогнул отель, на проспекте махнул рукой, поймал бомбилу — на космодром, срочно!

Мчались по Славному, потом по Солнечному, хорошо, что в этот час пробок почти не было. Мимо неслись белевшие на желтом небе белые колоннады и портики, я на заднем сиденьи смотрел свой телефон по ссылке — Оскал и его гость прощались. Дождался, когда сенатор остался один. Отправил кодовое СМС на тот телефон, что вел трансу, лежа у цветка. Сейчас в нем взорвалась петарда и его разворотит так, что не сохранится никакая инфа. Пиликнуло приложение банка — пришел перевод на 7,5 тысяч золотых. В вацап упало от Пумы: «5 баллов, урыли!»

В терминале космопорта царило оживление — пассажиры и персонал толпой стояли и шумели у большого экрана в зале ожидания, где шла трансляция АТВ — главного здесь телеканала. Глянув второпях, узнал на мониторе комнату и лица персонажей трансляции. Народ в сердцах плевался, называл Оскала сукой и еще как-то на местном. Прошел спецконтроль, вышел на перрон, уселся в маршрутку, быстро доехав до своего корабля. Запросил разрешение на старт и начал готовить взлет. После таких делов желательно поскорее покинуть Эльдорадо. Я свой выигрыш тут взял и надо уметь вовремя выйти из-за стола.

Поднялся на орбиту, 220 км. Остановил движки — надо думать, куда теперь дальше. Пока решил развлечься просмотром ТВ. Каналы Альфы гнали прямое включение из Сената — требовали объяснений от Оскала на счет видео его беседы с неизвестным человеком в свитере:

— Это был, с его слов, Глен Говард, высокопоставленный сотрудник Galaxy. Мне его порекомендовали другие представители этой компании — те, с кем я успешно сотрудничал много лет. Факт моих контактов с этой корпорацией никогда не отрицал, они развивались задолго до войны на Бете и шли на пользу Восточной Гриве и всей Альфе. Сенат знает о моем отношении к идее участия львов в войне на Бете. Я уверен, что это нанесет непоправимый вред нашей Республике и поставит под угрозу ее существование. Говард заявил о заинтересованности помочь политикам, разделяющим мои взгляды, предотвратить катастрофический военный сценарий. Предложил поддержку в виде медийной, организационной и финансовой помощи в размере 30 тысяч золотых. Данные средства я предполагал направить на укрепление политических институтов Республики.

— Вы знали, что ваш собеседник работает именно в Galaxy Sec? Обсуждалось ли состояние армии Альфы и ее структур безопасности? — Взявший слово Пума, широко водил рукой, оглядывая зал, иногда ядовито улыбаясь в лицо напрягшемуся Оскалу, — Велась ли речь о проведении спецопераций против политических сторонников военной помощи свободным Беты? Просил ли Вас собеседник о помощи в сборе разведывательных данных по закрытым разделам деятельности Сената, его структур и сенаторов?

— Отвечу под Смерть, что такие вопросы не обсуждались, и если бы кто бы то ни было обратился ко мне с такими предложениями, я поступил бы согласно Чести и Закона. Немедленно проинформировал бы Сенат.

Поверх экрана выплыл видеовызов — звонил Радость:

— Здорово, дружище! Ты из Эльдорадо лети быстрей. Можешь на Кобре спрятаться. Пума за тебя благодарил, понравилось, как ты сработал. Заплатил норм?

— Да, братан, все ОК. Ты все в Мановахе торчишь?

— Да, тут все сложно. Лилит может ставки поднять. Опасно. Надо бы ей охрану усилить. Вот вожусь.

— Мне кажется, что ты с ней слишком морочишься… Подсох что ли?

— Больно подколол. В точку, братан, — Радость скорчил вымученное лицо, — голова кругом идет. То Ветка снится, принцесска волчья, то Лилит. Рвут на части. Умом бы не тронуться. Наваждение какое-то. Как приколдовали. То сердце ноет, то дышать нечем. Труба. Попадос. Мне и на Кобре сейчас не быть неприлично уже. И Лилитку тут оставлять стремно. И перед Веткой больно, считай предал. И не могу эту чертовку здесь бросить наедине с Кошесом. Посоветуешь чего?

— Не, чувак. Я тут не советчик… Не спец в этом деле. Держись. Думай сам.

На ТВ продолжалась показательная порка Оскала. Спикер Сената выслушал все мнения и теперь, после совещания за кулисами, озвучивал решение:

— Выразить благодарность Оскалу за привлечение дополнительных средств на развитие политических институтов Республики. Передать эти средства (30 тыс. з.) Комитету по финансам Сената для оптимального использования. Отстранить Оскала сроком на полгода от работы по международным вопросам, предупредить его о необходимости ограничить контакты с представителями стран и компаний, связанных с вооруженным конфликтом на Бете. Созвать 10.07. заседание Сената для обсуждения официальных запросов о военной помощи от Тигрового Берега, Медвежьего Леса, Волчьих Гор и Волчьей Степи. Основной докладчик — Пума.