Страх

Книга Беты. Глава 8. Сериал про Качка

За брезентом палатки шумел ливень. Ворон игрался с паучком — сначала спас его, чуть не придавив матрасом, но малыш не убежал далеко, а кружился у подошвы пыльного сапога, и Ворон лениво играл с ним теперь толкая палочкой. Улыбался кривыми черными зубами, искоса временами поглядывая, как Коготь мотает головой в такт неслышной в наушниках музыке. Дневальный по штабу Когтя заглянул в палатку, откинув полог, длинно и непринужденно рассказал, что Качок проехал внешний пост и будет здесь при такой размытой дождями дороге минут через пятнадцать, если не сверзится с серпантина в обрыв.

Ворон запустил паучка на палец, внимательно разглядывая, как черненький весельчак перебирает лапками и вроде как бы смеется — хороший беззаботный денек у него, неплохо ему в сухой и теплой палатке. Коготь, вынув один наушник спросил «Едет?», кивнул и вставил белую пипку обратно в огромное твердое волосатое ухо.

Ворон с батальоном волков Змеинной долины тусил в Пальмовых рощах уже месяц. Сначала было весело. В регион вошли десять тысяч тигров да волков — двадцать батальонов первоклассных бандитов, лучших в своем деле, с задачей диверсиями и саботажем на коммуникациях затруднить бритым снабжение группировки войск, воевавшей на Тигровом Берегу и шедшей на Мехсом. Отрядами по сто бойцов внезапно собирались то тут то там по всему этому приморскому региону, нападали на блокпосты и взводные опорные пункты, забивали в ущельях и лесах небольшие колонны и стремительно исчезали в джунглях или в горах. Потеряв не больше пятисот своих набили тысяч пять бритых, пожгли немеренно транспорта и ценных грузов.

Но лафа кончилась быстро — Эфедрин ввел в Пальмовые Рощи общевойсковую армию для обеспечения контроля территории. Вражий командарм не заморочился искать и ловить бандитов, не лез ни в горы ни в лес, а лег всей массой своего 45-тысячного войска на прибрежную трассу, соединявшую Бритую Степь с Мехсомом. Поставил через каждые 70–80 км по батальонной группе укрепленными лагерями — с танками да пушками. Стал гнать колонны снабжения только по этой трассе, только с сильным сопровождением. Запускал одну колонну раз в три-четыре дня — сотни полторы грузовиков и наливников, в сопровождении батальонной группы с кучей танков и всякой бронетехники, саперов и рэбовцев, сверху нитку вела эскадрилия вертолетов, на аэродроме дежурили с пилотами у штурвалов самолеты-штурмовики и тяжелые вертолеты с десантниками, готовые прилетель на выручку, если нападут. По всей трассе, где бы ни шла колонна, в ближайших двух лагерях — спереди и сзади держали наготове ротные группы — тоже в случае чего выдвигаться и бить партизанским засадам в тыл или во фланг.

При таких раскладах, чтоб напасть на колонну надо было собирать несколько тысяч бойцов в одном месте, а это слишком заметно — трудно приблизиться и почти невозможно потом уйти. Такую толпу раздолбают с вертушек, добьют десантами, сразу найдут все нычки и тайные базы. Вот и сидели уже три недели хищники в джунглях тихонько в палатках и землянках. Слушали дождь, да радиоперехваты.

Ворон тосковал, видя, что без дела скучают его волки, падает дисциплинка. Мобилизация, это понятно, это само собой, ребята понимают все это про братские чувства к тиграм и про войну за Свободу. Но совсем же без трофеев возвращаться никто не хотел — ребята во всех батальонах продолжили атаковать своими лихими сотнями слабоукрепленные объекты вне трассы — склады с продовольствием, назначенные бритыми администрации, грабить их курьеров и инкассаторов. Конечно, пытались докладывать в Мехсом и Железнорудск, что сеют хаос на оккупированных территориях и не дают противнику поставить Пальмовые Рощи под контроль. Но страдали от таких нападений больше местные жители, оставаясь без продовольствия и гумпомощи. Верховный Предводитель Тигров был недоволен, день за днем требовал усилить активность на трассе. Позавчера приказал в течение ближайших десяти дней разбить хотя бы одну колонну. Потом позвонил Когтю и сказал, что приедет Качок (не сказал, что это за хрен с горы) и укажет, какую именно колонну бить.

Слышно было, как снаружи подъехали джипы. Коготь и Ворон решили ждать внутри, не выходить встречать. Слишком сыро и слишком много чести этому не пойми кому, первый раз слышали это имя, а приехал командовать самыми прославленными головорезами Беты. Коготь надменно-опасно лыбился на вошедшего со своего лежака, играя в руке ножичком. Ворон сидел на табуретке, аккуратненько ссадив паучка на стол, смотрел, как заходит в палатку чувак — прямоугольное и плоское, как кирпич лицо, мокрые слипшиеся белые волосы и выдвинутая далеко вперед челюсть — не забудешь такого. Ворон узнал эти серые глаза — черт, который работал по наркоте в Тарзании.

— Че, киснем? — участливо интересовался гость, без рукопожатий, и без приглашений, не смущаясь, усевшись к столу, — есть дело.

Ворон, конечно, не станет болтать никому про свои дела с Партнером, но кивнул условным знаком Когтю, что знает этого чела, и надо его слушать.

Качок коротко поведал, когда и как идет нужная колонна, сопровождение стандартное — в общей сложности до тысячи человек на броне, десяток танков, штук двадцать пушек, пятнадцать вертолетов. В часе хода с двух сторон две ротные группы — еще человек пятьсот на броне при десяти танках, батальон десантников на вертушках и пять штурмовых самолетов. Колонну надо уничтожить целиком.

— Это нужно две-три тыщи наших собирать, — отозвался Коготь, уткнувшись глазами в лезвие своего ножа, — такое не спрячешь. Нас там спалят. Не выберемся оттуда.

— У вас приказ вашего Верховного — атаковать колонну.

— Мы можем своими двумя батальонами, тысячей человек наскочить на пять минут, дать пару залпов с граников, сжечь с десяток машин и сразу уйти сотнями врассыпную в лес. А торчать там час и жечь все — какой нам резон так подставляться? Ты, конечно, уважаемый человек, но ты нам не предводитель, мы тебя не выбирали.

— Колонну надо сжечь целиком, — Качок закурил, чиркнув стальной зажигалочкой, — Вам будет бонус. В одной из машин 50 тыщ золотых — монетами. Я вас, парни знаю, поэтому скажу, в какой машине золото, только когда атакуете колонну всеми силами и ввяжетесь в бой. Деньги — все вам. Но мне надо, чтоб колонна сгорела вся. Если возьмете только лавэхи, подставятся мои информаторы.

— Ты типа романтик что ли, доли не берешь?

— Мой интерес, чтоб эти полтонны золотых не дошли до адресата.

Проводив исподлобья взглядами ушедшего отдыхать Качка, Ворон и Коготь, взялись думать. Деньги решили делить на двоих. Иначе — на десятерых маловато будет. А с таким трофеем можно уйти потом в горы и снизить активность до нуля, ссылаясь на тяжелые потери. Потери-то будут пипец. Народу надо пять батальонов — две с половиной тысячи штыков. Коготь ковырял ножом стол глядя, как ворон пальцем водит по карте — тыча там-сям, показывая как надо ставить засады, где прятать резервы, как отбиваться от десантуры. Все равно получалось кривовато — чтоб сжечь всю колонну, надо чтоб хоть полчаса никто не мешал, а чтоб вывести трофей — еще час. Коготь, задумчиво посмотрев в потолок, вроде увидел там решение, и стало надо подтягивать еще три батальона — получалось, что бить колонну Качка будут почти половина всех партизанских сил Пальмовых Рощ.

Приморский поселок Солнечное — три десятка серых пятиэтажек, еще более серых после недели дождей, при таком пасмурном небе и сильном сыром холодном ветре с моря. Трасса — автобан шла вдоль окраины поселка огибая отрог горы Веселой, отекавшей сейчас вниз многочисленными грязными ручьями.

Коготь с двумя батальонами тигров без происшествий вылез на склон Веселой, укрывшись постановщиком голограмм под картинкой местного ландшафта. Дорогая вещь, но иногда незаменимая. Качок в форме городской стражи сидел перед пультом в Дежурной части полиции Солнечного вместе с местным шерифом — мужик согласился помогать партизанам, выдал им сто комплектов формы — бойцы Ворона по очереди переодевались в эти серые робы и сотнями проникали в город на полицейских машинах. Ненадежный зам шерифа лежал зарезанный на дне моря. Больше толком никто не врубился, что происходит, и не мог стукануть бритым про засаду.

Камеры с шоссе показывали картинку, как идет колонна беззаботно, на расслабоне. В десяти километрах восточнее громыхало и бабахало так, что в Солнечном сыпались стекла. Три батальона атаковали эту колонну час назад почти на самом выходе из базового лагеря в Курортном. Один отряд дал несколько залпов с гранатометов, сжег несколько грузовиков и начал отходить в горы к Полосатому перевалу. Второй — поймал в засаду ротную группу из Курортного, рванувшую на помощь колонне. Подбили два танка и пяток бронемашины и стали тоже отползать на соединение с первым. Третий батальон ждал их там на перевале с сотней базук — собирали вскладчину со всех отрядов. Встретил вертушки — сбили девять штурмовых вертолетов и один тяжелый, с десантом.

Сейчас эти три отряда отходили дальше на восток, все выше в горы — но не сильно торопясь, давая себя преследовать, заманивая вверх десантников и обозначая себя, как цель для удара дежурной авиагруппы. Грохот, что сейчас волнами шел через Солнечное и вспышки в небе на востоке говорили, что самолеты бритых отбомбились по Полосатому. Наступившая тишина сигнализировала об окончании боезапаса авиагруппы и ее убытии обратно на аэродром.

Пока силы прикрытия «отсекли нападавших от колонны» и, как должны были считать бритые, «блокировали и завершали уничтожение бандитов на Полосатом», колонна шла дальше на запад, почти уверенная, что «на этом все». Ворон видел, что пехота спряталась под броней, не желая уже стыть на промозглом ветру снаружи, командиры закрылись в кунгах, разведдозор промчался мимо Солнечного без остановки — спросив только по рации все ли спокойно у шерифа.

Дрон-бронебойник поцеловал головной танк у самой крайней пятиэтажки на изгибе дороги, фугас, взорвавшийся на склоне организовал какой-никакой завал, перегородив камнями трассу. Колонна встала под градом гранат. Наливники пыхнули высоко вверх яркими свечами. Пулеметчики накрывали шквалом пуль пехоту, пытавшуюся выбраться из броневиков. Снайперы выбивали метавшихся среди машин командиров. Волки Ворона долбили по колонне почти в упор из всех окон пятиэтажек, тигры Когтя — сверху со склона. Ворон почти оглох от грохота с которым хлопали баки грузовиков и от воплей горевших в машинах бритых и трассерами показывал ближайшим бойцам куда стрелять. Видно было уже плохо — трассу заволокло черным дымом. Коготь сосредоточил огонь на танках и силах сопровождения, сжигая бронетранспортеры и вжимая пехоту в канавы вдоль обочин. Ворон с сотней автоматчиков броском прошел плотные кусты между пятиэтажками и трассой, рассыпавшись среди дымивших фур и грузовичков по мельче. Короткими очередями добивали раненных бритых, корчившихся на асфальте, лезли в машины, вынося все, что более менее ценно. Редкостная вонь и едкий дым от резины и горелого металла. У Ворона слезились глаза, он задыхался, дергая горячие рукоятки дверей, заглядывая в кабины, обшаривая тела офицеров, вытаскивая из карманов телефоны и документы. Услышал в наушнике голос Качка — Справа от тебя четвертая машина с белым тентом, в ней зеленые цинки от патронов с маркировками на Гамма-шифре.

Ворон, запнувшись об обугленный черный труп, распинывая берцами мелкие обгорелые железяки, пошел к малотоннажке с оторванной взрывом кабиной. Жженые ошметки, видимо все-таки белого когда-то тента, кузов накренился, лег боком на асфальт, цинки — десять штук — почернели в копоти, но были целы. Вызвал по рации Удава — свой чел, сотник с Кобры. Удав на джипе вырулил из ближайшего двора, выкатил на трассу и протиснулся между остовами фур к Ворону. Вдвоем, выпучив глаза и покраснев от натуги взялись таскать тяжеленные горячие ящики себе в просторный багажник.

Коготь выл в рации, что уже не может держаться — сопровождение пришло в себя. Танки и броневики молотили по склону в упор, вынося его пулеметчиков, пехота обнаглела, вылезла из щелей, залегла под колесами и жарила плотно по всем кустам и камням. Качок сообщил, что с запада ротная группа бритых уже подошла к Безмятежному в десяти км от Солнечного. Там их ждет засада — батальон железногорских волков. Но с Солнечного и Веселой уже пора валить. Быстро.

Волки, правда, не торопились — рылись среди чадившего железа, обшаривали тела, что-то пихали по карманам, набивали в заплечные немалые сумки. Бритые, конечно, нищета, но у некоторых были голдовые цепочки и перстенечки, часики, да и налик на кармане. Налетели толпой на перевернутые три грузовика с консервами. Черные от сажи банки с тушенкой, сгущенкой и шпротами — милое дело, когда собираешься отсиживаться потом в горах.

Качок матами, сжав, видимо, огромные свои квадратные челюсти, повторял еще раз Ворону, что время край — Ты че там застрял⁈ Двигай! Или не уйдем вообще!

Ворон дал всем команду «Гон», что значило сниматься с позиций и идти на восток, огибая Веселую и сотнями уходить в горы. Сам сел с Удавом в машину и съехал с трассы в поселок в сторону горотдела полиции. Офис Городской стражи горел и чадил рыжим дымом, рядом дымили полицейские тачки — имитировали нападение бандитов — типа копы с ними не заодно. Качок и местный шериф, оба уже в штатском, Ворон и Удав со своими цинками, еще сотня волков и тигров, несколько копов, что решили примкнуть к партизанам, грузились в приготовленные грузовики — уезжать по только шерифу известным лесным грунтовкам.

Ворон ехал на сиденьи справа, заглядывая в окна домов, видя настороженные лица жителей, торчавшие из-за занавесок, за мусоркой нырнули прямиком в густые заросли по колейной узкой дорожке, раскачиваясь на ямах, брызгая густо во все стороны грязной жижей из рытвин, ехали проламываясь кабинами через плотные ветки высоких кустов. В эфире Коготь подсчитывал потери своего отряда — под двести убитыми и сотня раненых, которых удалось вытащить с собой. Огрызаясь огнем, тигры смогли отойти на противоположный склон Веселой, оторваться от преследования, рассредоточиться и теперь шли малыми группами в горы, вверх. Бритые, двинувшие за ними в погоню наткнутся на засаду — на гребне их ждал еще один батальон волков. Последний на сегодня подарок от партизан. Эти волки и будут держаться на гребне, пока все остальные участники атаки не уйдут. Ну или пока не прилетит авиация и десантники.

Выкатили к дачному поселку, пошли по проезду между высоченными кирпичными заборами, на повороте увидели вдалеке на опушке три легких броневика бритых. Походу, разведка — шнырит, ищет отходящие группы бандитов. Ну и доброго им пути, разминемся, — думал Качок. Но головной грузовик с тиграми встал, как вкопанный. Из кузова выпрыгнули пятеро с гранатометами.

— Отставить! — орал Качок, вывалившись из кабины.

— Давай жарь их! — пританцовывал Клинок, старший этих долбо…бов.

Гранаты полетели к опушке, туго хлопнув два броневичка, заставив их заискрить, как гирлянды. Третий уцелел, повернул пулемет и заработал, круша кусты и кроша деревянный забор рядом с Качком. Волки Ворона высыпались из машин, легли и залили огнем из автоматов опушку. Качок сидел за колесом грузовика и матерился. Клинок выхватил граник у своего бойца, зарядил и жахнул, поджег третий броневичок. Вся сотня бандитов еще с минуту исступленно расстреливала опушку и кустарник вокруг нее.

— Ты…бнутый, бл…? Прекратить! — тормошил Качок Клинка, зло глядя на Ворона, — Валим быстро. Или не успеем! Ляжем все!

— Отцепись от него, — рявкнул Качку Ворон, и спокойно Клинку — Кончай уже, едем.

Сели в машины и двинули дальше в заросли, исчезнув для любого наблюдения в плотной гуще веток и зелени. Поперли, надсадно газуя, местами буксуя в грязи, вверх и вверх. Ползли час и еще час. Только бывший шериф, озираясь по сторонам, что-то понимал, где они едут.

Наконец, въехали по скользкому, стекавшему грязью вниз серпантину, на перевал Орлиные Ворота. 50 километров от Солнечного. Тут ждал с несколькими джипами Коготь — весь в гари, с перевязанным плечом — цепануло на Веселой. Грузовики свалили в обрыв. Стояли у края на уступе под дождем втроем Качок, Ворон и Коготь. Тигр проверил цинки — там золото.

— Дело сделано, — массировал себе плечо Коготь, — доволен?

— Дело сделано, — морщился Качок, — как вас еще всех тут не перебили с такой дисциплиной?

— Ты про Клинка? — улыбнулся Ворон.

— Про все. Вы постоянно создаете лишние риски.

— Мы тигры, — смеясь шлепнул Качка по плечу кровавой пятерней Коготь, — мы верим, что весь этот мир — телевизор, который смотрят звезды. Мы все для них типа шоу или пилотные сериалы. Поэтому надо жить красиво, вести себя красиво, делать поступки, быть крутым, непредсказуемым, остросюжетным и необычным. Чтоб Звездам было интересно на тебя смотреть. Чтоб они хотели еще и еще серию про тебя. Чтоб в каждой передряге они решали оставить тебя такого персонажа и на будущий сезон — отвести от тебя нож или осколок. А если будешь такой зануда, как ты — закроют твое шоу. В ближайшей серии грохнут. Не надо бояться рисков. Красиво же горели эти броневики? Гляди на мир веселее, Качок.

Разъезжались молча. Густав Ланге, задумчивый и пасмурный, наверное, из-за дождя, — на север к Тигровому Берегу, на Мехсом. Коготь, раненный, пьяный и веселый, с песнями в магнитоле — на северо-восток в горы. Ворон с Удавом двинули на восток в глубину джунглей, где за стеной из ливней будет не спеша собираться назад мелкими группами их змеинодольский батальон.