Страх

Книга Беты. Глава 9. Танец Лилит

— Груз для Остроуха не дошел. Партизаны колонну забили. Волк своего помощника-контактера домой отправил и больше с нами не общается, — Срок быстро одевал штаны, ковыряясь в пуговицах ширинки, — Штурмовать Мехсом придется по полной. Выть будут всем миром про жертвы мирного населения. Готовься нейтрализовывать.

— Все готово, — Лилит, запахнув халат, убирала постель, — но целиком нейтрализовать не сможем. Кофе будешь?

— Оскал отказался от контакта с твоим «журналистом», отошел от темы. Львы готовы вступить в войну. Надо инсталлировать Книгу Волоса. Сейчас, — Кошес, шнуровал ботинки, отмахнувшись от кружки, — Время на исходе. Не успеваем. Волки все испортили. Мы не успеем до середины августа взять Мехсом и Медвежьегорск. И Клюв вцепился в Серый. В крови тонет, но держится. Сенат Альфы уже все почти решил. В августе высадятся львы — и мы проиграли. Надо отодвигать Гилаца и Лесли, инсталлировать.

— Рано. И Гилаца лучше не трогать, — Лейла подняла с пола презерватив, завязала узлом и сунула в карман, — Он еще не определился за кого сыграет.

— Все он решил, — сморщился Срок, — миротворцев держит на космодромах. Бережет для львов. Надо решать. Проиграем.

— Сул, мы с тобой все обсуждали. Политический эксперт проекта — я. Рано инсталлировать.

Маринез видела, как стоял в дверях уже одетый Кошес, смотрел на нее с раздражением:

— Хотя бы частично. Сначала перехватить программы DP и врубить Файл Страха.

— Надо подумать, — Лилит напряглась, как перед прыжком через пропасть, понимала, что однажды по любасу придется прыгать.

— Думай быстро. И временно закрой все контакты со своими волками. Вызовешь, когда будут нужны. Миротворцы взялись прослушивать всех подряд лидеров бригад — ищут, кто с нами. Возможно, разгром колонны Остроуха — не случайность. Может, и его пасли. Прогрессоры намного сильней и организованней, чем мы думали. Там Уоллос, Россомаха, много кто еще. Без Страха нам их не раздавить.

Маринез осталась одна, вызвала машину, поклевала овсянки, выпила кофе, поехала в Павильон. Тут все было готово — макеты зданий в стиле Мехсома, в том числе узнаваемых, программа-постановщик 3D декораций его улиц и площадей. Пластиковые танки и бронетехника, комплекты военной формы тигров, волков и бритых. Продюсер показывал ей фотобазу приглашенных моделей для съемок — носатых, лысых, тощих и толстых — всяких, кто будет нужен на первом плане и в массовке.

Все силы своего корпункта на Близнецах IGM решила отправить в Церес и в Пальмовые Рощи — показывать, как бритые наводят порядок и начинается нормальная жизнь. Все самое главное планируется все-таки в Мехсоме — поэтому во избежание накладок новости оттуда лучше снимать тут, в павильоне. По крайней мере можно будет показывать миру этот город гораздо целей и невредимей, чем то, во что превратится реальный прототип после раскаленного утюга авиации и паяльников артиллерии Аханодина.

Здесь же в павильоне собрала весь свой неформальный отдел, заточенный на освещение операции восстановления законности на Бете. Ответственный за соцсети отчитался, что создана тысяча роботов-аккаунтов, имитаторов жителей Мехсома и Медвежьегорска, с довоенными историями, друзьями и прочим. Будут постить, что разрушения во время штурма не особо большие, никто из знакомых не погиб, не ранен, а магазины и вся остальная инфраструктура в принципе работает норм — вполне можно потерпеть, а бритые солдаты вообще лапочки, угощают едой и во всем помогают мирным жителям.

Редактор телестудии показал, что уже снято и смонтировано — горестные истории «жителей Мехсома», которых грабили пришедшие «на помощь» волки. Не плохи были горючие слезы артистки, в цветах и красках, вещавшей, как ее изнасиловал волк, вломившийся прямо в квартиру. Нормальное было кино про бритых солдат — благородные суровые лица героев, реалистичные боевые подвиги и бездна сочувствия к несчастным мирникам. Сказала пускать все по графику в эфир и помчалась в свой главный офис в Мановахе.

В машине скролила ленты — не только ИнтерМедиа, но и на удивление еще целая куча каналов в одну дуду гнали жуть про разрушения в Годноте и Цересе, ужасались, что в Мехсоме и Медвежьегорске будет еще страшней. Да, не ожидала Маринез, что у Россомахи так все схвачено. IGM, конечно, монстр и 40% мирового трафика, но вся эта консолидированная мелочь, получалось, вопила все-таки вполне слышно.

Пока что все эти канальчики и уважаемые гуманитарии-спикеры не смели клевать Аханодина и светлые цели операции. Но вполне внятно толкали тему того, что цивилизованное сообщество обязано прийти немедленно на помощь населению страдающих регионов и помочь им пережить «наведение порядка». Лилит чувствовала, что вопрос отправки гуманитарных миссий в Мехсом и Медвежьегорск уже почти решен.

Зашел режиссер — показал готовые документальные фильмы по теме. «Путь Монстра» — про криминальные похождения нового Верховного Тигра — от первого ограбленного в школе одноклассника до лидера кровавой нации убийц. Занятное кино про участие волков в рейдерских захватах на Орионе и Сфинксе. Без правки отправила в эфир и сказала срочно слепить жуть по чернее про Остроуха.

Вызвала новостника, сориентировала по четче освещать тему программных сбоев в DP — больше про ущерб корпораций и рядовых пользователей, жестче про неспособность ведомства Джефферсона обеспечить нормальное функционирование софта. Запускать аналитику, что дальше будет только хуже и срочно нужна новая программная оболочка.

Позвонил сенатор Бенуа со Стрельца:

— У Вас все по плану, леди Маринез?

— По плану, Франц, — Лилит напряглась, опять увидев перед собой пропасть, почувствовав, что придется прыгать — Все нормально.

— Рад слышать. А то мне, непосвященному, тревожно, — политик говорил каменным голосом, четко выговаривая каждое слово, как робот-трейдер, — Выглядит все не очень хорошо. Вы точно успеете до середины сентября? Не помешает ни волк, ни лев, ни осьминог?

— Успеем. Не волнуйтесь.

Лилит положила трубку. Смотрела в окно на поднимавшийся над Мановахом полуденный зной. Башни плыли в жарком летнем мареве, отливали золотом горячего солнца. Внизу распаренные проспекты отекали темными тучами выхлопов и паром от разогретого асфальта. Здесь, в кабинете тревожно холодил кондей и царила полутень от штор. Не обманула ли она Кошеса, сказав, что Гилац еще нейтрален? Не готовится ли Кошес от нее избавиться, посоветовав прогнать домой Радугу и остаться без обещанной волком личной гвардии? Нет ли у прогрессистов тоже каких-то скрытых козырей? Они итак оказались намного сильней, чем она думала. И Россомаха могла еще что-то припасти на черный день. Может, прав Срок — пора вскрывать карты и идти напролом? Если опоздаем, если Аханодин будет разгромлен, — что ждет ее? Гилац нейтрален или уничтожит ее?

Ныла шея, каменели руки, Лилит стояла, чувствуя холод от кондея спиной, жар от окна — лицом. Вошел дежурный редактор:

— Леди Маринез! Пришел файл от Арбитража. Просили подрихтовать и вечером дать, как прямой эфир. Обращение Гилаца.

Лилит, кусая губы, взяла флэшь и пошла с ней к компу — смотреть. Гилац корчил свое фирменное страдальчески участливое и просветленное лицо, стоял на фоне зала заседаний Межгалактического Арбитража:

— Уважаемые друзья! Жители Галактик!

Уже много недель мы все вместе с горечью следим за несчастьем людей, оказавшихся в зоне боев на Бете Близнецов. Мы видим угрозу, нависшую сейчас над жителями Мехсома и Медвежьегорска. Цивилизованное сообщество не может допустить гуманитарную катастрофу, которая покалечит жизнь миллионов человек. Я сегодня обратился к Маршалу Аханодину с предложением не использовать против мегаполисов ковровые бомбардировки авиации. Надеюсь, он понял и услышал меня — все задачи можно решить без разрушения городов.

Гуманитарные организации всего мира просят нас дать им возможность помочь жителям Тигрового Берега и Медвежьего Леса. Сегодня большинством голосов Межгалактический Арбитраж решил разместить гуманитарные миссии на космодромах Мехсома и Медвежьегорска, куда приглашены ведущие организации СГЦ, Стрельца и Скорпиона. Первоочередные задачи — вывоз беженцев, доставка продовольствия и медикаментов, помощь раненым. Мы признательны мэрам Мехсома и Медвежьегорска за согласие принять наши миссии. Безопасность миссий будут обеспечивать Наблюдательные силы Арбитража, первые батальоны которых уже развернуты на космодромах этих городов.

Лилит закрыла файл, отправив режиссерам, позвонила Кошесу:

— Согласна с тобой. Давай частично инсталлировать.- Тогда лечу сегодня же в Демир. Буду в ИВЦ 27 июня, жди вечером у того компа.

Поехала домой. Уже стемнело, но не включала свет. Стояла у окна, провожая взглядом закат, тонувший в тени небоскребов, смотрела глазами, как ползет по эстакаде внизу рубиновая горящая змея машин в вечерней пробке. Гилац на стороне прогрессистов? Или его продавили? Кто быстрей ее грохнет — Гилац, Кошес или Уоллос? Или все норм? Все по плану?

Пыталась сосредоточиться, еще раз мысленно представить свой план, как цепочку правильных событий, решений и исполнителей. Цепочка расплывалась, все было не очевидно, опасно. Надо вызвать Радость и его волков, похрен, что скажет Срок. Ей нужна защита. Могут убить.

От уха до поясницы стрельнуло судорогой — за спиной что-то двинулось. Краем глаза увидела тень человека на стене. Грудь свело на вздохе, она вытаращила глаза в окно, ожидая удар сзади. Уши окаменели слушая тишину, в которой был рядом убийца.

Тень щелкнула торшером и оказалась Медведем в красном пятне света:

— Боишься, крошка?

Лилит повернулась, пытаясь выдохнуть и распрямить сведенные плечи. Маг подошел, тронул ее за руку и все прошло. Встал рядом, глядя в окно:

— Ты же помнишь любимое числе Волоса?

— Одиннадцать?

— Да. Не десять.

Медведь подошел к шкафу, достал с полки их фото вдвоем — Волоса и Лилит в зале заседаний Межгалактической комиссии по СМИ. Это была фотка, что он ей подарил за пару дней до гибели. Время светлых надежд и великих планов. Память. Протянул ей:

— Поковыряйся в памяти. Любовь все победит. Не надо бояться. Ты пока что все правильно делаешь. Только не предавай его и себя.

Маг ушел, Лилит увидела на обороте плотной картонки с фото рукой Волоса написанное «11». Ковырнула ногтем, отделив подложку, на стол выпала микросиди и тонкая бумажка с описанием файла.

Позвонила Радости, жестко и сухо сказала срочно лететь домой на Кобру:

— Там жди, вызову, когда будешь нужен. Охрану оставь.

— Это что и все? — джедай опешил, — Кинула?

— В Волчьих горах пасут всех лидеров — ищут предателей. Торчи там, отмазывайся, как можешь. Но типа долгосрочных отношений у нас нет. Был разовый заказ… и разовый флирт. Потом вызову к себе. С отрядом будешь нужен.

— Дай хоть сегодня вечером заеду, — волк завыл в трубку, заходясь от тоски, — не поступай так со мной!

— Нет. Палево. Кошес здесь. Лети.

Положила трубку и заблокировала номер, чтоб не слушать его ругань и не читать его сообщения. Смотрела в глаза черной ночи за окном, заклинала тьму, чтоб Радость помнил о ней, хотел ее, видел ее во сне, не мог без нее жить.

27-го вечером ждала за столом, перетащив туда тяжелый программерский комп с огромным системником и тремя мониторами. Вошла в Книгу Волоса — Кошес уже начал инсталлировать. Первые четыре файла ложились поверх четырех базовых текущих программ — пространственно-временной All Maps и трех программ DP — желаний, роста и обмена. Благодаря тому, что программы были уже взломаны и подготовлены, файлы адаптировались легко — игрокам не менялись аккаунты и истории, не терялись их данные, не менялось их положение во времени и пространстве игр. Они не поймут даже, что игра изменилась, с этой ночи — другие правила и ставки.

С Пятым файлом, — насадкой на программу «Olimp», ведущей суд, решили пока подождать, не загоняя Гилаца в угол. На паузе пока и 6-й, и 8-й файлы, формировавшие принципиально новые игровые пространства, придуманные Волосом — Красота и Честь.

Смотрела, как набухали столбики и крутились звездочки — грузилось. Следила за растущими цифрами процентов загрузки, за зеленым цветом полоски установки. Ничто не краснело, не висло, не выплывали окна оповещений об ошибках. В комнате было тихо и темно, как в царстве мертвых.

— Ну что, подруга, прыгаем? — появился в углу экран с лицом Кошеса, — Люблю тебя.

Срок сейчас одевал на голову сферу — соединял свои нейроны с получавшейся новой программной средой. Врачи подключали к нему аппаратуру жизнеобеспечения, укладывая на кровати в закрытом бункере в ИВЦ в Демире. Кабинет — смесь реанимационной палаты и программной диспетчерской светился огнями на мониторах компов и на медицинских приборах. Сул вставил микросиди с файлом-инсталлятором себе в искрившийся синими звездочками шлем.

Лилит одевала сферу попроще — маску на лицо, соединив ее с системным блоком и вставив в маленький разъем на лбу микросиди с Седьмым файлом. Программа была создана так, что формировала в сознании всем игрокам на основе их индивидуальных привязанностей нейронные цепочки, моментально ведущие от желания к страху потери. Маска наливалась золотом и багровыми хаотичными быстрыми линиями, лицо покалывали электрические разряды:

— Прыгаем, Сул. Мы всех сделаем.

Кошес в своем углу экрана затих на постели. Лилит нажала интер для закачки своего Файла Страха. Сул врубил инсталлятор и основной монитор погнал картинку — высокий и тощий скелет шел во тьме, его кости светились тускло-красным, походка и жесты были знакомы, Лилит узнавала Срока. Скелет тяжко пошел вверх по лестнице, одетой в алый бархатный ковер, сочившийся под ногами струями крови. Вокруг проступали тени огромного зала готического замка со статуями бледных и суровых ангелов. Поднялся и сел на горевший огнем трон, положив ладони на рукоятки в виде голов жутких хтонических монстров. Над черепом вспыхнула языками пламени корона. «Программа активирована. Игра открыта», — появилось на экране, и Лилит садануло током по всем костям и жилам, затрясло и сдавило. Маска горячо присосалась к лицу. Мониторы на столе задергались и поплыли. Она чувствовала волны электричества по телу и видела бешено летевшие по черному небу звезды.

Небо смотрело на нее, звезды остановились. Лилит стояла посреди ночного бескрайнего поля, далеко на горизонте ограниченного черной махиной леса. Вокруг шелестела трава, пищали из кустов птицы, под ногами шуршали невидные ночные твари. Она подняла руки перед собой, тихо запев что-то древнее и горестное. Скорбно хрипела и жалостно выла, в отчаянии голосила на неизвестном грубом и гортанном языке. Взмахивая руками, медленно начала крутиться, продолжая петь, видя, как струится в темноте над травой ее черное платье, как облако дыма.

Вокруг стало холодеть, земля и небо откликались на ее плач стылыми волнами, поле отвечало воем ледяного ветра. Трава пригибалась и стелилась под тяжелыми порывами ветра. Черная бездна вверху стала синеть, а звезды бледнели, искрили стальным мерцанием. Лилит чувствовала под ногами дрожь, оттуда истерично вибрируя и трясясь, с гулом отчаяния, непоправимой тоски и лютой, безысходной обиды, поднималась, переливалась в ледяных ветрах, раскачиваясь голограммным облаком скорбь. Ужас потери бил в нос запахом металлической крошки, на губах была горечь железа.

Лилит кружилась и стонала, ее голос повис над полем, которое покрывалось снегом и льдом. Небо стекленело, земля каменела, а ветер пронизывал насквозь до костей морозом. Ее черная тень вращалась над полем, вдали скованный инеем фиолетовый лес стоял, как железные решетки густой ограды. Ужас и обреченность ложились на поле, на весь мир вокруг, как несокрушимая могильная плита, давя все и всех непреклонным осознанием тщеты и никчемности, неизбежной смерти, краха, небытия.

Лед на земле и в воздухе, снежная крошка и искры инея застыли, все вокруг остановилось, только кружилась с горестным воем Лилит — мир остывал, умирал, цепенел, слушая ее плачь, звеневший как гул стальной балки