Три Царя

Глава 19

19

Утро солнечным поцелуем коснулось лица человека, согревая своим ласковым теплом. Балдур открыл глаза и первое, что почувствовал, это мягкую перину под собой, и не менее воздушную подушку, в которой буквально хотелось утонуть. Он повернулся на бок и почувствовал запах волос Миры, от чего на его лице появилась едва заметная улыбка. Он вдохнул полной грудью и прочел записку, оставленную ею.

«Мне нужно навестить пару местных особ, раз уж мы решили остановиться в Красограде. Встретимся позже, высыпайся. Мира.»

Ниже находилось небольшое изображение и пару слов, оставить которые Балдур решил только для себя.

С момента как он покинул Велпос, это был первый раз, как ему удалось выспаться. Он медленно потянулся, и ощутил, как усталость от путешествия, что преследовала его последние дни, постепенно исчезает.

На прикроватном столике стоял кувшин со свежей водой и пара свернутых кульком белых полотенец. Балдур потер глаза и осмотрелся. Он смутно помнил комнату, в которую его определили местные господа.

Кобура с револьвером, что повесил на спинку стула, да и Одежда, что вчера он разбросал по всей комнате, была аккуратно сложена на письменном столе, вместе со всем его оружием. Так же стервятник заметил, что Сырника рядом не было, однако в тот момент он не ощутил чувства тревоги, словно зная, что с ним все хорошо.

Резные фигуры и узоры из дерева украшали всё помещение, вместе с дорогими коврами и шелковыми занавесками на окнах. Запах свежих ромашек доносился снаружи, играя в аккомпанементе с расслабляющим шелестом листвы.

Балдур поднял голову, но тут же вновь утонул в мягкой перине. Дюжина мягких и нежных рук не выпускали его из теплой постели, заставляя на мгновение предаться соблазнительной дремоте. По мере того как он засыпал, перед глазами мелькали образы последних недель. Они смешивались в подобие психоделического коллажа, мелькая кадр за кадром. Он утопал во снах, соединял картины меж собой белоснежными нитями сознания, превращая их в сложную паутину пережитого. На что-то он смотрел иначе, другое же подтверждали предположения стервятника. Тело утопало, словно проваливаясь в пучину мягкой перины, дыхание становилось всё медленнее и казалось, что он совсем перестал дышать, как резкий импульс вырвал его сознание из дремоты.

Балдур открыл глаза, на секунду хватая ртом воздух, закрутил головой, выгоняя мысли прочь. В дальнем углу, возле двери стоял мужчина в белой свободной рубахе и синем жилете. В руках он держал поднос с небольшим чайником из длинного носика которого тянулась ароматная струйка мятного отвара.

На столе, рядом с его одеждой, что была выстирана и вычищена, находился еще один поднос с предметами личной гигиены. Вазочка с пеной для бритья, помазок, острая бритва, флакон с парфюмом и квадратный кусочек мыла.

— Вижу, ночь во княжеском дворце пошла вам на пользу, господин… Балдур, — мужчина осекся, затем немного прокашлявшись продолжил. — На столе вы сможете найти необходимые предметы, ежели желаете освежиться или побриться. Правила и нравы княжества его Светлости не запрещает носить бороды или… кхм… довольно запущенную щетину как в вашем случае, как бы то ни было, я оставлю вас. Мне приказали о вас позаботиться, поэтому, как только будете готовы, я буду за дверью. Завтрак ожидает в трапезной, или ежели желаете, можно подать в вашу комнату.

— Где остальные? Кто был со мной, — вставая с кровати полностью обнаженным, спросил стервятник.

Мужчина в ровной стойке смотрел перед собой, не обращая на голое тело человека, и ответил:

— Ваши спутники, в том числе, прибывают в почивальнях, хоть я и заметил, что они давно прервали свой сон, кроме одного. Вы можете с ними встретиться, когда пожелаете. Проводить вас к ним, или передать что вы просили навестить вас?

— Нет, — коротко отрезал Балдур. — Нет, я встречусь с ними позже, как тебя зовут?

— Я Покри, господин Балдур, состою на службе у князя, и выполняю работу по хозяйству. Слуга для персон… крайней важности.

В его голосе Балдур услышал нотку высокомерия и осуждения, особенно в тот момент, когда его надменный взгляд пал на человека, который вгрызался в спелое яблоко не соизволив надеть на себя штаны.

— Покри, — повторил стервятник. — Приятно знать, Покри, я Балдур. Со мной был зверек, вы бы приняли его за белку или лемура…

— Аури, о котором вы говорите, сейчас находится в трапезной. Он… во вполне понятливой форме объяснил, что пока не подадут его любимое блюдо, он с и места не сдвинется. Опять же, если желаете…

— Может позже. Спасибо тебе, Покри, все мои вещи на месте?

— Конечно, выстираны, выглажены и накрахмалены. Должен заметить, что прачкам пришлось попотеть, чтобы вывести запах, идентифицировать природу которого я боюсь не в состоянии.

Балдур не обращал внимания на тон человека. Он в первую же секунду понял, что ранее ему приходилось обслуживать личностей куда более высокого полета, а подчинение прокаженному стервятнику, не совсем именно та персона. Он первым делом проверил содержимое поясных мешочков, что были составлены в ряд, и под звон кристалликов слегка улыбнулся.

— Что же. Я полагаю всё на своих местах и утро вас удовлетворило. Позвольте я удалюсь и буду ожидать вас за дверью, как и было оговорено ранее. Не сочтите за труд одеться и привести в себя порядок, во дворце есть несколько личностей, которые весьма заинтересованы во встрече с вами.

С этими словами Покри вышел. Балдур остался наедине с самим собой. Натягивая штаны, он отдернул занавеску и посмотрел в окно. С высоты третьего этажа дворца ему прекрасно были видны окрестности. Широкая площадь перед зданием была необычайно оживленна в это время суток.

Повсюду семенили служки, торговцы, местные жители, пахари, разводчики скота. Сердцем Красно-Солнечного княжества был огромный город, что именовался Красоград, что определённо оправдывал своё название. Балдур попал словно в одну из сказок, в которой солнечные лучи согревали жителей, что мирно трудились и не знали бед, купаясь в гармонии под пышными зелеными кронами вековых дубов.

На мгновение он осознал, что, находясь здесь впервые, он ощущает необычайно чувство сохранности и спокойствия. Балдур позволил приятной мысли посетить его разум и предался иллюзии жизни да счастья в подобных краях. Далеко от бешеной скорости Велпоса и смертельной опасности диких земель.

Мимолетная улыбка поселилась на его губах и тут же испарилась, возвращая человека на землю. Он натянул рубаху, посматривая на своё оружие, что покоилось на спинке стула вместе с длинным чёрным плащом. Он было потянулся к ножнам и кобуре, как резко остановился, решив, что будет излишне и негостеприимно разгуливать по дворцу в подобном виде.

Балдур собрал свои мешочки и завернул их в плащ, убирая в дальний угол за кровать, а затем умывшись и освежившись вышел. Он оказался в длинном коридоре, стены которого были украшенными искусными обоями и дорогими картинами, вместе со статуями и фигурами умелых мастеров.

Покри, как и обещал, стоял возле двери, сохраняя стойкость и благородную осанку. При виде человека, он оценивающе осмотрел его внешний вид, и мысленно поставив удовлетворяющую оценку, заговорил.

— Извольте проследовать за мной в трапезную, завтрак будет подан исходя из ваших вкусовых предпочтений.

— Покри, — перебил его Стервятник. — Будучи в Велпосе, я часто слышал о красоте и благородстве Красограда.

— Это так, господин Балдур. Красоград всегда был и будет маркой для всего Бролиска, в неких аспектах мы даже лучше Царьграда. Я не возьмусь судить в каких именно, однако это так.

— Слышал я так же и о княжеской библиотеке, что копила свои знания со времен второго Дантарата.

— За восемь лет ранее, если быть точнее, позволю себе вас поправить. Желаете её посетить?

— Это возможно? — в голосе Балдура появились нотки возбужденности.

— Кхм… — Покри почесал гладковыбритый подбородок, а затем ответил. — По этому вопросу мне не поступало особых распоряжений, поэтому имею право сделать вывод, что к знаниям нашего княжества у вас есть лишь обычный гостевой допуск. Это означает, что дальше первой секции селекционного роста урожая и скота и нескольких исторических трудов старого мира сомнительного содержания вас не пропустят. Если вам интересна художественная литература, её также можно найти в избытке в первой секции.

— Меня интересует больше… — Балдур осекся. — История, духовные исследования, может некие труды из Небограда.

— Позвольте поинтересоваться, для каких это таких надобностей сборщику пригодятся подобные знания? Не сочтите за дерзость, господин Балдур, но подобная литература вне моего ведомства, думаю вам стоит поговорить с библиотекарем, но, уверяю вас, без особого распоряжения князя, допуск жестко ограничен. Мы бережем знания, накопленные веками, а вы при всем уважении, гость.

— Я поговорю с ним, — коротко уверил его человек.

— Это будет интересный разговор, позвольте заметить, чем еще могу быть полезен?

— Можешь, раз с допуском мы пока ничего не решили, как насчет твоих знаний, Покри?

Мужчина широко раскрыл глаза от удивления, сохраняя самообладание:

— Что насчет моих знаний? Боюсь в духовной науке и осведомленности Небоградских трудов я не могу назвать себя светочем.

— Но я более чем уверен, что с историей ты знаком. Сколько раз тебе приходилось развлекать тех или иных господ из Полисов, занимательными историями из прошлого Бролиска и всего мира?

Покри замолчал, он пытался понять, к чему же клонит Стервятник, и тщательно обдумывал свои следующие слова, опасаясь сболтнуть лишнего и нажить себе проблем. Мужчина сложил руки за спиной и задрав подбородок, ответил.

— Возможно, но сперва завтрак, не считаете ли? У нас лучшие повара, готовые выполнить любой ваш гастрономический каприз.

— Яблоком обойдусь, — коротко ответил Стервятник.

— Как вам будет угодно, я лишь позволил себе предположить, что вам захочется встретиться со своими коллегами за утренней трапезой и чашкой крепко заваренного и бодрящего лимонного чая.

— Встречусь за обедом, — Балдур слегка ухмыльнулся. — Проводи меня в библиотеку, а по пути я бы хотел послушать пару твоих рассказов.

Покри кивнул и указал жестом следовать за ним. Они шли по длинным и извилистым коридорам дворца, конца которым казалось не было. Балдур не привык ощущать себя в таком положении, особенно когда каждая проходящая мимо служка, прислонялась к стене и покорно кланялась.

Он слегка поклонился в ответ, сам того не понимая почему, и продолжил путь. Скоро, на удивление Балдура, они вышли во двор, где приятный чистый воздух и запахи, что доносились с окон кухни, опьянили сознание человека. В животе предательски заурчало, но он не придал этому никакого внимания.

Они шли по вымощенной камнем дороге, и где-то в стороне были слышны цоканье копыт да раскатистый смех. Мимо него пробежала детвора, с настороженностью смотря на неизвестного гостя. Балдур попытался улыбнуться, но всё что ему удалось выдавить из себя, это кривую гримасу, от которой прозорливые дети вжали шеи в плечи и отправились прочь.

Покри шел впереди, но периодически посматривал на стервятника, больше быть уверенным, что он ничего не натворит, ежели из любопытства. Через некоторое время, свернув направо от роскошных садов, что своей листвой уходили в прогулочный парк, перед ними показалась библиотека.

Величественная, вымощенная из красного камня, а еще усеянная венками из золотых шпилей, что уходили далеко ввысь. Она предстала перед Балдуром во всей своей красе. За годы жизни в Велпосе он повидал немало притязательных зданий, что манили своей красотой, однако в этой библиотеке было нечто волшебное, нечто сакральное.

Они подошли к большой дубовой двери, у основания которой был маленький вход, с парой ратников для охраны. Дверь, в которую Дэйна пройдет лишь слегка пригибаясь была единственным путём внутрь, и, судя по всему, создана для того, чтобы ворам не удавалось выносить драгоценные рукописи.

Покри обмолвился парой слов с ратником, что стоял по стойке смирно, сжимая в руке наточенную пику. Мужчина средних лет с длинными моржовыми усами посмотрел на Балдура, пристально разглядывая посетителя, а затем, по-генеральски кивнув, позволил зайти внутрь.

Внутри было ничуть не хуже, чем снаружи. В нос сразу ударил запах книжного переплета и мудрости, приправленный хрустом пожелтевшей бумаги с оставленными на них древними кляксами. Покри остановился, зачем-то осмотрев помещение, словно запоминая расположение каждой книги, или пожелавши убедиться, что можно оставить Балдура наедине, а затем произнес.

— Красноградская библиотека, милости прошу. Как и было сказано, у вас есть лишь гостевой допуск для первого сектора, библиотекаря вам придется поискать, никто никогда не знает где его найти. Он часто бродит среди бесконечных рядов, разговаривая с книгами, а затем может появиться за спиной, словно он и был там всегда.

— А точнее никак? Я здесь могу весь день гулять, и так и не найти его. Имя у него есть? Выглядит как? Окликнуть можно?

— Имя у него есть, но использовать он не любит. Выглядит как? Кхм… пожалуй как библиотекарь. А по поводу окликов, не советовал бы шуметь, он этого терпеть не может.

— Спасибо, Покри, — напряженно выдохнул Балдур.

— Всегда пожалуйста, господин Балдур. Как закончите здесь, извольте явиться в трапезную. Мне приказано вас накормить как полагается, и разговор идёт о пище насущной, не духовной, кою вы здесь ищете.

На этом он удалился.

Балдур осмотрелся по сторонам, пытаясь понять откуда ему стоит начать. Вокруг была тишина, лишь редкие шаги, треск переплета и скрип страниц. Местные посетители абсолютно не обращали никакого внимания него, что его бесконечно радовало. Как только он сделал первый шаг, к нему подошла приятная на вид девушка из древолюдов, и улыбнувшись, спросила:

— Могу я вам чем-нибудь помочь? — сказала она мягко, но так тихо, что Балдуру пришлось пощуриться.

Променяв одну компанию на другую, Стервятник мечтал остаться наедине, однако должен был заметить, что после Покри, работница казалась довольно приятной особой.

— Я ищу библиотекаря, не подскажете как его найти? — также тихо спросил Балдур.

— Библиотекаря? — лицо девушки изменилось. — Боюсь это невозможно, точнее практически невозможно.

— Почему же?

— Видите ли, он редко бывает в этих стенах, а когда всё же присутствует, то появляется тем, кого сам сочтёт интересным. Верите ли, даже мне приходится идти на ухищрения, чтобы подать ему простые бумаги на заполнение, как этого требует закон и правила.

— Да кто он такой чёрт возьми? Чем больше о нём спрашиваю, тем больше загадок, никаких ответов. Он что домовой или банник какой?

— Нет, нет, что вы, — Девушка мило засмеялась, а листики на её волосах практически бесшумно зашуршали в такт. — Он вполне из нашего мира, просто… чудной слегка. Может я смогу помочь вам найти искомое?

— Возможно, — Балдур нахмурил брови, от чего на переносице появились морщинки. — Я ищу том или сборник книг Славомира из бурого Подгорья, так же известного как «Сладкоуст», волхва времен второй эпохи.

— Второй эпохи? Ох, это значит труд из цикла сборников трёх Дантаратов, весьма интересный выбор. В своих трудах Славомир рассказывает о бытие наших земель, о временах тёмных и малоизвестных, когда не было ни полисов, ни царей. Времена, когда все мы жили по законам личьим, и вести беседы со зверьми умели.

— Оно самое, — Балдур улыбнулся, приятно наблюдая, за тем, как девушка рассказывает.

— К сожалению, чтобы ознакомиться с сим, не побоюсь этого слова, божественным трудом, вам нужно иметь допуск более высокого уровня, а их дает лишь библиотекарь или княжеские писари.

— А ты думаешь почему я такой расстроенный, — прошептал человек, заговорчески прикрыв лицо ладонью. — Может есть другой способ?

Девушка прикусила нижнюю губу, украдкой поглядывая на Балдура. Она часто задышала, и утерла выступивший на шее пот.

— Нет, нет. Я даже не позволю себе об этом думать. Если библиотекарь… когда библиотекарь узнает, меня будет ждать суровое наказание. Простите благородный господин, но я не могу вам помочь в том, о чем вы спрашиваете.

— Я не благородный господин, — ответил тот мягким тоном. — Не стоит так ко мне обращаться.

— Разве? — в её голосе прозвучали нотки разочарования и удивления. — Но вы прибыли в сопровождении мастера Покри, а он, как известно, прислуживает лишь господам, позвольте выразиться, высоко полета.

— Я не та птица, за которую ты меня сочла. Я Балдур, сборщик из Велпоса, а как зовут это милое создание, с кем мне посчастливилось разделять общие интересы к великому и прекрасному?

— Закхра. — улыбнулась она.

— Очень редкое и красивое имя, Закхра. Из конклава? Что же тебя принесло в земли Красно- Солнечного княжества?

— Мой батюшка, как и весь его род ходил в книгочеях, и привязал любовь, как вы выразились к великому и прекрасному с ранних лет. В конклаве хорошо, но там литература другая, более… — она задумалась. — Особенная, и местами устаревшая, а мне хотелось узнать какие знания хранят люди и другие народы, живущие на Большой земле.

— Тогда почему не отправиться к Аностам в Небоград? Поговаривают сам Сварог ковал железные опоры и конструировал кладезь знаний, а Велес вдохновившейся примером, спустился на землю и написал славные трактаты, что по сей день хранятся в её стенах.

— Это красивая легенда, господин Балдур. И я всем сердцем надеюсь, что это правда, ведь если это так, то в Парящей библиотеке действительно продолжают жить труды богов. Еще я слышала, что дорога к ней вымощена из бессмертных листьев Великого Дуба и Мирового Древа с дальних земель, что, перемежаясь, открывают путь. Сами древние Аносты летали и собирали их сотни лет, неся на своих крыльях, пока наконец не была создана дорога к прекраснейшей библиотеке из существующих.

— И впрямь красивая легенда, — согласился Балдур. — Наш мир полон чудес, но честно сказать, заслуги Аностов слегка завышены.

Девушка засмеялась, и тут же понизила свой голос, оглядываясь по сторонам, сохраняя улыбку на лице.

— Так вы её видели?

— Я в своём деле много лет, и приходилось захаживать в Небоград пару раз.

Её глаза широко открылись, а дыхание зачастило еще сильнее.

— Так это правда? Расскажите мне? Эх, хотела бы я похвастаться тем же. Может в один день мне и вправду удастся посетить город в небесах с её парящей библиотекой.

— Она красива, — коротко произнес он, выбирая нужны слова из своих воспоминаний. — Стены её сотканы из облачной дымки, что появляется на мгновение лишь на рассвете, и с первым дуновением ветра исчезает навсегда. Купол в форме солнца под гармоничным светом ночной луны горит словно тысячи светил, переливаясь божественным духом, что скрепляет всё воедино. Внутри можно прожить всю жизнь, и так и не найти конца. Мудрейшие из Аностов, что живут под сенью бесконечных знаний, кажутся глупцами, когда смотришь на неё.

— Я… ах… простите меня, господин Балдур, но вы так сладко говорите, я думала…

— Что не так, Закхра? — поинтересовался стервятник, сам удивляясь своим же словам.

— Когда вы признались, что зарабатываете на хлеб сбором духа, я…, то есть… я представляла вас другим.

— И не ты одна, в этом случае нечего стыдиться, — произнес он, с иронией в голосе. — Можешь говорить свободно, я многого наслушался.

Она прочистила горло, перебирая пальцами завязочку на поясе льняного платья, и продолжила:

— Многие путники и жители Красограда всегда отзывались о сборщиках как о паразитах рода низшего. Прокаженные, так они говорили. Я знакома с термином и с синдромом вашего недуга, простите, если я чем-то оскорбила.

— Всё хорошо, продолжай.

— Рассказывали, что вы бродяги и необученные простому этикету, что для вас жизнь во грязи предпочтительнее благ цивилизации. Это может прозвучать прозаично, но в моем сознании всё сходилось, имело место быть. Ведь если подумать, вы лишены чувствительности к духу, а значит по законам годны лишь для мелкой плебейской работы, ой, простите меня, я вновь извиняюсь. Во мне заговорил теоретик. Всё что я знаю о мире, я знаю из книг, простите, господин Балдур.

— В целом ваши путники и жители правы, — ухмыльнувшись ответил мужчина. — Большинство подходит под твоё описание. Может мы и прокаженные, но жизненный выбор профессии и будущего у нас есть. Большая часть тех, кто отваживается называть себя Стервятниками идут в Дикие Земли в основном из злости и гордыни. Никому не хочется мести полы за монету или чистить обувь знатным господам. Жизнь полная опасностей манит своим азартом и возможностью легкой наживы, а где азарт и нажива, там алчность и бесправие. Многие из тех, что раньше подбирали крохи, получив оружие и защиту коллегии, после первого рейда вкушают плод, что не чувствовали на своих устах никогда ранее.

— Но это же неправильно! Это не по…

— Не по книжкам? — позволил себе тихо засмеяться Балдур. — Не по историям и легендам, которые ты знаешь? Я скажу тебе, Закхра, мир не такой, как в книгах, и уж точно далеко не как в легендах.

Она опустила веки, а в её глазах засверкали серебристые нотки слез. Она сдерживала их как могла, а затем прошептала:

— Я уже слышала эти слова.

— Я не говорю, что за стенами твоего убежища всё плохо. Не говорю, что книги, это абсолютная выдумка, а легенды лишь ложь, рожденная под хмельным облаком затхлой кабацкой. Мир намного сложнее, чем ты думаешь, а понять его дано лишь богам.

Он коснулся её щеки, и поднял голову, чтобы она увидела его васильковые глаза. Серебреная капля, не выдержав груза, скатилась вниз, застывая на кончике подбородка. Внутри него поселилось чувство вины, ему казалось, что одним лишь своим словом, он разрушил юный девичий мир.

— Для каждого мир выглядит иначе, и для тебя он будет таким, каким ты сама себе его представишь.

— Вы мне покажете? Поможете увидеть мир вашими глазами? — прошептала она, боясь спугнуть момент.

— Единственные глаза, которым ты должна доверять, это своим, лишь они смогут увидеть мир, что и будет правдой.

Девушка смотрела не него чистыми глазами, а её душа казалась пустой. Пустой и готовой, чтобы её заполнили теми знаниями, что по-настоящему стоят того, ради чего жить. Балдур отвечал взглядом, полным вины и надежды на то, что яд циничного опыта, который течет по его венам, не успел отравить юную девичью натуру. Она утерла слезу, а затем сжимая потрескавшиеся губы, ответила.

— Тогда позвольте показать вам мой.