Три Царя

Глава 40

40

— Круг поставлен, отсиживаем Кай, — объявила Дэйна, возвращаясь от гнезда.

— До заката успеем? Не хочу оставаться здесь больше нужного, бред все эти сказки о горном воздухе. У меня за спину надувает и пахнет здесь странно.

— Дерьмом, — подытожил Ярик, ковыряясь двумя пальцами в пульсирующей шишке.

— Ярик, — одернула его Дэйна, слегка наклоняя голову в серьезном намеке.

— Ну а чем еще? Когда Балдур двинул пернатой по почкам, кстати эффектно получилось, пугающе, — подмигнул он своему другу. — Я видел, как две те, что слева стояли, обос…

— Теперь еще больше хочу убраться отсюда поскорей. Так сколько, Дэйна?

— Меньше часа. Я добавила ежевичного экстракта для пущего эффекта, выспятся и не вспомнят что было.

— Ежевичного экстракта? — поинтересовался Ярик. — Им же пауков приманивают, чтоб мух ловили, да в геморрой втирают, когда погода сухая. На кой ты его на камни вылила?

— А еще, если его распылить по воздуху или разогреть и дать вдохнуть, усиливает кровоток. Как ты, надеюсь, понимаешь, восстанавливающий круг действует по тому же принципу, что и терапия парами, только вот духовными парами. Заговоренная рунопись на камнях усиливает природный эффект восстановления, а если добавить немного катализатора, например ежевичного экстракта, что расширяет физический канал приема духа, то и процесс пойдет сильнее. Также подходят волчья трава, опарыш или на крайний случай настой из… Зачем я вообще стараюсь? Ты же меня абсолютно не слушаешь. Как ты с такими нулевыми познаниями в обычной цитологии и биохимии стал проводником?

Ярик молчаливо покачал головой и пожал плечами.

— Он пришел в коллегию и сказал, хочу сборщиков водить, — не сдержав улыбки на лице, ответил на этот вопрос Балдур. — На него сначала как на идиота посмотрели, но потом Адмантур, паскуда, чтоб ему облысеть в конец, который тогда уже и был главным, привязал Ярика ко мне. Мы тогда с Сырником как раз вернулись из долины Красных Копий.

Мира с интересом посмотрела на Балдура, и даже забыла о том, как отвратно пахло, а пахло действительно ужасно.

— Ты этого не рассказывал, Ярик постоянно отшучивался о том и другом. Красные копья? На кого ходили? Подожди, дай угадаю, на Волосаток?

— На Волосаток и Хиталек, — Мира вздрогнула от одного упоминания Балдура об этих тварях. — Согласен, никто не любит здоровых членистоногих, но за их дух купец один в Царьграде сумму приличную предложил, а мне как раз не хватало на нового коня. В общем я тогда один ходил, Адмантур, паскуда, чтоб ему каша на вкус была как жжённая подошва, всё тянул, не давал мне отряд, даже хотя бы одного. Видят боги хотел меня в земле видеть, но я всё никак не подыхал.

— И вручил тебе Ярика? — Дэйна захохотала во весь голос, звонко шлепая того по плечу. — Умно, Адмантур, очень умно.

— Только вот просчитался плешивый, Ярик мне жизнь спас, когда урсолаку с головы пробил. Кто же знал, не дай он мне в тот день сопровождение, не сидел бы я сейчас здесь, паскуда, чтоб ему чирии в заду загноились, — Стервятник каждый раз смачно сплевывал и гневно растирал содержимое в каменной крошке, когда упоминал Адмантура.

— Весьма в его духе, — не снимая улыбки с лица, заговорила Мира.

— А то! — гордо ударив себя по груди, заявил Ярик, и тут же закашлялся.

Мира обратила внимание на Сырника, что отмалчивался на коленях у Дэйны, делая вид, что не слушает рассказ человека. Однако она опытным взглядом заметила, что ему, как маленькому ребенку, было до ужаса интересно, ведь тогда он действительно им и являлся.

— А ты чего молчишь, Сырник? В кои-то веки нечего добавить, ни слова вставить?

— Да он тогда за спину залезал и прятался во время сбора. Я затылком чуял как его трясет.

Сырник возмутился настолько сильно, что широко раскрыл свои огромные глаза и замахал руками пытаясь выдавить из себя хоть слово. Наконец в своей манере показав неприличный жест, он парировал:

— Чего ты мелишь, холоп прокаженный? Сколько раз из-за тебя меня кровищей обливало? Сколько раз прилетало, потому что ты кривоног уворачиваться как следует не научился. Кстати, до сих пор не можешь. Мне же тогда было совсем ничего, а ты паскуда даже не задумался о моем благополучии, другие схоронили бы где-нибудь, пока всё не закончится, а не бросали на ножи и когти.

Балдур понимал, что возможно говорить этого не стоило, но уж сильно хотелось, и он не выдержал.

— Надо было помягче? Проявлять больше любви?

Сказать, что Сырник взорвался было соразмерно тому, что ничего не сказать. Маленький аури в буквальном смысле потерял дар речи, а маленькие зубки показались. Он закрутился на коленях Дэйны в поисках кристалла и пообещал человеку, что сейчас начнется настоящая битва. Дэйна подмигнула Балдуру и успокоила Сырника, прижимая к себе. Аури может и перестал брыкаться, но запомнит эти слова надолго.

— Ладно, хватит потрясений для одного дня, — заключила Мира, поглядывая на то, как мирно сопят ворожейки.

— Кстати о потрясениях, — внезапно спросил Балдур. — Вы не почувствовали, как, даже не знаю, трясло что ли совсем недавно?

Сырник издал короткое «Ха» и уж было набрал воздух в легкие, но Дэйна успела закрыть ему рот рукой.

Она и Ярик отрицательно помотали головой, а затем раздался голос Миры:

— Н-е-е-е-е-т, а почему ты спрашиваешь? — не дожидаясь ответа, она бесцеремонно задрала рубаху Балдура, и огорченно выдохнула. — Нам стоит уходить, и как можно скорее.

— Почему? В чём дело? — Дэйна первой поднялась на ноги, и по привычке схватилась за оружие.

— Не могу сказать точно, но судя по тому, что я вижу, метка Рыжей продержалась недолго. Может тебя просто трясло, и спазмы возвращаются, а может местный дух почуял клеймо Серого. В любом случае нужно как можно быстрее вернуться в низины, если будет еще один приступ, я тут мало чего смогу сделать, да и спускаться тебе лучше самому.

Балдур бросил короткий взгляд на ворожеек, что все еще мирно дремали и восстанавливали свои силы.

— Железное правило любого сборщика, а главное железное правило для меня лично, — серьезно возразил Стервятник. — Всегда отстаивать Кай полностью.

С другой стороны, по близости не было ни души. Ворожейки вили гнезда для кладок в очень отдаленных и безопасных местах. Только вот правило, которое въелось в подкорку человека, не позволяло пойти даже на такой компромисс. Для него это бы естественно настолько, насколько дышать, и нарушив правило, он фактически бы задохнулся.

— Будить их в таком состоянии опасно, — встала на его сторону Дэйна. — Они от голодания могут с ума сойти и бросится. Так в чём собственно дело, откуда такая спешка? Еще секунду назад всё было хорошо, и если бы Балдур не упомянул тряску, то всё бы так и оставалось.

— Дело в том, Ярик, что я не знаю сколько у нас времени осталось, прежде чем метка Лисы исчезнет, а Балдур вновь вернется к финальной стадии кровавой рвоты и диким мышечным спазмам. Проблема, я не знаю сколько у нас времени, минута или недели. Инструкции не прилагается, только вот я вижу, что она заметно потускнела, а несколько символов исчезли.

Дэйна посмотрела на стаю, а затем на стервятника, и ответила:

— Она права, Балдур, пора спускаться.

— Вы же не думаете, что Лиса, паскуда эдакая, не сдержала уговор или просто подставила? Я с ней договор заключил, пять лет в ганзе её ходить, на крови договор.

— Не думаю, — Мира была серьезна и уверена в своих убеждениях, поднимаясь кончиками пальцев по телу Балдура, останавливаясь на груди. — При всей её репутации, договоры на крови никто не нарушает, даже Цари.

Она прошлась пальцами по зарубцевавшемуся шраму на груди человека, который искажал своим уродством рабочую татуировку сборщика. Она касалась его сотни, а то и тысячи раз, каждый момент, когда они оба были вместе. Она гладила его и уходила в долгие раздумья, из которых её не мог вырвать даже Балдур.

— Ну почему ты не можешь просто жить, скажи мне, Красный? — внезапно обратилась она к нему, мягким голосом. — Обязательно уродовать такое тело духовными извращеньями?

— Ничего не могу с этим поделать, они сами собой ко мне липнут. Видимо компенсирую свою прокаженность, — решил он отшутиться, только это не зародило и тени улыбки в уголках её прекрасных губ.

— Ты и правда ничего не чувствуешь? — спросила она, вновь касаясь шрама. — Ничего кроме невыносимой боли, с которой примирился и научился сосуществовать? Не чувствуешь этого самого? Ведь в конце концов это не просто шрам, а необычная рана, ты ведь знаешь.

— Не такая уж и невыносимая. Перед дождем поноет немного, да и станется, — Балдур вновь изобразил отчаянную попытку перевести ситуацию в юмор, выигрывая немного времени для ворожеек. Мира вновь никак не отреагировала.

— Нам пора идти, — прошептала она довольно убедительным голосом, от чего улыбка на лице человека мигом испарилась. — Ярик, пойдешь первым, ты самый шустрый. Дэйна, береги Сырника и ни в коем случае его не отпускай.

— Мира, да что такое-то? — Ярик подошел поближе и посмотрел на тело Балдура.

— Если ты решила пошутить, то сейчас самое время сказать.

— Я не шучу, Дэйна, как бы мне этого и хотелось. На метку действует то, что внутри Балдура, а не то что внутри…

С этими словами лицо Стервятника словно окаменело. Он ощутил, как пульс заметно растет, а на лбу выступила холодная, буквально ледяная испарина. Стервятник почувствовал, как она всё крепче и крепче давит своей рукой ему на шрам, а в глазах почему-то предательски заслезились печаль и сожаление. Складывалось такое ощущение, будто в этот момент именно она держала тот самый кинжал, с которого все еще капала теплая кровь человека.

— Так, хватит говорить загадками, что здесь… — хотела было потребовать воительница.

— Дэйна, мы уходим. Держи Сырника и не отпускай, что бы ни случилось, — ледяным голосом прервал её Балдур.

Давно Сырник не слышал такого тембра, такого отголоска в словах человека. Он, как и остальные не понимал в чём дело, но одно ему было ясно. Когда даже голос Красного Стервятника пугающе серьезен, стоит прислушаться.

— Балдур, ты…

— Сырник, — коротко отрезал тот. — Не сейчас, оставайся у Дэйны и не приближайся ко мне, пока я не скажу.

После этих слов даже Дэйне ничего разъяснять не стоило. Балдур, может и швырнул бы маленького аури вновь, спасая от опасности, но сказать такое он бы никогда не смог, если бы… вот что сейчас за «если бы» оставалось еще разобраться.

Ярик молча кивнул, но только вот не успел он сделать и шага, как весь мир вокруг задрожал, будто в подтверждение опасениям Миры. В этот раз почувствовали все, в том числе и ворожейки. Они внезапно пробудились, лениво расправляя крылья и хлопая заспанными и тяжелыми глазами. Дэйна не растерявшись закричала, приводя их в чувство и прекратила работу восстанавливающего круга.

Дальше всё произошло так, как она и предполагала. Обозленные, заспанные, уставшие ворожейки тут же ощетинились и принялись кричать. Мира закрутилась в заклинании и им под ноги ударила короткая молния. Балдур достал револьвер и пальнул в воздух. Инстинкты сработали быстрее разума, и стая в страхе вспорхнула крыльями и улетела прочь. В этот раз их не сдерживало ни огненное небо, ни другие препятствия. Они с уверенностью отправились как можно дальше от того, что происходило.

Одна правда осталась в гнезде и отказывалась сдвигаться с места больше от страха, чем от слабости. Она билась на месте словно в невидимой клетке и не могла решить, что же ей делать дальше. Стая уже успела подняться на большую высоту прежде, чем заметила потерю. Балдур стремительным рывком побежал к гнезду, от чего ворожейка, лишившись баланса упала на холодный камень. Он знал, что отставшая от своей стаи, боялась происходящего вокруг. Она страшилась монстра невидимого, который вот-вот лишит её жизни. Но как бы не хотелось к этому прибегать человеку, ей стоило ужасаться монстра, что был перед ней. Это единственный способ заставить её взлететь. Балдур нырнул в карман и швырнул охапку серебряной пыли ей в лицо. Сработало. Ворожейка запищала и спотыкаясь кое-как взлетела.

Материя под ногами затрещала, загрохотала и лопалась по швам. Сложилось впечатление будто каменный гигант просыпался от векового сна, медленно и лениво потягиваясь. Забарабанили камни, что сначала пылью, а затем валунами спускались с высоты. Балдур, махнув рукой, указал остальным спускаться и сам побежал за ними. Он чуть не провалился по пути в открывшийся разлом, от чего упал на одно колено. Чертовски больно и неприятно.

Камнепад усиливался с каждым шагом, что они делали. Спуск обратно был намного стремительнее, но бежать приходилось по узенькой тропинке, избегая острых и скользких обрывов. Ярик бежал впереди всех, на ходу выстраивая путь, по которому следовали остальные. За ним следовала Дэйна. Мира старалась быть как можно ближе к Балдуру, но тот, жестами и голосом наказывал ей спускаться как можно быстрее.

Чем сильнее каменный гигант расправлял свои могучие руки и спину, тем сложнее становилось сохранять баланс. Балдур видел, что Ярик ведет остальных хорошей тропой, насколько это можно было назвать в той ситуации. Он и сам бы выбрал тот же путь, от чего надежда на спасение теплилась в его груди.

Только подумав об этом, он услышал, как за спиной удар за ударом судя по звуку приближается валун. Балдур позволил себе обернуться на мгновение и, к сожалению, оказался прав. Увесистый кусок камня преследовал его словно хищник добычу. В такой ситуации ему удалось бы увернуться и дать валуну пролететь дальше, только вот дальше, были те, кого он считал друзьями.

На размышление было пару секунд. Под грохотом камней ему бы не удалось оповестить других, ведь они бы лучше справились с куском камня чем он. Другой вариант был разнести его в клочья револьвером, но в какую часть он попадет на ходу и предугадать дождь из более мелких и острых он не мог. Оставался последний и, по воле судьбы, единственный вариант.

Балдур резко остановился и достал рунический камень, заговоренный на защитный знак Перуна. Вырисовывать круг и знаки активации рун времени не было, а без этого он не активируется. Он сам не понимал на что надеяться, однако было уже поздно. Стервятник выбросил камень перед собой, успев произнести, «Слава тебе, Перун» и закрылся. Валун врезался в него на всей скорости и со всей силой. Балдур почувствовал будто его протаранили десятки коней.

Человека отбросило совсем недалеко, так как он успел врезаться в один уступ, а затем в другой. Тело от перенасыщения боли и травм просто не знало, как реагировать. Балдур лишь ощущал, как ударяется о что-то твердое снова и снова. Боль не успела достигнуть его сознания, но была уже близко. Удар, еще один, а за ним другой. Вокруг слышались голоса, возможно даже кто-то кричал его имя, но он ничего не слышал. Ощущение будто сам мозг плавал в крови и тут наступила боль.

Он резко остановился, после невольно вырвался дикий крик. Балдур нашел себя зажатый в одном из разломов одной ногой, которая явно была сломана в нескольких местах. Если бы не его реакция, то ногу бы попросту оторвало.

— Балдур!

Первой заметила Мира и попыталась к нему приблизиться, однако из-за тряски она едва держалась на ногах. Дэйна попыталась остановиться, но склон был слишком крутой. Всё что она смогла сделать, это развернуться и выставить щит. Ярика не было видно, где-то вдалеке одна за другой сверкали яркие вспышки огня. Судя по всему, он пытался вернуться.

Балдур чувствовал, что истекает кровью, причем очень быстро, а разум вовсе покинул его тело. Он не мог сфокусировать зрение, не мог понять, что происходит и как ему выбраться. Дальше? Дальше всё произошло очень быстро. Камнепад перерос в лавину из твёрдых кусков. Мира отбивалась как могла, используя короткие и быстрые заклинания. На более серьезные, что возможно позволили бы им сбежать, возможности не было. В конце концов её просто накрыло лавиной и унесло неизвестно куда.

Огни, что сверкали ярким пламенем вдалеке становились всё реже. Ярик бы никогда не бросил свой отряд, он любил их больше жизни, и поэтому готов был ею пожертвовать. Дольше всех продержалась Дэйна, благодаря своей силе и стойкому щиту. Ещё она дала обещание человеку, обещание, которое намеревалась выполнить. Однако даже она не выстояла и, споткнувшись, сорвалась.

Балдур беспомощно крутился и рвался, пытаясь выбраться из капкана. Камни облетали его, будто Перун услышал его слова, но слишком поздно. Вокруг происходил полнейший хаос, однако лишь одна мысль, маленькая, заблудшая в глубинах его сознания вырвала человека. Он утёр глаза от пота и крови и выискивал Сырника, что был вместе с Дэйной.

Нет, нет, не может быть. Балдур продолжал искать его, полностью позабыв о происходящем. Ему было всё равно что станет с его жизнью, но он не мог уйти вот так. Не мог покинуть эту землю, не защитив его. Маленького, совсем беспомощного аури. Ведь в его сознании он таким и был, таким и останется навсегда.

Вдруг он увидел лишь блеклую тень, торчащие уши, что выглядывали из-за обрыва. Затем показалась рука, затем другая. Сырник пытался вскарабкаться, и ему это почти удалось, как вдруг булыжник чуть не оборвал его жизнь. В тот момент сердце Балдура замерло, а адреналин ударил молотом в голову. Всё что он видел это огромные уши и маленькие пальчики, этого было достаточно.

Разломы появлялись всё чаще и становились шире, что немного ослабило хватку. Резкий прилив крови, прошелся еще одним слоем мучительной боли, как тошнота и головокружение от потери. Балдур попытался сдвинуться с места, как вдруг почувствовал, что плоть буквально рвётся. В тот момент из-за склона показались огромные глаза и взгляд. Беспомощный, страдающий, и в точности такой же, когда он его нашел.

Это было последней каплей. Балдур сдирая ладони об острый камень рвал плоть, лишь бы выбраться. С каждым вздохом он вспоминал тот день. Вспоминал то место, то чувство. Ту комнату, и тот огромный алтарь, на котором лежал совсем одинокий и страдающий аури. В его сознании пронеслись все те дни, когда он нёс маленький комочек подальше от того места. Тогда он пообещал, что никогда его никому не отдаст, даже самой Марене.

С треском и хрустом он наконец освободился, но и понятия не имел какой ценой. Весь окружающий мир будто исчез для него. Всё остальное ушло на задний план. Балдур не знал, лишился ли он ноги, или попросту за ним волочится бессмысленный кусок плоти. Ведь поначалу он бежал как волк, ускорялся как пёс, а затем и покатился кубарем как глупый щенок.

Всё произошло быстро, и мало кто помнит, что на самом деле. Некому сложить легенды и составить сказы. В тот день не князья, не цари и даже не боги повергли Красного Стервятника и его отряд, а простой, до боли унижения камнепад. Балдур летел в глубокую пучину тьмы, крепко прижимая к сердцу того, кого не отпустит никогда.

Во тьму, из которой когда-то сбежал, и по велению судьбы обязан вернутся. Во тьму, которую давно похоронил в памяти под толстым слоем ненависти и боли. Во тьму, где родиться новое начало. Истинное падение Красного Стервятника.