Три Царя

Глава 21

21

Скрип ставней открыл для сборщика дверь в сектор библиотеки, где хранились книги намного более высшего порядка. Даже запах там отличался. Он почувствовал смесь старой пыли, которая на удивление не щекотала нос, и загадочной свежести, кою редко можно найти в библиотеках.

Закхра, внимательно оглядываясь по сторонам, ступила первой, а затем знаком позволила войти стервятнику. Сразу было видно, что молоденькая девушка нервничает, но продолжает идти. Она закрыла дверь, убедившись, что рядом нет библиотекаря, а затем прошептала.

— Труды, которые вы ищете, дальше по коридору направо. У стены вы найдете каталог, там записаны подробные названия и места хранения. Простите, я больше ничем не могу вам помочь.

— Ты и так сделала намного больше, чем обязана, — поблагодарил Балдур, ласково касаясь её плеча. — Я надеюсь у тебя не будет много проблем из-за меня.

— Это того стоило в любом случае, — она улыбнулась, а на её лице появился легкий румянец. — Я надеюсь, мы еще увидимся.

— Непременно, — кивнул Балдур с улыбкой.

Сборщик низко поклонился и покинул её. Он шел длинными и извилистыми путями, строго следуя ориентирам. Книжные полки уходили далеко ввысь, и казалось, не было конца этому бесконечному лабиринту.

Чем глубже он погружался, тем больше в нём рождалось чувство, будто стены сужаются, а высокий потолок, украшенный позолотой и декоративной черепицей, становится недосягаемым даже для великанов.

Наконец он нашел нужный ему сектор, который, к счастью, оказался без посетителей. Чтобы достичь нужной полки, ему пришлось воспользоваться стремянкой. Балдур бегал пальцами по книгам, некоторые из них были стары как мир. Было ощущение, что пожилая бумага превратится в пыль, стоило лишь прикоснуться к ней. Он бурчал под нос себе названия, о которых не имел ни малейшего понятия.

Через некоторое время он оказался за читательским столом, а перед ним поместилось несколько книг, что не совсем соответствовали образовательному уровню человека. «Ткань вселенной» от Веррила Ан’Корше из Небоградской академии прикладной теоретический кафедры духа, «Железо и Мир» увесистый том в двух экземплярах, от Кахалиского содружества «Скованных горном» и «Суть дикого духа и способы его применения» от неизвестного автора. По большей части он рассматривал дикий мир и сущность Лик, а также «Большой справочник по заговорам и проклятьям», написанный кругом волхвов запада.

Балдур не отличался особой любовью к книгам, по крайней мере как Захкра. По роду деятельности ему приходилось штудировать от корки до корки несколько работ, однако теории он всегда предпочитал практику. Он начал со справочника по заговорам и проклятьям, ведь именно эта тема стала для него столбом преткновения в последнее время.

Стервятник не надеялся найти ответа или волшебную формулу от своей клятвы, но так и не смог пройти мимо одной из самых старинных и больших библиотек мира. В подобных ситуациях он возможно бы обратился к Мире, которая намного больше осведомлена среди духа, но нечто похожее на смесь гордости и стыда заполняли его душу.

Он не мог или попросту был слишком упрям, чтобы разделить своё бремя. Подобная черта нередко ставила его в конфузные ситуации, но бывало и спасала от лишнего внимания чужих глаз. Именно огласки Балдур и старался избегать, особенно и без того будучи прокаженным.

Листая справочники, он зачастую натыкался на рассуждения волхвов о природе проклятий и их сущности. Он вчитывался в слог высокодуховных мудрецов, который нельзя было назвать легким. Порой ему приходилось перечитывать по несколько раз, на что он тратил драгоценное время. Оно, к слову, играло против него. Периодически он начинал ощущать чей-то пристальный взгляд, что растворялся в далекой тьме, едва успев появиться.

Жизнь словно застыла на месте, без доступа к дневному свету, Балдур потерял счет времени. Лишь усталые глаза, которые он периодически потирал, были знаком. Кто-то или что-то зашуршало по углам, не забывая давать о себе знать. Загадочная фигура библиотекаря, личность которого оставалась для него загадкой, так и не появилась, однако даже в этом случае, Балдур не собирался прятаться. Он лишь надеялся, что за отведенное ему время. Он успеет найти хоть что-нибудь, что могло помочь бы с его ситуацией.

Шуршание усилилось и послышался звук похожий на мяуканье, именно в тот момент, когда стервятник принялся за «Ткань вселенной». Он оторвался на мгновение и, не поднимая головы, пробежался глазами по читательскому залу, вернувшись к книге, он понял, что свет вокруг потух, оставляя лишь огонь одинокой свечи на столе.

Балдур оказался полностью отрезанным от остальной части библиотеки, по крайней мере он так счёл. Дальше ближайших книжных полок правила кромешная тьма, откуда продолжали доноситься шуршание и шорох. Балдур медленно отодвинул от себя книги и попытался встать, как голос из неоткуда его опередил.

— Интересный выбор, — промурлыкало из темноты.

Голос библиотекаря казался совершенно пустым, но в то же время мягким и насыщенным. Словно кто-то дергал за все струны цимбалы одновременно, но делал это нежно, без грубости и злости. Балдур сел и попытался взглядом найти источник голоса, что казалось для него совершенно невозможным.

— Известно ли вам, что проход в этот сектор библиотеки считается равным воровству, а воров в Красограде не просто секут, но и колесуют, — еще более сладко проговорил голос.

Ответа не последовало. Вновь раздалось шуршание и мяуканье. Сердце человека застучало быстрее, но, на удивление, чувства опасности он не испытывал. Стервятник успел лишь моргнуть, как почувствовал легкое дуновение ветра, и перед ним, на одной из книжных полок показался библиотекарь.

Подобного Балдур никак не ожидал. Жирный кот с пепельным окрасом и длиннющими усами вальяжно крутил хвостом и смотрел на человека изумрудными глазами. Только от одного его взгляда к горлу подходил ком, и по всему телу маршировали мурашки. Одна из его мясистых лап свисала и болталась словно маятник, сверкая серебристыми коготками. Сам же кот размерами мог сравниться с молодым кабанчиком. Он, с легкой улыбкой, не отрывал взгляда от наглого читателя, продолжая покачивать длинным и пушистым хвостом.

— Ах, ты ж Зараза.

— Так меня еще не называли. Скажи мне, Балдур Красный Стервятник, что же пытаешься найти? Чего ты так сильно жаждешь, что нашел в себе храбрость нарушить закон, едва успев ступить в земли… в мои земли?

Балдур ничего не ответил, лишь продолжал смотреть на библиотекаря, в его изумрудные глаза.

Тот, вновь взмахнув хвостом, испарился в мгновение ока, и через секунду Балдур услышал его голос со стороны:

— Неужели простой сборщик одарит меня лишь молчанием? Быть может ты, как наивный мальчишка, ищешь в старых книгах способ выполнить клятву, данную Серому? Что же ты соизволишь вымолвить в присутствии царя?

— Не знал, что князь держит баюна как библиотекаря, — неожиданно для себя произнес он.

— Ах, глупый, глупый стервятник, — наиграно обиделся библиотекарь. — Пытаешься предстать предо мной сельским дурачком, невеждой, что оставляет следы лишь меж своей халупой и рюмочной? — Кот грациозно взмахнул лапой, выпуская коготки, затем принялся медленно облизывать густую и мягкую шерсть. — Я не ожидал от тебя блеска экстраординарности, но своим притворством, ты оскорбляешь меня. Скажи, Стервятник, веришь ли ты в судьбу? Веришь ли ты, что многие за всю жизнь ни разу не встречали нас, а тебе уже повезло дважды?

— Я не верю в судьбу, — холодно произнес человек, стараясь отвечать как можно короче.

— Честность, — Кот улыбнулся, и вновь испарился. — Ты намного глупее, чем о тебе говорят. Ответь мне на еще один вопрос, это правда, что ты…

— Это не вопрос.

Заключил человек, понимая, что в тот момент, кот затеял своего рода игру. Танец, в котором он будет вести, и никому, уж тем более стервятнику, не перетянуть инициативу на себя. Раздалось шуршание, и сладкий голос продолжил.

— А ты действительно хочешь дать ответ?

Балдур прекрасно понимал, кем на самом деле оказался библиотекарь, что радовало его не больше, чем встреча с Серым. Волк хоть и представлял собой эссенцию могущества, однако с ним всегда было проще договориться, ну или в крайнем случае умереть. Балдур не знал, что его ждет и как ему стоит вести себя с библиотекарем.

— Так считаешь ты это везением или…

Недоговорки, манипуляции, игры разума. Всё как по учебнику и рассказам, однако, одного они не смогли передать читателю самого главного: какой страх и напряжение можно испытать, встретив на вид безобидного кота. Балдуру приходилось несколько раз пересекать свои тропы с баюнами, что приманивали своих жертв рифмами и музыкой, буквально высасывая душу, но они были крайне пугливыми, и лишь при намеке на опасность скрывались в листве.

Библиотекарь был другим, и вновь Балдур с тем, с кем никак не ожидал скрестить свои тропы, вновь почувствовал себя загнанным в угол. Глупо, настолько глупо, что ему это начинало надоедать. Быть может имя Красного Стервятника не так популярно и известно, но он смог дожить до этого момента, благодаря своей осторожности. Чертовски неудачно, подумал он про себя.

— Скажи мне, о великий Варгин, что мне будет стоить попросить тебя о мудрости? — Балдур решил действовать тактично и попытаться задобрить царя. Он даже позволил себе на секунду придаться мечтам, что он уйдет без очередной клятвы и возможно даже получит желанные знания. Разумом он понимал, что это невозможно, но в виде последних событий, он надеялся на светлую полосу.

— Ох, не ожидал я таких манер и наглости! Думал уж придется дивиться зрелищем, как тебя колесуют. Забавный ты индивид, стервятник, только я вот пока не решил почему ты мне так интересен. Быть может потому, что ты первый прокаженный договорник на моей памяти или просто настолько глуп. Я дам тебе шанс, мне довольно наскучило скитаться среди этих стен, играя с напыщенными всезнайками, слишком уж они рациональны. Заключим договор.

— Думаю одного мне уже хватит, — Балдур машинально потянулся к животу, но остановился на пол пути. На что Варгин улыбнулся так сильно, словно его улыбка достигла его мягких ушей.

— Я не стану портить твою плоть первобытными символами. Я надеюсь, ты понимаешь, что знак, оставленный Серым, лишь напоминание о долге, ведь так?

— Я слышал истории о тех, кто пытались срезать договорной знак, и знаю, что это не сработало. В чём суть договора?

Библиотекарь показал тоненькие клыки и вновь испарился, появившись перед человеком на одной из полок. Он лежал на спине, почесывая своё заметное брюхо, и подложив лапу под голову, словно по-людски, проворковал.

— Три вопроса. Я задам тебе три вопроса, на которых ты должен ответить откровенно. Не юли, Стервятник, отвечай, словно ты перед самим Родом. Я сам выбираю формулировку и суть, если ты хоть раз соврешь, я заберу у тебя самое сокровенное.

— А если я отвечу честно? — голос человека не дрогнул.

Варгин довольно мурлыкнул, и устремив свои глаза на него, сказал:

— Тогда я поделюсь своей мудростью и расскажу о чём ты должен знать.

— И что же это?

— То, что тебе нужно.

— А именно? – продолжал наглеть сборщик.

— Мы договорились? — ехидно улыбнулся Варгин.

Еще один договор с еще одним царем нужен был Балдуру, как третья рука, но соблазн воспользоваться мудростью Варгина был слишком велик, да и что-то подсказывало ему, что отказ может повлечь за собой куда более серьезные последствия. Жизнь стервятника ничего не стоила для царя, и он с легкостью бы понял, что разговор ему наскучил, так и отправил бы его на казнь.

— По рукам.

***

— Это обязательно должен быть он? Могу я спросить, откуда такой интерес к простому сборщику? — раздался низкий голос мужчины.

— Спросить можешь, но ответ вряд ли тебе понравится.

— Но всё же.

— Потерпи, скоро ты всё узнаешь.

***

Варгин, удобно расположившись на книжной полке, вылизывал пушистую лапу, шерсть на которой внешне напоминала бархат. Он довольно прижал уши и наслаждался процессом, в то время как Балдур покорно ждал трёх вопросов и глубоко надеялся, что сможет ответить на них искренне. В то же время он был рад этой задержке, словно висельник, что хватает ртом последние секунды дыхания перед смертью.

— Ты путешествуешь, — внезапно начал он. — В весьма интересной компании. Дева щита, которая относится к вам, как к своим детям, хоть и сама не лишена потомства. Грозная воительница, готовая встать горой на защиту и поделиться здравым смыслом в период невежества. Любопытный чародей, что вместо тяги к бесконечным знаниям духа, ограничился всего одним заклинанием и его вариациями. Сельский дурачок, шут, клоун, безумец говорящий с воображаемым отцом, однако преданный как пёс, особенно тебе Балдур.

Стервятник заметил, что как только Варгин дошел до Миры, в его глазах проблеснул интерес, а усики невидимо задрожали. Кот сделал паузу, а затем вновь заговорил:

— И вот мы подходим к ней, пожалуй, к самому сладкому и пикантному члену твоего отряда. Вы делите ложе, вместе охотитесь и странствуете много лет рука об руку. На вашу долю выпало немало приключений, так же как и разрывов, которых я могу с уверенностью сказать, не хватит всех пальцев рук и ног сосчитать. Однако каждый раз вы вновь сходитесь, и никак не можете остепениться.

Балдур молчал, начиная понимать, к чему ведет Варгин, но решил дать ему закончить. Он знал, что в разговоре с котом нужно учитывать каждое его слово, и в то же время относиться к ним как своего рода игре, суть которой запутать лишней информацией, словно лабиринтом.

— Вот тебе мой первый вопрос, Балдур Красный Стервятник. Я повидал множество пар разных сословий, разного достатка и степей соответствия. Правда, это не редкость, когда сборщик и его сопровождающий, пережив опасность, начинают сходиться, но обычно это заканчивается после нескольких жарких ночей и утреннего похмелья. Я хочу знать, нет, я требую ответа, что ты к ней чувствуешь?

— Мира…

Балдур осекся. Вопрос был крайне личным, и другого бы, кто задал ему этот вопрос, он послал бы в места не столь отдаленные и всем известные. Однако в тот момент, когда он заключил сделку, стервятник знал на что идет. Влечение, страсть, даже может быть любовь, все эти слова он мог легко произнести, даже если за ними не было ничего кроме пустоты. Однако тогда Балдур впервые за долгое время задумался, что же действительно происходит между ним и Мирой.

Варгин был прав, они вместе прошли через десятки походов, сотни битв, и ни раз вместе оказывались на смертном одре, после чего пылко разделяли свои чувства там, где придется, и не всегда в кровати. Он скучал, когда долго её не видел, но не настолько сильно, чтобы мчаться к ней на другой край света, хотя опять, ему никогда и не приходилось.

Появляется ли на его лице эта идиотская улыбка, когда он слышит её имя? Возможно, но, с другой стороны, Балдур не был любителем улыбок. Стервятник ожидал коварные вопросы о своем прошлом, о бытие прокаженного, раскрытие самых постыдных секретов, но этим вопросом Варгин поставил человека в тупик.

Балдур и правда не знал, что он чувствует к Мире. Более того, он не знал, что она чувствует к нему. Они попросту никогда об этом не говорили. В редкие моменты, когда эмоции и атмосфера брали своё, кто-то из них под властью момента пытался начать, но сразу всё переходило в безудержную страсть, они утопали в объятьях друг друга, избегая правды. Ведь правда может ранить, а фантазия намного приятнее.

— Что ты чувствуешь к ней, Балдур Красный Стервятник? Что хранит твоё сердце к этой женщине? Помни, если ты солжешь, я заберу у тебя самое сокровенное.

Что бы ни крутилось в голове у человека, всё звучало довольно убого, и больше было похоже на шаблон, описать который сможет любой сельский холоп. Набор фраз и предложений, что произносят новобрачные в день свадьбы. Клише, от которого тошнило до безобразия.

С другой стороны, Балдур подумал, а что в этом не так? Они всего лишь два живых существа, и если то, что он чувствует, можно описать лишь знакомым набором звуков и слов, ничем не отличающихся от других, то почему бы и нет. В конце концов, какие бы ни были отношения между ним и Мирой, он никогда не думал о них как об особенных. Может и зря?!

Мысль словно молния пронзила его сознание. Чем дольше он думал об этом, тем больше ему становилось противно от собственных мыслей и безразличия, которым он пытается успокоиться. Всё намного сложнее, чем ему казалось ранее, хоть ничего не изменилось. Балдур поймал себя на мысли, что он начинает погружаться всё глубже и глубже, копаясь в моментах прошлого, отчетливо помня каждый её запах и вкус.

Кот с удовольствием наблюдал за самокопанием человека, выжидая длинную паузу. Трезвой и холодной логикой он понимал, чего пытался добиться Варгин, и осознавал, что ему это удалось. Балдур несколько раз размышлял о том, как бы могла сложиться их жизнь, если бы они оба решили бросить жизнь полную опасностей и осесть в миленьком домике на окраине Велпоса. Теплая, приятная мысль, но каждый раз он взмахивал рукой, развеивая дымку фантазии, словно это невозможно.

Он прокаженный, сбор — единственное ремесло, на которое он способен, зарабатывая хоть что-нибудь на сносную жизнь. Мира, с другой стороны, это Мира. Рожденная меридинкой в уважаемой семье Велпоса, она в любой момент могла оставить дикую жизнь за спиной и наслаждаться всеми благами семейного положения. К тому же прокаженные редко заводили семьи, мало кто захочет понести от такого. Сказка о любви принцессы и конюха, бессмертная история множества книг, которой никогда не стать реальностью.

Чем больше он думал об этом. Чем отчетливее он вспоминал её запах, тем лучше осознавал, что это не место и не время для таких мыслей. Вдруг Балдур ощутил, словно нити манипуляций тянуться к его сознанию, и буквально заставляют его всё больше погружаться в размышления.

— Нас связывает многое, ты прав, не стану отрицать. Именно поэтому мне тяжело дать тебе чёткий ответ. Ты сам описал наши отношения, хоть и в общих чертах и не думаю, что смогу добавить нечто большее.

Кот слегка нахмурился, явно не рассчитывая на такой ответ, а затем оказался на столе перед Стервятником, глубоко заглядывая в его глаза:

— И всё? Никакой любви, влечения, не ограничишься хотя бы парой слов, что построят композицию? — Варгин слегка наклонил голову. — Быть может секс? Он всегда был ошейником смертных, особенно для мужчин. Неужели за всем этим просто скрыт извращенный, дикий, неудержимый и грязный…

— Нет! — на удивление для себя, запротестовал Балдур

— Тогда соизволь ответить на мной поставленный вопрос. Признаться, мне интересны подобные беседы, но не тогда, когда приходиться вытягивать их насильно. Помни о соглашении, Балдур Красный Стервятник.

Человек замолчал, ощущая на себе взгляд кота. Он осознал, что это первое предупреждение.

— Невозможно описать закат в двух словах, сохранив всю контрастность картины. Нельзя рассказать историю за пару мгновений, не упустив важных деталей. Нас с Мирой очень многое связывает, как хорошее, так и плохое. Раз ты признался, то и я тебе врать не стану, всё есть как есть, и меня это устраивает.

— Даже если она вонзит тебе клинок в грудь? — внезапно пропел кот, ошарашивая Балдура таким вопросом.

— Она этого не сделает, — с верой в свои слова отрезал человек.

— Ответ, — понизив голос, промолвил кот, выпуская когти из лап.

Балдур еще раз задумался, перебирая в голове мысли, в поисках более подходящего ответа, который бы устроил Варгина, однако на ум так ничего и не приходило. Он поморщил и потер переносицу, а затем произнес.

— Я не знаю, что я чувствую, не могу понять. Всё настолько сумбурно и странно, однако одно я знаю наверняка, она для меня важна, даже очень. Вот тебе мой откровенный ответ, Варгин, более честного ты я не в состоянии тебе дать, даже перед страхом смерти.

Кот вновь исчез, но на этот раз он не появился, оставляя человека одного в кромешной тьме. На столе осталась гореть всего одна свеча, и даже она сгибалась и морщилась под тающим воском, превращаясь в густую лужицу. Балдуру стало не по себе. Варгин слишком долгое время молчал, и стервятник не знал, устроил ли кота его ответ, или он вот-вот потеряет самое важное.

Балдур услышал знакомое шуршание по углам, которое сопровождало первое появление библиотекаря. Он попытался посмотреть по сторонам, но поймав себя на мысли, что и так ничего не увидит, сидел ровно и ожидал ответа. Вдруг послышалось недовольное мяуканье и агрессивное рычание, что вздымалось словно морские волны, а затем резко оборвавшись, прозвучало.

— Я тебе верю или верю в то, что ты сам себе веришь, — резко появившись перед его лицом, быстро промяукал Варгин, и в это же мгновение испарился в черной дымке.

Балдур облегченно выдохнул, даже не стараясь скрывать это от Варгина, тем более в этом не было никакого смысла. Стервятник понимал, что библиотекарь сейчас видит его как ладони, словно он вывернул его наизнанку и изучает каждую молекулу его тела, души и разума. Не успел он перевести дух, как вдруг.

— Второй вопрос! — с ноткой недовольства протянул царь.

Дыхание вновь перехватило.

— Забавным стечением обстоятельств, тебе удалось пережить все путешествия и походы, что делает тебя довольно опытным сборщиком. Мне приходилось беседовать с несколькими из вас, однако умом они особо не отличались, видать потому, что еще вчера ползали под столом. Был правда один с намеком на зарождение разума, но конкретного ответа он мне не дал. Мне всегда было интересно явление «проказы», только вот не с научной точки зрения, и не с социальной, а больше, как… с личной. Я слышал о тебе, Красный Стервятник и о том, как ты получил своё прозвище. Вокруг твоей персоны в определенных кругах ходит молва, только я вот надеялся увидеть полноценного тебя, — Кот сделал паузу. — Придется довольствоваться частью, ничего не поделаешь. Тебя, на удивление, не заботит факт рода прокаженных, и уж тем более, что тебя так называют. Красный Стервятник, интересное прозвище для того, кто всячески пытается избегать убийств. До меня дошли слова, что на самом деле ты отбираешь жизни, не моргнув взглядом.

— Ты же мудр, Варгин, неужели поверишь в подобные слухи? Люди много чего говорят, а чем больше они говорят, тем больше верят.

— Я знаю, — со смешком ответил кот, затем появился на столе, прямо перед человеком. — Просто мне хотелось от тебя это услышать.

Он придвинулся поближе, и Балдур почувствовал запах шелковистой шерсти и странный кисловатый вкус мази, идентифицировать которую он не смог. Варгин приблизился, широко раскрыв глаза и заглядывая в глаза человека. Балдур почувствовал, словно под его кожей забегали миллионы маленьких жуков.

— А интересует меня вот что, человек. Как ты нечувствительный к духу, способен хоть что-то чувствовать? Может быть, поэтому тебе и тяжело было ответить на мой первый вопрос? Ведь настоящая, истинная и чистая любовь, это и есть самая эссенция духа, подарок богов. Как ты, прокаженный, способен хоть что-то испытывать своей мёртвой, холодной, гниющей душой?

Голос Варгина резко изменился. Подобный тон Балдур слышал за свою жизнь множество раз, пожалуй, уж слишком много. Вопрос его не удивил, как и постановка, но он ничего не мог поделать с нарастающим чувством ничтожности. Кот приблизился еще ближе, рассматривая глаза человека, словно выискивая ответ глубоко внутри.

— Как ты умудряешься каждый день врать в лицо тем, кому ты дорог? Притворяться, что тебе есть дело до них, до всех них. Я рукоплескаю тебе, Балдур! Даже аури, что ты носишь на своем плече, слепо верит, что тебе не плевать на его судьбу.

— Ты ошибаешься, — запротестовал человек, однако его голос внезапно дрогнул.

— Ты хочешь себя убедить, что ты действительно способен на чувства, способен воспринимать этот мир, как и все остальные. Ты настолько долго обманываешь себя этой лже-дружбой, лже-любовью, что сам начинаешь в неё верить. Однако ты тот, кем родился, а именно прокаженный. Ты способен испытывать базовые эмоции, потребности, что ставит тебя на ступень не выше муравья. Как ты так живешь? Как ты бродишь день ото дня с абсолютно мёртвой душой, натягивая фальшивую улыбку, даже не зная, кто тебя породил на этот свет. Как ты существуешь, понимая, что ты всего лишь подделка истинного, настоящего человека?

Балдур молчал. Он видел в глазах Варгина неподдельный интерес и не толики сомнения в его словах. Библиотекарь имел в виду каждое сказанное им слово, и не находил ничего оскорбительного в них, как бы показалось обычному человеку.

На мгновение ему показалось, что Варгин в какой-то степени одержим ответом на этот вопрос. Один из трех царей, самый мудрый из них, к которому ходят за советом светлейшие умы цивилизации, действительно чего-то не знает. Он продолжал смотреть в глаза, выискивая правду, и ожидая ответа Балдура.

— Да, думаю, как и все остальные, — на удивление Варгина, ответ прозвучал совершенно спокойным голосом.

Кот склонил голову слегка на бок, пытаясь понять слова человека, но Балдур продолжил:

— Ты засиделся в своих стенах, библиотекарь. Все мы муравьи, все мы на одной ступени. Чувство превосходства над другими всегда было и будет уделом всех живых, то, что заставляет чувствовать себя выше. Может мой ответ тебя не порадует, но живу я как живу, быть может потому, что другого я не знаю. Не знаю, как можно встречать рассвет и прощаться с закатом, ощущая радость встречи и горечь расставания. Я заходил в леса, поднимался на горы, спускался в подводные пещеры и для меня они были красивы, но никогда я не пойму той красоты: истинной и непостижимой. Как ты никогда не поймешь какого это жить слепым, глухим и иметь каменную кожу, но ты ошибаешься на мой счет. Великие боги сотворили нас, а затем наградили славной радостью духа, чтобы мы могли понимать мир так, как он задуман. Я не знаю кто мои родители, но знаю, что был рожден, как и все остальные, по велению заветов богов. Я слеп, но я могу видеть твоё лицо. Я глух, но слышу твои слова. Я нем, но веду с тобой беседу, с тобой, с одним из трех. Все мы муравьи, Варгин. Я не ощущаю мир как ты, или другой не клейменный «проказой», но ты ошибся, я чувствую, а не притворяюсь. Все, кого ты назвал дороги мне, и это не просто слова. Они спасали и охраняли меня множество лет, но я уверен настанет тот день, когда я верну свой долг, отдав самое сокровенное.

— Семантика, репрессия, иллюзорное мышление, — продолжая впиваться взглядом протянул Варгин.

— Напротив, — продолжил Балдур, а кот вновь склонил голову. — Я Стервятник, прокаженный, фактически расходный материал, если завтра меня не станет, то мне и похороны по-людски не устроят, это помогает.

— Как? — глаза кота вновь устремились к человеку, и на мгновение могло показаться, что Варгин жадно пытается вытянуть ответ.

— Не помирать и ценить тех, кто добровольно согласился впустить меня в их жизни. Быть может мы вместе, потому что отряд, и думают они иначе чем я. Но я скажу тебе, Варгин, меня не нужно уговаривать. Чёрт возьми, меня даже не стоит спрашивать смогу ли я за них умереть, просто скажи, где и когда. Это и называется чувствовать, и нет в этом ничего особого, чтобы скрепляло эти ощущения с духом. Рождало особую связь, с эссенцией даренной богами, и влияло на чувства и разум. Я это сделаю, потому что я готов пойти на это, и точка.

В тот момент Балдур увидел в глазах Варгина нечто, что его удивило, после чего библиотекарь испарился. Тьма и догорающая свеча вновь стали его одинокими спутниками в этом таинственном месте. Стервятник ожидал шуршание, мяуканье, шипение, хоть что-нибудь, но ничего не происходило.

Чувство опасности внезапно куда-то улетучилось, словно палач убрал острое лезвие с его шеи. Инстинкты редко подводили Балдура, но в этот момент он отказывался доверять даже им, особенно учитывая, что происходило ранее. В горле заметно пересохло, от чего он, не удержав порыв, приглушенно выкашлялся. Варгин так и не появился.

— Закхра, — внезапно раздалось из неоткуда.

— Она… прошу не вини её, она юная и наивная, что поверила не тому человеку. Если не удастся избежать наказания, то соверши его на мне. Она чистая душа и не заслужила этого.

— Интересно, — голос Варгина прозвучал холодно, но мягко. — Ты не смог ответить на первый вопрос, но так легко бросаешься закрывать собой ту, которую едва знаешь, почему?

— Это третий вопрос?

— Это просто вопрос.

Кто хозяин, тот и устанавливает правила, и даже если Балдур попытался бы обыграть Варгина в его же игре, ему бы это не удалось. Всё что ему оставалось, это лишь следовать и адаптироваться новым правилам, которые сочинялись на ходу.

— Она чиста, — коротко ответил Стервятник.

— Неужели? И как ты это понял, просто взглянув на неё?

— Её глаза сказали мне, — проговорил человек. — Она юна и наивна, а я воспользовался этим.

С дуновением ветра, свеча потухла, и во тьме загорелись два кошачьих глаза, хоть Балдур и не видел ничего кроме них, он мог поклясться, что в тот момент Варгин широко и жадно улыбался.

— Князь вернулся, — промолвил библиотекарь. — Значит скоро будем праздновать, но перед этим, я задам тебе последний вопрос, на который ты должен ответить только используя лишь одно слово. Помни, что стоит на кону.