Записки из страны Нигде

Герой нашего времени (2)

00:00 / 25.01.2018

В обществе внезапно (внезапно ли?) возникла своеобразная ностальгия по девяностым. Те времена были, выразимся мягко, отнюдь не идиллические. Те, кто выживал в 90-е и обладает хорошей памятью, вряд ли жаждет повторения.

Лет уже… довольно много назад я написала повесть «Дочь Адольфа», которая сразу по обнародовании произвела на читателей странное впечатление: люди смеялись и разводили руками. «Впервые я встречаю вещь, в которой у автора хватило духу показать девяностые так, чтобы у меня это не вызывало отвращения (по отношению к тому времени)», - так сказал мне один из читателей.

То есть еще лет десять назад девяностые ничего, кроме отвращения, не вызывали. «Дочь Адольфа» удивляла именно тем, что в своем тексте я преодолела это ощущение.

А сейчас сплошь пошла ностальгия. «Назад, в девяностые!» - такие наборы продаются в магазине «Буквоед». Предлагают вспомнить вкусы тех лет: тогдашние газированные напитки (чистый яд, между нами), тогдашние жвачки, еще что-то из той химической дешевки, что выпрашивали у мамаш их детки – тогдашние детки, нынешние дяденьки и тетеньки лет под тридцать…

Так что же получается? Получается, что для современных подростков лет семнадцати «героями времени» становятся персонажи девяностых. Но какие же они – персонажи девяностых – в глазах нынешнего поколения? При всем их многообразии – что между ними общего?

Оказывается, все те экзотические способы зарабатывать на жизнь, к которым многим в те годы приходилось прибегать, в глазах следующего поколения приобрели ореол «плутовского романа».

Да наверное, это и был плутовской роман, только не в книжке, а в реальности. Здесь можно было бы порассуждать о попаданцах, которых совсем не то ожидает в иных мирах и эпохах, чем хотелось бы благодушному автору. Ведь в плутовском романе всё так забавно и происходит не с тобой, - а попади внутрь такого романа, и даже не сразу и поймешь, как всё это любопытно и потешно выглядит со стороны…

Но мы здесь говорим не о попаданцах, а о «героях нашего времени».

Многие из «жителей девяностых», устав от бесконечной фантастической карусели, хотели бы оказаться в черно-белом стабильном мире пятидесятых и подискутировать за чаем с пожилым советским профессором о лучшем способе заточки мечей… то есть, простите, о лучшем способе прививать яблони, - но, увы, жизнь действительно поместила нас прямиком в плутовской роман, и вырваться оттуда не получалось. Этот роман можно было только пережить – дочитать до конца.

Плутовской роман. Мир «восходящей» буржуазии, мир веселых жуликов, которые постепенно превращаются в солидных бизнесменов. Время, когда мелкие воришки еще революционны и прогрессивны - когда за ними стояло будущее. Мир предприимчивости, отвязности, смелости, мир всего нового, мир, в котором люди оказались способны выживать самыми причудливыми способами.

Бывшие дети, а ныне дяденьки и тетеньки, похоже, не знают, в каком отчаянии порой были их родители, которые пытались протащить своих отпрысков через вселенную, где, как в романе Желязны, постоянно менялись декорации и то, что вчера было прочным, сегодня шло трещинами и обваливалось. Мне даже кажется, что большинству из нас удалось сочинить для них более-менее счастливое детство. Ну а младшие братья и сестры видят в этом времени нечто увлекательное, авантюрное. «Это как «Севильский цирюльник», - назвала дочь свое любимое произведение этого жанра.

Севильские цирюльники. Отлично научившиеся брить графьев. Во всех смыслах, в том числе и в переносном. Мда… Так кто герой нашего времени? Те, кто пережил – и отчасти создал - девяностые…

Но есть здесь и отрадный момент. Коль скоро началась мифологизация эпохи – это означает, что эпоха окончательно отошла. Дай-то Бог.