Записки из страны Нигде

Дневник как литературное явление

03:00 / 28.03.2017

Лет уже десять назад я прочитала об одной писательнице, авторе фэнтезийных романов (американской), что ее цикл книг про головокружительные приключения эльфийской воительницы – так себе; зато она ведет очень интересный электронный дневник. О чем этот «интересный электронный дневник» - не сообщалось, но само явление мне почему-то это показалось восхитительным. Дневник для других, для читателей. Я давно забыла имя писательницы и не читала ее захватывающих книг. Просто помню, как мне самой захотелось вести такой дневник.

И я окунулась в мир блогов.

На самом деле принципиально новым это явление назвать, как ни странно, нельзя. Еще будучи школьницами, мы с подругой вели дневники друг для друга, и эта идея тоже не была нашим изобретением; она почерпнута откуда-то из мемуарной литературы, чуть ли не девятнадцатого века. А может, и восемнадцатого. Дневник для другого, чаще для подруги, конфидентки. Это как очень длинное письмо. И все же не совсем.

Тогда я впервые столкнулась с тем, что в стилистическом оформлении даже близких жанров существуют различия. Письмо, пусть очень длинное, пишется все-таки со сравнительно коротким дыханием. Дневник, даже если по размеру он сопоставим с длинным письмом, обладает совсем другим ритмом, потому что каждый описанный в нем день характеризуется собственным «лицом», настроением. Дневник принципиально разностилен, один день занимает несколько страниц, другой – несколько строк; совокупность различных дневных ритмов создает особенный, неровный ритм жизненного течения.

При подготовке к изданию дневники неизбежно подвергаются литературной обработке. В реальности человек часто пишет в дневнике слишком много, не заботясь о повторах или о тщательном выборе слов. При публикации это выверяется и, если работой занимается сам автор, - исправляется. Кое-что подвергается цензуре – например, слишком личные вещи. Таков дневник Лидии Чуковской, например, таков же дневник Екатерины Сушковой. А дневник Елизаветы Дьяконовой, особенно третья часть, - вообще отдельная история: смерть героини в конце представлена как самоубийство из-за несчастной любви, в то время как на самом деле, скорее всего, Дьяконова погибла из-за несчастного случая (об этом пишет ее брат). Предполагается, что кто-то из близких подвергал дневник литературной обработке, чтобы придать этому документу вид романа.

Художественные произведения - романы в виде дневников или романы в виде переписки - более или менее удачно имитируют эти особенности. Здесь важно учитывать сразу несколько факторов.

Дневник отличается от сборника писем сочетанием разных внутренних ритмов. Письма – каждое само по себе представляет миниатюрное произведение.

Плюс к этому в литературном произведении присутствует гораздо более жесткая, нежели в обычной жизни, сюжетная линия. При публикации реального дневника авторы обычно стараются выделить именно этот внутренний «сюжет» дневника, например, любовную историю Сушковой и Лермонтова (возможно, Сушкова писала в дневнике не только о природе, жизни в имении и Мишеле, но и какие-нибудь глупости о прочитанных романах, мечтах и болтовне с кузиной). Лидия Чуковская вообще дневник посвятила исключительно встречам с Ахматовой, хотя точно писала и о многом другом. Корней Иванович Чуковский, напротив, писал в дневнике обо всем подряд, там нет жесткого сюжета – но присутствует редакторская рука, сокращения (в основном убраны вещи слишком личного характера), и в целом создается картина жизни советского литератора.

То же самое касается и сборников писем.

Сборник писем Аиссе к г-же Каландрини обладает сюжетом (любовь Аиссе и ее несчастное социальное положение), а сборник писем Дидро подобен дневнику Чуковского.

Это всё - олитературенные дневники и письма. Художественное произведение, созданное в форме сборника писем или в форме дневника, прибавляет ко всему вышесказанному еще один фактор: выдуманность. Внутренний сюжет более жесткий, поступки более обоснованы, «подбор» тем для записей более логичный. Литература имитирует жизненные явления, а не переносит их на страницы книги целиком и полностью. Явление, изображенное в литературном произведении, будет казаться живым только в том случае, если оно имитировано. Умение хорошо имитировать – собственно, и есть показатель литературного мастерства.

Поэтому и дневники, и письма литература имитирует. Когда написанное для себя или для подруги готовится к печати, редактура сводится, собственно, к тому, чтобы подлинному документу придать облик имитированного. Подлинные письма, публикуемые обычно в собраниях сочинений, такой правке не подвергаются и интересны в основном специалистам и фанатам данного автора. Это не литературное произведение. Иной раз поражаешься: как у такого талантливого автора могут быть такие скучные, сухие письма. Так ведь в художественном произведении он имитирует жизнь, а в письмах, вроде «не забудь отчитать Федора за пьянство и купи мне, пожалуйста, свежих воротничков», автор ни о какой имитации не заботится. Бытовые заботы, даже если это заботы о вычитке корректуры какого-нибудь бессмертного текста, - они на самом деле скучны.

Теперь о блогерской литературе. А почему, собственно, на нее не должны распространяться те же самые законы, что и на всю прочую дневниковую и эпистолярную литературу? Потому, что авторы модных блогов об этих законах не знают? Или потому, что они считают себя чересчур гениальными (популярными) для того, чтобы как-то изменять свои великие тексты перед публикацией?

Я столкнулась с любопытным обстоятельством.

Когда кто-то переносит в Живой журнал свои «твиты» - я не могу это читать. Просто проскальзывает мимо сознания. Не понимаю, о чем это. Хотя ЖЖ-записи того же блогера читаю с интересом. Когда я сама переношу из Фейсбука какую-то запись в ЖЖ – я почему-то ее изменяю. Попытки перенести без изменений диалог из чата, над которым только что смеялась, успехом не увенчались: в ЖЖ этот же самый диалог выглядит скучным.

Для ФБ, для Контакта, для ЖЖ – везде разные стили. Пусть немного, но отличающиеся друг от друга.

Опубликованные почти без правки электронные дневники на бумаге выглядят беспомощно. Эти тексты ведь уже были опубликованы – там, где они выглядели уместно и интересно, то есть в сети. Перенос на бумагу означает переход их в какое-то новое качество. Не то чтобы бумажное издание считалось первосортным, а электронное – так, второсортным; просто они разные и требуют разного стилистического оформления. По мне, даже разные площадки интернета, в идеале, требуют каждая своего стиля.