Записки из страны Нигде

После бытия

00:00 / 17.12.2018

Мемуары – один из самых любопытных литературных жанров. Даже не «интересных», а именно любопытных, поскольку зачастую они именно удовлетворяют это наше, иногда почтенное, иногда не слишком почтенное, чувство. Мемуары подводят некий итог. Отбор биографических (жизненных) фактов для изложения их в мемуарах – крайне немаловажный вопрос, фактов-то за долгую жизнь набралось море (впрочем, их и за короткую жизнь набирается немало), о чем вспомнить – о чем забыть, какими словами подать историю – все имеет значение. За словами не спрячешься, сколько бы человек ни пытался представить себя в мемуарах в самом лучшем свете – слова раскроют его таким, каков он есть. Помню, какой ужас меня охватил, когда я раскрыла мемуары красавицы жены прославленного маршала и обнаружила там концентрированную желчь: женщина бойко, ядовито сводила счеты со всеми своими обидчиками. Обидчики эти заняли лучшие комнаты в гостинице или успели перехватить дачку, на которую сама эта маршальская супруга положила глаз. Попутно попинала она и сослуживцев мужа: в угоду официозной мифологии наврали про смерть такого-то (не был он героическим разведчиком, а был он обычным мародером), и про такого-то тоже наврали, ничего он не герой, просто алкоголик; а сами-то орденами обвешались и обзавелись квартирами и брульянтами…

Но эта дама по крайней мере была предельно откровенна. Бывают же персонажи, которые стараются показать себя в наилучшем свете, а между строками все равно сочится зависть к чужому успеху и злоба… Случается и наоборот: живет, скажем, актриса с не самой лучшей репутацией, а читаешь то, что она написала к концу жизни, – и видишь: ни о ком худого слова не сказано, в тексте – легкий юмор, немного печали, рассуждения об искусстве, что удалось сделать и что не удалось. Совсем другими глазами потом на человека смотришь.

Мемуары не лгут, потому что материя текста, стиль, - они не поддаются фальсификации.

Но как-то раз я взяла в руки очередной мемуарный том и вдруг ощутила нечто вроде священного трепета. Ведь это – чья-то жизнь! Вся целиком – или, по крайней мере, большая ее часть. Вложенная в слова как в сосуд, запечатанная в бумажный том. Держать в руках чью-то жизнь и с пренебрежением думать: купить книжку – не купить, интересно то, что там понаписано, или так себе?.. А ты-то сама кто такая, чтобы в подобных выражениях думать о чьей-то жизни?

Вообще мы не должны в принципе так легко и пренебрежительно думать о других людях. Но одно дело - когда человек стоит перед нами, сегодняшний, «случайный» (может, у него голова болит, вот он сегодня и злюка, а вообще так душа-парень, нам-то откуда знать!), а другое дело – когда обдуманные факты, отобранные, тщательно описанные собраны в книгу, как бы «извлечены» из человека, обобщены… Как можно к подобному относиться свысока?

Я думаю – нет, мы никогда не должны листать мемуары с пренебрежением. Этот жанр, в отличие от всех остальных, заслуживает безусловно уважительного отношения со стороны читателя в любом случае, даже если представляет собой сведение счетов с врагами маршальской вдовы. Мемуары – помимо прочего – жанр чрезвычайно поучительный. Ведь человек не только волен что-то делать со своей жизнью. Он также волен совершать некие манипуляции со своей памятью. И то, что он в конечном итоге делает с этой памятью о своей жизни, отливается в книгу мемуаров, книгу, по большому счету, страшную. Если над своей жизнью человек не всегда волен, то над памятью, над отбором фактов и слов он волен всегда. Возможно, в мемуарах он более настоящий, чем в реальности. Не знаю, не знаю, друзья, внезапно меня охватил настоящий страх и трепет, когда я взяла в руки очередной мемуарный том.